Древолюция

Гладь озера призывно сверкала на ярком солнышке, погода стояла жаркая, и сегодня они собрались купаться.

Вдруг раздался звук, заставивший хозяев разом подскочить и выглянуть в окно. Николай остолбе-нел: через рухнувшую изгородь в огород протискивалось огромное дерево! Он повернул голову и увидел Танюшку. Засунув палец в рот, она спокойно стояла и смотрела на чудо. Вожаков рванул дверь и выскочил во двор.

— Папа, делево ходит! — пальчик Танюшки указывал на монстра, и девочка даже подпрыгивала от радости. Николай сгреб ее в охапку и забежал в дом, но то, что он увидел за эти несколько мгновений, отпе-чаталось в его мозге навсегда. Толстый черный ствол дерева бугрился и жил, словно под корой перекатыва-лись мощные мускулы, а корни шевелились и извивались, словно щупальца гигантского осьминога. Дерево цеплялось ими за землю и стену сарая и продвигалось вглубь участка.

В полной тишине семья замерла у окна. Неизвестный науке монстр, сминая цветы и посадки, мед-ленно проследовал через огород к забору соседа, отставного майора Жигунова, и так же бесцеремонно про-ломил его.

— Что это такое, Коля? — спросила Надя. Муж медленно покрутил головой: такого он никогда не видел, и сомневался, что такое кто-нибудь видел еще.

— Сидите здесь!

— Ты куда? — спросила Надя, накрепко прижавшая Танюшку к себе. — Не ходи, Коля!

— Я только посмотрю!

Он вышел на крыльцо и выглянул из-за дома. Ходячее дерево оставило после себя удивительный, ни на что не похожий след: будто кто-то протащил огромный клубок извивающихся змей. Николай увидел верхушку дерева, возвышавшуюся над домом соседа — она выглядела вполне обычно, лишь ветви с зеле-ными листиками раскачивались от тяжелой размеренной поступи гиганта. Что же это такое? И куда оно двигается?

Никогда в жизни Николай не слышал о шагающих деревьях, и не поверил бы никому, пока не уви-дел собственными глазами. Он терпеть не мог дурацких баек и россказней, и даже как-то поссорился с сосе-дом Жигуновым, утверждавшим, что видел в озере сома размером с лодку. А теперь в его огороде хозяйни-чает дерево-мутант.

А может, это вовсе и не дерево? Просто нечто, очень похожее на дерево. Но что? Инопланетянин, что ли? Голова шла кругом и хотелось протереть глаза. На соседском участке раздался крик, выведший Вожакова из ступора. Николай сразу догадался, кто кричал. Голос Тамары Григорьевны, жены отставного майора, был хорошо известен всему поселку. Его Надя частенько еле сдерживалась, чтобы не отвечать на реплики соседки, обожающей совать нос в чужие дела. А если дерево раздавило ее или схватило щу-пальцами? Да зачем она дереву? А зачем дереву ноги?

Понимая, что логику искать долго и бессмысленно, Николай огляделся и, подхватив лежащий на колоде топор, медленно двинулся к забору, разделяющему участки.

Соседка, Тамара Григорьевна, в халате и шлепанцах лежала в грядке с картофелем и верещала громче милицейской сирены, так что наверняка подняла на ноги весь поселок. Но дерево не трогало ее, его даже не было рядом. Уцепившись гибкими корнями за сарайчик, оно зачем-то раскачивало строение до тех пор, пока сарай не рухнул, поднимая облако пыли. Соседка неожиданно замолкла, вскочила и выбежала на улицу через калитку. А на крыльце возник пожилой майор с двустволкой в руках. Вскинув ружье, он одно-временно выпалил из двух стволов. Дерево-мутант дернулось и, словно теряя равновесие, взмахнуло корня-ми. Один из длиннющих отростков ударил соседа в грудь и, выронив оружие, он скатился с крыльца и ос-тался лежать на траве.

Убило!? Николаю стало страшно, но одновременно необъяснимый и дикий азарт не дал ему отсту-пить. Он подскочил, размахнулся и всадил в ствол топор, тут же отпрянув в сторону. Лезвие топора вошло до омерзения легко, как будто он ударил не дерево, а нечто мягкое, живую плоть... Длиннющий корень дос-тал Николая, хлестнул по ногам и сбил наземь. Вожаков застонал. Ему показалось, что чертово дерево сло-мало обе ноги, но все же поднялся и почти на четвереньках, хромая, бросился бежать.

У самого дома Вожаков оглянулся и увидел, что дерево идет следом. Монстр медленно настигал и уже подбирался к забору. Скорчившись от боли и прихрамывая, Николай забежал в дом.

— Быстро закрой дверь! — крикнул жене. Та испуганно замерла у окна. Вожаков сам задвинул ще-колду и потащил семью вглубь комнаты. Эх, почему у него нет ружья!

— Что с тобой? — Надя заметила, что он прихрамывает.

— Оно идет сюда!

Ходить было больно. Но если бы ноги были сломаны, он бы не встал. Значит, ничего, заживет. Чер-това ходячая деревяшка! Он вспомнил, как неожиданно легко вошел в ствол дерева его топор, и его едва не замутило. Теперь топора нет. А что есть? Коса? Кувалда? Так они в сарае. В доме только кухонные ножи. Через стекло Николай увидел, как дерево движется вдоль дома, а из ствола торчит его, Николая, топор. Да что там ружье! Такому монстру, наверно, и пуля — что слону дробина.

Жена с дочкой сидели на кровати, прижавшись друг к дружке.

— Папочка, а оно нас съест?

Он посмотрел в испуганное лицо дочурки.

— Не съест. Не бойся. У него ротика нет.

С треском вылетело окно, и черный корень-щупальце влез в комнату. Танюшка взвизгнула.

Надя потащила дочку к противоположной стене. Отросток медленно шарил по комнате, ощупывая предме-ты, опрокинул стул, снес горшок и раздавил блюдце на окне. Самого дерева он не видел, и казалось, в доме хозяйничает гигантская змея.

Николай побежал в спальню и распахнул окно:

— Надя, давай сюда! Вылезайте! Быстрее!

Надя спрыгнула первой, он передал ей дочку, схватил со шкафа ключи от машины и выпрыгнул следом. Дерево топталось по ту сторону дома. Притаившись, они слышали, как звенят разбивающиеся стек-ла веранды и трещит входная дверь.

'Девятка' стоит у ворот. Надо пробежать всего-то с десяток метров. А вдруг оно увидит их? Уви-дит? Как может видеть дерево, подумал Николай. Так же, как и ходить, ответил он себе. Да и по ногам мне оно не промазало! Надо уезжать на машине, только так!

— Пошли! — они быстро перебежали к стоявшей у забора 'девятке' и залезли в кабину. В голове мелькнула мысль, что сейчас, как в американских ужастиках, двигатель не заведется. Но движок завелся с полтыка, зря он, что ли, с машиной все время возится! Николай всегда относился к технике с вниманием, и она его редко подводила. Ворота забыли открыть!

Он выскочил из-за руля, снял со створок кусок скрученного в кольцо троса, повернулся и обомлел. Чудовище подходило к автомобилю, безжалостно топча капустные грядки.

— Коля, скорей!

Он в пять прыжков достиг машины, прыгнул в кабину и нажал на газ. Распахивать створки не было времени и, протаранив ворота, Николай вылетел на дорогу.

* * *

*

Чугунов помотал головой, но видение не проходило: по дороге медленно двигались два дерева.

Проехавший мимо молоковоз резко затормозил. Видно, водитель тоже увидел это. Значит, не галлюцина-ция. Тогда что? Грузовик сдал назад, пока не остановился напротив милиционера.

— Ты видел?! — высунулся в окно водитель. — Ни хрена себе! Деревья ходят!

— Я вижу, — пробормотал Чугунов. Инструкций по поводу ходящих деревьев у него не было, и го-лова стала пухнуть от противоречивых мыслей. Надо звонить начальству. Да ведь никто не поверит!

— Слышь, начальник, делать что-то надо! — водитель молоковоза нервничал. — Как мне проехать? Они ж не дают! Правила нарушают, а ты стоишь!

— Погоди, погоди, — сказал сержант.

— Чего годить! У тебя пистолет есть! Стрельни по ним, может, уйдут!

— Ты что?! — милиционер невольно положил руку на кобуру. — Вот еще: стрелять! За патроны не тебе отчитываться. Я сейчас начальству позвоню!

— Але, диспетчер! — заорал Чугунов в рацию. — Вышлите наряд на перекресток шоссе и шестьде-сят седьмого! Что случилось? Приедут и увидят, долго объяснять! Только быстрее! Что вам конкретно? Да вы не поверите, это видеть надо! Ну... два дерева вышли на дорогу! Да не пьян я! Высылайте наряд! Здесь авария может произойти...

Он медленно опустил руку с рацией, и водитель все понял без слов.

— Ладно, объеду как-нибудь! — сказал он. Заскрежетала передача, и 'зилок', отчаянно сигналя, рванулся вперед и попытался проскочить между деревьями, занимавшими обе полосы. Это ему почти уда-лось, машина загромыхала по здоровенным корням, но они вдруг взвились в воздух и ухватили машину за кузов. Движение молоковоза замедлилось. Водитель жал на газ — Чугунов слышал, как ревет двигатель, но колеса вращались впустую. От пережженной резины повалил дым, но машина не двигалась с места. Деревья вцепились в нее и держали! Один из корней, больше похожий на гигантское щупальце, с размаху хлопнул по кабине, с легкостью сминая металл.

Водила вылетел из грузовика и, обежав чудища вдоль канавы, подскочил к милиционеру:

— Стреляй, чего стоишь! Видишь, что делают! Это ж мутанты какие-то!

Деревья внезапно отпустили помятый молоковоз, и он резво нырнул в кювет — водитель не выклю-чил передачу. Звякнуло треснувшее стекло, и двигатель заглох.

— А вот это уже авария, — неестественно спокойно сказал Чугунов и вновь поднес к губам рацию. — Центральная, высылайте тягач, здесь авария, грузовик в канаве. Нет, скорая не нужна. Я жду.

Криво улыбнувшись, он повернулся к ошалевшему водителю:

— Все нормально, сейчас приедут.

* * *

*

— Валерий Валерьевич, можно? — в приоткрывшейся двери возникла голова дежурного Ложкина.

— Заходи, чего у тебя?

Начальник милиции Дымова играл с компьютером в шашки и проигрывал пятую партию подряд. Но ничуть не огорчался. Никто ведь не видит.

— Да... — Ложкин замялся. — Ерунда какая-то...

— Чего тогда с ерундой ко мне приходишь?

— Да нет, я не в том смысле, — дежурный офицер приблизился к столу начальника и задвигал пле-чами. Бегунов знал о дурацкой привычке подчиненного, за что того прозвали Кощеем, и невольно усмех-нулся. Метко ребята придумали. Сухой, костлявый, и руками болтает, как скелет в кабинете биологии.

— Не ерунда, а странное что-то.

— Ну-ну, конкретней. Забыл, как я тебя учил? Кто, что и где?

— Валерий Валерьевич, к нам уже в пятый раз обращаются. За день. И какую-то чушь говорят.

— Ну, ну? — Бегунов сделал еще пару ходов, снова проиграл и недовольно уставился на подчинен-ного.

— Говорят, в Засекино ходячее дерево половину дворов развалило. Люди оттуда бегут, и все к нам звонят.

— Чего-чего? Что за бред?

— Я понимаю, что бред. Так ведь все засекинцы уже здесь. Там никого, говорят, не осталось. Еще на шоссе авария. Сержант-гаишник говорит, что тоже видел ходячие деревья. И еще: по словам свидетелей, в Засекино дерево ударило жителя деревни, и он, кажется, умер. Остался в Засекино.

— Говорят... кажется... Что за доклад у тебя?! А если труп, то это серьезно. Возьми у свидетелей по-казания и предупреди, что сказки о деревьях нам не нужны, и что существует ответственность... Ну, ты зна-ешь.

— Так точно. Опергруппу выслать?

— Если подтвердят, что убили — высылай. Связь с Засекино есть?

— Связи нет. Так там и из людей, говорят, никого не осталось.

— Опять 'говорят'! Что в Китае кур доят! Ладно, высылай опергруппу, они там разберутся.

* * *

*

Часовой услышал глухой удар и встрепенулся, крепче сжав оружие. В рассветных сумерках глаза уловили движение за кромкой тумана, подползавшего к периметру. Что там такое? Он всмотрелся — и сон как рукой сняло. Сквозь белесое марево двигалось что-то огромное. С такого расстояния человек едва заме-тен, но это существо много больше человека. Это даже не медведь! Не слон же?!

Нечто двигалось прямо на ограждение, двигалось медленно, не скрываясь. Да и не скрыться здесь никому — вокруг зоны полоса отчуждения, которая хорошо просматривается. И лишь в утренние часы пол-зущий с реки туман ухудшает видимость. Подождем, посмотрим, что это, решил он.

Объект приблизился, и солдат опешил: к колючке шло самое обыкновенное дерево! Если конечно считать обыкновенным его умение ходить! А может, это не дерево, а чья-то хитрость? Может быть, оно во-обще не настоящее? А за ним кто-нибудь прячется?

Из зоны случались побеги. И байки о невероятной изобретательности зеков он слышал часто. Но тут другое дело — идут с другой стороны периметра. Может, они хотят подвинуть дерево к забору, чтобы их кореша могли спуститься, а не прыгать с пяти метров вниз? Но почему дерево, а не лестницу? Солдат метнулся на другую сторону вышки и посмотрел вниз: никого, совершенно никого. И тихо.

Звук автоматной очереди заставил вздрогнуть. Видать, на соседней вышке тоже заметили дерево и решили стрелять, значит, и ему надо. Солдат вскинул оружие, прицелился и стеганул очередью по деревяш-ке. Никакого эффекта! Или не попал? Из автомата он стрелял нечасто: в учебке пару раз, да раз на соседнем стрельбище...

Дерево приблизилось к забору вплотную, и сработанная на совесть преграда заскрипела и затрещала под натиском невероятной силы. Чего доброго, сломает! Стрелять неудобно — забор почти целиком закрывает мишень, но опешивший солдат прекрасно разглядел, что за деревом никого нет, и что оно двигалось само! В любом случае надо стрелять на поражение, в уставе ясно сказано: 'при попытке прохода к периметру...' Он палил без остановки, пока в рожке не кончились патроны.

Зона ожила: возле бараков бежали люди, кто-то кричал, где-то взвыл двигатель. Одна из вышек по-шатнулась. Человечек на ней заметался, попытался слезть, но не успел. Опоры подломились, и вышка рух-нула на плац, проломив забор внутреннего периметра.

Часовой замер: на соседней вышке находился его товарищ Генка Смальков. Это он хотел слезть! Неужели погиб? А как спасешься, ухнув с такой высоты?!

КПП располагался рядом, и часовой услышал гулкий удар в ворота. Они ломятся внутрь! Что же происходит? И что делать? Ноги чесались, хотелось бежать с этой вышки, чтобы не пропасть, как Смальков, но ведь он на посту! Но не долг, а страх удерживали от бегства. Солдат представил себе, что может последовать за нарушение устава, и ходячие деревья не показались такими уж страшными. В конце концов, у него автомат! И последний рожок с патронами.

А если зеки воспользуются случаем и дадут деру? Придется стрелять. А стрелять в человека труд-нее, чем в дерево...

* * *

*

— Ни хрена себе! Такого я еще не видел! — оперуполномоченный Ракитин изумленно воззрился на покинутый людьми поселок.

Милицейский 'уазик' остановился у самого въезда в Засекино, и опергруппа в полном составе вы-шла наружу. В поселке царила совершенная тишина. Одно это уже настораживало. Милиционеры двину-лись по единственной улице. Ворота многих участков были распахнуты: заходи, кто хочешь, бери, что хо-чешь. У первого дома они вообще лежали на траве, вывороченные из земли вместе с опорами. А прямо у въезда в деревню поперек дороги валялся поваленный столб. Теперь понятно, почему ни связи, ни электри-чества нет, подумал Саенко. На другом конце улицы показалась собака. Она даже не гавкнула, посмотрела на людей и убежала в чей-то двор.