Лето выбора

— А консортом?

— Я не хочу тебя так унижать, — просто сказала Яна. — Ты для меня не игрушка, а важный и нужный человек. Любимый...

Последнее слово она произнесла совсем тихо. Но Тигр услышал — и прижал женщину покрепче к себе.

А и правда, чего ему бояться? Страшно было, когда она пришла. За нее страшно...

Страшно было, когда она умерла. Без нее...

А сейчас — что? Русина?

Да и фиг с ней! У любой женщины есть свои недостатки!

Тигр храбро улыбнулся.

— Когда свадьбу назначим?

— Да хоть и завтра, — махнула рукой Яна. — Два войска, в качестве гостей... шикарно! Как ты думаешь, спиртного в Звенигороде хватит?

— Эээээ... наверное, да.

А потом Тигр махнул окончательно на все рукой, и поцеловал Яну еще раз. Хелла с ними, со всеми коронами и тронами. Главное — живы! И Яна не сопротивляется. Через минуту он займется делами. Но потом, потом... а пока — Яна.

За спиной влюбленных потихоньку распоряжался Ураган.

Трупы складывали в одно место, правда, Мишеля и Илью отложили в сторонку, все ж эти точно не виноваты, просто под раздачу попались. Пламенный их поближе к себе держал, прикрыться, если что.

Не помогло...

Народ шустрил.

Как-то все очень после случившегося императрицу зауважали. И стремились выслужиться. А правда...

Не казнят?

И даже не сошлют, не отправят на каторгу?

Так это ж отлично! Будем доказывать свою полезность новой власти!

Глава 13

Перо и бумага,

Любовь и отвага,-

Анна, Россия.

— Так... а теперь давайте поговорим, что именно произошло?

Сергей Дементьевич смотрел на сидящую перед ним женщину.

Анна отвечала самым невинным взглядом.

Боря за ее спиной показал другу кулак, а Кира и Гошка так и так маму оставлять не собирались.

Вот еще!

Допрос?

Размечтался! Только при них! И ближайшие пару лет — от Анны никто и на шаг не отойдет. Разве только в туалет.

Кира знала, не скоро еще она забудет этот ужас. И... ни в какой другой город она учиться не поедет! Ну его в болото! Бросать на пять лет свою семью? Да ради чего!

Корочки могут быть любые, и не факт, что ты по этой специальности даже работать будешь. А родные и близкие — величина непостоянная. И потом тебе эти секунды, которые ты могла с ними провести, никто и никогда не вернет.

Никогда...

— Не знаю, — честно посмотрела на него Анна. — Я приехала, а они почему-то упали. И умерли.

Кира помнила про княжну Воронову. Но решила помолчать.

Ну его на фиг!

Может, это такое специальное заклинание? Вроде Авады Кедавры? Ляпнешь так...

А остальные заложники и вовсе ничего не запомнили. Там у кого невроз, у кого психоз, у кого вовсе истерика. Врачи их не скоро из лапок выпустят. Анну тоже хотели в больницу, но тут уж сама пострадавшая отказалась напрочь. Ну и полковник воспользовался случаем.

— Вот просто так упали? И умерли?

— Наверное, — невинно предположила Анна, — они просто меня испугались. Я так неожиданно появилась...

Полковник посмотрел с чисто научным интересом.

— А если вас еще кому-то показать?

— Серега, — рыкнул Боря. — Ты чего добиться хочешь?

— Да мне бы знать, что в протокол вписать! — сорвался Сергей Дементьевич. — Вот представь! Были террористы и померли!

— И чем плохо?

— И мне так написать?

— Ну... а какие причины смерти?

— ОТ ХОЛОДА!!!

— Чего? — удивился Боря.

— Да, вот представь себе! Патанатом еще их осмотрит, но пока он сказал именно это! У них даже льдинки в носу намерзли! На ресницах иней, одежда кое-где примерзла... то есть на первый взгляд — обморожение. Всех террористов разом.

— Они, наверное, под кондером постояли, — фыркнула Кира. — Папа мне постоянно говорит, что вредно!

Полковник удостоил ее злобного взгляда.

— Вы, Кира Борисовна, в другом месте остроумничайте.

— Простите, но я не понимаю, что вы от меня хотите услышать, — развела руками Анна. — Я просто не могла оставаться на месте. Я бы предложила себя вместо детей, но не успела. Они просто упали и умерли. А уж чего они там наглотались, или накурились... я не знаю. Но словами у нас вроде бы пока не убивают?

— Слов у меня нет... Боря! Ну хоть ты им скажи!

— А что сказать? — Борис Савойский тем более не собирался сдавать свою семью. — Анна, конечно, поступила неправильно. Но думаю, ее оправдают все. Анечка, ты же больше так не поступишь?

— Никогда! — уверенно пообещала Анна. — Если моих детей опять не захватят в заложники. Любая мать на моем месте поступит именно так. Прорвется хоть куда и будет умолять убить ее, а не детей. Разве нет?

— Разве да, — проворчал полковник.

Крыть было нечем.

Он не просто подозревал, он нюхом чуял, что Анна причастна. Но...

Доказательств не было. Никаких. Камеры — и те подохли, разом и по всему центру. Кстати — их тоже словно поморозило. Запись не сохранилась нигде. И как так жить?

Надавить!

Не дадут. Вон, в коридоре Яков Александрович ждет. И долго он там ждать не будет. Сейчас такую телегу на тебя накатают, что о звездочках только мечтать останется.

— Между прочим, — все же попробовал он еще раз, — репортеры ждут сенсаций...

Анна не испугалась. Этих зверушек она с Русины отлично и знала, и дрессировала.

— Тогда мы можем идти? Если люди нас ждут?

Полковник бросил ручку на чистый бланк протокола.

— Идите. И подумайте как следует.

— Выйдите, пожалуйста, — Боря коснулся плеча Анны. — Я на секунду задержусь.

Анна послушно взяла за руки детей и вышла. Боря повернулся к другу.

— Серега, я тебя предупреждаю. Если еще раз. Ты или кто-то другой. Полезете к моей семье... пеняй на себя.

Выглядел Савойский так, что его стоило бы испугаться. Как опасной змеи. Полковник и испугался, но виду не показал.

— Боря, надо мной тоже начальство есть.

— Знаю. Но ты можешь сильно замять это дело. Скажем, моя жена по глупости ворвалась в здание, а вы — вслед за ней. И дело решилось штурмом.

— Не поверят...

— А ты напиши покрасивее. Не мне тебя учить. Террористы мертвы, своей цели ты добился... не путай сюда Анну. Не то...

Боря не договорил.

Повернулся и вышел. Умному — достаточно. А Сергей дураком не был никогда.

* * *

— Что вы скажете о случившемся в развлекательном центре!?

— Правда ли, что там были ваши дети!?

— Сколько там было террористов!?

— Вы пережили клиническую смерть!?

Вспышки били в глаза, словно солнце.

Анна на секунду остановилась, но потом мило улыбнулась.

С прессой надо общаться. Но говорить им ровно столько, сколько надо тебе. Не им. Иначе... они все равно скажут. Только придумают, переврут...

Женщина подняла вверх руку, останавливая вопросы.

— То... — чуть не сказала — торы. — Товарищи, прошу вас, секундочку внимания. Сначала я расскажу вам, что именно произошло, а потом, если захотите, вы зададите свои вопросы.

Товарищи прониклись и заткнулись.

Анна улыбнулась еще очаровательнее, не обращая внимания ни на растрепанные волосы, ни на порванное платье. Неважно!

Здесь купальники бывают более откровенными.

— Сегодня я узнала, что наши дети попали в заложники. По страшному стечению обстоятельств, мы с мужем ненадолго оставили их в развлекательном центре. Мне понадобилось в аптеку за таблетками от головной боли, и пришлось выйти. Муж пошел со мной, чтобы я не упала в обморок. И мы узнали... казалось бы — пять минут. И так все поменялось! Мы бросились обратно, но нас, конечно, не пропустили к детям. Даже к центру. Муж решил поговорить с полицейскими, а я... я не выдержала. Я взяла ключи — и на джипе влетела прямо в развлекательный центр.

Репортеры закивали.

Знают.

Искалеченный джип, кстати, как раз вытягивали со стоянки. И похоже было, что это — не страховой случай. Хорошо еще, если хозяева центра не попросят возмещения за искореженный вход.

— Надеюсь, вы меня поймете, я была... в отчаянии.

И снова кивки. Если найдется хоть один 'непонимающий', его коллеги сами фотоаппаратами забьют.

— Я влетела в центр, а там были дети. И террористы. Я хотела попросить, чтобы они отпустили моих детей, чтобы лучше убили меня вместо них, сделала пару шагов — и упала. Врач сказал, гипертонический криз. Наверное, сосуды не выдержали.

— А потом? — не выдержал заодно и кто-то из репортеров.

— А потом я очнулась — и террористы мертвые, — распахнула глаза Анна. — Наверное, наша полиция воспользовалась случаем, и просто перестреляла их.

— А говорят, они все замерзшие были? — влез кто-то из репортеров.

— Я не могу сказать ничего определенного, — развела руками Анна. — Если бы я не упала, было бы проще. А я пропустила все самое интересное. Увы...

— Но заморозка?

— Может, их жидким азотом облили? — Боря вывернулся из двери и подхватил Анну под руку. — У вас по химии что было, молодой человек?

Судя по круглым глазам репортера — тройка. Из жалости.

— Я не знаю, что придумали наши спецслужбы, но не сомневаюсь в их эффективности, — отрезал Борис. — А теперь — с дороги!

Мужчины послушно расступились.

Остановился перед крыльцом мерседес. Второй, тот, что не джип, а легковой автомобиль, седан. Роман распахнул двери и помог семье Савойских погрузиться. А потом стартовал домой с провизгом шин. Кажется, штрафы ему придут. Но... наплевать!

И всем остальным — тоже.

На заднем сиденье четверо человек крепко прижались друг к другу, не разбираясь, кто и где. И спать они сегодня будут так же. И еще долго Анна будет вздрагивать, и бояться оставлять детей одних. А Борис потихоньку приставит к своим родным охрану.

Страшно терять любимых.

* * *

Дома...

В дом они войти и не успели.

Вылетела во двор Роза Ильинична, вылетели во двор горничные, да и Роман не выдержал. Тоже обнял малышню. В результате весь клубок рук-ног-голов оказался на газоне.

Кот по имени Сталин вспрыгнул на скамеечку и полюбовался сверху.

Хороши!

Да, сложно быть человеком, очень сложно. Вот коты точно знают, что все закончится хорошо. А люди... люди не знают.

А Смайлик мог сразу сказать, что уверен в своей хозяйке. И что она тех крыс передавит...

Он же кот!

Он знает, кого коснулось дыхание Богини.

Просто коты умные. И они лишний раз промолчат.

А сколько слез-то! Сколько слез... пописать что ли, еще сверху? Кот подумал над этой идеей, но потом решил не тратить ценную жидкость на людей, и пошел метить столбик у ворот. Это же его люди и его территория. Так-то...

А люди все пытались расцепиться. Хотя и не слишком охотно. Как-то... спокойнее им, что ли, было? Вместе...

Они живы, они рядом, все обошлось, никто не умер...

Боря выпутался первым. И громко объявил:

— Сегодня празднуем! Гуляй, народ! Ромка, тащи бутылки, сегодня ты с нами примешь! Хочешь — жену сюда вызови, пусть приезжает! Тетя Роза, девочки, не стесняйтесь! Танцуют — все!

Никто и не стеснялся. Анна и Кира помогали на кухне, что нарезая, что раскладывая, Гошка таскал тарелки на стол, и в какой-то момент Кира взяла Анну за руку.

— Мама... так можно?

И получила в ответ крепкий поцелуй в нос.

— Конечно, дочка. Всегда можно.

Всхлипнула и уткнулась Анне в плечо.

— Я так... так испугалась.

— Я тоже.

— Мамочка...

* * *

Поздно вечером, когда все разошлись по комнатам, и кто спал, кто уже собирался, когда Гошку, сопящего в обнимку со Смайликом перенесли в кровать, Кира все-таки атаковала родителей.

— Мама, а все-таки? Кто такие Вороновы?

— Это моя фамилия, — спокойно ответила Анна.

— А почему великая княжна?

— Кто?

Тут уж и Борис удивился.

Анна на секунду прикрыла глаза. А потом решилась.

— Я понимаю, это звучит фантастически. Но... Боря, если мы и правда женимся, ты должен об этом знать. Дело в том, что мой прадед... он был — Романов. Не просто. Та самая семья Романовых.

— Серьезно? — не удивился Боря. — Царская семья?

А чего удивляться? Чувствовал же он в Анне нечто такое... порода проснулась. Или кровь заговорила, кто ж ее знает? Вот и объяснение.

— Один из моих предков был бастардом великой княжны. Из последних Романовых.

— Вот черт!

— Да, Боря. Но это было давно, и следы бумаг уже истлели. Мы — Вороновы. Но... в нашем роду есть одна способность. Далеко не у каждого она проявляется. И по наследству может не передаться. Гошке точно ничего не досталось. А мне — вот...

— Какая? — глаза Киры горели откровенным любопытством.

— Я действительно убила террористов. И готова была заплатить за это жизнью.

— Мама!

— Иначе никак, Киреныш. Отнимая чужую жизнь — платишь своей. Я изначально знала, что не выйду живой из центра. Что убью их, и сама лягу рядом. Но готова была заплатить эту цену за ваши жизни.

Кира хлюпнула носом.

— Мама...

Борис задумался.

— А сейчас? Если еще раз?

— Один раз в жизни. И не у всех. И только оплатив чужие жизни — своей.

Сказано было вполне доходчиво.

Боря подумал еще секунду, а потом плюнул, да и сгреб любимую в охапку. Экстрасенсорика там, или еще что... да какая разница? Она здесь, она рядом с ним, она есть...

И вот это качество...

Она ведь и за Киру своей жизнью заплатила.

— Поэтому ты и просила прощения?

— Да. Я знала, что не вернусь. Но что еще оставалось делать?

— Ничего, — признал Боря. — Только давайте никому об этом не говорить. Поняла, мелкая?

— Папс! Ты че?!

— Через плечо. Не хочешь лишиться матери — сиди тихо. А то запрут и будут размножать. Пока подходящего потомка не получат! Это ж какие перспективы! Один раз зашел в администрацию, один вышел.

— Не вышел, — нахмурилась Анна.

— Придумают, как культивировать. Или будут размножать дальше, — отмахнулся Боря. — Так что молчим и молчим. Все поняли?

Женщины согласно кивнули. Кот, который обожравшись, лежал на спинке дивана, тоже кивнул.

Зачем болтать? Лучше колбаску кушать... правда сейчас уже не влезает, но он минут через десять попробует. Проведет эксперимент. Котики — они безразмерные, когда дело касается покушать.

— Поняли. Папс, а вы когда потомком озаботитесь?

— В любой момент. Как Аня согласится.

— А она согласна, — даже не стала сомневаться Кира.

Анна кивнула.

— Согласна. Даже на двоих или троих.

— Счастье мое, — сгреб Боря ее в охапку. И подумал, что начинать надо уже сегодня. А то вдруг сразу не получится? А хочется...

Как же ему повезло!

Спасибо тебе, Господи!

На миг, только на миг, Борису словно бы смешок послышался. И холодом повеяло. Но он оглянулся, и подумал, что ему показалось.

И сова за окном пролетела. Кажется...

А, какая разница! Пусть и сове тоже повезет!

Яна, Русина.

Нет, ну так мы не договаривались!

Яна почувствовала себя откровенно несчастной. Вот так, оказывается, тоже бывает.

Выходишь ты, как приличный человек, из ворот Кремля, а к тебе кидается толпа. И все с какими-то нехорошими намерениями... то ли обнять, то ли поцеловать, то ли еще чего... а вдруг укусят?