Стервозные ведьмы! Все они одинаковы — найдя брешь в твоей защите, постепенно садятся тебе на шею и пьют твою кровь, подобно вампиршам. Перебьёшься, Паркинсон! С меня и Волдеморта хватит! Поэтому я принял самое верное в данном случае решение: лучше один раз прикинуться бездушным уродом, чем потом всю жизнь стараться быть хорошим отцом.
Пройдя по кругу, сопровождаемый удивлённым взором слизеринки, я одну за другой погасил почти все свечи, оставив лишь последнюю тускло освещать очертания 'башни'. По мере гашения свечей Паркинсон неумолимо теряла своё очарование, и теперь я видел в ней лишь обычную, вздорную, избалованную и дерзкую девушку, что меня слегка успокоило и позволило в корне ликвидировать странное желание прикоснуться к её волосам.
Ужин прошёл, как и обычно, если, конечно, не принимать во внимание, что мы ужинали на крыше дома. На редкие вопросы Паркинсон я отвечал односложно и небрежно, вновь прибегнув к своему образу равнодушного засранца. По разочарованному и недовольному выражению лица девушки, я понял, что наглым образом сорвал все её планы. Кхм, возможно, я слегка перестарался в роли приличного подонка... И, да! Возможно, пара поцелуев в засос не причинила бы нам вреда...
Ночью, перед тем, как лечь спать, я опять выразил Паркинсон своё желание устроиться в её постели, естественно, на другой половине и подальше от неё, на что она... в грубой и нецензурной форме послала меня... в ссылку... на кушетку. Впрочем, это меня не расстроило и не остановило. Убедившись, что девушка уснула, я осторожно подкрался к кровати и....
— МВЯ-ЯВ! — истошный вопль, раздавшийся откуда-то из-под кровати, ещё раз убедил меня в том, что закон подлости работает безотказно. Оказывается, всё это время усатая паршивка преспокойно отдыхала под кроватью слизеринки. А мы, как два идиота, искали её по всему дому.
Резкий свет резанул по моим глазам. Проснувшаяся Паркинсон, обнаружив, что я вновь безжалостно напал на её кошку, обрушила на меня гневную, обжигающую лавину всяческих проклятий и ругательств. А я удивлялся тому, как ей удаётся гармонично сочетать, казалось бы, не сочетаемые выражения.
'Пострадавшая' кошара, сидя в углу, злобно шипела и пожирала меня убийственным взором. Я знал, что она будет мстить, но это уже отдельный разговор. На данный момент меня волновал лишь один вопрос: 'Когда Паркинсон, наконец, замолкнет и даст мне заснуть?!'. Но, если судить по её тону и используемой аргументации, продолжать она могла ещё минут 10, а может больше.
Плюнув на приличия и предрассудки, я резко подошёл к кровати, притянул Паркинсон к себе и впился в её губы поцелуем, требовавшим заткнуть её маленький, но, порой, очень громкий и раздражающий ротик. Слизеринка, явно не ожидавшая от меня подобных действий, в первые пару секунд просто выпала из реальности, даже не пытаясь противиться моему напору. Я мысленно усмехнулся, ощущая в своих крепких руках её мягкое и податливое тело. Оказывается, не только Паркинсон могла творить чудеса одним поцелуем. А потом она пришла в себя... Очень стремительно, кстати, говоря.
Я толком не успел понять, что и как произошло, но в следующий момент я уже сидел на кушетке. Щека горела нестерпимым огнём. А Паркинсон смотрела на меня как-то затравленно, дико и в то же самое время с неописуемой ненавистью. В её каре-зелёных глазах плескалась необузданная ярость, лицо заливал жаркий румянец, дышала она очень часто и взволнованно. Я уже тысячу раз успел пожалеть о своём необдуманном поступке, продиктованном мне лишь секундным порывом.
— Больше никогда не смей прикасаться ко мне. Тебе ясно? — прорычала она, с трудом удерживая себя в руках. От сильного шока я на несколько секунд потерял дар речи. Поэтому, чтобы дать ей понять, что её требование предельно ясно, мне пришлось кивнуть.
— Тогда спокойной ночи, Поттер! — сухо пожелала она и выключила свет.
Я был настолько поражён её и своим, ещё более необъяснимым, поведением, что долгое время продолжал сидеть на кушетке, не двигаясь. Мне надо было подумать о том, что случилось и что ещё случится. Почему-то в том, что это ещё не конец, я был уверен на все 100 процентов.
Глава 13. 'Мир приключений'
ОНА
Казалось, что это была самая длинная ночь за неполных 18 лет моей жизни. Заснуть, после того, как меня разбудил и поцеловал Поттер, было трудно. Если мне и удавалось провалиться в сон, то он был до обидного непродолжительным и тревожным. Мои мысли метались как стайка, сорвавшихся с цепи, пикси. А что хуже всего, я никак не могла выкинуть из головы гриффиндорца с его проклятым поцелуем.
Утешала лишь одна мысль: Поттер долго мучился прежде, чем Морфей выписал ему пропуск в свой мир. Но в то же время ужасно бесило, что он всё-таки смог заснуть, а я до сих пор тупо пялилась в потолок, раз за разом прокручивая недавнюю сцену. Дура! Идиотка! Ну и зачем я его провоцировала? Добилась своего? Поздравляю, Панси! И что теперь? Что это? Ненависть, противостояние, приятельство.... или.... Мерлин, об этом даже думать не хочется! Я итак уже изменила к нему своё отношение и то, что я испытывала сейчас, качественно отличалось от равнодушия последних семи лет.
Раньше Поттер просто был и это меня не волновало. Мы существовали в своих, слишком различных, чтобы пересечься, мирах. Мы выросли в разных условиях. Нас окружали совершенно непохожие и ничем не связанные между собой люди. У нас даже судьбы были иными до момента, пока проклятое пари и заклятье не свело нас вместе, жестоко привязав друг к другу неразрывной, магической цепью, как каких-то жалких шавок.
Утратив всякую надежду на сон, я села в постели, для удобства устроив за спину две подушки. Окно в спальне было распахнуто настежь и ночной, свежий ветерок приятно холодил обнажённую кожу моих рук и ног. Интересно, Поттер всё же спит или усердно притворяется?
Я повернула голову в направлении кушетки, находившейся от кровати на расстоянии равном примерно 20-ти дюймам. В кромешной тьме трудно было разглядеть что-либо кроме неясных очертаний фигуры парня, укрытого тонким покрывалом. Я не видела его лица, но зато слышала довольно шумное дыхание Поттера.
Не знаю, почему, но оно действовало мне на нервы. Слишком размеренное, чересчур умиротворённое сопение гриффиндорца вызывало во мне целую бурю негодования. Так и хотелось встать с постели и запихать ему в глотку что-нибудь, чтобы он задохнулся к Волдемортовой бабушке.
Прошло пять минут, во время которых наступали моменты, когда мне начинало мерещиться, что я ощущаю его дыхание физически, буквально чувствую кожей каждый вдох и выдох, хотя я могла поклясться самой Морганой, что он не лежал рядом со мной, как этим утром. Наверное, так люди и начинают сходить с ума...
Пытаясь отвлечься от своих противоестественных ощущений и страстного желания придушить своего фиктивного супруга во сне, я и не заметила, как мысли вновь вернулись к последним воспоминаниям. И, если уж говорить начистоту, это был не первый наш поцелуй (если верить Поттеру, конечно же). Но то, что произошло сегодня, резко отличалось от того инцидента, когда я лично сцапала инициативу и шкирку Поттера в свои хрупкие, но загребущие ручки, и вызвала у парня сильнейшее потрясение. В этот раз я сама была в полной прострации. Поттер поцеловал меня в момент, когда я меньше всего на свете ожидала этого от него.
'Ну-у да!', — довольно мерзко захихикал мой внутренний голосок. — 'А до этого ты с ним не заигрывала и глазки ему не строила!'.
'Подумаешь! Он меня сам на это спровоцировал. Нечего было меня критиковать!', — защищалась я.
'Ага! Так я тебе и поверила!'. — С приличной долей сарказма хмыкнул голос. Несомненно, женский.
'В твоём доверии не нуждаюсь! Так что, будь добра, заткнись!', — гордо заявила я, заставляя голос (предположительно совести) умолкнуть.
Нет, ну, в самом деле! Действия гриффиндорца никак не вязались с его громкими словами о безразличии ко мне. Ведь с самого утра он из кожи вон лез, чтобы показать, насколько я ему неинтересна как девушка. И, кстати, это ему удалось.
Я уже успокоилась и практически поверила, что не смогу закадрить брюнета. Даже просто так. Ради спортивного интереса. Хоть это и било по моему женскому самолюбию, но факт оставался фактом. И что в итоге?! Поттер с прытью, которой позавидовала бы добрая половина хищных существ магического мира, набрасывается на меня, как нюхлер на золотую побрякушку. Вот это вот уж точно не входило в мой первоначальный план выведения Поттера 'на чистую воду'!
Я к своему стыду сильно испугалась (не думала, что Поттер может быть таким шустрым!) и не смогла придумать ничего лучше, чем банально остудить пыл гриффиндорца моей фирменной пощёчиной. В тот миг это показалось мне единственно верным решением, которое могло предотвратить нечто непоправимое.
Но сейчас, когда страсти потихоньку улеглись, и ко мне постепенно возвращалась способность мыслить трезво, я, прислушавшись к своим внутренним ощущениям, внезапно поняла, что очень сожалею о содеянном. Нет, я сокрушалась вовсе не по поводу того, что не позволила Поттеру 'уложить себя в койку'. Я жалела лишь о том, что обошлась с ним так резко и хладнокровно. Мне не следовало так поступать, ведь в произошедшем я была виновата не меньше него. Если не больше...
Закончив с психологическими 'самораскопками', я с недовольством отметила, что к моей бессоннице присоединилось ещё и чувство вины и теперь эта паршивая парочка принялась дружно долбить мой и без того уставший мозг. Зато за время моего, обычно не свойственного мне, самобичевания в спальне произошли значительные перемены. Поттер больше не сопел. Нет. Я не убила его Авадой. Он просто избрал другую тактику и теперь, вместо сопения, я могла иметь сомнительное удовольствие слушать его мощный, здоровый храп, наверняка, разносившийся на всю округу.
Я обречённо выдохнула, старательно ища в себе хоть каплю ангельского терпения. Но её не оказалось в наличии, поэтому я приготовилась напасть на Поттера с подушкой, дабы заткнуть его жизнерадостный 'фонтан'. Однако когда я уже была близка к своей цели, он неожиданно заткнулся самостоятельно, лишив меня прекрасного шанса стать счастливой вдовой.
Удивлённо моргнув, я замерла у края кровати, до сих пор держа в руках 'орудие' преступления, которому, видимо, не суждено было произойти сегодня. Хотя, может, ещё не всё потеряно? Поттер заворочался и всхрапнул. Я плотоядно облизнулась и перехватила подушку покрепче. Но к моему безутешному горю, продолжения 'концерта' не последовало.
Обиженно фыркнув, я пихнула подушку в сторону и поползла обратно, на своё насиженное место, чтобы разобраться с её близняшкой. Война с подушками окончилась моей безоговорочной победой. Сорвав на бедных накопившуюся злость, я принялась дипломатично налаживать 'мирные' связи, то есть вновь притянула их к себе и подложила под свою истощённую тушку.
Через минуту ко мне подползла Нэф, вероятно, растревоженная моей бурной возней наверху. Сладко зевая, она по-кошачьи грациозно опустилась рядом со мной и заурчала, наверное, пытаясь усыпить меня своим способом. Я не возражала. Опустив руку, я принялась ласково и осторожно играть с её пушистым и постоянно ускользающим хвостом.
Эта незамысловатая игра незаметно ввела меня в лёгкий транс. Затем я начала ощущать лёгкое покалывание во всем теле и свинцовую тяжесть в веках. Постепенно я погружалась в долгожданный сон с мыслью о том, что обожаю свою новую питомицу. И даже если она не нравится Поттеру, это уже его проблемы.
* * *
На этот раз меня ждало необычное пробуждение. Я проснулась не от того, что солнце уже давно поднялось и неприятно слепило глаза своими лучами. И не из-за того, что с улицы начали доноситься посторонние звуки: человеческие голоса, чириканье птиц, шум, издаваемый маггловским транспортным средством и т. д. И даже не потому, что Нэф тыкалась своей усатой мордочкой в мою ладонь, нагло требуя свой завтрак. И не по причине, что Поттер опять решил прикинуться 'подушкой'.
Я проснулась, так как до меня доносилось тихое и более чем странное бормотание. Нахмурившись, я сонно и недовольно зевнула и лишь усилием воли разлепила свои прекрасные очи. Однако ясности в ситуацию это не внесло. Я прислушалась к звуку и определила, что он исходил от кушетки, точнее от дрыхнувшего на ней Поттера.
Тут меня охватило непреодолимое женское любопытство. Приподнявшись, я по-партизански подкралась к любителю поболтать во сне. Но когда я пригляделась к спящему гриффиндорцу и тому, что побудило его к разглагольствованию в столь ранний час утра, меня разобрал сильный беззвучный ржач. На плече Поттера самым хамским образом разлеглась моя пушистая питомица, которая в данный момент домогалась парня, активно облизывая его щёку.
С одной стороны я чувствовала необходимость оттащить хвостатую проказницу от предмета её внезапного вожделения. Почему-то у меня не возникало ни малейшего сомнения в том, что если, проснувшись, Поттер обнаружит Нэф, щедро покрывающей его лицо липкой слюной, то в спальне разразится грандиозный скандал. Возможен даже неконтролируемый всплеск магической энергии, возникновение и последствия которого придётся долго объяснять магглам людям из министерства. А с другой стороны, как я могу прервать такое шоу?! К тому же, мне было интересно, чего ещё разболтает Поттер во сне. Вдруг он выдаст нечто, что можно будет использовать против него.
— Прекрати... — корчился гриффиндорец с мечтательной улыбкой на губах. Такую я у него видела впервые. И судя по блаженному выражению лица парня, во сне его пытали вовсе не при помощи Круцио. — Прекрати шалить! — сладострастно вздрогнул брюнет, подтверждая мои подозрения об эротических фантазиях. Так-так-так! Это уже интереснее. Я уселась удобнее и приготовилась слушать откровения Избранного. Но долго мне ждать не пришлось. Буквально через пару секунд Поттер выдал ТАКОЕ, от чего я чуть не свалилась на пол.
— Паркинсон, ты очень плохая девочка! — строго отчитал меня гриффиндорец, однако тут же расплылся в пошлой ухмылке. — Но мне это нравится.
Мой первый порыв приказывал мне в ту же секунду схватить подушку и запустить её в Поттера, а лучше сразу задушить его этой подушкой. Второй заключался в немедленной кастрации гриффиндорского извращенца. Но любопытство взяло верх, и я возобновила прерванный гневными мыслями 'разогрев' своих ушей. Нэф, удивлённая последней репликой спящего брюнета, на несколько секунд приостановила свои 'пытки' и замерла, уставившись на меня с немым вопросом в глазах.
— Что ты на меня так смотришь? — спросила я у неё шёпотом. — Фас его! Фас! — приказала я кошке, злорадно тыча пальцем в сторону Поттера.
— Мяу. — Протянула пушистая чертовка, тряхнув головой и забавно поводя усами. Подобравшись ближе к лицу гриффиндорца, она лизнула его прямо в губы.
— Нэф! Ты желаешь моей смерти? — поинтересовалась я у кошки сквозь разобравший меня смех. — Поттер меня убьёт за твои выходки! — Нэф, которую мало волновали потенциальные действия гриффиндорца, не обращая внимания на мои 'предсмертные' хрипы, вновь увлечённо 'чмокнула' Спасителя волшебного мира.
