Ко(с)мическая Опера, том 2 (незавершенный)

— Я и есть полиция.

Конечно, она не поверила сразу — пришлось лезть в карман за "идиоткой" (3) — новым чудом изобретательской мысли, превратившим стандартную карточку удостоверения в мультимедиа-проектор, при необходимости устраивающий целую презентацию для благодарных зрителей путем рисования в воздухе красивых картинок.

Вахтерша оказалась зрителем не то, что благодарным, но еще и не пуганым, и, преисполнившись благоговения... нет, не передо мной, а перед прогрессом техники, даже попросила повторить. На бис. Я повторил, чертыхаясь, но исключительно сквозь зубы, чтобы не портить впечатление. Теперь придется всю ночь заряжать аккумуляторы... А, ладно! Зато в кабинет к главному инженеру меня и пустили, и проводили. До самых дверей: наверное, чтобы не сбежал по дороге.

* * *

Услышав, какая неприятность привела меня на завод, главный инженер — дяденька преклонных лет (судя по всему, того же года разработки, что и конвейерные линии), покачал головой, повздыхал, а потом, справедливо заметив, что в день происшествия предприятие не работало, а следовательно, несчастный случай на производстве произойти не мог, развел руками. Мол, и рад бы помочь, да нечем. Я тоже повздыхал, покивал в ответ, сославшись на то, что "работа такая" и что "нужно опросить возможных свидетелей", после чего мне было предложено переговорить с мастером смены, в которую работала мисс Миллер. А уже мастер смены посоветовал в качестве наиболее полного источника информации о личной и общественной жизни потерпевшей ее коллегу по работе и подругу, Тамару Русанову.

Означенная дама — в той же мере непрезентабельная, как и мисс Миллер, только не коротко стриженая, а вся в мелких кудряшках, обнаружилась в подсобке, на так называемом перекуре. Никогда не понимал прелести вдыхания внутрь гадостного дыма, впрочем... Возможно, если бы мое детство прошло не на орбитальных базах, я бы в юности и пристрастился к курению, а так... Не выношу, когда рядом курят. Но на какие только жертвы не приходится идти во имя всеобщей безопасности! Жаль только, что эти жертвы остаются незамеченными... Начальством при выписывании премии, например.

— Расскажите, пожалуйста, о мисс Миллер.

— Чего именно вам рассказать? — устало уточнила госпожа Русанова.

И в самом деле, чего? В смысле, что я хочу услышать?

— Например, как она работает.

— То есть? — Женщина сделала затяжку.

— Она — хороший работник?

— Почему бы вам не пойти с этим вопросом к начальству?

Разумное предложение. Но список поощрений и взысканий меня не волнует.

— Простите, я неточно выразился. Как она относится к работе? Работает с удовольствием или же...

Тусклые серые глаза взглянули на меня с жалостью:

— А вы работаете как? С удовольствием?

Я задумался, потом честно ответил:

— Нет. Но хорошо проделанная работа приносит мне удовлетворение.

Русанова помолчала, потом спросила:

— "Хорошо проделанная" — для кого?

— Для всех.

— Так не бывает.

— Бывает. Правда, очень редко... Но бывает.

Окурок отправился в ведро.

— Значит, и Катьке должно быть хорошо от вашей работы?

Я оперся плечом здоровой руки о стену.

— Надеюсь, что ей будет хорошо. В любом случае, сделаю все, что от меня зависит.

— Зависит... — тяжелый вздох. — Да от вас-то, почитай, ничего зависеть и не может.

Так, процесс пошел. Не люблю ни вызывать людей на откровенность, ни слушать потом эти самые откровения, но работа обязывает.

— У мисс Миллер были проблемы?

— Только вот в таком тоне не говорите! — вскинулась Русанова. — Катька еще богу душу не отдала!

— Простите... Значит, у нее есть некоторые проблемы. Какого характера? Личные или...

— А как черту-то провести, где личное, а где нет? — серые глаза стали еще печальнее.

— Думаю, ничего проводить мы не будем — незачем. Если мои фразы вас раздражают, прошу прощения: это стандартные формулировки, неудачные, но именно те, которые я должен изложить в отчете. Как и ответы на них. Поэтому, если что-то в моих словах покажется вам... неуместным, перефразирую. Согласны?

Она пожала плечами, закуривая новую сигарету.

— Итак, что вызывало у мисс Миллер бесп... Нет, не буду спрашивать. Просто расскажите, что сочтете возможным.

— Да ладно вам... Извините, что сорвалась. Просто для вас-то это работа, а мы с Катькой подруги, и когда о ней так сухо говорят...

— Понимаю. У нее были причины для беспокойства?

— А как и у всех нас, здесь работающих. Молодость давно прошла, с семьей не получилось, карьера не сложилась... А ведь она даже училась. На инженера. Только на последний семестр денег не хватило: матери срочно надо было операцию делать. А потом ухаживать... Вот Катька и бросила учебу.

— Вы давно знакомы?

— Лет пятнадцать уже. Вместе сюда пришли работать.

— На работе не было... Каких-то несчастных случаев? Я имею в виду, с мисс Миллер?

Русанова выдохнула колечко дыма, которое я проводил восхищенным взглядом.

— Нет, она ни разу по производственной страховке не лечилась. Как-то раз упал контейнер... Но рядом с ней, даже не задел. Правда, Катька потом рассказывала, что ей почти месяц снилось, как ее этим контейнером накрывает. Страшно, говорит, было — аж жуть!

— Мисс Миллер увлекается детективами?

— А вы разве не увле...

Она осеклась и хихикнула:

— О чем я только, дура, говорю? У вас этих самых детективов и в жизни хватает! Да, Катька любит почитать. И я люблю. Нам на работу через весь город ехать на монорельсе, так что времени хватает на "книжку-малышку". И детективы читаем, и про любовь, конечно.

Кстати, о любви:

— Вы сказали, что личная жизнь у мисс Миллер не сложилась?

— Ага. Встречалась с парнем еще во время учебы, да он, как узнал, что она в рабочие пошла, сбежал. Были потом еще двое, с завода, да тоже не сошлись характерами.

— У мисс Миллер есть дети?

— Откуда ж им взяться?

— Ну, холостая жизнь вовсе не означает отсутствия детей. Значит, не было...

Странно. Откуда тогда взялась навязчивая идея?

— А она детей любит, — внезапно добавила Русанова. — Очень. Хотела родить, да не получилось: вроде, какая-то патология чего-то там. А приемных без мужа взять не позволят.

Очень верное замечание: именно по этой причине Адвента и проходила по документам, как моя родная дочь, а не приемная — кто бы позволил удочерение молодому человеку, только-только ставшему совершеннолетним, не имеющему семьи, образования и работы? Да никто. Зато иметь собственных детей не возбраняется. Даже если ты "сделал" их еще в нежном возрасте... Бред. Несовершенство законодательной системы, которым можно пользоваться. При необходимости.

— Скажите, раз уж вы с мисс Миллер близкие подруги, то выходные дни, наверное, часто проводите вместе?

Кудряшки утвердительно качнулись.

— А в ту злополучную субботу... Что происходило и происходило ли?

— Да как обычно: встретились, поболтали, сыграли партию в "Бинго", потом зашли перекусить в кафешку, знаете, на городской ярмарке, а потом я ушла.

— Примерно в котором часу и по какой причине?

— Да около четырех было уже... Мне мой позвонил и начал ныть, что некормленый и неухоженный. Пришлось вернуться домой: хоть и плохонький мужик, а лучше, когда он есть, чем когда его нет.

Русанова вздохнула, то ли вспоминая свои неудачи, то ли сожалея о неудачах подруги.

— Понятно... Когда вы расставались, мисс Миллер чувствовала себя хорошо?

— Вполне. Усталая только была, ну это понятно: за два выходных после трех 12-часовых смен подряд отдохнуть трудно.

— Еще раз приношу извинения, что оторвал вас от работы и... от отдыха.

Я повернулся, собираясь уходить, но меня задержал вопрос:

— Как она?

— Мисс Миллер? Неплохо.

— Вы ее видели, да?

— Так же близко, как вижу вас. Она немного расстроена, но это неудивительно: требуется время, чтобы организм справился с последствиями внешнего воздействия. Пусть даже выдуманного.

— Считаете, что она... того? — Русанова покрутила пальцем у виска.

— Вовсе нет. Пока я могу утверждать лишь то, что мисс Миллер — взрослая женщина, подвергающаяся постоянным стрессам, работающая далеко не в щадящем режиме, остро переживающая нереализованные стремления и надежды.

— А попроще?

— Ей всего лишь нужно отдохнуть. Пойти в салон красоты, купить красивое платье, подцепить в баре мужчину на одну ночь — и полностью расслабиться. Раз уж то, о чем мечталось, не сбылось, стоит поискать другую мечту.

Серые глаза посветлели:

— А ведь вы совершенно правы, детектив. И когда Катьку выпишут, я прослежу, чтобы она именно так, как вы советуете, и поступила!

* * *

Другим всегда легко советовать, верно? Ну я и набредил... Самому стыдно. Платья, бары, мужчины. Куда лезу со своими представлениями о "женском счастье"? Надеюсь, мисс Русанова не станет посвящать свою подругу в личность кретина, предложившего программу действий по расслаблению, иначе... Она и так смотрит на меня странным взглядом паломника, добравшегося до Мекки, чем начинает здорово раздражать мои бедные нервы. Кстати, вопрос: почему? Имею в виду не проблемы своих нервов, а странное поведение незнакомого человека.

Непонятненько... Впрочем, эту загадку можно оставить "на сладкое", а сейчас меня ждет мое наилюбимейшее занятие. Отчет о проделанной работе. Точнее, о том, как я упомянутую работу пытался проделать.

Я извлек из плоской коробочки универсального записывающего устройства — в просторечии, "урод (4))" — карту памяти (не с первой попытки, потому что действовать приходилось в основном левой рукой), и, загнав ее в считыватель, вывел на экран монитора видеопоток моих теплых бесед на заводе — для наглядности, если что забуду. Правда, все аудио и видеоматериалы так и так будут приложены к отчету, но статуса улик и свидетельств не получат ввиду большой вероятности подделки. Поэтому, как и в старые добрые времена, значение имеет только бумажка, заверенная подписью. Живой и подлинной, то есть, с использованием всевозможных биометрических подтверждений. А для расследования большое значение имеет личное мнение дознавателя, построенное на документальных фактах, кои прилагаются к делу в ужасающих воображение количествах. Например, если в ходе следствия боком упоминается какой-либо вид общественного транспорта (к примеру, тот же монорельс), будь любезен приложить справку о расписании движения, его выполнении в означенный день и ценах на билеты, причем с печатями и подписями, которые придется выбивать у начальника транспортного департамента... Головная боль гарантирована, в общем. А ведь мне надо будет еще провести официальные допросы всех "участников", начиная от соседа, обнаружившего беспамятное тело мисс Миллер на заднем дворе пансиона, и заканчивая врачами и прочим персоналом больницы, имевшими несчастье заниматься потерпевшей. Завтра займусь — сегодня уже просто не успею: мне бы предварительный отчет сварганить и получить у женщины (если она настаивает) официальное заявление на расследование. Очень надеюсь, что его не последует, потому что дело... Ломаного гроша не стоит.

Что у нас имеется? В 17 часов 30 минут Мирко Живович, возвращавшийся домой, обнаружил свою соседку, Екатерину Миллер, без сознания покоящуюся в кустах жасмина, произрастающего во дворе пансиона. Попытки самостоятельно привести женщину в чувство успеха не имели, посему была вызвана "скорая", которая прибыла на место в 18 часов 16 минут. Таким образом, в себя потерпевшая пришла уже в больнице, и сразу по пришествии объявила, что ее пытались убить. Врач приемного отделения, не намеревающийся ждать, пока пациентка станет более-менее вменяемой, отправил сообщение в полицию — мол, сами с ней разбирайтесь. Из местного отделения полиции дело поступило в Управление, а конкретно — легло на стол Барбары, потому что фигурирующий в показаниях завод считается стратегическим объектом, и происходящие в его пределах коллизии необходимо разбирать офицерам, имеющий соответствующий допуск... Насколько понимаю, в качестве объекта промышленного шпионажа завод комплексных полимеров представляет интерес разве что для мэрии, давно желающей его снести, а освободившийся земельный участок продать подороже, благо место почти в пригороде, природа под боком, можно построить коттеджный поселок для обеспеченных людей. Это сейчас из-за близости завода цены на квартиры низкие, а когда завода не станет... Кое-кто серьезно обогатится, а я буду вынужден искать новое место жительства... Хм, отвлекаюсь. Непорядок.

Итак, дело поступило в распоряжение тетушки, а та, ни секунды не сомневаясь, повесила его на меня. Впрочем, понимаю, почему: когда я добрался до рабочего кабинета, обнаружил на двери листок клейкой бумаги с каракулями Джея: "Ждите нас на рассвете". Чуть ниже на том же листке рукой Доусона было приписано: "Не раньше ланча, леди и джентльмены". Так что, вполне возможно, парням повезло еще меньше, чем мне.

Преступление и его состав? Отсутствуют. Внешних и внутренних повреждений в организме потерпевшей не обнаружено. Было слегка повышено содержание сахара в крови, но и оно пришло в норму спустя сутки. Налицо только путаница мыслей, но и она, насколько могу судить, очень даже обоснована.

Женщина, занятая довольно тяжелым трудом. Личная жизнь отсутствует — чтение дешевых книжек и задушевные беседы с подругой не в счет. Имели место расстроенные чувства, пусть, довольно давно, но в памяти откладывается все — по себе знаю. Плюс стрессовая ситуация, по свидетельству мисс Русановой, вызвавшая нервное потрясение, разумеется, никем не леченное. Плюс три двенадцатичасовых смены подряд: могло примерещиться все, что угодно — хоть черти, хоть ангелы, хоть инопланетные захватчики. Поэтому требовалось совсем чуть-чуть: аллерген в пище или питье, кратковременная вспышка эмоций (например, хамство официанта), слишком долгое нахождение на солнце, да мало ли что еще! Важно другое: возникла та самая капля, которая переполнила чашу. В результате — шоковое состояние, сопровождающееся... Нет, не буду называть ЭТО галлюцинациями. Скорее, фантомные воспоминания, образованные из собственных несбывшихся фантазий, прочитанных книг и пустой болтовни знакомых. А поскольку у мисс Миллер явный провал в памяти, освободившееся место поспешили занять вымыслы, похожие на правду и тем чрезвычайно опасные. Можно только надеяться, что когда амнезия пройдет, вернувшиеся реальные воспоминания вытеснят весь этот мусор... А ведь мне в схожей ситуации, можно сказать, повезло: ничего не стал придумывать, чтобы заполнить пустоту. Наверное, потому что фантазии у меня... не особенно.

Заверещал комм. Я остановил просмотр примерно на середине записи моей беседы с мисс Русановой и ответил:

— Слушаю.

— Ты вообще где? — вопросил недовольный голос Адвенты.

— У себя.

Дочь одарила меня тяжелым вздохом:

— И как обычно, не в себе... А я по десять раз пытаюсь дозвониться.

— Что случилось?

— Случилось? У тебя опять с памятью плохо?

— Эд, я...

— Ты же говорил, что сегодня мы побудем вместе, сходим куда-нибудь, я тебе расскажу... меня же в лагерь отправляют! На три недели! Скоро! Правда, занятия там тоже будут, а жаль... Ты меня слушаешь? Или тебе не интересно?