Неделя: Истории Данкелбурга

Я всё искал повод уйти, но в голову ничего не шло.

Даже когда стало совсем темно, друг меня не отпускал. Из его уст сыпались всё новые истории и новые философские мнения относительно устройства мира. Его было не остановить...

Не помню, сколько раз я произнёс сокровенное 'Уже поздно — мне пора', но мой друг отпустил меня только в десять. Провожая меня, он не мог сдержать прущую из него благодарность и подарил мне поплавок. Как он заверил меня, это его лучший поплавок.

Подарок друга я выкинул, только протопав три квартала. Отчего-то я испугался, что если выкину его близко к дому товарища, то тот непременно отыщет подарок в мусорном баке и обидится. Пусть такой сомнительной дружбой можно и пренебрегать, но моральные принципы не позволяют портить отношений с близкими и знакомыми.

Что-то заставляет меня дорожить каждым мало-мальски знакомым человеком. Видимо, это от страха остаться совсем одному в громадном седом Данкелбурге.

В ту ночь я пошёл к станции метро по улице Паприкстрабе...

Сейчас...

Сейчас я тоже иду на эту улицу.

В который раз за день перепроверяю, что ничего не забыл — залезаю в сумку. Блокнот, фонарик, набор карандашей, фотоаппарат, плёнка, перчатки. Всё, что может понадобится, с собой. Стало легче, но лишь чуть-чуть.

Мандраж никак не проходит. Вот ведь чёрт! Уже в четвёртый раз занимаюсь этим, а всё никак не свыкнусь...

Засосало под ложечкой. Нервы никак не унять. Я не страдаю особой нервозностью, никогда не пью лекарств, но сегодня меня трясёт от волнения, колотит от страха и предчувствия неладного.

В голове мелькнула предательская мысль всё бросить и пойти домой, но я тут же раздавил её, как таракана. Единственный шанс в моей жизни вырваться из глубокого омута нищеты предоставляется сегодня. Упустить его — значит расстаться с будущим.

Я не такой идиот, чтобы это делать.

Данкелбург переполнен нищетой. Деньги перетекают в лапы политиков, бизнесменов и банкиров. Простому народу совсем ничего не остаётся, поэтому надо цепляться в свой шанс зубами и ногтями! Впиваться клыками поглубже, вонзать ногти до треска! Только безвольные глупцы, лишённые всякой веры в себя, способны позволить шансу проплыть мимо!

Я не из таких! Я не могу быть из таких!

Таких людей и так слишком много, чтобы я влился в общую массу. Не для того я здесь, в Данкелбурге, чтобы растворяться в толпе. Толпа — это потребители, а я — творец!

Я уже месяц повторяю про себя эту фразу. Эта фраза, услышанная от мистера Арлеса, прицепилась, словно репей, прицепилась к самому языку. Теперь не отстанет, как бы я ни старался.

Да я не особо-то и стараюсь...

На лавке я обнаружил спящего дриджа. Карлик ёрзает и сопит. Отвратительное зрелище. Как только их пускают в страну? Будь моя воля — их бы сослали на какой-нибудь остров и оставил бы там в надежде, что они все передохнут от голода...

Лысый череп, обтянутый серой кожей, похож на камень. Эти создания в принципе не похожи на живых существ.

Я приостановился. Времени хватает — идти недолго. В сумке лежит фонарик. Довольно крепкий и тяжёлый фонарик. Я стою за спиной этого гада. Можно внезапно напасть и точным ударом разбить голову. Если не получится с первого удара, никто не помешает добить его...

Никого в зоне видимости. Никто меня не увидит. Я избавлю город от дриджа-бомжа. Коротышка не способен ничего противопоставить в битве один на один человеку.

Идиотизм! Просто какая-то херня!

Я подстегнул себя и двинулся вперёд широкими шагами. Что на меня нашло? Что за бред? Я же не псих, не убийца! И я же не расист! Просто не могу вынести той мерзости, которую у меня вызывают эти создания!

Но я не убийца!

Зачем мне связываться с тем бомжом?

Тогда...

В школе я был малообщительным, замкнутым, немного одиноким. Сверстники не любили общаться со мной. Круг друзей был до неприличия узким.

Я вертелся в компании так называемых 'середнячков'. Нас никто не отлавливал после школы, нас не считали ботанами или лузерами, но мы и не были теми ребятами, что всегда находятся в центре внимания, мы не были крутыми, мы были серой массой, которую попросту не замечает никто, кроме учителей.

Мы были призраками, незаметными, блёклыми призраками. Мы жили посредственной, ровной, унылой и безнадёжной жизнью. Я жил этой жизнью.

Я рос тихим, робким и бесхарактерным. Любую ситуацию я старался решить мирным путём, любой конфликт я старался избежать. Я никогда не был подвержен жажде помахать кулаками.

Я никогда не дрался...

Сейчас...

Почему же мне захотелось атаковать того дриджа? Почему же мне так захотелось не просто бить это существо, а именно жесткого его убить? Без причины...

Сколько бы ни пытался, я не вспомню тот день, когда стал агрессивным психом...

Надо больше спать. Вопреки крикам миссис Шейл, вопреки шумам в квартире четы Ройлс, вопреки вони из квартиры четы Нерис и поносному осадку от презрительных речей миссис Францельш надо просто лечь, уснуть пораньше и проспать до обеда.

За последние семь дней я провёл в объятьях Морфея не больше тридцати часов. Примерно четыре с половиной часа сна каждую ночь. Я просыпаюсь за несколько часов до пронзительного звона будильника, который, в силу этих обстоятельств, становится абсолютно бесполезным.

Ещё можно купить снотворного. В аптеке можно найти что-нибудь и без рецепта.

Сон выветрит навязчивые идеи.

Размышления прервало шуршание впереди. Я поднял голову и увидел впереди пару медленно бредущих людей. Правый, тот, что выше и шире в плечах, звучно шаркает. Оба мужчины. Возраст и внешний вид издалека да ещё и в полутьме разглядеть крайне сложно.

Здоровяк выглядит откровенно неприятно: вызывающе раскачивает плечами, идёт в развалочку, руки держит в карманах. Второй семенит рядом, не отставая ни на шаг. Возможно, уличная шпана. В такое время суток столкнуться с ними на пустой улице — не самое приятное развитие событий.

Мне стало не по себе...

Развернуться и пойти в противоположную сторону будет довольно глупой реакцией на появление на горизонте неизвестных. Ко всему прочему, это может только подзадорить их, спровоцировать...

Спрятаться в подворотню, переждать в круглосуточном кафе, магазинчике или, на худой конец, укрыться в телефонной будке не выйдет, по причине отсутствия перечисленных объектов. Остаётся единственно-возможное продолжение — просто продолжать идти вперёд.

Я сильнее сжался, чтобы меня элементарно проигнорировали, чтобы не вызвать никакого интереса этой подозрительной парочки. Я постарался слиться с тенью...

Здоровяк пожал плечами и глухо посмеялся! Я напрягся и покосился на идущего навстречу бугая. Почему-то первое, что пришло в голову — он посмеялся надо мной. Нашёл что-то в моём поведении, в моей тщедушной фигуре что-то забавное, глупое. Бред, конечно, но из головы параноическая мысль не желает вылетать, вцепилась кривыми когтями в сознание...

Смех здоровяка поддержал его спутник. О чём говорят? В темноте не видно даже, куда направлены их взгляды.

Стало страшно! Совсем страшно, словно эти двое уже вынимают из карманов ножи. Словно они уже заносят кулаки для ударов...

Я никогда не дрался. Изредка меня били, в редких ситуациях я даже отмахивался наотмашь, но в настоящей драке не участвовал ни разу. Если сейчас эти двое нападут, мне не поздоровится! Здоровяка вполне хватит, чтобы отметелить меня. Чего уж там, его более субтильного товарища может хватить с избытком...

Пара идёт чётко по середине тротуара, так что мне пришлось спешно переместиться в сторону, прижавшись к зданиям. Расстояние стремительно сокращается... Я ещё сильнее втянул голову в плечи и ссутулился.

Сейчас я чувствую себя кроликом, мимо которого ползут два толстых удава. Мне, как маленькому беззащитному млекопитающему, остаётся лишь сократить до минимума свои движения, надеясь, что глаза рептилий не среагируют на неподвижный объект. Надежда одна — не заметят...

Не двигаться особо, не дышать и не топать слишком громко. Вероятно, мне даже удалось сжать поры, дабы издавать как можно меньше запахов. Сейчас все хамелеоны мира должны мне завидовать!

Краем уха я улавливаю шаги парочки. Высокий и низкий приблизились, прошли совсем близко, опять рассмеялись и... начали удаляться. Просто прошли мимо, не уделив одинокому путнику ни капли внимания. Возможно, это вовсе не безбашенные хулиганы и выродки, за которых я их принял.

Сердце начало понемногу успокаиваться, но всё ещё боюсь обернуться и проследить за случайно встреченными людьми...

Пар изо рта стал вдруг гораздо гуще.

Позволить себе полностью расслабиться я смог только когда прошёл целый квартал.

Я оставил в покое ни в чём не повинного дриджа-бомжа, укротил внезапный порыв немотивированной агрессии. Небожитель, что застыл в вышине, распахнув пошире горящие огнями зёнки, всё видел. Он наградил за сдержанность и отвёл от меня неизвестных. Думаю, напади я на серого коротышку, мне не избежать расправы...

Рука рефлекторно рванула вверх, нырнула за голову, и я потёр затёкшую шею. Давно она меня беспокоит. Не помню ни дня, чтобы меня не беспокоил какой-то сустав, конечность или мышца. Вечно что-то в теле болит или зудит... И мне всё лень сходить к врачу — жду, когда само пройдёт.

Дурак. Ленивый дурак...

А вот уже и знакомый дворик. Три дома, шесть подъездов, лавочки, неработающий фонарный столб, голые косматые кусты. Я свернул с дорожки и прижался к стене, заняв свой наблюдательный пост в густой чернильной тени. Здесь меня никто не увидит, если не будет знать о моём присутствии. Да даже если и будет знать, шансы невелики...

Надеюсь, мой ненаглядный Гордон не решил сегодня выйти пораньше. Время, если я всё правильно рассчитал, должно быть то, что надо. Около половины одиннадцатого...

Возможно, ещё пара минут.

Я протёр очки краем рукава и принялся терпеливо ждать, когда неприметная дверь подъезда отворится, и мой любимый персонаж отправится по своим тёмным делам.

Тогда...

Двенадцать дней назад я неторопливо плёлся по улице Паприкстрабе, отчаявшись успеть до закрытия метро. Про себя клял на все лады друга.

Неожиданно на улицу из подворотни вынырнул крепко сложенный, невысокий мужчина в клетчатой куртке и такой же кепке. Он не обратил на меня ни малейшего внимания и быстрыми шагами двинулся той же дорогой, что и я.

Я глядел ему в спину и начал наращивать скорость, сам не знаю почему. Просто что-то заставило двигаться быстрее, чтобы не упустить внезапно появившегося человека. Он непрост, и мне это показалось абсолютно очевидным.

Пришлось забыть про позднее время, про метро, про друга, которому я помогал делать ремонт, про выкинутый недавно поплавок, про многое. Нечеловеческий интерес заставил моё сознание сфокусироваться на широкой спине неизвестного.

Я знаю, что просто идти за ним не получится: пришлось прятаться за столбами, за углами зданий, в тени. Я крался за крепышом незаметно, осторожно, чуть дыша. Мне удавалось держаться на максимально дальнем расстоянии от него, но и не отставать.

В тот день я узнал-таки тайну этого человека...

Сейчас...

В некоторых окнах горит свет. Я не знаю, где именно живёт Гордон Вульф, так что не могу определить, дома он или уже нет.

Надо просто следить за подъездом...

Тогда...

Двенадцать дней назад.

Неизвестный петлял по переулкам южного района больше часа. Он нередко просто ходил по кругу, срезал через почти незаметные проулки, часто просто застывал посреди улицы. Он много и часто оглядывался по сторонам, но я не дал себя обнаружить.

В эти секунды пришло понимание, что неизвестный опасен!

Холодно и страшно — зуб на зуб не попадает. Я не сдался, не ушёл. Глупо. Тогда я не понимал даже, зачем это делаю. Просто так должно быть.

Вскоре неизвестный подошёл к довольно крупному перекрёстку и застыл. Я застыл неподалёку, спрятавшись в подворотне. В свете луны я смог различить его двойной подбородок, крупный нос, ленивые маленькие глазки, в которых плескается дикий холод, сравнимый только с холодом шквальных ветров северного полюса. Из-под кепки вываливаются жидкие волосы. Мужчине чуть больше сорока.

Он ждал. Совсем не двигался и ждал.

Прошёл ещё один час — время близилось к часу ночи...

И тут у неизвестного исказилось лицо, в нём отразилась нерациональная ненависть! Спокойный, меланхоличный мужчина словно получил разряд тока прямо в мозг! Его дикие глаза рванули в сторону, нацелились на неизвестную точку, в которую пялились не моргая почти минуту.

Он рванул в сторону взгляда с завидной скоростью, заставив меня приложить максимум усилий, чтобы не потерять его в лабиринтах переулков, во тьме подворотен. Я буквально иду по лезвию, рискуя в любой момент стать обнаруженным.

Я считаю, что двигаюсь бесшумно и незаметно, но это не так! Когда я выплыл из-за угла, сразу увидел, как объект моего слежения крадётся к неизвестно как оказавшейся в проулке девушке. Тогда-то он и продемонстрировал мне своё мастерство двигаться быстро, ловко и тихо.

Ни я, ни девушка его не слышали. Сложно поверить, что это был человек.

Девушка выбрала странное время и место. В час ночи что-то подстегнуло её пойти покурить среди мусорных баков. Стоя спиной к неизвестному, она не могла увидеть приближающуюся смерть!

Да, он достал нож. Самый простой кухонный нож, большой и увесистый. Кусок стали выполз из внутреннего кармана куртки в абсолютной тишине, нарушаемой лишь тяжёлым дыханием обречённой.

Я мог её предупредить. Мог, но не стал, потому что не увидел в этом смысла...

В данном спектакле мне была отведена роль простого зрителя. Единственного зрителя.

Маньяк взял нож обратным хватом, прицелился и нанёс страшный удар! Только тогда я до конца понял всю опасность этого человека! Левая рука зажимает девушке рот, избегая контакта с угольком сигареты, захват фиксирует жертву... и тут нож со всей силы вонзается девушке в затылок!

На удивление мало крови... Пока ещё мало...

Застыв от ужаса за углом, я умудрился подумать о таких глупостях, как количество крови и тому подобное...

Лезвие пробило кость и поразило мозг. Острая сталь вошла в затылочную часть черепа проще, чем гвоздь в трухлявую доску! Этот человек оказался чудовищно силён!

Девушка попыталась отбиться, судорожно дёргаясь в адском захвате. Тщетность её усилий очевидна.

Я помню, как её сигарета вертелась в воздухе, чадя едким дымом, помню, как она упала на землю и продолжила тлеть. Я старался смотреть на обычную сигарету, а не на то, что вытворяет неизвестный!

А он чуть провернул страшный нож в ране, отчего девушка моментально скончалась и обмякла в лапах человекоподобного чудовища. Холодная расчётливость силача даже мерзостнее, чем способ убийства несчастной.

И было очень тихо: движения маньяка бесшумны, его жертва не смогла издать ни звука. Лишь череп дважды смачно хрустнул... Я до сих пор слышу этот звук, он всё ещё снится мне в кошмарах, после которых я просыпаюсь в холодном поту.