Порубежье

— Я может и молодой, но не пёс, а барс. Сказал, и отступил от лежащего противника на пару шагов назад, поднял свой меч.

Лебедь, что то крикнула и подбежала к упавшему воину, следом подбежали и гребцы. Ситуация мгновенно накалилась, все чего то кричали указывая на меня пальцами, Штырлик вроде как оправдывал меня, он подошел ко мне и начал объяснять.

— Ворон, Штырлик показал на лежащего, родственник Лебедя, охранял её всю жизнь, эти двое его сыновья. Лебедь им сказала, что это она виновата. Ты нет виноват.

Но вот вроде пострадавший пришёл в себя, в глазах его ещё видимо сверкали звёзды он, что то тихо спросил окружающих. Короткое молчание, и потом дружный смех. Я ничего не понимал. Штырлик опять пришёл мне на помощь.

— Он думает, что на него упало дерево и спрашивает где оно.

— Что Любава, едем? Но сначала хочу показать тебе место нашего будущего дома.

— Дядька, я обратился к своему спутнику,

— Спускайся на челне к Алёшино. А мы, потихоньку в сопровождении Штырлика прошли метров сто по перешейку, и вышли к заливу.

— Пойдём тут не далеко. Любава шла за мной, слушала мои объяснения, осматривалась. Видно ей тоже тут нравилось.

— Вот! Наконец мы пришли на место нашей стоянки. Смотри, какая красота. Вот здесь будет стоять наш терем. А там будут жить наши люди, у меня сейчас тридцать душ, придёт еще сотня осенью.

— За Лебедь, уйдёт род её матери, добрый род, много люди, много охотники, много добра. Отец нет против. Он силно любит Лебедь. Опять включил рекламный ролик Штырлик.

Наконец в проливе показался дядькин челнок, следом за ним плыли новые родственники. Пристали к берегу и все направились к нам. Ну дядька то понятно, а вот чего хотят они? Как оказалось, там тоже не всё так просто, вернуться без дочери вождя они не решались. Как говорится, хочешь замуж, да ради бога! Плыви к папе и сама объясняй, что нашла себе жениха, что остаёшься с ним, а то у него характер и кулак тяжёлый, говорить с ним здоровье можно потерять. Любава упёрлась рожками, ножками топает,

— Нет, я остаюсь! Я слово дала.

Пришлось вмешаться мне.

— А давайте сделаем так, Любава с обоими дядьками плывёт в крепость, а я с молодыми родственниками и Штырликом к вождю. Глядишь, договоримся о чём либо, нет, просто обменяемся заложниками.

На том споры закончились, все согласились, расселись по лодкам и отплыли. И вот я стою перед вождём. Не высокий, лет сорока, сорока пяти мужчина с умными глазами смотрел на меня и молчал. Молчал и я, во первых не знал языка, во вторых, надо будет кому чего, спросят. Пока же только Штырлик рассказывал что то, показывая жестами, как я одолел последнего защитника Лебедя. Вождь молча слушал, но вот он что то сказал , Штырлик тут же перевёл.

— Говоришь, мог убить меня?

— Мог, ответил я ему.

— И почему не убил?

— Дед мне запретил. Говорит, умные люди не убивают друг друга, а дружат и убивают общих врагов.

— Моё племя самое сильное, у меня нет врагов.

— Ты же понимаешь вождь, сегодня врагов нет, а завтра их стая. Вы не воины, вы охотники. И оружие у вас на зверя, а не на человека. А мы воины, мы сражаемся всю жизнь, за власть, за землю, за женщин, за добычу. Мы можем помочь вам стать такими же, как мы воинами, научим строить удобные дома, где тепло зимой и прохладно летом, строить большие лодки, куда свободно влезет сорок воинов, можем научить вас делать оружие из доброго железа. Потом на этих больших лодках можно плыть дальше, торговать, везти больше товара. Это и называется дружить. Учиться друг у друга и помогать друг другу. Нет?

— Не по годам своим мудрые речи ведёшь. У вас там все такие?

— Разные у нас, как и везде. Но я сын вождя и внук вождя. Сидел с ними за одним столом, учился думать и говорить.

— Он говорит, кивнул вождь на переводчика, что ты хочешь построить новое селение для Лебеди, где она будет хозяйкой?

— Хозяином там уж прости, буду я. А Лебедь будет мне женой и помощницей. Её дело растить детей, и следить за домом. Встречать меня с охоты, из похода. У очага стоять и готовить еду там будет кому.

Вождь рассмеялся, хлопнул меня по плечу, что то сказал и снова захохотал. Штырлик перевёл,

— И он так думал когда взял в жены мать Лебедя. Но она охотилась наравне с ним и в бою стояла рядом с ним.

— Может потому что ты неправильно повел себя, вставил я свои пять копеек.

— Что, ты знаешь ответ на вечный вопрос как управлять женщиной?

— Ну, по крайней мере, один точно знаю.

— И какой?

— Мудрецы советуют на лето делать женщине ребёнка, а на зиму оставлять её без тёплой обуви. После трёх четырёх родов ей будет не до охоты.

— Ржали все, Вождь, рядом стоящие воины, отсмеявшись, передавали мои слова дальше и вот уже весь лагерь заливался смехом.

— Нет, войны не будет, нельзя воевать с таким мудрым зятем. Утром мы уйдём, через луну жди род Лебедей. Осенью приду посмотреть, как вы устроились. Караван с солью и товарами придёт через пол луны. Садись, перекусим по-походному, и лети уже Сокол к своей Лебеди. Перекусывали до утра, Я спел им 'Мороза', 'Коня', 'Воеводу'. После 'Воеводы' вождь уточнил количество лошадей, так как слова 'десять тысяч' для него ничего не значили, а Штырлик обошёлся словом 'косяк' видимо по аналогии с косяком рыбы. Когда я ему указал на небо и сказал что лошадей в три раза больше чем сейчас видно звёзд, Вождь задумался и спросил,

— Там, откуда вы пришли вас много?

— Очень много вождь. Мы как пожар распространяемся во все стороны, и те, кто нам противятся, уничтожаются, а те, кто становится нам другом идут вместе с нами. Подумай вождь. Сам знаешь, пожар можно потушить только встречным пожаром, хватит ли у тебя сил разжечь встречный пал?

Утром, все погрузились в челны и отчалили, со мной на берегу остались только два молодых родственника Любавы и Штырлик. Они то и переправили меня в крепость. А там у ворот меня ждала толпа встречающих во главе с Дедом.

— Я принёс вам мир, а себе добыл невесту, её зовут Любава. Осенью приедет мать, благословит нас, и тогда сыграем свадьбу. А пока я прошу разрешения у тебя Воевода отбыть с челядью и холопами к месту строительства селения 'Алёшино'. Соседями будем.

— Отъедешь, никто тебя силком держать не будет, но сначала, поведай нам голубь, о чём договорился с вождём. Я вкратце поведал о переговорах, о том, что через месяц придёт приданное Любавы в виде целого рода и его имущества, о необходимости строительства собственного селения, о том, что осенью тесть нагрянет с инспекцией, и мне нельзя ударить в грязь лицом. Поведал и о том, что поставил вождя перед выбором, либо он с нами, либо, не он первый не он будет и последним.

— Мне показалось, он умный человек, и мы заимели в его лице доброго соседа и союзника. Вот вкратце и всё. Теперь отпустите меня, меня невеста заждалась. Соскучилась небось. А Любава оказалась на сторожевой башне, она стояла одна и смотрела на последние челны уплывающего войска.

— Не грусти Любава, скоро твои родичи приедут, а пока учись языку. Вот например,— я Алёша, ты-?

Любава что-то сказала в ответ.

— Нет! Я покачал головой, и повторил. Я ударил себя в грудь рукой и сказал Алёша, указал рукой на неё и сказал по слогам Лю-ба-ва . Девушка прислушалась к звукам ,присмотрелась к губам и неуверенно повторила Лю-ба-ва? Да, Да, Любава! Я подхватил девушку на руки и закружил её. Повторяя Лю-ба ва, Лю-ба-ва, Лю-ба-ва. Как говорили древние китайцы, любой путь начинается с первого шага, а изучение чужого языка с первого слова. Вечером, мы сходили на посиделки к костру, где я спел все старые песни, мне уже пытались подпевать и знакомую Любаве, но не слышаную остальными 'Ой мороз, мороз'.

А на следующий день началось великое переселение. Вновь отволокли брёвна на берег, связали плоты, погрузили скарб, уже вечер. Утром следующего дня погрузили животных, и вот по одному плоту, в сопровождении пары челнов, мы переправились в 'Алёшино'. Пока, разгрузились, пока установили шатры, наступил вечер, перекусили и уснули, кто где упал. Оказалось, со мной ушел из крепости гусляр. Он объяснил, что человек он вольный, идёт туда куда хочет. На сей момент ему интересно со мной, в первых он еще не все песни выучил, во вторых он доделал мне мои гусли и хотел бы посмотреть как я на них собираюсь играть.

— Гусли Еремей это хорошо! Но, есть у меня задумка, мельницу хочу построить.

— Да зачем тебе боярич мельница? Ржи то, не амбары ломятся.

— Дай мне время Еремей, будут и амбары ломиться от ржи. Но пока мельница будет пилить доски, из досок будем строить ладьи, стелить полы, крыши. Да много куда нужны будут доски. Эх, мне бы головастого кузнеца, да такого же мастера горшечника.

— А ты сына кузнеца у деда выпроси, он хоть молодой, но ухватистый. Косы то 'боярки' все его рук дело, не нахвалятся. А горшечников в крепости трое, столько не нужно. Любой к тебе пойдёт, все они мастера добрые и сыновья у них подмастерья хорошие.

— Спасибо тебе Ерёма, обнадёжил. Возьмёшься ли за постройку моего терема? Но по новому укладу.

— Что за новый уклад боярич?

— А вот увидишь. Будешь старшим строителем. Дам тебе под начало рубщиков леса, тех, кто этот лес с вырубки на место стройки тягать будет, тех, кто шкурить бревна будет. Знаю я что лес сушить надо, да нет у нас времени Ерёма. Подворье у меня будет не большое, чай не князь. Лесу вокруг немеряно, если что сгниет, построим новое, но уже из сухого дерева. А пока пойдём к людям, я объясню, что где будет стоять, и дам тебе помошников. Созвал народ на поляну и повторил им все, что я задумал о своём посёлке.

— Вот от этого места где я стою в обе стороны по пять десятков сажен в обе стороны и сто сажен вглубь , моё подворье, шесть сажен улица и по пять десятков сажен вглубь, будут подворья моих дружинников и ближников, далее шесть сажен улица мастеров и купцов, и ещё далее улица огородников и совсем далее хлева для скота .В первую очередь прорубить просеку к будущим крестьянским дворам, далее они определяют, где их поля, там вырубается лес, корчуются пни, выравнивается земля, пашется и сеется. Во вторую очередь мельница, в третью мой терем. Людей маловато, придётся идти на поклон к деду. А что делать? Пойду. И пошёл. Вернее поплыл. И упал на колени, и бился о пол, рыдая и плача и рвяше на себеху рубаху, до тех пор, пока дед, давясь со смеху, икая и плача, не утвердил все мои просьбы по людям и железу. Аргументировал свои просьбы своей дипломатической работой, мол, войну отвёл, друзей присовокупил, а вот придет родня Любавы, мы тоже в случае чего поможем по-родственному. Уплыл от деда с плотом железного припаса, сыном кузнеца, двумя семьями горшечников, кое каким инструментом, да пару мешков семенного припасу. Приглашал деда посмотреть место будущего селения. Тот отговорился своими проблемами, но осенью обещал приехать осмотреть что готово, и как народ приготовился к зиме. По прибытию сразу озадачил горшечников,

— Один идёт вверх по течению, другой вниз по течению, хоть по эту сторону реки хоть на том берегу. Искать и найти глину, для изготовления в первую очередь кирпича для печей, а затем и для дымоходов. Место найденного карьера глины, через два года, отдаю в аренду за десятину от изготовленного товара. Навечно. Там стройтесь, там ройтесь, там работайте, но чтобы через месяц у меня был кирпич. Ясно ли?

— Не обманешь ли боярич? Навечно за десятину?

— Вот при всём чесном народе, крест в том целую. Поцеловал и перекрестился.

— Так разведали мы уже давно, есть тута глина синяя на цвет, добрая на кирпич. Да и не только на кирпич. И на посуду и на поделки.

— Нашли, хорошо! Смотрите сюда, вот вам по образцу кирпича, они сделаны из дерева, а вы мне таких кирпичей сделайте из глины, сто сотен штук. Это пока, далее потребность в кирпиче будет ещё больше. С богом!

Теперь разобраться с кузнецом.

— Как зовут тебя?

— Первак.

— Постой, как то мне не понятно, отец твой Вторак, а ты Первак?

— Так боярич, отец то у своих родителёв был втораком, а я у его первый сын.

— Ага, вот оно как. Тогда ясно. Тебе отец инструментом каким либо помог?

— Не особо боярич, у отца кузня не богата струментом. Молот да рубило калённое, клещи да пробой для дырок.

— И то хлеб, Первак. И то хлеб. Есть у нас кое что, меха ножные, наковаленка , пара молотков, ещё чего то есть. Всё это получишь в аренду на два года, а потом за десятину навечно. Кузницу построишь там, где я тебе укажу. Подсобников ищешь сам, нанимаешь сам, прокорм два года мой. Согласен ли?

— Согласен боярич.

— Дядька выдай ему всё, что у нас по кузне есть. Подошедшему Еремею сказал. Вот наш кузнец, надо определиться, где будет кузня.

— Так где скажешь боярич там и будет.

— А будет она люди добрые там же где и мельница.

— Не бывает так боярич, кузня и мельница рядом. Мука будет скверна, железо дурное. Нет не по старине это.

— Успокойся Ерёма, Мельница это только название. Мне нужно водяное колесо, видал ли когда-либо его?

— Не видал боярич, врать не буду.

— А запруду?

— Рыбу что-ли ловить?

— Так всё ясно, случай тяжёлый, клиента надо готовить к информационному шоку. Прикажи ка ты Ерёма своим помошникам, принести сюда пару тележных колёс, пару жердей, что бы те колёса насадить на одну из них, да доски.

Главный строитель свистнул, и прибежало трое мальчишек, объяснил чего надо, и вот уже катят колёса, тащат жерди, несут доски. Колёса, представляли собой приблизительно метрового диаметра деревянные диски, собранные из трёх досок. В центре утолщение, в котором прожжено отверстие под ось. Как говорится хоть просто и убого, но работало. Вот эти два колеса я приказал насадить на ось, тут же при мне Ерофей подогнал жердь по диаметру оси и насадил их по краям.

— Нет Ерофей, не с самого края, а так, чтобы конец оси на полсажени торчал с одной стороны колеса, а другое было в четырёх вершках от другого. А вот сейчас из этих досок напили мне четырёх вершковых коротышей из досок. Да не жалей ты эти доски, скоро их у нас будет как грязи весной. Я тебе это обещаю. И поможет нам в этом водяное колесо. Напилили? Вот теперь эти доски надо прикрепить между колёс вот таким образом. Не понял зачем вам костёр?

-Так боярич прут будем калить, дырки прожигать, да деревянными штырями и закрепим. Завтрева к обеду всё исполним.

— Первак ты здесь?

— Здесь боярич.

— Меха, наковаленку, прут, костёр, молотки, быстро готовь. А вы пока давайте, вот здесь у берега, где течение воды побыстрее вбейте в дно три жерди рядом, и вот тут у самого берега тоже, вот эту ось с колесами потом будем между ними крепить. Да так вбейте, что бы ось на средней жерди лежало, а двумя другими удерживалось, да колесо только на четверть в воду окуналось.

Вот уже Первак установил на пенёк наковаленку , рядом в ямке горит костёр и малец пыхтя поддаёт мехами воздуху в огонь. Прут раскалился ,я выхватил под изумлённым взглядом всей присутствующей публики его из костра, несколькими ударами молотка подправил конец, потом расплющил его слегка.