Сделка - Роковая ошибка (часть I)

Черт возьми, девчонка попала прямо в яблочко.

Тяжко вздохнув, мужчина перевернул глянцевую страницу журнала.

Понимая, что на этот раз из Мигеля не вытянешь лишнего слова, Микелина скрестила руки на груди, упираясь в мягкую спинку своего сидения.

Господи боже, она что, даже не заслуживает хотя бы одного слова?

Чувствуя себя настоящей персоной нон грата, она иронично усмехнулась своим собственным мыслям.

— Я так понимаю, бескультурье людей Моретти считается нормой, — поддела она. — У вас тут все такие или это только мне оказана такая честь?

— Разве хорошая память является частью бескультурья? — убрав журнал в сторону, наконец-то отозвался Мигель, оглянувшись на нее. — По-моему, я достаточно четко выполняю вашу сегодняшнюю просьбу и просто молчу в вашем присутствии. Вы же сами этого хотели.

Не став спорить, девушка плотно пожала губы, укоряя себя в душе за то, что этот старый лис все-таки подловил ее на слове.

Услышав вибрацию мобильного телефона, Мике с интересом взглянула на читающего сообщение охранника.

— Идемте, — с чувством заметного облегчения проговорил он, выбираясь из машины.

Не став дожидаться, пока ей откроют дверцу, Мике так же поспешно вышла на свежий воздух.

Мигель тотчас оказался рядом. Натянув ей шляпу посильнее на лоб, он вложил в ее руки свой журнал.

— Делайте вид, что читаете, и идите следом за мной.

Проще было сказать, чем сделать.

В темных очках и в соломенной шляпке, широкие поля которой закрывали обзор простирающейся перед ней местности, ей как раз только и не хватало глянцевого журнала, чтобы быть окончательно похожей на притягивающее всеобщее внимание пугало.

Пройдя сквозь распахнутую дверь внутрь почти что крошечного салона красоты, Микелина наконец-то сбросила с себя карнавальный костюм, небрежно кинув детали своей тщательной маскировки на низкий декоративный столик с цветами. Оглядев небольшое помещение, в котором располагалось всего лишь три мягких кресла для клиентов, она наконец-то заметила Рикардо. Стоя в противоположной части комнаты, он что-то обсуждал с невысокой женщиной в простом синем платье, которая, судя по ее слегка скованным движениям, совсем не привыкла к общению со столь важными гостями ее небольшого салона.

Встретившись взглядом со своей рыжеволосой спутницей, Моретти развел губы в ослепительной улыбке и... поманил ее к себе двумя пальцами.

Микелина внутренне ощетинилась.

Как смеет он на людях обращаться с ней подобным образом?

Уперев руки в бока, она упрямо поджала губы.

Она ему не собачка, которая с охотой ловит каждый жест своего хозяина.

Взгляд Моретти стал жестче. И хоть на его лице по-прежнему сияла беспечная улыбка, все же Мике почувствовала, как по ее спине прошлась волна легкого озноба.

Благоразумно решив отложить свой протест на более поздний срок, она все же послушно подошла к приятно беседующей компании.

— О, а вот и она! — взяв ее ладони в свои руки, нежно произнес мужчина. — Мелисса, познакомься — это Моника. Сегодня именно ее волшебные руки займутся твоими прекрасными волосами.

Мгновенно позабыв свое прежнее недовольство, Микелина ошеломленно вскинула бровь, откровенно говоря ему глазами: "Да ни за что на свете!".

Ничем не выдав их противоборства, Рикардо лишь посильнее сжал ее пальцы.

Внезапно столь чудесный миг был разрушен громким голосом Мигеля.

— Луи! — предостерегающе крикнул он.

— Я его вижу, — тотчас отозвался второй охранник, живо выбежав за дверь.

Микелина успела лишь только непонимающе моргнуть, когда заметила, что Луи стремительно выхватил камеру у какого-то мужчины в джинсовом костюме, который с противоположной части улицы смотрел прямо на них.

— Твою ж...! — сквозь зубы прорычал Рикардо, мгновенно меняясь в лице.

Он, конечно, предполагал нечто подобное, но не думал, что вечно пронырливые папарацци найдут его так быстро. Тем более здесь.

С тех пор как он возглавил "Глобал Индастриз", пресса совала свой нос везде и всюду, постоянно вмешиваясь в его личную жизнь.

Взяв Микелину под локоть, он резко подтолкнул ее к одному из кресел.

— Моника, — подозвав к себе темноволосую женщину, как можно мягче улыбнулся мужчина. — Я достаточно ясно описал вам, что я хочу. Так что, уверен, вы знаете, что нужно делать.

Встав позади Микелины, он поймал ее взгляд в большом настенном зеркале. От его хищной усмешки Мике непроизвольно вцепилась в подлокотники своего кресла, отчего костяшки ее пальцев заметно побелели.

— Только постарайтесь быть нежнее, — по-прежнему не отводя от нее своего пристального взгляда, обманчиво ласковым тоном проронил он, — у синьорины очень чувствительная кожа головы. Не хочу, чтобы потом она вас донимала жалобами на свои головные боли.

Распознав в его голосе скрытый намек на что-то достаточно личное, девушка озадаченно сдвинула брови.

Что он хотел этим сказать?

Однако его последующее действие вконец застало ее врасплох. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, ее личный тиран и надзиратель вышел за дверь, оставив наедине с мастером без лишних слов и объяснений.

Заметив через витринное окно стоящего на улице Мигеля, Микелина все же расслабленно выдохнула, позволив Монике закрепить вокруг своей шеи специальную накидку. Утомленно вздохнув, девушка прикрыла глаза. Она так устала от этого нервно-возбужденного состояния, что, не сдержавшись, зевнула. Ей захотелось просто расслабиться и ни о чем не думать. Почувствовав жесткий ворс гребня на своих густых волосах, она все же не сдержалась от довольной улыбки. Обычно ею занимался Сильвио — личный стилист, который постоянно нахваливал ее роскошные рыжие волосы. Однако сегодня она была рада кому угодно, лишь бы на ее голове вновь воцарился порядок.

— Итак, Мелисса, — послышался приятный голос Моники, — задержите голову в устойчивом положении и постарайтесь не шевелиться, пока я буду вас стричь.

Что?!

Микелина резко распахнула глаза.

— Что значит стричь? — словно абсолютно не понимая значения этого слова, изумленно переспросила она. — Меня не нужно стричь. Мне всего лишь нужна подходящая укладка.

Моника обескураженно улыбнулась, слегка пожав плечами.

— Простите, синьорина, но синьор дал мне достаточно четкие указания по поводу ваших волос.

Недоверчив покачав головой, Мике посмотрела на небольшие черные ножницы в руке стоящей рядом с ней женщины.

— Он велел меня постричь? — все ещё сомневаясь, спросила она.

Моника сдавленно кивнула:

— И покрасить.

Чувствуя, как ее нижняя челюсть начала плавно двигаться вниз, девушка сделала глубокий вздох.

Нет, он что, совсем сдурел?! Мог бы и предупредить ее о столь разящих переменах во внешности!

— И в какой же цвет?

Не то чтобы она собиралась подчиниться и выполнить требования Моретти, нет. Ей просто стало интересно, что он задумал. Какую женщину хочет видеть рядом с собой? Рыжие, как она поняла, были не в счет. Так кто же: блондинка или брюнетка?

Моника вновь виновато улыбнулась.

— Простите, синьорина, — тихо отозвалась она, — но мне четко сказано не говорить вам об этом. Разве вы не знали?

Это был предел.

Сорвав с себя черную накидку, разъяренная девушка поднялась на ноги, стремительно покидая этот дешевый салон с низкими ценами.

Черт бы его побрал! Как он смеет распоряжаться столь личными вещами без ее согласия? Ее волосы, как и любая другая часть тела, принадлежала лишь ей и только ей. Он может сколько угодно читать нотации и напоминать условия их сделки, но она не станет обрезать свои волосы, которые растила не один год!

Намереваясь высказать ему все это прямо в лицо, Микелина выбежала за дверь, растерянно остановившись посреди пустынного переулка.

Моретти нигде не было видно.

— Что это ты вытворяешь, девочка? — раздался за спиной слегка удивленный голос Мигеля.

— Где он? — не обращая внимания на приставленного к ней охранника, девушка посмотрела в сторону стоящего у обочины внедорожника.

— Уехал, — без особой печали известил ее мужчина.

Услышав столь краткий, но исчерпывающий ответ, Мике крепко сжала кулаки, чувствуя, как ее ногти беспощадно вонзаются в кожу ладоней.

"Черт бы его побрал!" — вновь подумала она.

Всего лишь за пару дней Моретти смог опустить ее самооценку ниже некуда. Он откровенно насмехался над ней, грубил, отдал на развлечение деревенской выскочке, использовал для выполнения своих плотских развлечений, издевательски привязал к кровати, после чего привел в самый дешевый салон, который она когда-либо видела, чтобы остричь ей волосы. И, вдобавок ко всему, открыто показал свое полное пренебрежение к ее персоне. Боже, такое не смогли бы стерпеть даже самые святые монахини! А она была далеко не из их числа.

— Я ухожу, — резко развернувшись на каблуках, выпалила рыжеволосая гордячка. — С меня хватит этих издевательств. Передай своему боссу, что я не кукла, которой можно вертеть, как ему вздумается.

Мигель тихо усмехнулся, смерив ее своим долгим взглядом.

— А мне казалось, будто так оно и есть, — ничуть не смутившись, прямо произнес он, делая шаг ближе.

Микелина упрямо затрясла головой.

— Это он хочет меня такой видеть. Не я!

Мельком оглянувшись по сторонам, мужчина схватил ее за руку, вновь увлекая обратно внутрь небольшого помещения.

— Простите, — встретившись с тревожным взглядом Моники, он отдал ей один из приказов, как если бы она была одним из его служащих, — оставьте нас ненадолго.

Моника согласно кивнула, поспешно удаляясь за дверь служебной комнаты в дальней части салона.

— Разве? — встав напротив нее, вновь продолжил их беседу настырный охранник.

Уперев руки в боки, Микелина грозно нахмурилась. Ей уже порядком надоело отчитываться о своих мыслях и поступках перед каждым встречным. Но тут же поймав на себе строгий взгляд серых глаз, она протяжно вздохнула, несколько сбивая свою высокомерную спесь.

— Да. Я не такая.

— Так докажите это, — вполне серьезно проронил Мигель. — Докажите ему, что вы не кукла, которой можно помыкать, как ему заблагорассудится.

Микелина обессилено всплеснула руками.

— Вы думаете, я не пыталась? Да я только это и делаю.

Сероглазый мужчина тяжко вздохнул, слегка покачивая головой.

Черт бы его побрал за то, что он решил вмешаться в отношения этих двух упрямцев. Но все же, посмотрев в эти большие глаза изумрудного цвета, он невольно почувствовал сострадание к этой хоть и избалованной, но все же не совсем испорченной девочке.

— Вы все делаете неправильно, — наконец, сокрушенно произнес он.

— Неправильно? — непонимающе изумилась она. — А что я должна, по-вашему, сделать, чтобы он наконец-то посмотрел на меня как на человека, а не на обычную вещь?

Мигель слегка улыбнулся.

— Понравиться ему, — просто сказал он, — стать послушной... По-настоящему послушной. Перестать везде искать только свою выгоду. Перестать думать только о себе.

Ошеломленно округлив брови, Мике сделала шаг назад и, скрестив руки на груди, окончательно отвернулась от своего собеседника. Ей не особо нравился взгляд Мигеля, который словно сканировал насквозь. Но все же... Может быть, он был прав и ей стоит хотя бы попытаться?

Однако мгновенно вспомнив о весьма своеобразных желаниях Моретти, она тут же печально покачала головой.

— Я так не могу, — опустив плечи, поникшим голосом отозвалась девушка. — Это все не для меня. Я просто не приспособлена для услужения. Я никогда не была покорной. И я не смогу стать той, кем он хочет. Ему лучше позвонить в службу дорогого эскорта, чем иметь дело со мной.

Пристыженно опустив голову, Микелина нехотя развернулась лицом к Мигелю. Она не сомневалась, что он догадывался о заключенной между ней и Рикардо сделке, и, пожалуй, был единственным, кто не стал бы ее осуждать.

Глаза стоящего перед ней мужчины слегка оттаяли.

— Но ты уже слишком далеко зашла, не так ли? — тихо спросил он. — Так стоит ли останавливаться из-за одной глупой амбиции на полпути?

— Амбиции? — вновь вспомнив свое негодование, саркастически усмехнулась импульсивная собеседница. — Он мне волосы хочет обрезать!

— И тому есть вполне веская причина, — спокойно отозвался Мигель. — Ты слишком известна. Как думаешь, сколько ещё итальянок ходят по улицам с ярко-рыжими волосами? У тебя слишком примечательная и запоминающаяся внешность. Без изменения облика тебя очень быстро раскроют. И что ты тогда скажешь своему отцу? Пойми же, для выполнения требований Рикардо, тебе придется в себе что-то изменить. И, пожалуй, лучше всего начать с внешнего облика.

Понимая, что старый лис как всегда прав, Микелина нехотя кивнула. Сейчас она и правда походила на маленького обиженного ребенка, которому очень долго объясняли, что прыгать с высоты опасно, иначе можно серьезно пострадать.

Она пострадала. Но вот пилюля для заживления ран оказалась слишком горькой.

— Зачем вы меня останавливаете? — подняв голову, тихо спросила она. — Полчаса назад вы даже разговаривать со мной не хотели.

Сделав глубокий вдох, Мигель посмотрел в сторону широкого витринного стекла, однако его взгляд устремился намного дальше.

— Ты неплохая девушка, — после долгой минуты молчания наконец произнес сон. — Твой утренний поступок с кольцом меня удивил. Удивил в хорошем смысле. И я не хочу, чтобы ты сейчас сделала ошибку, бросив всё и уехав домой. Ни к чему хорошему это уж точно не приведет.

Сдавленно кивнув, Микелина вернулась в свое прежнее кресло.

— Я боюсь, что и через две недели мне не станет легче, — едва слышно проронила она.

Встав рядом с ней, Мигель встретился с ее глазами в отражении прямоугольного зеркала.

— Рик — хороший человек, — бодро заверил ее он. — Он всегда отвечает за свои слова. Тебе не стоит волноваться.

Горько усмехнувшись на столь самоуверенное заявления, Микелина не была уверена — хорошо это для нее или плохо.

— Разве вы бы не волновались за свою дочь, если бы она была на моем месте?

Мигель слегка поджал губы.

— Моя дочь в твоем возрасте так себя не вела, — тихо проронил мужчина.

Пройдя в дальнюю часть помещения, он постучал по закрытой двери и, пригласив Монику обратно в зал, вновь вышел на улицу.

— Итак, готовы начать? — вежливо поинтересовалась вставшая позади нее женщина с ножницами в руках.

У нее не было выбора.

Со вздохом кивнув, Микелина бесстрастно наблюдала за тем, как ее красивые длинные локоны начали небольшими прядями падать к ногам.

Закрыв глаза, девушка постаралась расслабиться.

Мигель прав, ей нужно измениться.

И как бы больно ей не было, но это всего лишь волосы. Будет намного хуже, если Рикардо доберется до ее души, безжалостно воткнув нож в кровоточащее сердце.

Этого она допустить не могла.

И если она хочет выйти из этой схватки победителем, ей нужно научиться контролировать свои эмоции и поступки. Она сыграет свою роль покорной игрушки, прогнув под него свою спину. Она сумеет выбраться из всего этого дерьма, не потеряв собственного достоинства, как уже не раз бывало прежде. Она сильная и смелая. И она не сломается под человеком, чары и харизма которого день изо дня все больше сводили ее с ума. Она знала, чувствовала, что это влечение было обоюдным.