Режим бога. Восход Красной Звезды

Высадив маму у метро, мы поехали оформляться на Огарева 6. Такими темпами, мне в МВД скоро свой личный кабинет выделят. Так часто, я тут бываю.

Несмотря на субботу — жизнь в здании кипела. По коридорам ходили офицеры, кое-где сотрудники продолжали украшать помещения. Особенно приятно, было слышать из распахнутых кабинетов "О2" и "Боевым награждается орденом". В приемной, все также восседал подполковник Зуев, но вот ни Щелокова, ни Чурбанова на работе не было. Не беда. Пусть генералы отдохнут от меня. Слишком много в их жизни Вити Селезнева — это тоже не айс. Спустились на третий этаж.

Тут, у кабинета 312, толпились музыканты, Клаймич со Львовой, охранники и все три "Звездочки". Работали овировские сотрудники медленно, очередь шла еле-еле. В Советском Союзе живем, спасибо за напоминание. Заполнив анкеты и сфотографировавшись, я махнул рукой Вере и Альдоне. Первая и так, на мне дырки влюбленным взглядом протерла. Вторая, наоборот, старательно отворачивалась и опять строила из себя "Снежную королеву".

Осматривая квартиру деда, я размышлял над сложившимся любовным треугольником. Единственный способ сплотить его и не дать эмоциям вырваться наружу, в первую очередь, у Альдоны — повязать всех общей тайной. Да такой, чтобы обратно пути не было. Глядя на проспект Мира из окна, я внезапно понял, что ради дела всей моей жизни, пора пролить первую кровь. Не ту в заброшенном кафе, а из вен и артерий. Клеить девчонок, пить вино и воровать песни — так, СССР не спасешь. Да, всемирно известная группа — это мощный, идеологический и культурный рычаг. И дать ей распасться, из-за того, что чьи-то эмоции вырвутся из под контроля — я не могу. Мне нужна Вера, еще больше, мне нужна Альдона. Но дело, даже не в этом. Можно предотвратить Афганистан, Чернобыль, но все это, не спасет СССР. Спасти страну можно, только уничтожив предателей, подонков и прочую околовластную сволочь. И здесь, я должен понять главное — а готов ли я, лично?

— Как говоришь, его зовут? — мы втроем зашли в пустой кабинет и расположились за чьим-то рабочим столом.

— Кого? — не поняла Вера.

— Насильника твоего, несостоявшегося...

У заи на глазах, сразу навернулись слезы, сжались кулачки. В комнате, повисло тяжелое молчание.

— Ты, помнишь мою клятву? — я повысил голос — Ту, которую я тебе дал в Сочи?

— Помню! — Вера взяла себя в руки и твердо посмотрела на меня.

— Пришло время ее выполнить.

— А мне, можно узнать, что за клятва? — заломив бровь, поинтересовалась Альдона.

— Конечно. Но обратного пути не будет.

— Догадываюсь — хмыкнула прибалтка — Выкладывай.

— Сначала, имя.

— Середа Вячеслав Анатольевич — глаза Веры, грозно сверкнули — Начальник Департамента стран Африки.

— Его отец — заместитель Громыко, статс-секретарь МИДа — добавила Альдона

Мнда... Такого мне не простят, хоть сто раз вытащи Брежнева из всех бассейнов, морей и рек. Это, creme de cremе советской элиты, ее сливки. Тем лучше.

— Я убью выбляdkа. Сегодня.

Отпавшая челюсть Альдоны — была мне наградой.

— И, как ты собираешься это сделать? — справилась с собой девушка

— С твоей помощью. Вера у тебя есть домашний телефон Середы?

Дождавшись кивка, я продолжил инструктировать Альдону.

— Ты из таксофона, позвонишь Середе домой. Если он возьмет трубку сам, то скажешь, что хочешь встретиться. Вы же знакомы, правильно? Если его нет, позвонишь через час опять. Гаражи возле дома 78, по Проспекту Мира. В одиннадцать вечера. Мол, это касается Веры. Ты узнала "ТАКОЕ", что она сама прибежит в твои объятия. И ты, "ОЧЕНЬ" просишь сохранить все в тайне. В первую очередь, вашу встречу. Думаю, выбляdok, все еще неровно дышит к Вере и согласится. После чего, отправляешься в "Арагви" и кутишь там весь вечер.

— Алиби — догадалась Альдона.

— Именно. Веруня, составишь компанию подруге? — я повернулся к девушке.

— Составлю!

Губы твердо сжаты, ноздри раздулись. Моя девочка!

Испытывал ли я волнение, страх, стоя возле гаражей в 11 вечера? Еще как! Во-первых, Середа мог приехать не один. Свидетелей, я оставлять не собирался, но лишнюю кровь лить не хотелось. Во-вторых, у гаражей, постоянно наблюдалось, какое-то движение. Люди приезжали, уезжали. До домов — далеко, выстрел услышать не должны. Лампочку в проулке, я предусмотрительно разбил, стояла темнота. Я посмотрел на часы. Уже пора. И правда пора — в проулок между гаражами, завернули белые "жигули". Мигнули фарами. Ну, раз зовут, надо идти. Оглянулся. Никого. Пятьдесят шагов, сорок, десять. Из машины, вышел упитанный парень в модных джинсах и дубленке. В очках, на голове шляпа. Это у них принято в МИДе, носить шляпы.

— А ты, кто такой?? — сморщился парень — Где Альдона?

— Середа Вячеслав Анатольевич? — спросил я.

— Он самый. Где Альдона?!

Я поднял маузер и выстрелил в голову. Середа покачнулся, схватился за лицо и упал на капот "Жигулей". Свалился на землю. Я подошел и еще раз выстрелил в голову. Контроль и учет — основные принципы построения социализма. Но контроль, лучше проводить в голову.

Оглянулся. Никого. Лишь вороны на деревьях закаркали. Разбудил. Собрал гильзы, открыл "Жигули". Я в перчатках, пальчиков не оставлю. Пусто. Так, а что у нас в бардачке? Тоже, ничего. А пусть тут лежит завернутая в модный полиэтиленовый пакет большая сумма, в долларах США. Тех долларов, что я нашел на даче генерала, 10 месяцев назад. Что сделает милиция, найдя такую крупную сумму валюты на месте преступления? Очевидно, начнут трясти валютных спекулянтов. Отличный ложный след! И стране хорошо. Давно пора прижать эту публику, а тут такой шикарный повод.

Аккуратно, не торопясь, пошел дворами в сторону ВДНХ. Проходя мимо пятого по счету канализационного колодца, приподнял фомкой, взятой из машины, крышку и скинул тщательно протертый тряпкой маузер, вниз. Фомка, тоже отправилась, туда же. Все, теперь никаких улик.

Возле станции метро, среди других автомобилей, стоял припаркованный "Москвич" Лехи. Парень дремал, положив руки на руль. Умаялся с Зоей. Я сел в машину, громко хлопнув дверью.

— Ты, так быстро? — вскинулся "Мамонт".

— А чего там тянуть? Дождался, отдал кассету и обратно.

Лехе я наврал, что встречаюсь с зарубежным журналистом — отдать записи песен. Мол, еще один канал на Запад, помимо официального. Почему наврал? Сам не знаю. Наверное, хотел оградить друга от грязи и криминала.

— -

Пока меня не было, домой звонила Галина Леонидовна. Нас пригласили встречать Новый Год в зеркальном зале ресторана "Прага". Мама дала согласия за нас с дедом, который завтра прилетает в Москву (отдельное приглашение получено для Клаймича и группы "Красные звезды"). И да, мама знает про мои завидовские приключения. Она, уже ничему не удивляется. Купить две машины? Одну с рук у Эйделя, другую по открытке деда? Нет проблем, давай купим. Тем более в ноябре, на сберкнижку упало от ВААПа, уже пять с половиной тысяч рублей и, что с ними делать — совершенно непонятно.

Я прислушиваюсь к себе. Только что, убил человека. Руки не дрожат, выпить не хочется. Мило болтаю с мамой, отвечаю на телефонные звонки ("Привет Альдона! Да, все отлично, запись в студии прошла удачно, без брака"), смотрю телевизор. Даже, чувствую внутри, некоторое умиротворение. Как человек, путь которого теперь ясен и светел. Ориентиры заданы, "за работу товарищи!"

31-е декабря 1978, вечер

Москва, Ресторан "Прага"

Лев Маркович, директор "Праги", расстарался. Зная, что я со звездочками буду в "Голубом огоньке" (земля слухом полнится) официанты затащили в зал телевизор "Грюндиг". Народ толпится возле него, ждет. Все, опять разбились на группы. Вера, Альдона и Лада внимательно слушают Татьяну Геннадьевну, которая и, это удача, согласилась поехать с нами в Италию. Есть теперь на кого свалить репетиции. Роза Афанасьевна, совершенно завладела вниманием моей мамы, жены Щелокова и дочери генсека. Последняя, весь вечер не отходит от меня, с благодарностями за спасение отца. Поднимает тосты, хвалит так, что уши до сих пор красные. Но Розе Афанасьевне, удалось увлечь Галину Леонидовну в свой круг. Иначе, я бы выпрыгнул в окно.

Оба генерала, о чем-то увлеченно разговаривают с дедом и старшим Веверсом. Похоже, делятся впечатлениями от поездки в Завидово, так как все мужчины, периодически кидают на меня удивленные взгляды. Историю про спасение Брежнева из бассейна, Галина Леонидовна озвучила под общие вздохи, еще в начале вечера, а вот про Андропова и мои советы генсеку с Косыгиным, мало кто знает. Похоже, что теперь, круг посвященных расширился.

Клаймич, по своему обыкновению, сует нос в каждую группу и везде ему рады. Вот, умеет человек, расположить к себе людей! Леха же с нашего праздника жизни, тихо свинтил — укатил встречать Новый год с Зоей. Похоже, что у них все серьезно. С "Мамонтом" удалось передать хороший подарок Жанне. Букет роз и милый сапфировый браслет, из моего клада. Такой подарок надо дарить лично, но, надеюсь, Леха сможет объяснить, в какие выси вознесся Витя.

"Голубой огонек", вступает в свою завершающую стадию, звучат наши песни. Щелоков, тут же поднимает тост за наши успехи. Не успеваем выпить, как на экране появляется Брежнев и зачитывает поздравления всему советскому народу. Бьют куранты, стреляют бутылки с шампанским, веселье бьет через край. И тут в зал, через мелькающих официантов, протискивается подполковник Зуев. На его лице, тревожное выражение.

Я подхватив Веру под руку, осторожно, спиной, смещаюсь в сторону двух генералов. Слышу обрывок разговора Зуева с Чурбановым и Щелоковым. "...Сын замминистра, найден мертвым с огнестрельными ранениями, работают три опергруппы... Так точно... Не сразу опознали, еще вчера... Собака след взяла, но потеряла у метро... Имел при себе крупную сумму наличных долларов....". Николай Анисимович, тихо матерится, зять Брежнева также тихо произносит "надо получить санкцию на обыск, в квартире Середы". Щелоков интересуется, где тот живет. "У родителей" — отвечает Зуев. Еще порция ругательств. Мне, даже интересно — будут звонить Громыко за санкцией или сразу Брежневу. А может быть, рискнут без санкции? Поедет, сейчас, следователь с обыском к замминистру — а там антикварные картины 18-го века, иконы 17-го, золото и брилльянты россыпью. И да, наверняка, валюта. Это же, МИД. Постоянные загранки. Может, получится новое "хлопковое дело". Лет, этак на пять раньше. Только, заниматься им будет КГБ — доллары в таких объемах, это по их части. А нам, разве нужно усиление КГБ? Похожие мысли тревожат и министра с Чурбановым. Посовещавшись, они со скрипом отменяют обыск.

Я выхожу в туалет. Там, все то же, золотое великолепие. А еще, накурено. Невысокий мужчина, расхаживая, смолит сигарету. Изнеможденное, отекшее лицо, мешки под глазами, огромные пульсирующие вены на шее. Бог ты мой... Да, это же Высоцкий! Владимир Семёнович, меня тоже, узнает.

— Виктор? Селезнев? — рокочет его знаменитый хриплый бас — "Теплоход", "Ноль два", "Боевой орден"?

— А еще, "Желаю счастья вам" — подхватываю я — "Подорожник-трава", "Миллион алых роз", "Феличита".

— "Миллион алых" не слышал — крепко жмет мне руку — Молодца. Сходу прорвался, в этот гадюшник.

Мне понятна ирония Высоцкого. Его самого зажимали ой, как. Не давали гастролей, не разрешали концерты. Но настоящий талант, не задавишь. Вся страна слушает его песни, зачитывается стихами, смотрит фильмы.... "Теперь горбатый! Я сказал, горбатый!" Сколько ему осталось? Год, полтора? Какая потеря, для отечественной культуры! И ведь ничего, уже нельзя сделать. Высоцкий не просто пьет, но и, еще плотно сидит на наркотиках. А сердце, изношено.

— Ну, давай, держи хвост пистолетом! — Владимир Семёнович смущается под моим сочувствующим взглядом, тушит сигарету и выходит из туалета.

Конец вечера скомкан. Я расстроен. Генералы злы. Гости чувствуют повисшее напряжение, начинают постепенно рассасываться. Я предупреждаю маму, что не ночую и она с дедом, также уезжает. Мы с Верой, едем в квартиру на Тверской. Только войдя и закрыв дверь, девушка хватает меня и тащит в постель. Сегодня она сверху. Во всех смыслах.

— Ты сделал мне самый лучший подарок на Новый Год — шепчет Вера, прижавшись...

А 1-го января, нас будит телефонный звонок из КГБ.

— Селезнев? Виктор? — в стиле Высоцкого, интересуется слегка сиплый, мужской голос — Генерал Цвигун. Комитет государственной безопасности.

— Слушаю Вас, товарищ генерал — а сам, пытаюсь натянуть трусы. Интересно, они нас с Верой, слушают на Тверской уже или еще нет? Вот, не верю я, что по свистку Брежнева прекратили всю "возню". Эти "глубокие бурильщики", играют до победного счета, а иногда и в раздевалке.

— Сегодня в 12 часов, жду вас на Лубянке. На инструктаж, перед поездкой в Италию. Пропуск будет заказан, на Вашу фамилию.

— Инструктаж, генералы проводят?

В трубке гудки. Мдя... Хорошо начинается новый год, бодро. С другой стороны, даже любопытно взглянуть в лицо своим врагам. Дав инструкции Вере, отзвониться Галине Леонидовне и предупредить о моем визите к бурильщикам, я начал одеваться. На часах было 10 часов, генералы, поди, еще отдыхают, а КГБ, уже не спит. Бдит. Даже, в праздники. Поэтому и делали всегда ментов, одной левой. Сколько пересажали всех этих Сугробовых, в мое время... Пока Вера готовила завтрак, я заперся в ванной и просмотрел информацию на Цвигуна. Серьезный противник. Кличка "Писатель". За его авторством, выходили романы и киносценарии под прозрачным псевдонимом С.Днепров. Консультировал создателей телесериала "Семнадцать мгновений весны", фильма "Укрощение огня". Работал с Брежневым в Молдавской ССР, вместе делили одну любовницу (вот же затейники!). Отсюда, столь быстрый карьерный рост. Умрет в 82-м году, сразу вслед за Сусловым. По официальной версии, застрелится из-за неизлечимого заболевания раком. По неофициальной — из-за дела "Цыгана". Это псевдоним Бориса Буряце — любовника Галины Брежневой. Цыгана, поймают на краже бриллиантов, Цвигун пойдет со всеми документами к Суслову. Тот испугается, разорется на него — в итоге Цвигун проглотит пулю, а Суслов заработает смертельный инсульт. Версия не очень состоятельная — такие генералы, борются до конца и, никогда не станут кончать с собой, из-за какого-то "Цыгана".

От Тверской, которая сейчас, улица Горького, до Лубянки — два шага. Двадцать минут ходьбы. Я оделся потеплее, поцеловал встревоженную Веру и пошел в Комитет пешком. Надо было привести все мысли в порядок, подготовить план разговора. Что мне могут предъявить? Знание языков? Вряд ли. Тут работает легенда "юного гения". Просто, повторю им то, что говорил Веверсу. Денежные вопросы, махинации с возрастом? Ссылаюсь на Брежнева — все вопросы к нему. Политическая благонадежность? Вообще, мимо. Все-таки, лауреат премии Ленинградского комсомола, характеристика на выезд за рубеж, подписана лично Первым секретарем ЦК ВЛКСМ Пастуховым. Не зря, я ему подарил идею "Бессмертного полка".

Вот так, размышляя о бренном, я дошел по пустой Москве до Лубянки и не придумал ничего лучшего, как зайти в центральный вход Комитета со стороны площади. Там меня развернули и пришлось идти, как все, с обратной стороны, через Бюро пропусков. На сей раз , я запасся свидетельством о рождении, так что пропуск мне, выписали быстро.