Караван к Наташке 3

Началось наконец-то изучение наук, как предписывали Создатели. Карамена-четвертая, выпускница высшей церковной академии, проштудировав древние книги, в глубине души понимала, что не такие уж они и Боги. Скорее представители очень уж высокоразвитой цивилизации. Удалились куда-то далеко-далеко, но по-прежнему своими загадочными приборами наблюдают за народом Наташки, созданным ими. И нужно приложить все известные на сегодня знания и дарованный разум, чтобы потом, когда ушедшие Боги вернутся, не было бы перед ними стыдно и... не наказали бы за непослушание.

А теперь эта история. Сначала подлый удар в спину Сангарским герцогам нечестивцем Лоусвиллом, нарушившим заветы Создателей. Иерархи долго обсуждали создавшуюся ситуацию на заседаниях Священного Синода. Но, увы, руки оказались связаны — старинный указ, изданный еще самим Святым Михаилом, запрещал церкви судить законных монархов, являющихся прямыми потомками Богов. Впрочем, для оказания давления на таких, как злыдень — весьма точное определение дали сангарцы королю Баритии — у Священного Синода был Орден иезуитов. Решение о прекращении линии этого нечестивца было принято на Тайном совете единогласно еще четверть века назад. Иерархи Церкви Создателей во все времена отличались изрядной прозорливостью.

Но вот как относиться к Кириллу Сангарскому ее Святейшеству было пока не ясно. Откуда у мальчишки знания Богов? И самое главное — его брак с принцессой Галанаей только политика или все-таки нечто большее? Но, все же, каков наглец? Не стал ждать приглашения на аудиенцию, а известил через посыльного, что сам приедет. Да еще и время встречи осмелился назначить. Считает себя вправе диктовать условия высшему иерарху Церкви Создателей? Придется поставить юного монарха на место.

— На каком основании вы арестовали Великого магистра Ордена хранителей? — спросила Председатель Священного Синода, даже не поздоровавшись, когда этот наглый мальчишка вошел в ее кабинет.

Спросила, а про себя чуть ли не вскинулась — перед ней был отнюдь не мальчишка. Такого Карамена никак не ожидала. Нет, внешне все соответствовало именно пятнадцати-шестнадцатилетнему парню, но вот походка, осанка, манера двигаться — все выражало внутреннее достоинство сильного, умного и, что больше всего удивляло, умудренного опытом уверенного в себе человека. Монарха и бойца. Плюс — просто бьющая в глаза и в то же время незримая аура власти. Ну и харизма, бешенная какая-то харизма.

— И вам здравствовать, ваше Святейшество, — усмехнулся юный император, делая упор на титуле, и, без разрешения устроившись в кресле напротив, начал внимательно разглядывать женщину. Посмотреть, надо признать, было на что. Высокая, стройная — это было заметно, несмотря на то, что иерарх довольно глубоко утопала в кресле-троне с высокой резной спинкой — с весьма правильными чертами лица и на удивление статной фигурой, которую полностью не смогло скрыть даже свободное повседневное одеяние Председателя Священного Синода.

Карамена аж оторопела от такой наглости, и хотела было уже отчитать юнца, но взяла себя в руки и немедленно успокоилась. Пару минут она сама молча рассматривала лицо Сангарского императора, проникаясь к парню непонятно почему все большей и большей симпатией. Длинные и ухоженные волосы цвета янтарного мёда с пронзительной рыжей ноткой обрамляли аристократическое лицо, красота которого могла бы украсить портреты лучших мастеров кисти и холста. Чувственные губы, аккуратный нос с небольшой горбинкой и глаза яркого сине-зеленого цвета — ох, что это были за глаза! В них, в этих глазах, казалось, можно было утонуть, столь глубоки они были. Но кроме красоты в них, оказывается, жила еще и мудрость, и опыт, и знание. Не мальчишка сейчас сидел перед ней, отнюдь не мальчишка. Шестнадцатилетние юноши не ведут себя так... спокойно и рационально, словно они каждый день общаются с высшими иерархами церкви Создателей. Женщина помотала головой, как будто стряхивая с себя колдовское наваждение. Помолчала, продолжая вглядываться в парня и выбирая манеру поведения с таким необычным визави. Потом взяла и звонко, как молоденькая девчонка, не имеющая особых забот в жизни, расхохоталась:

— Теперь, кажется, я начинаю понимать, как ты всего лишь за год с небольшим не только отвоевал свое герцогство, но и, в пух и прах разбив войска сильнейшего государства в Европе, захватил его. Причем так изящно и относительно малыми силами.

— Вы, ваше Святейшество, можете называть меня по имени и без титула, — не преминул подколоть женщину Кирилл.

Она еще раз оценивающе оглядела парня с ног до головы и согласно кивнув, наполнила бокалы на низеньком столике вином: — Хорошо. Ты можешь обращаться ко мне так же. Так все-таки, почему ты арестовал магистра?

— Он растратил неизвестно куда несколько миллионов из моей казны, — делая простодушное лицо, ответил император. — Если желаешь, то пусть твои следователи работают совместно с моими аудиторами, — парень пригубил вино и, посмотрев прямо в глаза женщине, спросил: — Но ведь это не главное, что тебя интересует? Больше всего ты хочешь знать источник моих знаний.

— Нет, — ответила ее Святейшество после небольшой паузы, — сам расскажешь, когда сочтешь нужным. Основное, что меня сейчас интересует — это твои цели.

— О! — воскликнул юноша без малейшей задержки. — Они в точности соответствую тому, что завещали нам Создатели. Сначала в Европе должен воцариться мир, а затем мы все вместе займемся постройкой дороги к звездам.

— Как ты сказал?! — вновь оторопела Карамена-четвертая. — Завещали? — и, потемнев лицом, тихо, с прорывающейся в голосе угрозой, добавила: — Так говорят только о почивших. А Боги не умирают.

Кирилл же... До парня только сейчас дошло, что подсознательно он давно считает Создателей мертвыми. С одной стороны — ведь действительно обычные люди, хотя и представители цивилизации, поднявшейся довольно высоко в научно-техническом развитии. С другой — ну не могли Павел и Сюзанна просто так бросить созданных ими модификантов, включая собственных детей, на Наташке и вернуться на Землю. В своих детских снах Кирилл вынужденно изучил характеры Создателей, дотошно проникся их мировоззрением. Никак не могли они улететь. Значит тогда, почти три тысячи лет назад, что-то случилось. А ведь срок жизни у землян минимум вдвое короче. Следовательно...

Император поднял взгляд на женщину и грустно кивнул: — Почили. Но выполнить их заветы мы должны во что бы то ни стало.

Она помолчала, обдумывая сказанное парнем. А ведь действительно, ни в одной священной книге не говорится о вечности Создателей. В хрониках Исхода упоминаются разговоры Святого Михаила и Святого Габриеля о родителях. Многочисленные строки об их могуществе там есть, о бессмертии — ни единого упоминания. Но как же такое может быть?

Затянувшуюся паузу прервал Кирилл: — Боги на самом деле не умирают. В памяти народа Наташки они будут всегда.

— Ух, как пафосно! — немедленно откликнулась ее Святейшество. — Значит, ради мира в Европе ты поливал баритских воинов жидким огнем? — Карамена сама не понимала, что с ней происходит. То слушает этого мальчишку, как зачарованная, то набрасывается с обвинениями. А потом женщину вдруг бросило в жар — почувствовала, что течет как гулящая девка. Были в Европе, увы, и такие...

Император, откинувшись на спинку кресла, молча смотрел на женщину и никак не мог понять, как в ней сочетаются красота и властность, царственная стать и девичье обаяние, авторитет, внешняя безмятежность и временами полыхающая в глазах ярость.

* * *

— Странная она какая-то, — признался Кирилл, покосившись на спящего в пассажирском кресле епископа. Гарнитура СПУ* на голове святого отца отсутствовала, и разговаривать можно было спокойно — за гулом двигателей вряд ли что-нибудь услышит, даже если и притворяется, что спит.

Сергей задумчиво покивал, одновременно пробегая взглядом по приборам. Он был уже не штурманом, а почти полноценным — опыта пока было еще все-таки маловато — вторым пилотом.

Сашка остался в Равеншире для координации, как представитель Сангарского императора. Санториан Ламбодский, узнав о наличии мгновенной связи на любом расстоянии, только нижнюю челюсть отвесил, но потом опомнился и пообещал хранить тайну, выдавая распоряжения Кирилла по Срединной империи за собственные приказы.

Обратно они летели с первой промежуточной посадкой в Звенигороде, где переночевали и дозаправили баки заранее подготовленной горючкой. Вылетели незадолго до рассвета, поэтому до аэродрома подскока, как обозвал его император, уже на территории бывшей Баритии должны были добраться еще засветло.

Герцог-консорт последний день в Равеншире разрывался между детьми и Сашкой, который ускоренно вдалбливал в нового пилота авиационные науки, поэтому результата переговоров Кирилла с ее Святейшеством не знал. Во время перелета к Звенигороду свободно поговорить не дал епископ, направленный Караменой-четвертой увещевать азорского императора прекратить эту дурную войну. Поэтому-то сейчас Сергей и пытался вытянуть из императора подробности аудиенции.

— А в чем странность-то? — переспросил герцог-консорт.

— То чуть ли не орала на меня, то полностью соглашалась со всеми предложениями по усмирению Антонио-третьего, угощая притом великолепным монастырским вином, — Кирилл еще раз покосился на посапывающего священника и сказал: — А баба, надо признать, действительно красивая — высокая, статная и не скажешь, что больше трех десятков детей родила, — император задумался о чем-то, а потом улыбнулся: — Я на обратном пути у парадной лестницы, с Великим магистром Ордена иезуитов лоб в лоб столкнулся.

— Ну и? — поторопил Сергей командира. Об истории с вызовом тогда еще Правящего герцога на "Суд божий" в качестве обвиняемого он слышал. Причем — в виде анекдота.

— Пришлось задержаться еще на пару часиков. Мило побеседовали. Широкой души человек, сработаемся. Главное — не на словах, а на деле верует и предан делу Создателей. Кстати, — Кирилл в очередной раз бросил взгляд на епископа, — проговорился мимоходом, что светящаяся икона в кабинете Баритского короля передана была злыдню рыцарем ордена еще четверть века назад. Якобы — подарок от ее Святейшества в честь коронации. Тот рыцарь лично выбрал место и водрузил ее на стену кабинета.

— Мимоходом, говоришь? — задумался герцог-консорт. Что ни говори, а в политике и дипломатии он разбирался. Не раз приходилось выполнять отдельные тонкие поручения Санториана Ламбодского в других странах. — Мимоходом такое Великие магистры не говорят. Да и встретился ты с ним явно не случайно — охрана всего комплекса зданий Священного Синода на иезуитах. Значит, ждал он тебя, и не просто так вы у той лестницы встретились, — и после паузы добавил: — Тебе, командир, почти открытым текстом сказали, что будут играть на твоей стороне, но шаг влево, шаг вправо... — предложение Сергей не закончил.

— Руки коротки, — отмахнулся Кирилл.

Герцог-консорт вдруг вскинулся: — А кто же тогда настоящий отец нашей императрицы?

— Вот и я о том же, — хмыкнул монарх, — а до теста по ДНК нам еще десяток лет как минимум.

Дальше летели молча — каждый думал о своем.

Под крылом расстилались уже во всю зеленеющие просторы южной Азории, освещаемые ярким светом высоко поднявшегося Инти.

"А у нас в Райской долине еще зима" — грустно подумал Кирилл.

К полудню погода начала портиться — небосвод затянула сплошная пелена серых туч. Появилась болтанка, но, что хуже всего, резко упала температура. На тех трех тысячах метров высоты, что они летели — до двенадцати градусов ниже нуля. Такая температура при высокой влажности довольно опасна для полета — весьма велика вероятность обледенения. Теперь Сергей — сейчас была его очередь пилотировать — вынужден был постоянно парировать попытки машины уйти с курса и эшелона. Командир следил, но не вмешивался — пока второй пилот делал все правильно. Потом они влетели в грозу — молнии вспыхивали со всех сторон, раскаты грома слились в непрерывный гул, а капли воды, касаясь переохлажденного самолета, мгновенно замерзали, добавляя вес и ухудшая аэродинамику плоскостей, что привело к снижению подъемной силы.

Епископ проснулся — болтало-то немилосердно — натянул гарнитуру и бодренько поинтересовался, все ли в порядке и долго ли им еще до посадки. Император коротко обрисовал ситуацию, на что священник спокойно ответил:

— С Божьей помощью долетим.

"Оптимист, однако" — хмыкнул про себя Кирилл, переводя двигатели на взлетный режим — отяжелевшая машина начала терять высоту. Конечно, у земли теплее, лед растает, но расход топлива за это время...

Через час стало ясно, что если и долетят до аэродрома подскока, то на последних каплях горючего. Впрочем, грозовой фронт они все-таки миновали. Казалось, продирались через него несколько часов, но таймер, запущенный императором в файл-сервере, зафиксировал ровно сорок восемь минут. Потом в тучах появились просветы, а затем небосвод полностью очистился от облачности — видимость, как говорят летчики, миллион на миллион. Над Конолтауном — древней столицей Азорской империи и отличным контрольным ориентиром для маршрута — они пролетали уже вновь на трех тысячах метров высоты, и, судя по показаниям топливомеров, горючки им должно было хватить. Дурная с ее топкими берегами показалась еще через полтора часа.

— Дотянули, — не сказал, а выдохнул Сергей.

— Создатели с нами! — уверенно подтвердил епископ.

Император ничего говорить не стал, но убрал РУДы на третий крейсерский — стрелки топливомеров основных баков уже лежали на нулях — и перевел машину на снижение. Даже если прямо сейчас "обрежет" движки — расходный бак имел объем всего четырнадцать килограммов** — они все-таки успеют пройти над рекой и может быть сядут не на болотистый берег, куда придется плюхаться на брюхо, а на подготовленную полосу, штатно выпустив шасси.

Впереди, на южном берегу Дурной вдруг стали вспыхивать короткими сериями яркие сдвоенные огоньки, видимые даже под светом опускающегося уже солнца.

— Командир, что это? — озаботился герцог-консорт. — Чего нам азорцы сигналят?

— Сигналят? — с заметной грустью хмыкнул Кирилл. — Это спаренные двадцатимиллиметровые пушки на зенитном станке.

Нет, ну сколько раз всем говорил, что не надо считать противника глупее себя! Называется, продемонстрировали врагу, что его ждет, если не одумается. А тот, не будь дураком, определил высоту, скорость — для глаз модификанта это не представляет особой сложности — и, сделав простейший расчет, понял, что с некоторым трудом, но дотянется своими мелкокалиберными пушками до трех километров вверх. Еще прикинул и пустил в серию осколочные снаряды с дистанционной трубкой взрывателя. Результат — грязно-серые кустики разрывов, все ближе подбирающиеся к самолету.

Двигатели одновременно зачихали и остановились. Исчезновение их давно привычного монотонного подвывания стало каким-то оглушающим. В наступившей относительной тишине засвистел ветер на плоскостях, и стали слышны короткие серии выстрелов зенитных автоматов — разведка докладывала, что у них не лента, а быстросменные магазины по пять снарядов.