Чёрный Британский Лисец и канонные реалии

Легче всего было разобраться с василиском. Знание парселтанга имелось и у Гарри, но задруживаться с опаснейшей тварью, будучи таким слабым, Гарольда как-то не тянуло. Это там он, маленький и глупый, из-за подначки Рональда полез спасать Джинни и уделал Тома сразу же, как только тот выпустил василиска. Когда животина вылезла, Том уже был нейтрализован, поэтому Гарольду удалось договориться с ней.

Даже тогда "это было близко". А ведь тогда он для своего возраста был очень сильным и знающим магом. Соваться в логово змея в нынешнем состоянии — это было так грустно, что даже смешно.

Но кое-какое важное знание Гарольд из того приключения вынес. Если пароль на вход в Тайную комнату можно установить, его можно и поменять — и василиск знал, как это делается. И если сменить его здесь, Джинни может хоть обшипеться у входа, но внутрь не попадёт. Вряд ли она когда-нибудь додумается до фразы "Чёрный Британский Лисец".

Избежать воскрешения Риддла в конце турнира тоже было легко. Нужно было только найти и своевременно уничтожить крысу. Ещё нужно было перепрятать диадему — как бы Джинни, обломившись с Тайной комнатой, не переключилась на неё. А остальные крестражи лежат в укромных местах и вполне подождут ещё лет десять-двадцать. Если до них вообще когда-нибудь дойдут руки.

К сожалению, первоочередная проблема, предположительно сидящая под тюрбаном у Квиррела, так легко не решалась. Кому было бы лучше настучать про одержимого — аврорам или невыразимцам — Гарольд еще не определился, но лично он спасать красную цацку в зеркале всё равно не собирался. В прежнем мире она оказалась поддельной.

И чего они трое тогда туда полезли? Даже не под зельями были, а просто по детской дури. Хотя куда им было до того Дамблдора, он был манипулятор еще тот и запросто мог заинтриговать неопытных детёнышей, чтобы они ввязались в авантюру.

Дальше можно было не планировать. Если Гарольд преуспеет в этом, дальше всё переменится. Осталось определиться в позиции к прежним друзьям, врагам и знакомым. А особенно к бывшим жёнам — вернее, здесь еще не бывшим, и конечно уж, не будущим.

Семь жён. Семь хитрых, скандальных, капризных, злопамятных дур, любой из которых с запасом хватило бы, чтобы отравить жизнь десятерым мужьям. Семь женщин — где уж тут место для великой, единственной и неповторимой любви? Их можно только хотеть и сношать. Или не хотеть и не сношать.

Джинни. Сочная, блядоватая, изрядно пополневшая с возрастом. Если бы не подстава Дамблдора, Гарольд ни за что не взял бы её за себя, он и гарем-то стал набирать, чтобы с ней одной не остаться. Во всём простая и скучная, и в постели тоже, но интрижки любит, лишь бы убедить себя, какая она шикарная. Вот уж с кого пришлось брать нерушимый обет верности, и не только его. Ничего, со временем пообтесалась... очень нескоро, но обтесалась же?

Чжоу. Личико кругленькое, глазки косенькие. Считал красавицей, на самом деле польстился на экзотику. Подумал — раз плачет, то нежная, душевная. Вот теперь она и ревёт за весь гарем, жёны всегда её вперёд выпускают, когда им надо что-нибудь выклянчить. Знают же, что муж не переносит женских слёз.

Гермиона. Как же долго он её добивался... Пять лет отбивал её у Рональда Уизли — для того, чтобы наконец узнать, что она совершенно фригидная. Только она способна полдня читать Камасутру и с умным видом делать выписки, не испытывая при этом ровным счётом ничего. Зато и со слежкой за мужем справляется только она. Остальные не тянут.

Флёр. Одно слово — нелюдь. Притерпелся к её ауре и увидел её настоящую — и сразу стало понятно, зачем ей эта аура. Ведь если бы она была по-человечески красивой, разве нужна была бы ей эта аура? Но нет, это у неё врождённое умение гарпии-оборотня, паразитирующей на человеческих самцах, если для кого-то и красивой, то уж точно не для людей. Нарожала одних вейлочек, все в свой ковен ушли. Нет у них привязанности к человеческой расе.

Полумна. Гарольд женился на ней, наверное, из-за изумления. Из-за разрыва шаблона, из-за непроходящего подозрения — а вдруг во всей её бредовой мозгошмыгии и в самом деле что-то есть? Так он до сих пор и подозревает... В постели под мужем её, считай, нет — даже в самый пикантный момент она не с ним, а в астрале. Но почему-то кончает, и даже всегда вовремя. Загадка.

Панси. Можно сказать, любимая жена. Если надо потрахаться, это завсегда к ней. Стерва, крикунья, истеричка и скандалистка, активно кусается и царапается. Словно в терновых кустах ловишь дикую кошку, зато какой кайф поймаешь... Вот уж у кого голова никогда не болит.

Дафна. С ней чисто по-человечески трудно. Красивая, холодная, хотя её можно раскачать, в отличие от Гермионы. У неё никогда не угадаешь, угодил или обидел, она сделает всё, чтобы было как можно труднее догадаться. Если обидится, молчит неделями, других жён приходится подсылать, что у неё там бзикнуло на этот раз. Вот на ней одной лучше не жениться, она из тех, кто и не заметит, как доведёт до самоубийства.

В такое можно было влипнуть только по молодости и по дурости. Надавал, идиот, обетов, чем хочешь клялся, на всё соглашался, лишь бы ни одна из самочек никому другому не досталась. В пятнадцать лет только членом и думаешь, а потом? Детей-то на ком женить, если всё бабьё под себя подгрёб?

Правда, дети все удались — и мальчики, и девочки, вейлы не в счёт. Не зря страдал. Четыре рода, и каких рода! Нужно было много детей, вот их и стало много.

Гарольд вспомнил, что здесь он всего лишь Гарри Поттер, да еще бюджетный вариант, безродный, и его губы сами собой расползлись в счастливейшей ухмылке. Это же можно совсем не жениться, а дорогу в бордель он как-нибудь найдёт. Да и просто желающие наверняка найдутся, всё-таки он не совсем урод и очень даже популярная личность.

С Драко всё ясно — вместе с Алькором взять его под жаберки и сделать из него прежнего великолепного Фретко. Близнецов Уизли, да будет им земля гвоздями, так перешутить, чтобы из больничного крыла не вылезали. Со Снейпом — не связываться, зельевар он неплохой, но такой говнистый, что нервотрёпка не окупается. Не один он варит зелья в Британии. В квиддич — играть, это вопрос престижа, хоть и поднадоело. Там, у себя, Гарольд уже лет десять как не выходил на квиддичное поле.

Сириус Блэк, человек-проблема. Гарольд досадливо покрутил головой. Дёрганый мужик, не просто взбалмошный, а вообще вразнос, полностью лишённый чувства ответственности и инстинкта самосохранения. Всю жизнь только и делал, что бегал от ответственности — и от семьи, и от роли хранителя Фиделиуса. Красиво отговаривался, что семья его душит, а Питер такой незаметный — а самому только бы обязательства с себя спихнуть. Вот и маленького Гарольда он бросил не задумываясь, помчался, куда его левая нога захотела.

Чтобы Сириус оказался на свободе, крысу нужно было оставить у Уизли. Но если человек по жизни делает всё, чтобы убиться, какой смысл ему подыгрывать? Нет, с крысой нужно покончить, и чем скорее, тем лучше, а Сириус... вот если он увидел в газете крысу и сбежал из Азкабана, почему бы ему не проделать то же самое, только без крысы?

А не сбежит — целее будет.

8. Путешествие в Хогвартс

Гарольд шёл по платформе вдоль Хогвартс-экспресса, волоча за собой тележку с сундуком весом в половину себя самого. Привыкши, что безразмерные сумки в доме есть всегда, он совершенно забыл купить её в Косом и спохватился только вечером перед отъездом, когда стал собираться в дорогу. Тогда Вернон сгрузил ему с чердака вот это чудовище.

Уже на платформе он вспомнил, что никто не сказал ему, как попасть на неё — ни Хагрид, ни МакГонагалл. А если бы он не знал, как сюда попасть?

В третий с начала вагон традиционно садились младшекурсники Слизерина. Туда же должны были прийти и будущие потомственные слизеринцы, которым родители рассказали про эту традицию. Там Гарольд надеялся встретить двух своих верных друзей — Драко Малфоя и Алькора Блэка — и воссоединить наконец Тройную Звезду Слизерина, в прошлом мире вот уже без малого сорок лет озарявшую всю Британию. Эх, сколько же коварных замыслов Дамблдора раскрыли они втроём, а сколько нарушили...

Он вертел головой по сторонам, пытаясь узнать своих прежних соучеников, и, разумеется, не узнавал. Тридцать девять лет назад, когда они были детьми — это было так давно, что, конечно же, он мог вспомнить только самых близких знакомых. Хотя вот этого пухлого паренька он помнил — узнал по бабушке, по её шляпке с чучелом стервятника. Для его детских мозгов это оказалось незабываемым зрелищем.

Невилл Лонгботтом, второй Избранный Дамблдора, в его родном мире погиб в конце пятого курса в Отделе Тайн, тогда же, когда погиб и Сириус Блэк, свалившийся в Арку Смерти. Они втроём тогда вынужденно присоединились к возглавляемой Невиллом Армии Дамблдора, чтобы выручить Сириуса — гриффиндорскую заблудшую овцу и родного дядю Алькора. И не преуспели.

Вот он, Невилл, тоже едет в Хогвартс. Чуть поодаль от него Гарольд заметил Маркуса Флинта, шестикурсника, тот мало изменился с возрастом. Марк был один, без провожатых, и куда-то целенаправленно спешил. Кивнул на ходу Грэхему Монтегю, они обменялись парой слов и поспешили уже вместе.

Две девочки-близняшки, индианки, привлекали всеобщее внимание, потому что провожавшие их родители были в национальной одежде. Гарольду смутно вспомнилось, что они — его однокурсницы и вроде бы учились на разных факультетах, а после Хогвартса уехали в свою Индию. Как их звали, он не вспомнил.

А вон и Дафна. Так, в эту сторону не смотреть. Ни за что и никогда. Сколько крови выпила, змеюка... Вон Чжоу, вовсю болтает со своей подружкой Мариэттой. Тоже не вариант. Ох уж этот загадочный восточный менталитет, со своими бы разобраться.

У входа в третий вагон — Панси, мелкая, одиннадцатилетняя, только что попрощавшаяся с родителями. Уже кричит на Винса, случайно споткнувшегося об её поставленную на ходу сумку. Тот поднял её сумку и внёс в вагон, она вошла за ним.

Гарольд невольно улыбнулся. Нет, снова он на ней не женится, слишком уж шумная, но на Хеллоуин обязательно спасёт её снова. Прибить тролля он на этот раз не сможет, силой не вышел, но сможет проследить, чтобы она не рассобачилась с Блейзом и не отстала от факультета.

Перед удаляющимися родителями Панси он увидел также Нарциссу и Люциуса. Значит, Драко уже в вагоне. На входе Гарольд замешкался из-за тележки с сундуком — ненадолго, потому что ему помог проходивший мимо слизеринский старшекурсник — и потащил её по вагону, заглядывая в открытые двери купе. Вскоре он обнаружил Драко, а с ним и двух его сквайров.

— Добрый день, — поздоровался он со всеми. — Привет, Малфой, можно к вам?

— Привет, Поттер, — обрадовался тот. — Заходи, располагайся. Это Крэбб, Винсент, а это Гойл, Грегори. Парни, а это Гарри Поттер, тот самый, я вам рассказывал.

— Добрый день, Поттер, — поздоровались оба, а затем сказали, что их можно звать Винсом и Грегом.

— А меня — Гарри. — Гарольд задвинул свою тележку под откидной купейный столик и запихнул клетку с совой на верхнюю полку. — Вы оба тоже в Слизерин? — спросил он для завязки разговора, усаживаясь на свободное место.

— Ага, — отозвались оба. — Мы с Малфоем, — добавил Грег.

— Шляпа обязана учесть, что они со мной, — мелкий Малфой был исполнен чувства собственной значимости, и Гарольд переделал невольно возникшую ухмылку в улыбку вежливости. — Ты скоро поймёшь, кто тут есть кто, а я могу помочь тебе, если хочешь.

— Буду очень рад, Малфой.

— Можно — Драко, — разрешил тот с напускной светскостью. — Для начала знай, что в Слизерине все свои, если я не скажу обратного. С Равенкло поддерживать отношения можно, с Хаффлпаффом можно общаться, но не дружить. Главное, ни с кем из Гриффиндора не знайся, это дурной тон. Это общее правило, а частности я тебе расскажу, когда понадобится.

Тем не менее Драко тут же многословно углубился в частности. Гарольд слушал его, изображая внимание, кивал в нужных местах, а сам косил глазом в открытую дверь купе, где через вагонное окно виднелась толпа на платформе. Оттуда должен был появиться Алькор, который почему-то опаздывал. Это было не в привычках Блэков.

Зато на платформе обнаружились Уизли. Всей толпой, все еще живые. Грязно-рыжий остров в озере тёмных и светлых голов. Спешат вдоль поезда к его голове, заглядывая в окна вагона. Любимчики Дамблдора. Твари.

Гарольд брезгливо отвернулся и полностью переключил внимание на Драко, а тот всё говорил и говорил, с огромным удовольствием слушая себя. Рассказывал он полезные вещи, из которых можно было вынести растановку сил и интересов чистокровных семейств. Гарольд постепенно заслушался и даже стал спрашивать, чтобы уточнить, что и как.

Поезд тронулся и покатил на север. Мало-помалу Драко выдохся, а у Гарольда закончились вопросы, и тут Гарольд вспомнил, что отвлёкся и позабыл кое-что важное.

— Слушай, а Алькор где? — спросил он.

— Какой Алькор? — Драко уставился на него абсолютно непонимающим взглядом.

— Алькор Блэк, сын Регулуса Блэка, твой кузен и мой троюродный кузен — какой же ещё? Или вы не дружите?

— Извини, но... — Малфой, похоже, находился в ступоре, — ...я не знаю никакого Алькора. Регулус Блэк пропал в восемнадцать лет, считается, что он мёртв, и он не был женат. Может, бастард какой, но это вряд ли, у Блэков с этим строго.

— Нет Алькора... — пробормотал потрясённый Гарольд.

А вот этого можно было и не делать, Предвечная.

— Поттер, ты чего? — дозвавшийся до него голос Драко звучал обеспокоенно, даже участливо.

— Ничего, — ответил Гарольд неживым голосом. — Пойду помою руки... а то, пока сюда доехал, хватался за всякое...

В туалете он оперся ладонями на умывальник и уставился на себя в зеркало — на тощую мальчишескую рожицу, на очкастые глаза, на прикрытый чёлкой шрам. Он чувствовал себя так, словно у него отрезали одно крыло. Если семь жён не значили для него почти ничего, то двое лучших друзей — очень даже многое. Во всех своих многочисленных авантюрах они выживали втроём.

Времени, чтобы принять эту катастрофу, у него было только чтобы помыть руки. Гарольд машинально снял очки и положил на умывальник, сполоснул руки, плеснул себе в лицо холодной водой.

Он — Чёрный Британский Лисец. Он справится.

Гарольд хотел подставить лицо и руки под магическую сушилку, но здесь её не оказалось. Пришлось протереть их чистым носовым платком. Когда он вернулся в купе, Драко стал выпытывать, кто такой Алькор, но Гарольд отговорился тем, что кое-что перепутал.

— Точно, перепутал, — подтвердил Драко. — У тебя со стороны Блэков и родни-то никакой нет.

И Гарольд услышал, что у него в предках никакой не гордый род Поттеров — непревзойдённых потомственных артефакторов, создателей зачарованной керамики — а какие-то Поттереры. Копуши! Торгаши "Простоблеском"! И родители отца не Чарльз и Дорея, урожденная Блэк, а Флимонт и какая-то Юфимия — просто блеск, да это даже выговорить неприлично! Кто в своём уме так детей назовёт?! И у этой Юфимии даже девичья фамилия неизвестна — наверняка безродная или даже грязнокровка. А отец, олень такой, поддержал традицию, тоже на грязнокровке женился. Теперь понятно, почему здешний Гарри такой безнадёжный слабак — ещё бы, с такой-то помойкой вместо крови. За что ему всё это, ну вот за что?!