Частица невероятности - Мс

— А если тебя с завязанными глазами вести и направлять? — уточнила Мария.

— Н-не знаю. А что? — насторожился юноша, жаждущий посвящения столь же сильно, сколь велик был и его ужас перед арахнидами.

— А вот что, — бодро объявила Мария и изложила свой нехитрый план. — Поэтому, если ты сможешь довериться мне, то я проведу тебя по дороге.

— Ты не боишься пауков? — опасливо восхитился претендент на рыцарское звание.

— Разумно остерегаюсь, раз они ядовитые, — пожала широкими плечами носительница диагноза 'паладин'. — Но ведь это и к лучшему, осторожнее буду. Пробуем или помощь не нужна?

— Я не знаю... Я... — замялся юноша, а потом, глянув в зелено-карие глаза девушки, будто нашел в них ту порцию силы и мужества, каковой ему не доставало, и энергично кивнул, как в омут с головой кинулся: — Пробуем!

— Снимай шарф, проверить надо, годится ли он, чтобы глаза завязать, — продолжила претворять в жизнь свой план Мария, кивая на нечто шелковое, щедро украшенное вышивкой. Шарф не шарф, кашне не кашне, но завязать глаза сгодится.

Шарф был мигом снят с мечтающей о ярме рыцарства шеи и передан для испытаний. Маша намотала повязку вокруг кудрявой головы юноши. С третьего раза и двух полных оборотов удалось сделать так, чтобы ткань лежала ровно, не соскакивала, не давала смотреть по сторонам и не цеплялась за все вокруг. Теперь подопытный кролик видел только кончики собственных сапог, траву и плиты дороги, по которой ему надлежало пройти к замку и зарослям цветущего шиповника. Следующие полчаса Маша и ее новый знакомый потратили на тренировки. Переть буром на штурм паучьих зарослей они не стали.

Маша водила парня за собой, как телка на веревочке, держа его за левую руку. А юноша, чутко прислушиваясь к ее командам, старался реагировать на них как можно оперативнее: шаг вправо, два влево, повернись боком, наклонись, пригнись, присядь и так далее.

Конь по кличке Кальвин косился на все происходящее с явственным сомнением в здравости рассудка хозяина. Он переступал копытами, прядал ушами, а потом и вовсе постарался максимально, насколько позволяли поводья, наброшенные на ветку, отодвинуться за ближайшее дерево с листвой погуще. Может потому, что листва была повкуснее, а может потому, что она худо-бедно маскировала животное от рехнувшегося хозяина и его нелепой знакомой.

Наконец Маша остановилась и признала:

— Хорошо, все получается. Пора! Идем?

— Ид-дем, — чуть запнувшись, подтвердил свое согласие юноша, при этом он так вцепился в руку девушки, что будь на ее месте какая-нибудь менее тренированная особа, та, в лучшем случае, отделалась бы синяками.

Высокие черно-шипастые кусты, точно экзотическими плодами усыпанные пауками, пребывающими в зачарованном сне, как и поведал заранее юноша, сами начали раздвигать ветви. В плотной растительной стене четко по периметру плит дороги образовался арочный проход. Было темновато, но в принципе идти оказалось вполне удобно.

Лишь иногда отдельные ветви склонялись излишне низко или выступали из 'стены' так, что высокому юноше приходилось склонять голову. Сбой это был в магии прохода или нарочитые испытания, ориентированные на создание препятствий для претендентов, Маша не задумывалась.

Она вела за руку будущего рыцаря, который с исполнительной доверчивостью следовал всем ее рекомендациям и, по счастью, пауков вблизи не видел. Маше же приходилось проходить мимо, внимательно смотря по сторонам. Большие, с ладонь, иные чуть мельче, но неизменно с темным, чуть поблескивающим хитином, когтями на лапках и хищными жвалами арахниды устрашали. Нет, пока они спали, девушка не боялась, но понимала четко: проснись хоть один, людям придется нелегко, и не факт, что плащ, намотанный на свободную руку, да крупный сук, зажатый в свободной от спутника руке, хоть как-то помогут сохранить жизнь.

Но пауки пребывали в своем зачарованном оцепенении, и двое двигались под черной аркой прохода без помех, не считая пары-тройки попыток парня споткнуться на ровном месте и протаранить собой паучью рощу или плиты дороги. Однако, Маша бдила и успешно ловила подопечного, не давая ему самоубиться столь нелепым образом. Так они и шли до тех пор, пока путь резко не оборвался, выпуская парочку в заросший дикий сад, окружавший ничуть не обветшалый величественный черный замок. Почему он не был виден за черной стеной с кустами-пауками, девушка не понимала. Разве что его скрывала оптическая иллюзия? Или в деле опять оказалась замешана магия? Как бы то ни было, но Сазонова почему-то совершенно не удивилась.

С тех пор, как в ее рюкзаке оказался, потом пропал, а следом снова нашелся странный ключ, она вообще стала видеть и воспринимать все вокруг иначе.

Итак, перед двумя людьми открылся дикий сад и замок с высокими шпилями башен и странными арками воздушных мостов без перекрытий или перил, сплетавшихся в причудливый и притягивающий глаз узор.

Глазеть можно было долго. Пройти — только тому, кто умеет летать или чей вестибулярный аппарат само совершенство. Или, на самый крайний случай, придется очень медленно красться на корточках, а лучше лечь и ползти, чтобы не дай бог не шандарахнуться в разверзшуюся бездну.

Глава 5. Расколдованный замок

Сама Маша по таким мосточкам прогуливаться не стала бы. К счастью, кусты цветущего шиповника росли не на краю бездны среди мостов, а в саду. Девушка помогла своему подопечному освободиться от спасительного шарфа-повязки. И юный теперь уже наверняка рыцарь торжественно сломал крупную цветущую ветвь, ухитрившись при помощи перчатки обойтись без легкого членовредительства. Дело было сделано!

— Идем назад? — уточнила планы Мария.

— А... — зачарованно взирая на шиповник в своей руке, свежеиспеченный рыцарь Ордена Зари бросил на девушку неуверенно-просительный взгляд, — ты не хочешь пойти со мной в замок?

— Что нужно делать? — уже смутно догадываясь, куда ее угораздило попасть, спокойно спросила Маша.

— В самой высокой башне замка, — начал возвышенно вещать юноша, — зачарованным сном спит прекрасная принцесса Черного Леса. Тот, кто разбудит поцелуем прекрасную деву, станет ее суженым, а если деву возьмет в жены принц иной державы, то он по праву станет владыкой, объединившим земли под своей рукой.

'Ты действительно этого хочешь?' — удивилась про себя Маша такому странному желанию. Не первое и главное — совершить доброе дело, вырвав девицу из летаргического сна, а разбудить, чтобы получить в нагрузку кучу всяких обременительных обязанностей, как награду за подвиг.

Но, возможно, тут так полагается и будет правильно? Ощущая легкое внутреннее неодобрение, но одновременно сочувствуя той, чья жизнь протекает во сне, Мария решительно подвела итог своим рассуждениям:

— Пошли.

— Прямо сейчас? — как-то растерялся рыцарь, хлопнув длинными ресницами.

— А зачем откладывать? — пожала плечами Маша и уточила: — Куда идти-то, знаешь? Какая из башен замка самая высокая?

Вопрос был не лишен логики. Шпили башен, взмывающие в небесную синь, как на подбор все казались одинаково изящными, высокими и неприступными. Желавший взять такой замок штурмом точно устал бы от попыток забраться в каждое из строений раньше, чем достиг бы своих целей. Может, на то и был расчет архитекторов? Или они всего лишь руководствовались в работе принципом 'все выше, и выше, и выше'?

— Я не знаю, — честно признался будильник-доброволец и, запрокинув голову, заворожено протянул: — Они все такие высокие...

— Значит, будет действовать от противного, — заключила девушка.

— Выберем саму некрасивую башню? — наивно уточнил парень.

— Нет, пойдем в те двери замка, где больше всего пауков, — оборвала Мария прекрасные мечты ужасающей прозой жизни и ткнула не в темно-мраморное великолепие парадного входа с колоннадой и изящным полукругом сбегающих к ногам посетителей ступеней лестницы, а влево. Там имелось еще одно из многих, не столь парадное крыльцо-вход, густо оплетенное ветвями цветущего шиповника.

Приглядевшись, юный принц задрожал всем телом. В глубине живописного и ароматного цветочного великолепия дремали они — все те же громадные пауки чщидар. Его фобия! Парень невольно подался назад и уперся в Машину грудь.

— Передумал, возвращаемся? — спокойно, без тени насмешки, уточнила девушка.

Чуть покраснев, все-таки параметры девушки чувствовались и сквозь спортивный топ, надетый под футболку, парень собрался с духом и попросил:

— Нет, не передумал. Но не могла бы ты снова завязать мне глаза?

— Пошли, — вздохнула Маша, снова повязывая шарфик. Если уж взялась помогать, то бросать не полпути негоже. Хочет парень в башню будить принцессу, она доведет. Почему? Может потому, что в голове упорно крутился куплет из старой песенки:

Принцесса спит сто лет, сто лет,

А храбреца все нет и нет!

И если рыцарь не найдется,

Принцесса так и не проснется.

Незнакомую девушку было жаль! А значит, стоило идти вперед. В сравнении с этой целью призрачные привилегии будущего рыцаря казались такой мелочью. Ну боится парень пауков и что? Если он прилежно изучал науки и годен в правители, пусть правит, а храбрым за него охранники будут, а не сможет править мудро, так народ получает ровно такого правителя, какого заслуживает. Или привыкнут, или не привыкнут и скинут. Мало ли в истории примеров подобного. Маша учила, помнит...

Пауки, как показала практика, спали крепко и являлись не более, чем страшным декором заколдованного замка. Так думала Мария до тех пор, пока первой, ведя рыцаря, как поводырь слепца, не ступила на лестницу. Тут-то ее и настигло первое видение. Показалось, что не пауки застыли в сплетении цветущего шиповника, а статные смуглокожие, но вовсе не похожие на негров, беловолосые воины в легких доспехах, вооруженные причудливыми и совершенно очевидно смертоносными алебардами. Стояли они и спали на посту, скованные могучими чарами.

Зажмурившись и тряхнув головой, Маша снова раскрыла глаза. На месте были лишь пауки. Пожав плечами, девушка продолжила путь. Чего гадать, показалось или нет? Может, и впрямь тут заколдованные люди имеются, тогда тем более, не одну принцессу, а всех вокруг спасать надо. При этой мысли горячее золотистое сияние приятно согрело девушку изнутри. Судя по всему, предположение оказалось верным. Раз так, то вперед и, коль заросли вновь расступаются, давая им дорогу, вверх. К той, предположительно, самой высокой из башен и спящей девушке, которая, наверное, является местным ключом к пульту управления от всего замка.

Будь иначе, можно было бы поцеловать любого спящего, вот хоть того же паука на ветке слева. Юный рыцарь все равно ничего не видит, так чего ему стоит чмокнуть нечаянно чщидара в хитиновое брюшко? Глаза завязаны, ему не страшно будет. Но вряд ли сработает, а потому не будем экспериментировать. Надо двигаться вперед и вверх!

На лестнице, уже свободной от вездесущих кустов, было совсем не пыльно и почти пусто, не считая все тех же стражей-пауков, спящих на посту между пролетами бесконечного подъема в паутине металлического переплетения кованых перил.

Казалось, ступеням, ведущим в башню, не будет конца. Рыцарь давно уже выдохся, но не стонал, упрямо брел, пусть и спотыкался на каждом шагу. Впрочем, он не лежал пластом лишь потому, что его едва ли не волоком тащила на себе Маша. Да и сама девушка начала уставать. Все-таки бегать по ровным дорожкам и подниматься по ступеням — разные виды мышечной нагрузки. Про себя Сазонова сделала пометку — внести в тренировки и такой вид упражнений. Икры оказались не подготовлены к длительному напряжению и ныли.

Но все когда-нибудь заканчивается! Последний пролет, ведущий в небольшой коридор к двустворчатым дверям, заставил Марию облегченно улыбнуться. Дошли! А что скорее доползли, чем дошли, так свидетелей позора нет. Пауки спят, никого другого поблизости нет.

Двустворчатые двери с вырезанным узором из все тех же кустов цветущего шипастого шиповника пауками не охранялись. И тяжелая на вид створка распахнулась без скрипа и шума на удивление легко, открывая вид на девичью спальню.

Серые — нет, все же больше серебристые, чем серые, — белые и голубые тона были нежны и прохладны для взгляда. На высокой кровати без балдахина, мирно уложив щеку на ладонь, спала девушка. Весьма симпатичная, даже, пожалуй, красивая, если привыкнуть к цвету кожи и волос.

— Д... д-дроу, — запнувшись пролепетал отважный рыцарь, едва Маша освободила его очи от шарфа, и шарахнулся назад к дверям.

— Это так страшно? — уточнила его провожатая, склонив голову на бок. Но нет, клыков или острых, как кинжалы, ногтей у спящей на наблюдалось. Девушка как девушка, только кожа темно-серая и волосы совсем белые, как первый снег.

— Но д-д-роу, — рыцарь беспомощно хлопнул ресницами и умоляюще уставился на Машу, будто чего-то ждал. То ли того, что его отважная спутница сама будет целовать заколдованную принцессу, снимая чары, то ли что по-быстрому превратит спящую дроу в нормальную девушку со светлой кожей и золотистыми волосами, подобающими стандартной принцессе. Не выгорело.

— Дроу и дроу, — невозмутимо пожала плечами Сазонова, о каких только сказочных расах не наслушавшаяся за годы учебы от маньяка-ролевика Витьки, и уточнила: — Ты ее целовать передумал? Не хочешь будить, жениться и становиться королем?

Юный рыцарь беспомощно вздохнул. Перспектива стать мужем серокожей девушки в его глазах совершенно очевидно перевесила все прилагающиеся к побудке горы бонусов.

— Я не смогу коснуться такой девы поцелуем любви, не смогу стать ей достойным спутником жизни, — наконец признал очевидное рыцарь и снова уставился на компаньонку по приключению в ожидании если не чуда, то хотя бы ценного совета, приравненного к чуду.

— А ты ее попробуй разбудить поцелуем не в губы, а в щеку, по-дружески, — пошевелив извилинами, предложила Маша. — Жалко ж, они все живые, а столько спят, вместо того, чтобы жить.

— Все? — удивился рыцарь.

— Все, — решительно подтвердила Сазонова. — Кажется, все подданные принцессы в пауков превращены.

— В щеку я могу, я попробую! — приободрился рыцарь-принц, освобожденный от перспективы женитьбы на создании иной расы, не подпадающей под его романтические чаяния и каноны красоты.

'Чего тут пробовать, целовать надо! — озадаченно подумала Маша. — Или промахнуться боится, так вроде девушка не Дюймовочка? Хотя если парень никогда и никого не целовал, тогда понятно, почему волнуется. Я вот тоже с парнями не целовалась ни разу и, наверное, стесняться бы начала, если бы пришлось. Или не начала, если для дела надо'.

— Давай! — бодро напутствовала на романтический подвиг спину собеседника Сазонова. Спина героя, шагнувшего к ложу серокожей принцессы, даже чуток распрямилась. Осознание того, что морально он не один на один с незнакомой девушкой чужой расы, придало стеснительному рыцарю сил.

Нагнувшись, он стремительно чмокнул девушку в щеку и, отпрыгнув от кровати, замер испуганным кроликом. Секунд пять ничего не происходило. Маша уже даже почти решила, что щечный метод для снятия чар не подходит, надо попробовать другой, более традиционный, но потом мир изменился.