Лето выбора

Сердце?

Нет бьется...

— ПОМОГИТЕ!!! — заорала она так, что ее и на улице, наверное, услышали.

Этот крик словно плотину прорвал. Закричали и зашумели все остальные, но Кире было не до того. Она схватила за руку... брата? Да, уже брата...

— Гошка, искусственное дыхание делать умеешь?

— Н-нет...

— Вот так! Будешь дышать маме в рот, когда я скажу! Что есть сил, понял?!

— Да!

— Начали! Раз, два, три, четыре, пять... вдох!

И Гошка послушно вдохнул воздух в легкие Анны.

Кира понимала — там, снаружи, наверняка есть скорая помощь! Надо просто ее дождаться, дать Анне время! Чтобы мозг не погиб.

Ну хоть минуту, хоть две...

Дыши же!!!

Живи!!!

Мама, ты не можешь нас бросить!!!

НЕ УМИРАЙ!!!

* * *

Когда Киру подхватили сильные руки и оторвали от Анны, она сначала попробовала укусить врага и вывернуться. Но потом увидела, что над телом женщины наклоняются двое мужчин в синих медицинских пижамах, и успокоилась. Даже посмотрела, кто...

— ПАПА!?

Борис Викторович был бледен, растрепан и выглядел — краше в гроб кладут.

— Дочка!!! Сынок...

Кира и Гошка прижались к нему с двух сторон.

— Папа!!!

Кто сказал? И снова — неважно. Это уже свершившийся факт.

— Что здесь произошло!? Что с ней!?

А это уже полковник.

Собственно, операция прошла прекрасно, жертв, похоже, нет, террористы мертвы, заложников удалось освободить... почти всех.

Анна?

Медики ей занимаются...

— Ее ранили?

— Нет, — Кира качнула головой. — Там что-то странное было, она сказала, а они умерли.

— Что!? — нахмурился Борис Викторович.

— Пап, да... Они одновременно с мамой упали, и она... пап, она же выживет, правда?

Кира уткнулась в пиджак отца и разревелась, наконец...

Борис посмотрел туда, где над телом женщины колдовали медики.

— Что у вас тут?! — решил уточнить Сергей.

Один из докторов изобретательно послал полковника по матушке. Кажется, дело было плохо... тут уж заревел и Гошка.

Яна, Русина.

Стоило бронеавтомобилю пересечь границу Звенигорода, как в городе гулко бухнула пушка. Потом зазвонил колокол.

И звенел, звенел, и ответной радостью ему откликались другие колокола.

Ее императорское величество в городе.

Она дома...

Пламенный слышал все это, и бесился у себя, в Кремле. Но что он сейчас мог сделать?

Ничего...

Только слышать и знать. Знать, что его распоряжение выполнено. Императрица пришла.

Одна и без охраны.

И это бесило еще больше.

Гадина!!!

Он видел, как переглядывались Тигр и Ураган. Молчали, конечно. И понять, о чем они думают, он не мог. Хотя это было и несложно.

Что ты будешь делать?

Или помогу — или сдохну рядом.

Я с тобой.

Спасибо... брат.

Сторонников у них хватало. И больше всего было колеблющихся. Тех, что могут склонить чашу весов в одну или другую сторону. Но чью сторону они примут?

Сидел рядом с Пламенным на полу Илья, плохо соображающий, что он и где.

Сидел рядом Мишель. Этот вообще, кажется, помешался. Струйка слюны стекала из приоткрытого рта, придавая отпрыску князя Гаврюши вовсе уж идиотский вид. Но Пламенный не жалел отцеубийцу.

Поделом.

Оставалось только ждать.

* * *

Яна шла ко дворцу.

Светило солнышко, пели птички, по голубому небу беззаботно плыли белые облачка, по брусчатке древнего города Звенигорода цокали дамские каблучки, весело звенели колокола.

Да, Яна шла пешком. Хотела насладиться этой последней прогулкой в своей жизни.

Не боялась. Страшно что? Да неизвестность. Что бы ни пели там попы, они тоже оттуда не возвращались, и веры им особо нет. А Яна там уже побывала, у Хеллы погостила, чего бояться? Все свои... глядишь, еще и о косметике поболтают. Или там, о нижнем белье, как девочкам и положено.

Хорошие коллекции были в ее старом мире.

Просто — получала удовольствие. Эх, еще б мороженку, но сейчас это нереально. А жаль...

Облизать бы вафельный стаканчик с пломбиром, прижмуриться — и цапнуть хрустящую вафельку за румяный бочок. И снова — облизнуться.

Хорошо...

Вот и Кремль.

Из его ворот выходят люди... нет, женщины. Кто-то с детьми, кто-то без, но выходят. Во дворе остаются только мужчины.

Яна улыбнулась.

Пламенный принял предложение?

Да он его заглотил так, что наживка из-под хвоста торчала! Императрица!

Одна!

В его власти!

Как тут не согласиться?

Мирное течение Яниных мыслей было грубо нарушено. Женщины ее увидели. И...

Кинулись всей толпой, бросились в ноги, заголосили...

Яна кое-как поняла, что ее благодарят и обещают назвать всех детей в ее честь. Даже если родятся мальчики. Пришлось прекратить безобразие и попросить всех расходиться по домам.

А у кого мужики там остались? Сгоняли-то семьями...

Не страшно. Яна сейчас договорится обо всем, и всех выпустит.

Успокоенные бабы посмотрели коровьими глазами — и начали расходиться. Яна вошла внутрь.

Что ж, детка, это твоя последняя ставка. Но раз уж так все сошлось?

Пожалуй, Пламенный заслужил быструю смерть без мучений. Очень он удачно вылез со своим терроризмом. Яна сразу несколько зайцев убивала своим поступком.

Первое — ей все равно умирать, а так еще гражданских спасут. Это поднимает популярность династии. Опять же, причина смерти — уважительная.

Второе — для ее сына это будет важно. Он будет горевать, но и будет гордиться матерью.

Третья — никакого терроризма в ее империи! И точка!

Четвертое — Тигра тоже жалко.

Есть и пятое, и десятое... ну очень удачно все совпало. Может, разрешить Пламенному еще и помолиться перед смертью за такую услугу? Ну, хотя бы исповедаться. Про ключ от банка, где деньги лежат?

* * *

Память Анны подсказывала повороты. Кремль — это же не один замок, это целый комплекс зданий. И память же Анны горевала.

Яна не помнила, как здесь кипела жизнь, как прятались по углам влюбленные парочки, как дефилировали придворные и неуловимыми тенями скользили лакеи, как тянулись на карауле блестящие гвардейцы и посылали воздушные поцелуи прекрасные дамы. Как пахли розы и пели птицы в саду. Как цвел жасмин и полыхали георгины...

Нет, не помнила. И больно ей не было. Так... фантом. Фантомная память, почти уже мертвая, фантомная боль... вот и нужный ей этаж.

Поворот, дверь, которую услужливо распахнули перед Яной — и большой зал.

Несколько сотен человек. В дальнем конце Пламенный, Никон... кто там еще? Забавно. Еще рядом с ними 'счастливчики', поровну с ближайшими сподвижниками Пламенного, а еще...

Мишель?

Илья?

Яна хмыкнула. И тот, и другой выглядели весьма потрепанными, но ее узнали сразу. Даже Мишель. Куда и идиотский вид делся?

— Кузина!

— Любимая!

Яна фыркнула со всем возможным пренебрежением.

— Жом Пламенный, вы убедились, что я — это я?

— Да, жама Воронова.

Ах ты, паскуда!

— Предлагаю кому-то из ваших людей обыскать меня. И я подойду поближе, чтобы не орать через весь зал.

Это предложение нашло отклик у Пламенного. Он кивнул — и Яну сноровисто обшарил здоровый амбал. Хотя чего там было шарить? Оружие свое она оставила Валежному. Все.

— Чисто!

— Что ж. Подходите, жама Воронова.

— Императрицей вы меня признавать не хотите, — уточнила Яна, делая шаг вперед.

Надо подойти на достаточное расстояние. Чтобы остальных не зацепило. Яна не могла точно определить зону поражения... может, конечно Хелла и поймет, кого не надо трогать, а вдруг — нет?

— Пусть ваш любовник вас так называет, — выплеснулось раздражение у Пламенного.

— Мой любовник?

Ряды людей раздвинулись, являя взглядам Яны жома Тигра.

Увы — связанного. Рядом с ним стоял такой же увязанный Ураган. Тигр сверкал глазами так, что ей-ей, мог бы усилием мысли фитиль поджечь. Но — не повезло.

— Вы не возражаете, если я ему шепну словечко? — невинно уточнила Яна. — Потом некогда будет.

— Да неужели?

— У вас же все под контролем, нет?

Пламенный кивнул.

Яна сделала шаг в сторону. Романтика, жеванные мухоморы?

Дура! Но что еще делать?

— Яна...

Женщина улыбнулась любовнику.

— Все будет хорошо. Ты помни, я тебя люблю.

Тигр рванулся так, что едва выдержали веревки. Один из охранников дернул его назад.

— Яна!

Женщина улыбалась.

Она шла по проходу к Пламенному и улыбалась.

Кажется, мужчина заподозрил нечто неладное.

Кажется, он хотел что-то сказать.

Не успел. Он уже ничего не успел, потому что Яна обвела взглядом всех подонков. И Никона, с его присными, и Пламенного. Увы, и Илью с Мишелем, которые тоже попали в этот круг, иначе никак не получилось. И тихо-тихо шепнула.

— Умрите, во имя Хеллы.

А больше она ничего и не успела. Ни увидеть, ни почувствовать. Просто взметнулись вокруг нее снежные вихри — и поднялись высокие стены ледяного дворца Хеллы. Вот и все.

И совсем это даже не больно.

* * *

— ЯНА

Тигр рванулся так, что его попросту выпустили. Как был, со связанными руками.

И было, отчего опешить людям. Вокруг фигурки Яны на миг взметнулся ледяной вихрь. Да такой, что вмиг выморозил всю залу. Помчалась изморозь по полу и стенам, попадали люди. Пламенный падал медленно. Он цеплялся за трибуну, и сползал, и лицо у него было белое-белое, словно мраморное. И удивленное.

Он все осознал, но так и не смог поверить.

А в центре зала на полу лежала Яна. И лицо у нее было такое же белое. И холодное. Словно в один миг в ней вся кровь замерзла.

Тигр упал рядом на колени, попытался нащупать пульс связанными руками, но куда там!

Припал ухом к груди, чтобы ощутить холод. Только холод.

Ее больше не было рядом.

Она ушла.

И мужчина, запрокинув голову, взвыл, словно дикий зверь.

Он не видел, как освобождали Урагана — почтительно и быстро. Не ощущал, как срезают с него веревки. Ему ничего не было важно.

Только тело женщины рядом.

Ты помни, я тебя люблю...

Почему я, дурак, не понимал, что я не просто тебя люблю? Я живу, дышу, существую — тобой! Ты мой свет, воздух, вода, ты моя жизнь...

Яна, не уходи...

Но ответом ему были холод и молчание. И никто не решался приблизиться.

Отдавал приказы жом Ураган, ликвидировали адскую машинку, а Тигр так и стоял на коленях над Яной. И никто не рисковал к нему приблизиться.

Безвременье.

Анне не было больно.

Не было страшно.

Она просто опять оказалась в чертогах Хеллы. И...

— Яна!?

— Анна?! Тебе же еще рано!

— И тебе... ты как?!

— Вот так, — прозвенел льдом тихий голос. — Вы обе отдали свои жизни, чтобы спасти других людей. Погибли в бою. И...

— Теперь они принадлежат мне.

Голос громыхнул грозовыми раскатами. На миг лицо Хеллы исказилось, но потом она опомнилась и шагнула вперед.

— Нет!

Анна и Яна одновременно обернулись. За их спинами стоял... мужчина?

В той же мере, что и Хелла — женщина. Это явно был бог. Только в мужской форме. Громадный, жутковатый... весь словно созданный из грозовых облаков и молний, как Хелла из снега и льда. Суровое лицо, темные глаза, копье в руке — воин.

— Ты больше не имеешь над ними власти. Смирись!

— Они потомки моих жрецов!

— Они отдали жизни в бою. Они принадлежат мне!

— Я их не отдам! — ощетинилась Хелла, словно снежная волчица. Вот-вот кинется.

Анна почувствовала, как пальцы Яны сжали ее руку. И...

— Господа, а нас спросить никто не хочет?!

Боги едва что рты не открыли.

Переглянулись.

А потом Громовержец, так и тянуло Его назвать этим именем, вдруг улыбнулся.

— И то верно. Куда пойдете, девушки? В царство льда к этой... или на пир ко мне?

Анна первая шагнула вперед. Она не знала, что ответит Яна, но... Вороновы знамя не меняют!

— Тор! Я остаюсь. Я обязана торе Хелле жизнью моего сына. Моя душа, жизнь, смерть и посмертие принадлежат ей.

Лицо бога исказилось, но тут уж вперед шагнула и Яна.

— Лучше и не скажешь! Аня права. С меня тоже за сына причитается. Простите, но где вы были, когда нас убивали? Раньше суетиться надо было!

— ТЫ!!!

Громыхнул грозовой раскат.

Яна даже шагу назад не сделала. Наоборот, словно бы подвинулась, защищая собой Анну.

— Я! И я отвечаю! Мы — остаемся!

Хелла рассмеялась.

— Ты проиграл, Грозовик...

— Я не играл с тобой, Ледышка...

— Но ты хотел забрать мою добычу!

Блеснула молния.

Девушки невольно зажмурились. Первой опомнилась в этот раз Яна.

— Полы не попортил? Расшвырялся тут...

Хелла запрокинула голову и расхохоталась.

— Расшвырялся!!! Ох...

Смех сыпался колкими льдинками, падал с потолка снежной крупой...

— И шубу хорошо бы, — буркнула Анна.

Может, она и призрак, или вообще — душа, но ведь холодно!

Хелла закатилась еще пуще.

— Грозовик, ты проиграл! Они сделали свой выбор! Они — мои!

Бог, который и так не был особенно приветливым, вовсе уж помрачнел. Правда, молниями больше не швырялся. Оно и правильно. Что Яна в своем мире, что Анна в ее мире насмотрелись...

Их таким было не удивить. После голливудских блокбастеров они еще и сами могли что-то посоветовать в плане спецэффектов.

Страх?

А чего бояться? Они уже умерли, и умерли — правильно. Отдав жизнь свою за други своя. Может ли быть во вселенной смерть почетнее?

Бог тем временем решил перейти к конструктивному диалогу. И еще сильнее сдвинул брови. Яна даже задумалась, не поменяются ли они местами.

— Хелла, ты знаешь законы. Погибшие в битве — мои.

— Девочки сделали свой выбор.

— И все же они должны быть моими.

— Нет!

— Ни фига!

Анна и Яна высказались одновременно. Бог качнул головой.

— Что ж. Посмотрим, как у вас дела?

— Это мой дом, — напомнила Хелла.

— Сделай ты, — не стал спорить Грозовик.

Хелла медленно, словно обрисовывая контур чего-то невидимого, но большого, провела в воздухе круг рукой. Поднялась снежная завеса, спрессовалась в нечто плотное — и перед богиней возникло громадное ледяное зеркало. Побежала трещинка, поделила его на две половины, и девушки увидели — себя.

Вот Анна лежит на полу, и к ней прикладывают какие-то штуки. Кажется, дефибриллятор? Что-то она такое в фильмах видела...

Рядом с ней Борис. Он крепко прижимает к себе Киру и Гошку. И дети ревмя ревут, уткнувшись в его грудь.

Вот Яна. Тигр стоит над ней на коленях, прижимает тело женщины к себе, баюкает, словно куклу... и подойти к нему никто не решается.

— М-да...

Хелла смотрела на это недолго. Картинка так и оставалась застывшей, словно время здесь не двигалось.

Теперь пробрало и девушек.

— Вот, блин! — высказалась Яна, которая была и посмелее, и вообще, излишней религиозностью не страдала. — Я думала, он не будет так переживать. Ничего ж толком и не было...

Ведь и правда.

Что было-то? Несколько дней вместе. Несколько ночей. Ну, и парочка писем. По меркам двадцать первого века постель даже не повод для знакомства. А тут вот как все серьезно оказалось у человека...