— Добились чего хотели... Забирайте ключ, все забирайте... И уходите!.. Прочь, вон, с глаз моих долой, больше никого видеть не желаю! Вы меня убили, убили меня...больше никогда мне не быть молодой и красивой... — причитала она, всхлипывая. — Ах, Лауритц, а ведь я тебя любила!.. Я их всех по-своему любила... А ты глупец... Ты можешь стать счастливейшим человеком, но из-за своей нелепой глупости рискуешь ничего не достигнуть в жизни...
Ларри удивленно вытаращил невинно-васильковые глаза, а в его беззвучном шевелении губ можно было различить "Да как же так?..", "Что ж такое?.." и "Сударыня!..". Олли уже кралась у стенки к выходу, размышляя на ходу, не зря ли она разоружилась, и, авось, канделябр ей еще пригодится, а судовой врач вдруг двинулся в противоположную сторону, в сторону старой рухляди, рыдавшей над сломанными часами.
— Ты куда? — остановила его принцесса.
— Я хотел только удостовериться, что с ней все будет в порядке...
— Да все с ней будет в порядке, сказочный ты дурень! Ей еще, может, получше нашего будет. Вот она бы тебя не пожалела.
— Я знаю, Олли, я уже это понял...от частоты того, как меня будут называть дураком, я глупее не стану. Но в моем желании не было ничего зазорного... Ладно, пойдем уже, — он открыл перед девочкой дверь, пропуская ее вперед. — А вот ей самой сейчас можно посочувствовать — она старая, жалкая, никчемная...минуту назад у нее было все, а теперь — только разбитое корыто... Хотя...ее "корыто" будет приносить хорошую прибыль до тех пор, пока люди пьют кофе и едят шоколад. Так что, ты права, пожалуй, все с ней будет в порядке, только злодейств творить будет меньше...я надеюсь.
Пересекая проходной зал, Олли замерла у застекленной стены, за которой во влажных зарослях миниатюрных джунглей копошилась разнообразная членистоногая живность.
— Ой... — выдохнула девочка, удивленно тараща зеленые глазенки на террариум. Там за стеклом "тигры мира насекомых" как раз находились в разгаре процесса продолжения рода. — А что это они делают? Выглядит, как верховая езда...но я подозреваю, что тут никто никого не катает... — тут же полюбопытствовала она, настойчиво поглядывая на доктора.
— Они...ну...как бы сказать... Тебе еще рановато на такое смотреть, — неуверенно пробормотал Ларри, но сам машинально продолжал следить за брачующимися насекомыми. Все-таки, в природе все задумано гармонично, и ни одно естественное зрелище не может быть безобразным... А, впрочем... Даже не дожидаясь завершения процесса, насекомое, что было покрупнее, молниеносно ухватило своего партнера передними лапами-клешнями, стащило со своей спины и...откусило ему голову. Продолжавшее рефлекторно двигаться, зеленое, членистое тельце было смачно сгрызено внушительными жвалами, а под конец из челюсти того чудища, что в паре выполняло роль самки, торчали только концы полупрозрачных сетчатых крыльев и одна задняя лапа бывшего "мужа". От этого зрелища молодому человеку стало как-то нехорошо. — А это что же такое происходит?.. — нервно сглотнув, задал он вопрос скорее риторический.
— А это, по-моему, уже тебе лучше не смотреть, — Молира покровительственно похлопала судового лекаря по плечу. — Пойдем домой, сэр доктор.
Глава 9. Типичная нетипичная принцесса
Судовой врач и девочка торопливо шагали по нагретым солнцем камням мостовой. Вцепившись в мужскую руку, Олли боязливо поглядывала по сторонам из-под серьезно насупленных бровей, впрочем, она чувствовала себя ведомой и поэтому не слишком сильно беспокоилась. Лауритц пока не подавал виду, что на местности он ориентируется лишь с переменным успехом, поэтому гулять таким образом может достаточно долго, так что все пока были более-менее довольны. Остановившись у одного большого, стоящего на пересечении двух улиц здания, Ларри воровато оглянулся, но все же осторожно зачерпнул ладонью воду, тонко струившуюся по спирали в мраморной раковине, прикрепленной к его стене. Доктор попил, умылся и смочил носовой платок.
— Эх, жизнь моя жестянка... — вздохнул он. — Меня сейчас мучают две вещи — жажда и вопрос "Что это было?". Ради ответа на него я был бы готов даже навестить того прославленного (в определенных кругах) часового мастера, на пороге чьей мастерской впервые столкнулся с этой дамой...вовек бы мне ее не видать...
— Ты чего! — взвизгнула Молира, тут же прикрывая самой себе рот ладошкой и переходя на жуткий шепот. — Совсем с ума сошел?! Лично я туда в жизни не пойду, да они там все сговорились! Это ужасный заговор!.. Откуда ты знаешь, может быть, здесь весь город такой, одни мы с тобой ни о чем не подозреваем... — высказала она страшное предположение и округлила зеленые глазенки. — Или подозреваем?.. Ну-ка, признавайтесь, доктор Траинен, а вы сами, случайно, с ними не заодно???
— О, горе мое луковое... — лекарь закатил глаза и наотмашь брызнул в девчонку водой. — Нет, я ни с кем не заодно, даже наоборот. По-моему, меня здесь вообще никто не считает нужным посвящать в свои планы. Только ты не устраивай, пожалуйста, истерик. Чем меньше ты будешь усложнять мне жизнь, тем быстрее я отведу тебя на корабль. Честное докторское.
— Ну...хорошо, — принцесса снова моментально сменила гнев на милость и озорно улыбнулась. — На самом деле, я никогда в тебе не сомневалась. Просто хотела проверить. Я знала, что ты придешь меня спасать...прямо как рыцарь... Только рыцарь из тебя, честно говоря, какой-то странный, чудной получается. Да и я, наверное, неправильная принцесса...
— Я и сам толком не знал, что явлюсь за тобой сюда... — молодой человек слегка покраснел. Ему была лестна похвала маленькой девочки, ведь оценка его качеств, чем бы ее ни приправили, оставалась высокой. Даже как-то неудобно стало оттого, что на самом-то деле он рисковал с треском провалить свою геройскую миссию, бесславно сгинув в коварной топи, умело замаскированной слоем взбитых сливок, шоколадной крошки и засахаренной вишенкой сверху. А ситуацию спас вовсе не он, а элементарная случайность, очень удачное стечение обстоятельств. Только сейчас Лауритцу не хотелось разочаровывать свою подопечную... Потом он, конечно, расскажет ей правду...когда-нибудь, позже...если будет время и подходящая ситуация... А сейчас Олли просто нужно было взять за шкирку, как котенка, и отнести, наконец, в отведенную ему коробку...то есть, на корабль. — Кто знает, может быть, ты бы и сама без меня справилась. Находчивость у тебя, должен отметить, на высшем уровне... А как ты обошлась с часами... Я не уверен, поднялась ли бы у меня самого рука сделать то, что сделала ты. Не ожидал от тебя такой кровожадности, твое высочество.
— И не напоминай. Как вспомню эту ведьму с ее часами, так до сих пор мурашки по коже бегают...бррр...гадость какая, — Олли передернула худыми плечиками и поежилась. — Я же не знала, что часы волшебные.
— Удивительно, как они к ней попали, и еще удивительнее, если их удалось смастерить кому-то из местных умельцев... Я ведь давным-давно читал про такой магический механизм, который по желанию мог в любом направлении изменять возраст своего владельца. Его впервые веков пять назад изобрел один великий мудрец...так, я, конечно, забыл его имя...ну, какой-нибудь Рахат-ибн-Лукум, что-то в этом роде. Он придумал часы для того, чтобы на старости лет сохранить энергию юноши, остроту молодых глаз и неутомимый в учении ум. Все для того, чтобы, как и положено, успеть постичь все тайны мирозданья и решить все загадки, которых так много оставалось неразгаданными... Но, к сожалению, мудрец немного ошибся в своих расчетах, и его изобретение было не в состоянии продлить человеческую жизнь ни на год более отведенного срока, а исправить этот недочет он уже не успел. Наш сэр мудрец канул в Страну Застывшего Времени, а его часики стали очередной сказкой-былью.
— А я слышала историю про мальчика, принца, который очень переживал из-за того, что был маленьким и слабым, и воспользовался такими часами, чтобы стать взрослым и сильным. В его стране началась война, и он очень хотел поскорее стать совершеннолетним, чтобы сражаться рядом со своим отцом. Поэтому он накрутил себе на какой-то такой штуке лет шестнадцать, а то и все двадцать сразу, и пошел воевать.
— Ах, да, ты права, эту историю я тоже помню. Хотя, она еще более спорна, чем та, которую рассказал я только что... Я читал, что тот юнец был не просто маленьким и слабым, он был...кхм...больным и умер вскоре после начала той войны. Поэтому его старшей сестре пришлось...а, впрочем, ты сама потом сможешь взять эту легенду в библиотеке. Я не хочу, чтобы меня обвиняли в том, что я опять "научил тебя плохому". А ведь ты, на удивление, только на приличную девочку стала похожа, это так кстати... Эта Нейла и вправду колдунья. Если ее фокусы с гипнозом и скачками из девицы в старуху еще можно поставить под сомнение, то тот факт, что ей удалось заставить тебя носить платье, иначе как магией не объяснишь.
— Ладно, хватит мне сказки рассказывать, как маленькой, — девочка недовольно одернула ставший ей таким непривычным подол. Рабочее платье было для нее плохой репетицией дворцовых нарядов, если она намеревалась возвращаться домой... — Когда же мы уже вернемся на "Золотую Сколопендру"?
— "Сколопендра"? — Ларри удивленно приподнял бровь, заставив свою спутницу на полсекунды испугаться. — Мы отправляемся сразу на "Ветрокрылый".
— Это еще куда?..
Оказалось, что Олли была не в курсе последних событий, ведь она исчезла с торгового судна как раз перед тем, как началось самое интересное. Девочка, невольно оказавшаяся "виновницей торжества", пропустила всю кульминацию, десерт, который сколопендровцам подавал капитан королевского флота Виллем Вейдвальдс. Но этот недочет было нетрудно исправить... Даже не верилось, что история с пропажей этой мелкой своевольной девицы подходит к концу...ну, почти к концу, ведь оставалось еще покарать пиратов, но это пускай остается на совести служителей Короны. Подписывая свой контракт, Лауритц Траинен не соглашался рыскать по морям в поисках пропавших особ голубых кровей и сражаться с морскими разбойниками, худшее, на что он рассчитывал по ходу службы, были вывихнутые руки и фурункулы на суровых матросских...спинах. Так что свою работу судовой врач уже выполнил и далеко перевыполнил.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — выдохнул Лауритц, любуясь уже красующимся у пристани двухпалубным фрегатом, когда они, наконец, оказались в порту. Но Олли, кажется, не разделяла его радости... Девочка замерла за уложенными внакат бочками и словно к месту приросла. — Так мы идем, или ты уже передумала и мне вернуть тебя туда, где взял?
— Я не пойду, — насупилась она.
— Ну, что еще случилось? Олли, почему?
— Не хочу. Просто не хочу, и все тут.
— О, приплыли... — всплеснул руками доктор, как чувствовавший, что без загвоздок у них ничего не обходится. — Все уже достаточно настрадались и исстарались для того, чтобы вернуть тебя домой. Ты даже не представляешь, как много для тебя сделали люди, которые тебя толком не знают. А ты теперь так запросто говоришь "не хочу"? Мне кажется, в тебе должны были воспитывать великодушие и заботу не только о своих интересах...
— Нет, Лауритц... Я уже так привыкла к этой новой жизни, что в старую вернуться уже не смогу. Мне там было плохо. А здесь — хорошо. Понимаешь?
— Не понимаю, твое высочество. Вот честно, можешь меня казнить (а до этого, боюсь, дело может и дойти), но я никогда не понимал, почему это высокородным особам не живется в блеске и роскоши, не спится на пуховых перинах и не обедается паштетами из гусиной печени с трюфелями. Чего же в этом плохого?.. Я уверен, что множество детей твоего возраста, да и взрослых людей тоже мечтают пожить такой жизнью хотя бы недолго. Даже я, честно говоря, не прочь бы попробовать.
— Ты так говоришь потому, что ты бедный. Те, кто бедно живут, всегда завидуют...
— Ой ли... Нет уж, ты не права. Тут я — далеко не самый "обездоленный" пример. В определенных кругах я могу отнести себя к элите, и такого статуса я добился сам, благодаря собственному уму и усердию. Не знаю, получилось бы у меня так же выбиться в люди, родись я в совсем нищей семье, но этому вопросу суждено остаться без ответа... Но, пусть в жизни у меня был и не очень светлый период, я никогда на нее не жаловался. И никогда не возникало у меня желания все бросить, плюнуть и пуститься во все тяжкие с друзьями сомнительной репутации, выпивкой, азартными играми и легкомысленными женщинами, которые сломали судьбу многим молодым людям... Куда бы не занесла меня жизнь, я везде и всегда буду гордиться тем, кто я есть. А ты? Портовая оборванка? Юнга? Девочка или мальчик? Подмастерье судового врача? Или, все-таки, внучка короля?..
На фоне криков чаек и благого мата портовых грузчиков можно было расслышать, как заскрипели девчачьи мозги, переваривая подобную проблему. Самоидентификация — вот незадача... Бедняжка чувствовала себя сейчас дикобразом на поле морских ежей или летучей мышью в ласточкином гнезде.
— Я уже много успела повидать... Людей, которым по-настоящему плохо живется, которым негде спать, нечего надеть и нечего есть. Понятно, что им повезло меньше, чем мне, — протянула девочка и, поймав на себе строгий взгляд доктора, добавила, — ладно-ладно, им, по сравнению со мной, вообще не повезло в жизни. Но и у меня не все так замечательно. Да, за меня дома все делали слуги, все решали управители и воспитатели, которые получали приказы от моего папы... Но, несмотря на это, у меня не было ни минуты свободного времени! Мне было даже некогда просто выйти на улицу и немножко там погулять. Все боялись, что я могу простудиться, травмироваться, увидеть что-то, что не подобает моим глазам... Говорили, что такое времяпрепровождение не к лицу благородной даме. У меня дома не было никаких прав — сплошные обязанности. Утром меня поднимали с постели, и весь день до самого вечера был расписан по часам. И все сначала указывали мне, что делать, а потом говорили, что я все делаю не так — не так сижу, не так стою, не так ем, не так танцую, не так говорю...даже, когда я молчала, я делала это не так!.. Я не хочу туда возвращаться. Давай уйдем и сделаем вид, что я потерялась насовсем, будто бы меня никто так и не нашел? Пожалуйста...
— Нет. Нет, так не пойдет. Олли, это не игра в прятки...не знаю, играла ли ты в эту игру в своем персональном аду, как ты его описала, но это не она. Сотня взрослых дядек обрыскала море в поисках тебя, и если ты думаешь, что им кроме этого больше нечем заняться, то будешь неправа. Они уверены, что тебя выкрали и удерживают силой, причем вовсе не те, кто это сделал на самом деле. Между прочим, капитана Гайде посадили в тюрьму за похищение тебя, которого она и в помине не совершала. Ее нужно освободить, пока еще не поздно, а невиновность Шивиллы можешь доказать только ты, если расскажешь правду.
— Ну и что? — фыркнула Молира. — Ну и пускай посидит в тюрьме, мне-то что... Капитан никогда не была ко мне особенно доброй.
— "Ну и что"??? Да ее повесят! — воскликнул Ларри. — Как пиратку и клятвопреступницу только потому, что она была ровно настолько добра, чтобы приютить тебя на корабле!
