Апп, или Место для чуда!

— Я не умею врать, не смогу... — уныло протянул Ясек, не поддаваясь на провокацию.

Машьелис разочарованно поморщился. Ему было дико слышать отказ. Сам дракончик, соблазненный перспективой безнаказанно покопаться в залежах пророчеств и мистифицировать уйму народу, заглотнул бы наживку моментально.

— Эх, не хочешь, как хочешь, у меня других идей нет, — нахохлился доброхот. — Может, у Янки есть?

Блестящей идеи от доброй девушки Лис, конечно, не ждал, зато видел в отказе напарницы способ надавить на Ясека, чтобы тот сдался и принял идею дракончика к исполнению.

— Не знаю, — подергала кудряшку у виска Яна. — У нас в институте никто сильно не шутил. Бывало, надписи смешные на кабинетах делали, объявления об отмене занятий или внеплановом зачете писали. Правда, мамка рассказывала, когда сама девчонкой была, в летнем лагере ребята по ночам ходили друг друга пастой зубной мазать. Ох, и шуму утром было!

— А вот так я бы смог, — оживился домовичи. — Мне ж теперь все общежитие дом, я в любую комнату попасть могу. Только после пасты лицо шибко жжется, и красные пятнышки остаются. Меня кремом лечили. Может, чем другим мазать? Чтоб не пострадал никто.

— Светящимися красками, — подкинул мысль Хаг, с легкой улыбкой наблюдавший за действиями провокатора драконьего племени. — Деньги-то у тебя есть? Вроде подъемные уже выдавали.

Ясек с готовностью закивал и похлопал ладошкой учебную сумку.

— Вон там лавка, — палец тролля указал на заведение фееры, стоящее неподалеку от столовой. — Купи краски, какие пожелаешь, и ночью распишешь их хоть с головы до пят, производя впечатление. Только к девчонкам не ходи, сигналка у декана сработает, из отработок не вылезешь до конца семестра. Драить площадь и лестницы в Башне Судеб будешь.

— Спасибо, — расплылся в улыбке Ясек, подпрыгнул и чуть ли не бегом припустил к дверям волшебного магазина.

— Пойдем в Лапу? — уточнил дракончик у друзей.

— Я пока никуда не пойду, объелась, — честно объявила Янка, всем своим видом демонстрируя, что готова прилипнуть к скамье, но не сдвинуться с места.

— Как хочешь! — беспечно объявил Лис, мгновенно подобравший себе другое занятие по душе. — А я, пожалуй, схожу, гляну, чего там малыш покупать будет. Может, посоветую чего!

Хаг чуток подумал и решил составить другу компанию, чтобы тот с домовичи на пару не вляпался в очередные приключения, читай, неприятности. Нагнав первокурсника у дверей, блюстители подхватили его под белы рученьки и чуть ли не на буксире внесли внутрь под тихое звяканье колокольчиков. Мелкий домовичи сиял доверчивой улыбкой — его не оставили, подсказали, помогают!

Янка еще немного посидела, подставляя лицо прохладному вечернему ветерку, поплотнее запахнула куртку и отправилась в общежитие. Задания по знакам, которым щедрый и справедливый декан одарил всех студентов вне зависимости от уровня успешности выполнения контрольной, никто не отменял.

Вечер после работы над знаками и выполнения нового задания от Тортиллы прошел у Янки и Иоле под знаком сплетен. Девушки долго шептались, лежа в кроватях при выключенном свете. О чем? Так о чем могут шептаться девушки? Конечно, обо всем на свете и в первую очередь о мальчиках. Латте могла говорить о своем Йорде часами, а подруга ей поддакивала и искренне по-белому завидовала.

Романтические увлечения у Янки бывали, а вот романтических отношений — так, чтоб влюбиться насмерть, взаимно, и забыть обо всем на свете — нет. Не считать же серьезными отношениями пару неудачных институтских романов, о которых и сама девушка предпочла бы забыть, как о двух самых больших ошибках в жизни. За вторую из этих ошибок Яна уж и замуж с дури собиралась, пока случайно не услышала разговор по телефону 'любимого', планирующего скорую продажу квартирки невесты. Причем беседовал тот с любовницей, отношения с которой даже не думал прекращать из-за грядущей женитьбы. Летели тогда с лестницы горе-жених и его вещи со свистом. Девушка даже не плакала после. Слишком зла была и не столько на обманщика, сколько на саму себя. Это какой же дурищей надо было быть, чтобы поверить и довериться такому! Ведь чувствовала, что-то не так, ведь и мама с бабушкой, и отец намекали, а она на все глаза закрывала, пока пошире поневоле распахнуть не пришлось.

В общем, за подругу Донская радовалась от всей души и немножко, самую капельку, потихоньку надеялась на то, что и ей когда-нибудь выпадет хоть кусочек настоящего счастья. В магию-то она никогда не верила, однако в магическую академию угодила. Так почему бы не случиться еще одному чуду? Счастливой любви! Яна вовсе не бурных страстей жаждала, а встретить, как Иоле, того, кому не страшно будет открыться. Того, кому нужна будет не ее жалкая квартирка, а она сама, какая уж есть: немножко ленивая и любящая покушать. Конечно, пусть он встретится не сейчас, а когда-нибудь попозже.

А пока можно и браслет Машьелиса поносить. Бедняга-напарник так подрос и похорошел, точно от девиц отбою не будет. Пока на скамье сидели, студентки, мимо шедшие, глазками стреляли, да улыбочки дракончику раздаривали. Лис, конечно, все видел и даже кое-кому улыбнулся мимолетно, но шалость с домовичи его в те мгновения заботила больше девичьих авансов, потому юноша предпочел сделать незаинтересованный вид.

Глава 3. Опять двадцать пять

Второй учебный день в расписании начался с нового предмета. Название его магический переводчик АПП для землянки заковыристо перевел как: 'Технология блюдения исполнения пророчеств'.

Надо сказать, аудитория третьекурсников блюстителей в ожидании мастера бурлила вовсю. Кто-то смеялся, кто-то возмущался и недоумевал. Каждый из студентов, а кое-кто — не будем показывать пальцем на Янкину команду — отнюдь не по одному разу в прошлом году уже побывал в Зале Порталов по жребию блюстителя пророчеств. Потому ребятам казалось странным: с чего это их вздумали учить работе ПОСЛЕ, а не ДО ее начала.

Ответ прозвучал с ударом колокола и был он оглашен голосом преподавателя самых сложнопостигаемых, а оттого и наименее любимых среди студентов предметов — мастером Ясмером. Свет дурно-головоломной славы Основ Мироздания и Истории Игиды неизбежно осенял и чело изрекающего великие истины. Словом, любимым учителем молодого педагога не мог назвать никто. Если у мастера и были поклонники, обожествляющие его манеру лекций, то афишировать свои пристрастия они не спешили. Наверное, опасались быть доставленными в принудительном порядке в лекарский корпус для освидетельствования мастером Лесариусом на предмет психического здоровья.

— Ясного дня, студенты, весь этот семестр мы будем встречаться с вами на занятиях по технологии блюдения пророчеств. Итогом наших с вами встреч станет зачет, — поздоровался Ясмер.

Аудитория, у которой еще были свежи воспоминания о лекциях мастера, взвыла, предвкушая неисчислимые муки. Мастер, молодой симпатичный шатен с шоколадными глазами, опушенными длинными ресницами, позволил себе короткую, совсем не мстительную, улыбку и сухим тоном, не вязавшимся с приятной внешностью, пояснил:

— Данный предмет, в отличие от предыдущих, изученных вами под моим руководством, не должен вызвать серьезного умственного напряжения. Разумеется, при систематическом посещении лекций, семинаров и общении с приглашенными специалистами. Теперь отвечу на озадачивший вас хронологический вопрос. Руководство АПП считает, что часть теоретической базы блюстителям пророчеств надо строить на практическом фундаменте. Проще говоря, дабы вы, господа студенты, со вниманием отнеслись к предмету, вы должны были отследить исполнение простейших пророчеств, зеленого, реже желтого маркера, в реальности.

Итак, приступим, — мастер Ясмер встал за кафедру и окинул настороженный коллектив беглым взглядом. — Кто скажет, что можно считать первым этапом работы блюстителя пророчества?

Студенты обреченно переглянулись. Кажется, насчет отсутствия 'серьезного умственного напряжения' мастер Ясмер рассудил неверно. Самоотверженная Ольса подняла растопыренную ладошку.

— Блюститель пророчества начинает свою работу с изучения печати свитка пророчества.

— Точнее, — потребовал ответа Ясмер.

— С маркировки печати, — поспешно правилась зарозовевшая девушка.

— Неужели? — приподнялись вверх обе брови мастера.

— С чесотки у блюстителя из-за жеребьевки у летописца-дежурного, — выпалил, вставая на защиту напарницы, Макс.

— Уже ближе, — милостиво намекнул мастер Ясмер.

— С приближения срока исполнения пророчества, о котором предупреждает свечение печати свитка пророчества, — четко, как по писанному, выдала Юнина, опережая остальных студентов, сообразивших, куда клонит учитель.

Милостивый кивок возвестил о достижении нужной точки-начала. И лекция по теме, о которой, как казалось чрезвычайно опытным третьекурсникам, они знали практически все, а, оказалось, что имели представление лишь об основах, потекла дальше.

Нет, ничего ужасного мастером не изрекалось, даже писать много не пришлось, просто было немножко обидно. Студенты привычно строчили конспекты и внимали Ясмеру, радуясь уже отсутствию головных болей. В отличие от зачета их можно было опасаться.

За 'технологией' снова был Гад и знаки, знаки, знаки на лекции, практической и лабораторной по очереди. С точки зрения систематизации знаний — все продумано и замечательно, с точки зрения количества знаков на одну студенческую душу — несварение мозгов гарантировано получили все, кроме трудяжек вроде Ольсы, Юнины и Кайрая. Машьелис, гениальный балбес, взял драконьей памятью.

Физкультуру и следующую за ней тренировку с рогаткой заучившаяся Янка встретила чуть ли не со слезами радости на глазах. Пусть лучше доконает нагрузка физическая, чем треснувшая от обилия информации черепушка.

Как-то на первом курсе Латте утешала соседку, говоря, что нагрузка в первые дни сильнее у поступивших в АПП, чем у студентов других курсов. Дальше, дескать, будет легче. Нагло соврала! Или это Янкиному курсу выпало столько эксклюзивной радости по какой-нибудь столь же эксклюзивной причине вроде особенной любви декана Гадерикалинероса к третьекурсникам?

В общем, тройка Донской, так же как и другие их однокурсники, двигалась на ужин в столовую со скоростью тяжелогруженой баржи. Даже выносливые парни не спешили обогнать напарницу. Им-то, чтоб не сачковали и не вздумали расслабиться, почувствовав силу, добросовестные Теобаль с Леорой нагрузку подобрали такую, чтобы вымотать по полной программе и чуть-чуть сверху.

Кажется, сегодня все преподаватели организованно вступили в секретный клуб 'Замучай студента!', сговорились и всерьез взялись доказывать третьекурсникам, что для успешного выполнения функций блюстителей пророчеств надо не только 'Учиться, учиться и еще раз учиться', а еще и 'тренироваться, тренироваться и тренироваться'.

Потому ужин радовал Яну нынче не только возможностью хорошенько покушать, а и шансом хоть ненадолго отложить заботы о занятиях. Дракончику, начавшему было вспоминать что-то о знаках Гада, Хаг, недолго думая, отвесил легкий подзатыльник свободной от вилки рукой и с ласковым оскалом посоветовал сменить тему. Если же другу не кушается спокойно, убраться из столовой, да вот хоть в кабинет риторики и заняться настенной росписью. Даже если Машьелис и собирался лишь пошутить, напарники были не в состоянии выслушивать шутки об уроках.

Латте и Стефаль, с которыми компания встретилась за столом, хором сочувствовали замученным друзьям, но с соболезнованиями тактично не полезли. Только эльф, теперь уже не студент, но аспирант, имеющий право питаться в стане преподавателей, отлучился к раздаче и вернулся с невзрачными на вид умопомрачительно благоухающими пирожными и молча поставил блюдечки рядом с каждым из друзей.

К концу трапезы замученные третьекурсники немного отошли от шоковой терапии мастеров, подобрели и не взирали на мир мутными от усталости глазами. Потому знакомую фигурку Ясека на скамеечке заметили сразу.

— Опять лопоухий страдает, — констатировал очевидное Хаг.

— Жаль паренька. Пойду, узнаю, как он, — предложила Яна, и первая направилась к летописцу. Хаг и Лис потопали следом, а остальная компания, не знакомая с домовичи, предпочла вернуться в Лапу, чтобы не ставить новичка в неловкое положение.

Скорбящий студент не замечал блюстителей до тех пор, пока с ним не поздоровались:

— Ясного вечера, Ясек.

— Ты как? Получилась шутка? — влез неугомонный Машьелис, бесцеремонно плюхаясь на скамью рядом с понурым студентом.

— Ага, получилась, — мрачно согласился домовичи и почему-то потрогал левое ухо. Кажется, под торчащими в разные стороны вихрами оно было краснее и больше левого.

— Рассказывай! — потребовал нахальный блондин.

И летописец рассказал. Вчера в лавке феера продала новичку за сущие копейки большой набор светящихся красок для тела. Прошлой ночью домовичи, обладающий врожденной способностью проникать в любую комнату того места, каковое считает домом, навестил всех парней-летописцев с первого по пятый курс и расписал их под хохлому. Хорошо еще пареньку хватило ума послушаться предостережения Хага не посещать комнаты девушек. А то одним помятым ухом он бы не отделался. Ну что сказать, то ли у юного живописца оказался врожденный талант к нательной росписи, то ли столь выдающееся отсутствие такового, однако, первая же жертва, пробудившаяся среди ночи по неотложному делу и свидевшаяся с зеркалом в кабинете задумчивости, огласила общежитие громким воплем. К одиночному крику очень скоро присоединились другие. Через несколько минут в Лапе у летописцев, как в мужской, так и в девичьей части общежития, не спал только глухой.

По итогам ночных развлечений было признано, что напугать и поразить лопоухий паразит смог многих, за что получил признание масс и в ухо от самого пораженного. Декан летописцев, мастер Ротамир, поднятый среди ночи с постели, оптом оценил ночной беспорядок и талант живописца в цикладу мытья лестниц в Башне Судеб. Вот и печалился паренек о несправедливости мироустройства: все загаданное исполнил, и ему же за это попало.

— Бедолага! — посочувствовала Яна домовичи и сунула в руку прихваченный с ужина пирожок.

— Наплюй на всех! Лестницы мыть несложно. Считай отработку не наказанием, а признанием твоего успеха! Подрастешь и такую им шутку учини да напугай, чтоб никто тебя поймать не смог! — по-своему утешил первокурсника Машьелис.

— Полы я мыть умею, а что другое... Из того, чему здешние обучены, не умею толком, почитай, и ничего, нашему роду то не надобно было, вот в памяти и нету, — вздохнул летописец, откусил от пирожка и снова машинально потер ухо. Оно уже не болело, но служило живым напоминанием недавнего не то триумфа, не то фиаско.

— Какие твои годы! — легонько хлопнул малыша по плечу Хаг. — Пять лет впереди! Выучишься! Зато потом каждый потомок сразу летописцем будет, коль склонность в душе найдется.

Янка поддакнула и заботливо вложила в свободную руку лопоухого Ясека еще один пирожок. Утешив молодое поколение, девушка еще разок подробно объяснила пареньку, где именно и как ему надо отрабатывать наказание. Распрощавшись с домовичи, третьекурсники двинулись в общежитие. По дороге Донская растерянно уточнила: