Случай из практики. Караванная тропа

— Ага... А покажи-ка, уважаемый, остальные ковры!

Я и глазом моргнуть не успел, как она уже оказалась внутри лавки и вместе с Итишем принялась ворошить ковры, приговаривая:

— Гляди, уважаемый, дыра есть только на том, что висел сверху, на виду, правильно?

— Иначе бы ты его не заметила!

— Вот именно. Этот был под ним, точно? Ты уверен?

— Еще бы я не был уверен! Каждый ковер, каждый узор, над которым трудилась моя бедная, почти слепая мать, моя жена и дочери, я знаю лучше, чем рисунок у себя на ладонях!

— Это очень красиво звучит, — серьезно сказала Фергия, — но давай не будем отвлекаться. Смотри, Итиш-шодан, на верхнем ковре довольно большая дыра. На следующем — чуть меньше, потом еще меньше, а на нижних ткань осталась цела, только краска почему-то выцвела. Тебе это ничего не напоминает? Если твои родные ткут ковры, то, наверно, ты много знаешь и о том, как окрашивают нити?

— Еще бы! — вскричал Итиш. — Мой брат — хозяин красильни, и только у него выходят самые яркие, самые стойкие цвета, которые не выгорают под солнцем, не блекнут под дождем, не истираются под ногами, хоть век ходи по ним!

— Да у вас семейный подряд... — пробормотала она и тут же самокритично добавила: — Впрочем, кто бы говорил! Гм... это к делу не оттосится. Так вот, о секретах твоего брата я спрашивать не стану, Итиш-шодан, скажи лишь вот что: наверняка ведь существуют едкие составы, которыми протравливают пряжу, чтобы закрепить краситель?

— Конечно, женщина! — раздраженно ответил он. — Красильщик должен быть здоровее быка, чтобы не умереть раньше времени — он же дышит этим ядом изо дня в день!

— Надеюсь, твой брат здоров, — серьезно сказала Фегия, и Итиш прижал руки ко лбу, давая понять, что, хвала всем богам, с родными его все в порядке. — Уважаемый, так скажи мне: если вылить такое вещество на уже готовый ковер, что случится?

Торговец замер, так и не опустив руки, задумался...

— Но кто?! — возопил он наконец. Наверно, сообразил наконец, что ковры не сами собой испортились, и мыши тут ни при чем. — Зачем?!

— Откуда же мне знать, уважаемый? — усмехнулась Фергия. — Я всего лишь чужестранка, указавшая тебе на дыру в таком красивом ковре. А уж кто и чего ради решил испортить твой товар — думай сам. Зачем тебе совет глупой женщины, которая не знакома с твоими родственниками, не в курсе твоих отношений с другими торговцами, поставщиками и прочими, и не представляет, кто мог замыслить недоброе? А главное, чего ради? Может, тебя хотели очернить? Или выставить глупцом в глазах покупателей? Или намекнуть им... — тут она нагнулась поближе и шепнула: — Что ты стал совсем слаб глазами и не видишь прорех на собственных коврах?

— Э... — выговорил Итиш, и я понял, что он попался.

В Адмаре подносить вещи к глазам, чтобы рассмотреть получше — признак хорошего тона, и откуда мне было знать, что Итиш действительно близорук, а не просто следует правилам приличия? Я мог бы проверить, но мне такое и в голову не приходило!

— Кто-то мимоходом вылил нечто едкое на твои ковры, — подвела итог Фергия. — Не думаю, что ты разоришься от такой потери, Итиш-шодан, но история неприятная, согласись? В следующий раз такой раствор могут выплеснуть не на ковры, а тебе в лицо.

Клянусь, смуглое лица торговца сделалось цвета остывшего пепла. Должно быть, он вживе представил, что такая жидкость может сотворить с его кожей, если уж разъела даже хваленую прочнейшую ткань!

— Если не сможешь угадать сам, кто виноват, Итиш-шодан, — сказала Фергия, — попроси меня о помощи. Мое имя — Фергия Нарен, а найти меня ты сможешь в доме Вейриша-шодана. Ну, во всяком случае, сегодня, — добавила она, оценив выражение моего лица. — Надеюсь, на сутки его гостеприимства хватит, а потом он, надеюсь, подскажет тебе, где меня искать. И заметь, уважаемый, я не потребовала с тебя даже медной монеты за свою работу!

— Работу?! — взвыл несчастный Итиш.

— Именно так. Я расследую преступления, уважаемый, — улыбнулась она и даже развернулась, чтобы окружающим было лучше слышно. — Любые. Чем сложнее дело, тем больше плата. В твоем случае, думаю, картина окажется сложнее, чем узор на лучшем ковре твоей достопочтенной матери...

— Вейриш-шодан... — он обернулся ко мне в поисках поддержки.

— Фергия-шади будет гостить у меня, — сказал я. — Она дочь уважаемых людей. Ее мать когда-то спасла мне жизнь и даже более того — сохранила честь семьи моего дяди, ты знаешь его. Мы оба в большом долгу перед ней.

Хочу заметить, я не солгал ни единым словом, однако прозвучало это весьма внушительно. Собравшиеся зеваки (а на шум их подоспело немало) заперешептывались, и я уверился в том, что еще до вечера вся округа будет знать о беде Итиша, о моей чужеземной гостье и ее странных речах. И чтоб мне провалиться, если Фергия не рассчитывала именно на это!

— Я лишь проходила мимо, — мило улыбнулась она. — И потому действительно не возьму денег, даже если ты станешь мне их предлагать, Итиш-шодан! Уж будто так сложно заметить непорядок и сказать о нем хозяину лавки? Куда сложнее заметить злое намерение, но ведь Итиш-шодан и сам догадался бы о нем рано или поздно, не так ли? Вот только такое "поздно" может обернуться разорением и смертью... Понимаешь, к чему я клоню?

Итиш кивнул. Он явно чувствовал, что его в чем-то обманули, но как именно, сообразить не мог.

— Вот и славно. Найти меня, повторяю, можно у Вейриша-шодана, — уже другим тоном проговорила Фергия и взяла меня под локоть. — Всего тебе доброго, уважаемый.

— Но... за добрый совет тоже положена плата... — сумел он выговорить.

— Право, не стоит беспокойства. Я же не нашла злоумышленника, не так ли? И не стану его искать, пока ты меня об этом не попросишь. А это... — Фергия махнула рукой на ворох ковров, — просто наблюдение досужей путешественницы. Может, виной всему досадная случайность и неуклюжесть какого-нибудь слуги, который побоялся признаться в содеянном. Ну что, идем, Вейриш?

— Он сейчас оскорбится... — проговорил я едва слышно.

— Я знаю, — ответила она. — Посмотрим...

В себя торговец приходил недолго, и уже скоро над базаром зазвучало:

— Что же, чужестранцы станут говорить про Итиша, будто он не платит добром за добро? За хороший совет не предложит даже чашечки ойфа? Не расплатится по чести?

— Уважаемый, вы мне ничего не должны, — уговаривала Фергия, весело блестя глазами, но Итиш не унимался. — И не хватайте меня за руки! Ох, ну хорошо, если вы так настаиваете... Я возьму вот этот ковер!

— Он дырявый! — схватился за тарбан Итиш.

— Ну и что? Эта дырка подчеркивает совершенство узора, — невозмутимо ответила она. — Кроме того, она будет напоминать мне о бренности всего сущего. И о нашем знакомстве. И о том, что случайный взгляд порой может изменить чью-то судьбу. Не так уж и мало, как по-вашему? Даже не спорьте, Итиш-шодан, я согласна на ковер!

Они спорили еще долго, но в итоге Фергия все-таки победила. Итиш осел на груду товара, утирая пот со лба, а она повернулась ко мне, вскинув на плечо свернутый в трубку ковер и едва не зашибив им любопытствующих.

— Идемте, Вейриш? А то час уже не ранний, жарковато...

— Да, пожалуй, — согласился я и повлек ее за собой. Попыток отобрать ковер я не делал. Хочется ей нести — на здоровье! Правда, не удержался и спросил все-таки: — Зачем вам эта штуковина?

— На память, — ответила Фергия. — О первом моем деле в Адмаре.

— Каком деле, о чем вы?

— Ну как же? Этому смешному торговцу действительно кто-то напакостил, и в следующий раз кислота... или чем там облили ковры, надо будет проверить... Словом, она может оказаться на нем самом, как я ему и сказала, — сказала она.

— И вы хотите сказать, будто случайно углядели Итиша среди десятков других?

— Именно так. И не смотрите на меня с укоризной, Вейриш! Если бы мне не подвернулся он, я поймала бы за руку воришку, заметила обвес... — она улыбнулась. — На любом рынке этого хоть отбавляй, заметишь, если знаешь, куда смотреть! И я уже поглядывала на одного симпатичного карманника с ручной обезьянкой — он обчищал кошельки, пока зверюшка забавляла публику, — но вдруг заметила Итиша... По-моему, удачно вышло, а?

— Да уж, вас слышал весь базар, — согласился я. Голос у Фергии был такой, что впору армией командовать: гаркнет — боевой алефант присядет.

— Именно, — Фергия посерьезнела. — Открыть дело можно, Вейриш, даже чужеземке это позволят, если заплатить вдоволь. Но кто ко мне придет? Даже любопытные не заглянут, это ведь не Арастен, как вы верно подметили. Однако слухом земля полнится, и уже к вечеру многие узнают о Фергии-шади!

— И о ковре с дырой... — пробормотал я.

— Да, и о ковре, — согласилась она. — Повторяю, Вейриш, это не простая вещь!

— А что же?

— Символ! У меня пока нет собственной гостиной, но когда появится, я повешу его на стену. Ну а если вы выгоните меня за порог прежде, чем я найду себе жилье, я смогу спать, завернувшись в этот ковер. Или даже сооружу из него маленький шатер, я же маг, в конце концов.

— Ваша матушка не пользовалась магией по пустякам.

— Ничего себе пустяк! — воскликнула Фергия и перекинула ковер на другое плечо. — Это вопрос выживания!

— Скажите, — произнес я, отчаявшись заставить ее говорить серьезно, — как вы это спланировали? В особенности мое участие!

— Я же сказала, что в курсе местных обычаев, поэтому собиралась повести себя именно так еще до того, как встретилась с вами. Ну, быть может, не в первый же день, но все же... А вы стали неучтенным фактором, — заверила она. — Неучтенным, но каким ценным! Пришлось немного скорректировать планы, и вышло, на мой взгляд, преотменно.

В ее словах был резон: мало того, что Фергия подняла шум на весь базар, так еще и показалась рядом со мной. И я за нее, можно сказать, поручился. Следовательно, теперь должен отвечать за свои слова — мужчина я или нет?

— Знаете, Вейриш, — сказала вдруг она. — Я ведь угодила на эту дырявую галеру совершенно случайно. Я действительно собиралась на запад и уже выкупила место за замечательном корабле, который готовился к отплытию буквально через неделю.

— Но вас настигала погоня?

— А? Нет, что вы, времени хватало. Я колебалась — юг или запад, просто сюда нормальные корабли не шли, только грузовые. И вдруг эта галера, крики, вопли — кто-то то ли сбежал, не заплатив, то ли умер, то ли, наоборот, кого-то убил... Меня и потянуло на эту калошу, сперва узнать, в чем там дело, а потом... Потом я решила на ней остаться, — обезоруживающе улыбнулась Фергия.

Что ж, у капитана явно не было шансов устоять против ее дара убеждения, даже если он считал женщин на корабле причиной всех бед и не желал связываться с иностранкой даже за большие деньги. К слову о деньгах: он ведь ей еще должен остался, если я правильно понял разговор о попутном ветре. Кто же его поднял, если не Фергия?

— Когда бы еще подвернулся такой случай? — продолжала она. — Чтобы не ждать в порту, а отчалить почти сразу... Я и ухватилась за него! Знаете, я привыкла слушаться интуиции, вот и на этот раз она не подвела, раз мы с вами встретились!

"Лучше бы я остался дома!" — подумал я, но вежливо кивнул. Мне уже ясно было, что вместе с Фергией Нарен в мою размеренную, спокойную и уютную жизнь ворвался неуправляемый хаос, и что с этим делать, я пока не знал...

4.

Стоило слугам распахнуть ворота, как на нашем пути воздвиглась Фиридиз в неизменном заляпанном переднике, по очереди смерила взглядом меня и гостью и мрачно спросила:

— Шодан привез новую женщину? А почему такую худую? И старую?

Я не успел отреагировать — Фергия захохотала так, что ее лошадь шарахнулась, и сказала:

— Какая первобытная непосредственность! Почти как на севере, клянусь! Кажется, мне начинает здесь нравиться...

— Поди прочь, — велел я Фиридиз. — И скажи, чтобы приготовили покои для гостьи.

— Всё давно готово, шодан, — ответила она. — Аю-шодэ распорядилась, едва ты уехал.

— Как славно, — сказала Фергия, спрыгнув с лошади и взяв ковер для разнообразия подмышку. — Я, конечно, все еще незваная гостья, но как минимум не неожиданная. А где же сама хозяйка дома?

— Аю здесь! — отозвалась от входа в дом моя супруга, и Фергия развернулась к ней. На этот раз ковром перепало мне, не успел увернуться.

— Точно такая, как мама описывала, только красивее! — воскликнула она, всучила свой трофей не успевшей удрать Фиридиз и широким шагом подошла к ступеням. — Рада встрече, Аю-шодэ. Я дочь...

— Аю знает, — широко улыбнулась та, спустилась с крыльца, протянула гостье обе руки, и они с чувством обнялись. — Дочь аяйки!

— Да, она упоминала, что ты ее так называла, когда не могла говорить... — Фергия отстранилась и с интересом посмотрела на Аю сверху вниз. — Но теперь, вижу, это позади.

— Она, к счастью, не болтлива, — вставил я, каюсь, не без желания уязвить.

Зря — Фергия этого не заметила. Или сделала вид, что не заметила.

— Идем в дом, — сказала Аю и потянула Фергию за собой. — Говорить потом. Сперва отдыхать. Амма уже готова.

— Это что за зверь? — с любопытством спросила та.

— Не зверь. Там моются, — пояснила Аю. — Разминают тело, это хорошо от усталости. Если Фергия хочет, Аю позовет Бушана. Он лучше всех.

— Не откажусь! — тут же загорелась гостья.

Я мысленно позлорадствовал: из огромных лап Бушана даже я выходил похожим на мягкую тряпочку, а я к таким процедурам привычен да и в целом крепче обычного человека. Хотелось посмотреть, что он сотворит с непривычной к подобному женщиной с севера...

Сам я тоже отправился освежиться, а потом еще долго ждал, когда гостья изволит появиться. Откуда-то из глубины дома доносился хохот, иногда визг на разные голоса (кажется, все мои шуудэ принимали участие в веселье), гулкий голос Бушана... Я даже пожалел, что не могу поучаствовать: вряд ли бы Фергия оценила мое вторжение в женское царство... Хотя постойте, как же Бушан? Он, правда, не мужчина в полном смысле этого слова, однако, по слухам, женщины зазывают его в аммы не только ради целительного массажа. Чем они вообще там заняты столько времени?!

Наконец они появились — довольные и веселые. По Фергии никак нельзя было сказать, что она удивлена или поражена искусством Бушана. Да и амма не слишком на нее подействовала: разве что лицо раскраснелось и волосы, сейчас не спрятанные под платком, а свободно распущенные по плечам, завились от влаги крупными кольцами.

— Что так долго? — спросил я Аю.

— Бушан учил Фергию, — пояснила она, подсовывая гостье подушки поудобнее. Та устроилась на них, поджав ноги, почти как делали в Адмаре. И все же — иначе. Сложно объяснить, но это различие явственно ощущалось.

— Чему учил?

— Всему, — последовал лаконичный ответ.

Аю хлопнула в ладоши, и служанка внесла напитки и угощение. Наконец-то!

— Этот ваш здоровяк — настоящий кудесник, — подала голову Фергия, когда утолила первую жажду. — Знает несколько приемов, которых не знаю я. И наоборот. Вот мы и обменялись опытом.