В общем, борьба с коррупцией и прочей скверной в политическом руководстве Римской Республики стартовала очень лихо. Лечить этот позорный недуг Римской элиты начали сразу шоковой терапией. Пожалуй, даже ампутацией самых гнилых частей. Поможет ли? Там видно будет. Хуже точно не станет. Некуда уже хуже. Рим погубили не варвары, а воры. И ещё раз погубят, если их не извести.

* * *

В феврале 761 года от основания Города (9 года Марсианской эры), министр-регент Ван Ман низложил императорскую династию Западная Хань и объявил себя первым императором династии Синь* (*Синь — Новая).

Легат 'Четвёртого Македонского' и, по совместительству, командующий Дальневосточной армией из пяти легионов, Секст Гигнат, в Шанхае, формально, главным начальником не являлся. Формально главным здесь был жрец Меркурия и полномочный распорядитель Дальневосточными активами 'Банка Богов', Иерофей Сириец, но это всё пустые формальности. Формально — Шанхай банковский актив, а фактически — армейский плацдарм в предстоящей войне с Империей Хань. То есть, теперь уже Империей Синь.

Во внутренние дела Шанхая, Секст Гигнат не вмешивался, в этом не было необходимости. Новобранцы трибуны-ангустиклавии 'Четвёртого Македонского' — Понтий Пилат и Птолемей Антоний, кроме приказа о назначении Гигната командующим всей Дальневосточной армией, привезли предписание управляющему активами 'Банка Богов' в полной мере удовлетворять запросы армии, поэтому и оплачивались все его заявки в срок и без проволочек, и информацией жреческая верхушка Шанхая делилась.

О пророчестве на 763 год, Секст Гигнат уже знал. На этот год и была намечена военная кампания против Империи Хань, но теперь эта Империя стала называться Синь. Разве такое могло произойти не по воле Богов? Не изменит ли это наших планов?

— Это ничего не изменит, легат-командующий, — уверенно заявил Иерофей Сириец, — если бы это копошение местных варваров имело бы хоть какое-то значение, Боги бы нас об этом предупредили. Готовься по составленному тобой плану и не обращай на это внимание.

По плану, составленному, кстати, не самим легатом, а императором и Верховным понтификом, Германиком Августом Феликсом, Божественным Счастливчиком, война была намечена на вторую половину 763 года от основания Города. Или, как считает теперь Римская Марсианская церковь — одиннадцатого года Марсианской эры.

К этому времени, Сексту Гигнату предстояло сосредоточить в Шанхае все пять боевых легионов, заменив их на Хайнане и Тайване милицией, и обеспечив флотом, для прохода по Янцзы, до верховий — до самой узости водораздела между Янцзы и Хуанхэ, в самое сердце Империи Хань. Тьфу, вот ведь привязалась эта варварская Хань — в самое сердце Синь.

Задача непростая, но вполне выполнимая. Флот Дальнего Востока потихоньку строится. Разогнать всех пиратов в Восточных морях, как в Индийском океане, он пока неспособен, но конвои судов снабжения уже осуществляются по графику. 'Тринадцатый Парный' уже сдаёт 'подмандатные' территории на Хайнане прибывающей милиции и перебазируется на Тайвань, в помощь 'Третьему Галльскому' и 'Шестому Железному'. Через три-четыре месяца, начнёт передислокацию 'Двадцать первый Хищный'. Вчетвером, да при поддержке постоянно прибывающих сил милиции (тоже весьма серьёзных сил, кстати говоря, наполовину укомплектованных ветеранами легионов, а на вторую — служащими четвёртого года, не прошедшими конкурсный отбор в боевые легионы) сопротивление на севере Тайваня они подавят, максимум, за год. Максимум — это значит быстрее. Возможно, и за полгода. Такое вполне реально.

Речной флот в потребном количестве — пять сотен 'Драккаров' образца Среднеазиатской кампании, построить к началу войны тоже успеем.

На конец 762 года, запланировано вторжение Русской кочевой кавалерии (больше ста тысяч всадников — латных копейщиков и лучников) в северные пределы Империи Хань, тьфу ты, зараза, Империи Синь, с целью оттянуть от внутренних районов (от столицы Чанъань) как можно больше войск (а их у Синь-Хань под пятьсот тысяч).

Дрянь у ханьцев-синьцев армия, собирают в неё всякие отбросы, которые не жалко потерять, но большая — в двадцать раз больше, чем у легионеров у Секста Гигната. И в четыре раза больше, чем легионеров вместе с ауксилиариями-кочевниками, так что заранее растянуть их силы — задумка отличная. Получится? В Средней Азии такое получилось.

Секст Гигнат участвовал в Среднеазиатской кампании ещё примипилом и отлично помнил, как большая и весьма боеспособная армия среднеазиатов вернулась к стенам своих городов, когда они были уже захвачены римскими легионерами. Уже тогда русские кочевники действовали безукоризненно, а теперь они гораздо опытнее и многочисленнее, так что повтор должен получиться. Повтор в масштабе четыре к одному и с другим командующим.

В этом-то главная проблема, себя Секст Гигнат выдающимся полководцем не считал. Он вообще себя полководцем не считал, свои таланты оценивал весьма критически: легат — это потолок компетентности; но командующим назначили именно его. Почему? Знать бы...

— А междоусобица у них не начнётся?

— Сразу — точно нет, — ответил 'наш ханец', титулярный имперский барон, Мао Ли, — Ван Ман очень хорошо подготовил эту узурпацию. Но мы над этим работаем. После катастрофы на Хуанхэ, все вспомнят о пророчестве, в которое пока не верят. Тогда Ван Ману придётся ответить за всё и сполна.

— Их междоусобица нам самим сейчас невыгодна, — добавил Иерофей, — мы ведь за счёт торговли с ними строим флот. А какая торговля во время войны? Вот как только достроим — так и начнём нагнетать. Не беспокойся, легат-командующий, мы тоже действуем по плану. С нами Боги.

— Слава Марсу Победоносному!

* * *

В апреле 761 года от основания Города, в возрасте семидесяти шести лет, скончался Гай Цильний Меценат, экс-претор, экс-консул, покоритель и император Британии, триумфатор и богатейший человек Римской Ойкумены, не имеющий законных наследников. Именно поэтому всем было так интересно его завещание.

Завещание друга-Мецената, Счастливчика удивило не сильно. Всё своё имущество — движимое и недвижимое; капиталы, клиентеллу и обязательства; император Британии завещал, усыновлённому своей последней волей, Германику Августу Феликсу. Завещание удивило не сильно, а вот обязательства... Обязательства единственного совершеннолетнего мужчины в роду.

— Что-же получается, я теперь глава семьи? Теперь и ты в моей воле?

— Получается так, — бабушка-Октавия хоронила уже третьего мужа, но всё равно переживала очень сильно. Её брак с Гаем Меценатом был союзом политическим, союзом соратников и единомышленников, но союзом очень крепким, а потому его разрыв оказался весьма болезненным, — надеюсь, ты не планируешь выдавать меня замуж? Не планируй — не успеешь. Мне и полугода, до окончания траура, не прожить...

— Заканчивай хандрить. Поживёшь ещё.

Октавии-младшей тоже семьдесят шесть. В той истории она прожила намного меньше. Хотя, там она могла и не своей смертью умереть. Там вообще мало кто своей смертью умер. Параноик Октавиан Август и маньячка Ливия Друзилла убивали много и с удовольствием. С особенным удовольствием — самых близких, самых родных.

— Брось, подбадривать меня не нужно. Жизнь удалась, и уйду я отсюда с чувством выполненного долга и чистой совестью — так что твой 'кузнец' сильно наказывать меня не станет, не за что. Похорони меня вместе с Гаем. Не хочу лежать рядом с 'маленьким извращенцем' даже после смерти. Построй для нас отдельный мавзолей в Британском Риме.

— Построю, но ты всё равно не спеши уходить.

— Дела тебе передать успею — это обещаю.

Октавия, кроме всего прочего, возглавляет Службу Внутренней Безопасности. Она руководитель очень важной Службы, тайной Службы, о существовании которой теперь знают только трое — сама Октавия, Агриппа и он, Германик Август Феликс, пришелец из будущего, Счастливчик Майкл О Лири. Лишь эти трое знают всё, знают настоящий масштаб и настоящие возможности СВБ, остальные только в рамках необходимого, для исполнения своих полномочий.

— Надеюсь, ты подготовила себе хорошего заместителя.

— Подготовила. Стыдно мне за него не будет. Только он совсем безродный, римский гражданин всего в первом поколении.

— Первое поколение — самое сильное. Именно первое поколение создаёт династии, которые гробят уже потомки.

— Всё так, — согласилась Октавия, — но в твоих-же интересах его возвысить. Статус в этом деле важен. Гай обещал Захарии Менделю наследное владение и титул — это обещание придётся выполнить тебе. Это теперь твоё обязательство, хоть о нём и не упомянуто в завещании.

— Выполню.

Захария Мендель оказался расовым ближневосточником, невысоким, щуплым и лысоватым, но очень энергичным и очень трудоспособным. Можно сказать — трудоголиком. Про компетентность и упоминать излишне — Меценат умел подбирать исполнителей главных ролей. А роль Захарии Менделю досталась очень ответственная — он ещё и 'Банк Богов' контролировал. Изнутри контролировал — возглавлял ревизионный отдел, тайный отдел, о котором даже один их трёх совладельцев Банка, Германик Август Феликс, до сих пор ничего не знал. Не знает о нём и главный банкир, исполнительный председатель — ещё один расовый ближневосточник, Давид Авигдор. Догадывается конечно, но без конкретики. Догадывается, что контроль осуществляется, что помогает ему воздерживаться от 'потери берегов', а вот кем осуществляется этот контроль — не знает. Не знает, а значит опасается всех. Ближневосточной расовой солидарности здесь можно не опасаться, Мендель 'своих' не любит. Он благонадёжный римский гражданин марсианского вероисповедания и верный своему патрону клиент. Теперь своему патрону Счастливчику.

Что-ж, только и остаётся, что снова и снова удивляться мудрости покойного Мецената.

Менделя Счастливчик наградил имперским графством Фюн* (*датские острова кроме Зеландии), пока не слишком развитым владением, но с большим потенциалом. Торговля во Внутреннем (Балтийском) море уже довольно бойкая, а большая часть торгового грузопотока теперь проходит через канал Друза мимо островов. Одним словом — не тупик.

— Чего мне следует опасаться в ближайшее время?

— Полагаю, смерти нашего славного Принцепса, Марка Випсания Агриппы. Вряд ли ему долго осталось, Патрон. После его смерти, наше болото забурлит. Вам будет непросто стать новым Принцепсом. Ваш дядя Тиберий — очень серьёзный конкурент.

— Я и не собираюсь становиться Принцепсом. Я планирую низвести политическую роль Принцепса Сената до того уровня, какая у неё была до Октавиана. Это снова будет почётная, но только церемониальная должность для старейшего из сенаторов.

— Если не секрет — почему, Патрон? Принцепсом вам будет стать непросто, но шансы есть, хорошие шансы. У вас возможности Службы, газеты и влияние Церкви. Недостаток у вас один — вы ещё слишком молоды.

— Такова воля Богов, Захария. Принцепс — это не титул, а должность, и титулом стать не должен. Титулы имеют свойство обращаться в наследственные — а это конец Республики.

— Вы считаете Республику лучшей формой власти? Покойный Патрон так не считал.

— Не бывает лучших и худших форм власти, Захария. Беда любой коллегиальной власти — коррупция с круговой порукой, а авторитарной — дурак на троне. С коррупцией и круговой порукой бороться можно законными методами, а вот дурак на троне — настоящее бедствие. Законно его не отстранишь, а в беззаконие стоит только сделать шаг — уже не остановишься.

— А как-же Империи? Ведь в них власть наследственная.

— Придумаем что-нибудь и для Империй. Боги подскажут. Пока главная наша задача — сохранить Республику. Она больна серьёзно, но не смертельно, шанс у нас есть. Задача понятна?

— Всё понятно, Патрон. Приложу все силы.

'Вот и славно'.

* * *

Империя Британия — главное, но не единственное наследство Гая Цильния Мецената. От покойного приёмного отца, Германику Августу Феликсу досталось множество владений в Римской Республике. Имеются очень интересные активы — никелевые рудники в Греции, медные и цинковые в Малой Азии, мраморные каменоломни в Италии, доходные латифундии в Италии, Галлии, Испании, на Сицилии и в Сирии, но навалом и всякой никчёмной статусной недвижимости — шестнадцать вилл-дворцов, которые только на своё содержание требуют по два 'меркурия' в год. Каждый год, их содержание обходится в сумму равную содержанию боевого легиона. А ведь Меценат, по словам Октавии, избавился от трёх четвертей этой разорительной роскоши, то есть раньше она ему обходилась как четыре легиона. С ума сойти.

Всей собственностью покойного Гая Цильния Мецената за пределами Британии, управлял расовый грек Полиандр. Клиент, конечно, чужих Меценат к себе вообще не подпускал.

— Я правильно понимаю — что в обслуге этих вилл состоят девятьсот пятьдесят рабов?

— Девятьсот семьдесят два раба, Патрон.

— Это ещё лучше. А проживают там за наш счёт всякие бездельники, творцы-неудачники?

— Правильно, Патрон. Именно бездельники и неудачники, Пользы они никакой не приносят, хоть покойный и считал иначе.

— А как он их считал?

— Он считал, что взаимное обогащение творческими идеями — это большая польза.

— Я так не считаю, Полиандр. Ставь всем бездельникам задачи — до конца 762 года представить материальный результат своей деятельности, а мы их творчество оценим по достоинству. Может так оказаться, что они не способны на большее, чем убирать на конюшнях навоз, а мы их содержим как сенаторов.

— Благодарю, Патрон.

— За что Полиандр?

— Вы решили исполнить мою мечту.

* * *

Саркофаг, с залитым воском телом Гая Цильния Мецената, временно установили в мавзолее Друза Германика. Приёмного отца с родным. При жизни они не конфликтовали, так что вряд ли им это неприятно, тем более что соседство временное.

Британский Рим. Город не слишком большой, едва сто тысяч жителей, но очень богатый. Здесь, на верфях, строятся корабли Атлантического флота, здесь, на ткацких фабриках производится треть всей шерстяной ткани, здесь работает половина огранщиков-ювелиров, две трети всех известных скульпторов, здесь главная биржа драгоценных металлов и много чего ещё.

Всё управляется клиентами — секретарями по делам Британии, Нового Света, Британского Рима, промышленности, животноводства, торговли и так далее. В руководящем аппарате работают семь тысяч клиентов. Работают только клиенты, без каких-либо исключений, даже курьерами.

Никаких новшеств в отлаженный процесс, Счастливчик вносить не стал. Не нужно пытаться усовершенствовать то, что и так хорошо работает. Лучшее — враг хорошего. А работает аппарат управления хорошо, раз результаты его деятельности устраивали очень требовательного Мецената. Покойный потакал всяким творческим никчёмностям, имелась у него такая слабость, но в сферах управления и экономики результат требовал и получал — иначе он не стал бы самым богатым человеком Рима.

Германик Август Феликс поручил своим новым клиентам-сотрудникам освободить всех рабов в течение двух лет, по максимуму обеспечив вольноотпущенников работой. Рабов в Британской Империи не так много, всего семьдесят тысяч, так что задача не слишком сложная, вот уже по результату исполнения этого поручения и будем судить, а пока пусть всё остаётся на своих местах.