01. Бал тысячелетия. Часы с боем

Джарет, во сне обладающий куда как мерзким, но при этом — значительно более покладистым характером, промолчал. Старуха сама скажет все, что сочтет нужным.

— Я, честное слово, удивлена, что ты не бежишь со всех ног за спасением своего королевства, — усмехнулась карга.

Джарет беззаботно отмахнулся. Глаза старой ведьмы сделались совсем водянистыми и непроницаемыми.

— Я бы сказала, у тебя есть еще часов пять-семь, вряд ли больше.

Джарет проснулся, не отвечая на нападки старухи, и выпрямился.

— Где там эта девчонка? — бросил он парящему в воздухе шару.

Кристалл беспомощно моргнул.

Мурена остановилась очень резко, едва не сбросив наездницу. Элис обеими руками вцепилась в измочаленную гриву, зажимая зонтик коленями.

— Приехали?

Мурена промолчала, не удостоив даже "иго-го". Элис соскользнула на землю и огляделась, приказав себе ничему не удивляться. Из темноты выступали кучи хлама, целые горы храма, складывающиеся в причудливые цепи. Лошадь скрылась в мраке, оставив Элис в одиночестве.

— Свалка, — буркнула девушка. — Спасибо тебе большое!

Она медленно пошла, с трудом вытаскивая ноги из всевозможного мелкого мусора. Нет, в том, что игрушечная лошадь привозит людей на свалку, нет ничего удивительного: где ж еще жить игрушке, которую лет десять назад окончательно разломали и выкинули?

— Может, она за это на меня обиделась? — Элис покачала головой.

Как бы то ни было, нужно было идти дальше и найти нужную дверь и лестницу наверх. Совсем наверх.

Шевелящийся хлам не слишком-то ее удивил: в конце концов, здесь всюду кто-то жил. Даже на старой свалке можно было неплохо устроиться. На дорожку выкатилась неопрятная женщина, формами похожая на шар, закутанная во множество разноцветных лоскутков и примерно на полторы головы ниже Элис. Моргнула круглым птичьим глазом — второй был скрыт за длинными светлыми давно не мытыми патлами.

— Ты кто такая? — недружелюбно спросила женщина.

— Простите. Я заблудилась и ищу выход. Как пройти наверх?

— Ты не похожа на подданную Джарета! — обвиняющее заявила женщина, повела неожиданно острым для такого круглого пухлого лица носом. — Ты человек!

— Э... Ну да... — смутилась Элис.

— Что человеческий детеныш делает в подземельнейших подземельях?!

— И никакой я не детеныш! — обиделась Элис. — Мне, между прочим, уже давно девятнадцать.

Женщина внимательно оглядела ее, потом заметно расслабилась, выудила из груды тряпья длинный мундштук и закурила. В нос Элис ударил резкий запах. "Ну вот, и кальяна дождались", — подумала она. Женщина присела прямо на землю, скрестив короткие ноги, и продолжила изучать Элис.

— Не детеныш, говоришь? Как же ты тогда сюда попала? Не помню, чтобы взрослые люди находили двери в наш мир.

— А как же Валентайн? — удивилась Элис.

— Часовщик? — женщина хмыкнула и выпустила дым очень художественным сердечком. — Когда-то давно его пра-пра-прадеду дали ключ, а иначе никто из Валентайнов не смог бы приходить и чинить часы. Я сама приглашаю их раз в сто-сто пятьдесят лет.

— Что такого важного в часах? — спросила Элис, садясь.

Женщина смерила ее спокойным взглядом и сказала.

— Меня зовут Джанк(8).

— Ага, я так и подумала, — кивнула Элис. — Меня зовут Элис.

— Конечно, — Джанк выпустила еще дым, тщательно придав ему форму многоугольника. Так часы, говоришь? Часы очень важны. Такие есть почти в каждом доме: опытные, бывалые часы, которые умеют отсчитывать по настоящему точное время и охранять от неправильного хаоса.

— А что, бывает правильный? — хмыкнула Элис.

Джанк указала вверх.

— Джарет, к примеру. Но чем ниже ты спускаешься, тем хаос хаотичнее, и тем важнее часы. Но бывает, что часы заболевают и начинают терять время, тогда срочно зовут часовщика: кого-нибудь из Валентайнов, чтобы он все быстренько исправил.

Элис нахмурилась. Кажется что-то подобное сказал ей Валентайн: часы умерли, у них кончилось время.

— А бывает и еще хуже, — зловещим тоном продолжила Джанк. — Бывает, кто-нибудь ворует время и убивает часы. Я бы сказала, у тебя осталось минут десять, не больше.

Элис вздрогнула и вскочила на ноги.

— Можешь не беспокоиться, — хмыкнула Джанк. — Время такая относительная штука. Десять минут, это очень много. За это время можно исправить кучу ошибок и наделать вдвое больше новых.

— Спасибо, успокоили, — проворчала Элис. — Скажите, как мне выбраться отсюда наверх?

Джанк выкинула сигарету — на секунду показалось, что весь окружающий хлам сейчас вспыхнет — и тяжело, покряхтывая, поднялась на ноги.

— Наверх, никак. Отсюда ты можешь либо спуститься еще ниже, либо пройти по краю мира. Это все очень опасно, так что я бы на твоем месте осталась. Мне давно нужна помощница.

— Нет, спасибо, — поспешила ответить Элис.

Джанк покосилась на нее своим глазом — начинало казаться, что второго просто не существует.

— Тебе ведь нравятся старые вещи.

— Но не настолько!

Джанк печально покачала головой.

— Очень жаль. Из тебя бы вышла отличная старьевщица, есть у тебя для этого парочка нужных качеств. Ну что ж, нет, так нет. Значит, пойдешь сейчас по этой аллее, — она указала на проход между двумя особенно высокими кучами, — до конца. Там к стене прислонена старая калитка, постучи по ней три раза и входи. По краю мира тебе нужно дойти до города шепчущих, а там уже тебе нашепчут, куда идти. Из города ты точно выберешься наверх. Избегай лестниц, ведущих не в том направлении. Все.

Элис посмотрела на каньон, проложенный среди груд всевозможного хлама. Особого доверия он ей не внушал, но и выбора особого не было. Еще раз пообещав себе оторвать Валентайну голову при первой же встрече, Элис поблагодарила старьевщицу и пошла, осторожно ступая по мягкой земле. Дойти до нужного места оказалось очень просто, что заронило в душу множество подозрений. В последнее время все излишне простое оборачивалось против Элис. Тем не менее, она протянула руку, трижды постучала и дернула заменяющее ручку веревочное кольцо. В лицо ей ударил резкий порыв холодного ветра. Впереди была ошеломляющая пустота, и только под ногами Элис была узенькая полоска пространства — весьма хрупкого, неустойчивого и не внушающего доверия. Элис обернулась, поглядела на темноту, скрывающую свалку, после чего решительно шагнула за калитку, бормоча себе под нос:

— Такой маленький шаг для человека и такая гигантская глупость!

Эта была темнота того сорта, которая могла раздражать даже Джарета. Возможно, он признал бы, что боится, но стоило только проявить слабость в одном, и этих слабостей сразу набегало великое множество. Эта была слишком сильная угроза его могуществу. Джарет спокойно сделал шаг вперед и пошел по узкой, трясущейся полоске пространства изящно, как по прочному дорогому паркету.

Глава шестая,

об опасности потерять почву под ногами, о непрошенном спасении и о городе шепчущих

Под ногами была такая ужасающа пустота, что это буквально заставляло Элис разжать пальцы. Цепляясь за острый край дорожки и болтаясь в этой самой пустоте, она мысленно вспоминала все грехи, за которые ее могли так наказать. По крайней мере, путешествие в четверговый сказочный сон все больше походило на ад. Ну, во-первых, она поссорилась с отцом неделю назад. Сказать по правде, она на него наорала почти без причин. Потом — Джим, по поводу которого Элис не раз и не два говорила не самые лицеприятные вещи. "Суицидальный псих" было самым мягким замечанием. Еще — обиды на Кимберли.

— На обиженных воду возят! — задыхаясь сказала Элис, только для того, чтобы услышать хоть чей-то голос.

А потом бледная сильная рука ухватила ее за запястье. Джарет легко вытянул ее на дорожку, словно Элис ничего не весила, поставил на ноги и весьма заботливо отряхнул.

— Что вы здесь делаете? — спросила Элис, переведя дух.

Джарет улыбнулся едва заметно.

— Спасаю тебя.

— И что взамен? Потащите меня в свой замок?

— Благодарность, — укоризненно сказал король. — Взамен мне хотелось бы небольшой благодарности. Достаточно будет просто сказать "спасибо".

— Спасибо, — буркнула Элис, растирая онемевшие ладони. — А теперь я пойду, пожалуй...

Джарет огляделся — ветер опять трепал его волосы, немного досталось и Элис — улыбка стала шире.

— И в какую же сторону?

Элис посмотрела сначала направо — уходящая вдаль слабо светящаяся дорога, потом налево — уходящая вдаль слабо светящаяся дорога. Между ними не было никакой разницы. Она попыталась сообразить, откуда пришла, но так и не смогла. Вытащив из кармана лакричную пастилку, Элис сунула ее в рот и как можно безразличнее махнула рукой вправо.

— Туда.

Джарет поднял с дороги камень — как, наверное, удобно, когда самое необходимое оказывается под рукой везде и всегда, едко подумала Элис — и кинул его в указанном направлении. Пролетев над головой Элис, камень слегка притормозил, начал медленно опускаться на дорожку, а потом вдруг рассыпался искрами. На ходу надевая перчатки, Джарет пошел в противоположном направлении.

— Никогда не возвращайся, — бросил он действительно безразличным тоном. — Это третье правило.

Элис не стала уточнять два предыдущих правила, а просто пошла следом, тем более, что особого выбора у нее не было. Душу еще грела мысль, что во всех известных ей историях про троллей, гоблинов, злых волшебников и прочих, и прочих, главные герои успевали в последний момент обмануть злодея и сбежать. Впрочем, не было никакой гарантии, что это — правильная сказка.

— Это вообще не сказка, — сказал Джарет, отступая к краю дорожки. — Иди вперед.

Элис замерла, посмотрела на него — каблуки начищенных черных сапог висели над бездной — и спросила:

— Это еще зачем?

Джарет вздохнул.

— Если ты упадешь с края мира, тебя уже ничто не спасет.

— А из замка можно сбежать, — глубокомысленно закончила за него Элис и быстро пошла вперед.

— Я бы не был так уверен, — вздохнул Джарет. — Ни во втором, ни — уже — в первом.

Идти в тишине, ощущая у себя за спиной присутствие опасного врага было неприятно. Элис казалось, что она слышит звук дыхания и шагов, хотя кругом на самом деле царила ужасная тишина. Слабо мерцающая дорожка висела в странной, меняющий цвет пустоте. Хотя, если уж справедливо, у пустоты в принципе не может быть цвета. Немного поразмыслив, Элис решила, что не удивляется пейзажу, потому что Дали рисовал вроде бы что-то подобное. Или Де Кирико? Или Магритт?(9) В любом случае, в пустоте не было ничего странного или пугающего, а вот присутствие за спиной Джарета просто приводило в ужас.

— Почему город называют городом шепчущих? — нарушила Элис раздражающую тишину.

— Увидишь, — пообещал Джарет и, она могла спорить, зубасто улыбнулся. — Тебе не нужно меня бояться, Элис. Я не причиню тебе вреда, я не чинил тебе препятствий, более того, я готов был помочь, стоило только попросить об этом.

— Так почему бы вам не отпустить меня домой? — едко поинтересовалась Элис, оборачиваясь.

Она покачнулась, и рука в черной лайковой перчатке вовремя подхватила ее за талию и поставила обратно на дорожку.

— Мы пришли, — сообщил Джарет, сопровождая это все той же зубастой, но удивительно обаятельной улыбкой.

Элис осторожно посмотрела через плечо. То, что она увидела, меньше всего походило на город: да, у него были стены, мостовые, но полностью отсутствовали такие важные вещи, как дома. Вместо этого в линии вытянулись самые разнообразные статуи: одиночные, парные, конные, многофигурные, огромные, крошечные, всех возможных цветов и материалов. А еще в городе был звук, миллион разнообразных звуков. Бесконечное перешептывание статуй, почти на грани слышимости, когда нельзя разобрать ни слова.

— Это величайшие мудрецы, — сообщил Джарет, плавно огибая одну из скульптурных групп, больше всего походящую на знаменитого "Лаокоона". — Если прислушаться, можно узнать все тайны мира.

— И что, кому-нибудь удавалось? — поинтересовалась Элис, борясь с желанием зажать уши руками. Шепот давил, постепенно сводя с ума.

— Понятия не имею. Теперь понятно, почему город так назвали?

— Кристально, — кивнула Элис и все-таки прикрыла одно ухо, хотя легче от этого не стало.

Джарета, кажется, бесконечное перешептывание ничуть не раздражало. Он спокойно и довольно быстро шел вперед, легко обходя все препятствия. В какой-то момент — уловить было невозможно — в его руке появилась трость с серебряным набалдашником, и король шел, выстукивая по мостовой причудливый ритм.

— И куда идти теперь? — Элис с трудом нагнала Джарета, а уж о том, чтобы идти с ним в ногу и речи быть не могло.

— Не знаю.

— Как это не знаете?

Джарет повернул голову и сочувственно на нее посмотрел. Потом сказал тоном человека, доверяющего величайшую из тайн мироздания. В каком-то смысле так и было.

— Я не могу знать всего на свете, — сказал он. — А ты мешаешь мне слушать.

Элис умолкла и дальше так и шла молча, раздражаясь теперь уже не только от бесконечного шепота, но и от стука трости по камням. Город, казалось, тянулся бесконечно. Опять заныла щиколотка, и Элис пошла значительно медленнее, почти теряя Джарета из виду за лесом скульптур. А потом она увидела лестницу.

Зрелище было еще то: висящая в пространстве лестница без перил, ведущая совершенно непонятно — куда. Ступени были стерты, как от долгого и частого употребления, на одной из них валялась смятая сигаретная пачка. И все бы было ничего, если бы эта лестница не лежала фактически на боку; по крайней мере, она кренилась под серьезным углом. И все-таки, в ней было что-то, заставляющее думать, что ведет лестница наверх. Элис подошла и осторожно коснулась камня: он был прохладный и влажный. Вспомнив, как Валентайн шел по отвесной стене, Элис поставила ногу на первую ступень.

Джарет достаточно больно сдавил ей плечо и назидательно заметил:

— Остерегайся лестниц, ведущих не туда.

Элис вздрогнула и выдавила:

— А это какое по счету правило?

— Дверь там. Ты все еще хочешь уйти отсюда, или предпочтешь скитаться в никуда?

— Где, простите? — переспросила Элис.

— Как правило такие лестницы ведут в никуда, — пожал плечом Джарет.

— Хотите сказать — никуда не ведут?

— Это совершенно разные вещи, — отмахнулся Джарет и, не выпуская ее плеча, пошел вперед.

Поспевать за ним, при этом стараться не думать о боли в плече и щиколотке было очень сложно. Элис сунула в рот предпоследнюю лакричную палочку, сразу полегчало, да и голова начала работать. Прежде всего, нужно было сбежать. Сначала, конечно, нужно было подняться в четверговое королевство, а потом — дать деру и найти эту чертову правильную дверь, где бы она не была.

Выход из города Элис, занятую мыслями, совсем не впечатлил, тем более, что дверь была нарисована мелом на шоколадно-коричневой стене. Джарет со всей возможной серьезностью выбил на этой "двери" сложную дробь костяшками пальцев. Незамедлительно в стене открылся провал и лестница, круто уводящая вниз. Король пробормотал что-то подозрительно напоминающее обычные человеческие ругательства.