Ещё минуту мы, как два упрямых барана, не моргая, буравили друг друга сверкающими глазами. Я был готов поклясться Мерлином, что это самый настоящий визуальный поединок, в народе именующийся 'гляделки'. Вынужден признать, Паркинсон была достойным противником, но, тем не менее, не выдержала жестокого прессинга на глаза. Моргнув, она крепко зажмурилась и болезненно зашипела сквозь стиснутые зубы. Это была чистая победа.
— Поттер! Дементор тебя поимей! — недовольно рыкнула она, потирая глаза кулачками. — Больно же, садист хренов!
— Тебя никто не заставлял пялиться в мои глаза, не моргая. — Резонно заметил я, наблюдая за отчаянно заморгавшейся слизеринкой.
Придя в себя, она направила на меня уничтожающий взгляд, потом неожиданно хмыкнула и хитро улыбнулась уголками губ. Чё-ёрт! Ну, не могу я долго злиться на эту капризную сволочь! Чувствую, что уже почти простил мерзавку. Наверное, я законченный оптимист, если после всего, что вытворяла эта слизеринская скотина, всё ещё верю, что она лучше, чем хочет казаться окружающим.
В следующую секунду она повела себя несколько непредсказуемо. Хотя, она постоянно ведёт себя так. Обойдя меня, она прислонилась к 'моей' стене, заняв соседнее место и беззаботно насвистывая какой-то мотивчик.
— Хорошо стоим! — произнесла она ехидно, скосив в мою сторону необъяснимо весёлый взгляд. С чего это она веселится? Опять что-то задумала? — Поттер, а мы сегодня в ванную пойдём или как?
— Или как. — Непроизвольно усмехнулся я, поражаясь своеобразной манере Паркинсон вести разговор и подкатывать с извинениями. А то, что извинения последуют за этим вопросом, я даже не сомневался. Надо бы первым извиниться. Мы помолчали ещё полминуты, раздумывая о своём, а потом...
— Паркинсон, прости меня.
— Поттер, прости меня. — Услышали мы одновременно.
Переглянувшись, мы захохотали, как ненормальные. На душе сразу стало как-то легко и светло, словно и не было утреннего разговора и вчерашней ночи. Знаю, что это глупо, но я, кажется, начинаю воспринимать Паркинсон как... друга?! Или что-то типа того? Ох! Это уже диагноз! Надо бы головой об стенку удариться или попросить слизеринку отвесить ещё одну пощёчину, чтобы мозги на место встали. А то непорядок! Но я не успел произнести и слова.
— Поттер, какой же ты всё-таки... — протянула Паркинсон с улыбкой на губах, неодобрительно и в то же время насмешливо покачивая головой.
— Идиот? — предположил я, чуть приподняв брови.
— Придурок! — припечатала девушка, безжалостно оскалившись.
— Ну, и стерва! — наигранно возмутился я. — Требую компенсацию за моральный ущерб. — Мда... Хм... Что-то я совсем обнаглел. Как бы она мне сейчас ещё Круциатосом не засветила.
— Утешительные объятия подойдут? — спросила слизеринка, растягивая губы в дразнящей улыбке и морща носик.
— Кое-что другое, конечно, было бы лучше.... — размышляю я вслух, в шутку скользя по её фигуре плотоядным взглядом. Она это прекрасно понимает, но всё же, следуя сложившейся традиции, начинает 'недовольно' пыхтеть.
— Поттер! — лёгкое возмущение в её голосе и безболезненный, но ощутимый удар кулачком в плечо заставляют меня прекратить придуриваться.
— Хорошо-хорошо! — приподнимаю руки в знак безоговорочного согласия. — Объятия сойдут.
— Вот и прекрасно. — Удовлетворённо фыркает слизеринка, обвивая свои руки вокруг моей шеи, и слегка (типа по-дружески) похлопывая по спине. А я что? Я подло (сам от себя не ожидал) пользуюсь моментом, обнимая девушку сначала за тонкую талию, а потом незаметно опуская руки вниз. А, может, и не так незаметно, как мне бы того хотелось.
— Поттер! — снизу раздаётся предупреждающее, почти ласковое шипение.
— Что? — восклицаю удивлённо.
— Руки убери! — требует Паркинсон, как мне кажется, улыбаясь. Её макушка упирается аккурат в мою скулу и невыносимо щекочет подбородок. Но запах от волос исходит восхитительный, какие-то экзотические фрукты, поэтому я решаю немного потерпеть.
— О каких руках ты говоришь, солнышко? — интересуюсь тоном 'Разве это я?! Да я вас вообще в первый раз вижу!'. Всё! Приехали. Последняя остановка. Я так надеялся, что я особенный, но с фактом не поспоришь. Я такой же, как и остальные парни. Озабоченный.
— Наверное, о тех, — говорит слизеринка, мягко отстраняясь, — что только что гладили мой зад!
— Разве? А я и не заметил. — Улыбаюсь рассеянно, строя из себя невинный одуванчик.
— Идём уже. — Паркинсон напускает на себя строгий вид. — И помни: ручки не распускать! Я тебя уже вчера предупредила, Поттер! На первый раз выговор, а потом начну штрафовать!
— И какова сумма штрафа? — прикидываю в уме, насколько можно распустить руки, эээ... точнее раскошелиться.
— Ну, думаю, 10-ти галлеонов вполне достаточно. — Коварно ухмыляется слизеринка, направляясь к лестнице и при этом плавно так повиливая филейной частью. Сте-ерва!
— Что?! — выдыхаю возмущённо и потрясённый следую за мерзавкой. — Паркинсон, у тебя сахарница бриллиантовая что ли?!
— Не бриллиантовая. — Серьёзно отвечает она, а затем тянет ехидно. — Изумрудная, с серебряным напылением.
— Да хоть рубиновая с золотым! Меня это не волнует. — Ржу за её спиной. Обернувшись, девушка бросает на меня прожигающий взор. — Ну... То есть... Я хотел сказать... — вдруг тушуюсь под её не по-детски разъярённым взглядом.
— Ни слова, Поттер! — шикает она грозно, но при этом огромными усилиями воли стремится подавить выступающую на губах улыбку.
'Странная'. — Думаю я, смотря на её затылок. — 'Вчера чуть голову мне не отгрызла за то, что я позволил себе некоторую вольность, а сейчас сделала лишь небольшой выговор потому, что я прошёлся ладонями по её... хм... Наверное, дело в гормонах'.
— А можно штраф будет 5 галлеонов и я пощупаю только правую булку? — спрашиваю с надеждой.
— Ну, всё, Поттер! Тебе не жить!
— Всё! Молчу! — засовываю своё предложение глубже в мысли, пока она меня не прибила.
* * *
Боги, как же это, оказывается, удобно, когда у Паркинсон хорошее настроение. Общаться с ней становится намного легче и приятнее.
Во-первых, она не язвит и не огрызается.
Во-вторых, она не пытается меня придушить/прибить/пристукнуть/пришибнуть/заавадить и т. д., или на худой конец нанести мне физический вред, выражающийся в мощных ударах по жизненно необходимым органам. Что очень подло с её стороны! Никакого сочувствия.
В-третьих, она становится почти милой и обаятельной особой.
И, в-четвёртых, она не замышляет против меня ничего чудовищно коварного. По крайней мере, пока не замышляет и это меня вполне устраивает. Но проверить всё же стоило. Мало ли что она там опять удумала? А вдруг это всего лишь отвлекающий манёвр? Ведь у Паркинсон семь пятниц на неделе.
Я искоса бросил на слизеринку недоверчивый взор. Вроде ничего особенного. Стоит себе — зубы чистит. Поймав мой взгляд в зеркале, оборачивается и строит забавную рожицу. Улыбнувшись ей в ответ, облегчённо вздыхаю, и возвращаюсь к бритью правой щеки.
Честно говоря, даже не знаю, что и думать о такой резкой смене настроений моей дражайшей супруги. Но одно могу сказать точно — если вторая неделя нашей вынужденной семейной жизни пройдёт также гладко и безмятежно, я могу считать себя самым счастливым человеком на свете. И к чёрту так не вовремя возникший личный интерес! Паркинсон в роли хорошего приятеля мне импонировала больше. Поэтому я попытался скорее засунуть в самую глубь сознания нежданно-негаданно всплывшие воспоминания о вчерашнем волнительном поцелуе. Вот зачем?! Зачем мы совершаем поступки, о которых впоследствии пожалеем? Ведь знаем же прекрасно, что ничем хорошим это не кончится. И всё равно допускаем кучу ошибок. Наверное, это ирония человеческого существования...
Продолжить философские размышления мне не дали, внезапно приземлившиеся на моём затылке, несколько капель воды. Удивлённо замерев с бритвой в руке, я медленно поднял глаза к потолку и лишь секунду спустя запоздало вспомнил, что на втором этаже дома нет ничего, что могло бы пропускать воду и устроить потоп. Тогда откуда у меня на шее вода? Хм...
Вытянув руку, я провёл ладонью по затылку и стёр влагу. Подозрительно повернувшись к Паркинсон, стоявшей у меня за спиной, я увидёл, как она, старательно надув щёки и сжав губы, ополаскивает рот. На меня она не обратила никакого внимания. Странно...
Ещё раз возведя глаза к потолку, я начал вглядываться в белую, совершенно чистую поверхность. Ничего. Никаких протечек или признаков появления воды. Я уже хотел плюнуть на это и продолжить бриться, как россыпь мелких капелек вновь приземлилась на моей шее. В этот раз я отчётливо почувствовал, с какой стороны прибыли 'гости'.
— Паркинсон! — рыкнув, я тут же отбросил бритву прочь и подлетел к угоравшей слизеринке, сцапав мерзавку за талию, чтобы пресечь её попытки к бегству с места преступления. Черноволосая бестия сопротивлялась, отбрыкивалась и даже намеревалась укусить меня за руку, но я решил, что не спущу ей этого. 'Условное освобождение' здесь уже не поможет, поэтому сразу перейдём к казни источника моих бедствий. Отмахиваясь от её рук, я принялся безжалостно щекотать паразитку. Как я и думал, она жутко боялась щекотки.
— Поттер, прошу! Нет! Только не это! Поттер! — визжала Паркинсон, смеясь и стараясь отбиться от моих 'пыток'. — Поттер, пожалуйста, я больше не буду! Отпусти меня, изувер проклятый!
— Ну, уж нет, получай по заслугам! — расхохотался я 'злобно', чувствуя себя начинающим садистом.
Слизеринка ещё некоторое время оказывала мне безуспешное сопротивление, а затем просто покорно застыла, позволяя своему телу безвольно упасть в мои руки. Ну-у! Я так не играю! Весь азарт как ветром сдуло! Смирившаяся, практически сдавшаяся без боя Паркинсон не вызывала у меня желания зверски защекотать её, пока она не начнёт умолять о пощаде. Разобидевшись на весь мир и отступив от своей 'жертвы' на пару шагов назад, я грустно заглянул в хитро сверкнувшие каре-зелёные глаза. Пока я отвлекался, Паркинсон, которой не откажешь в завораживающей змеиной грации, незаметно выудила из-за спины кусок мыла. Скотина! Обманула, как последнего (извиняюсь за выражение) лоха!
'Когда она его только успела схватить?', — подумал я прежде, чем этот самый кусок мыла полетел прямёхонько в мой лоб. Я быстро среагировал, уклонившись от снаряда. Мыло врезалось в стену, отскочило от неё и упало на пол в метре от нас. Я разогнулся с довольной усмешкой и повернулся к Паркинсон, чтобы подразнить её 'мазилой', но взбеленившаяся слизеринка уже приготовила мне очередной 'сюрприз'.
Молочко для ухода за кожей (как было написано на этикетке с этой баночки), выпущенное в мою сторону мощной струёй, живописно и щедро окатило моё лицо, оставшись стекать крупными каплями с бровей, носа и подбородка. Паркинсон явно переборщила, выплеснув на меня всё содержимое флакона. Что ж, зато теперь моя кожа будет ухоженной и увлажнённой. По крайней мере, так обещали на этикетке. В наступившей зловещей тишине раздалось приглушённое рычание. Ой! Это, оказывается, я так рычу.
Паркинсон, удивлённо приподняв брови, невольно покосилась на дверь. Видимо, уже поняла, что я сейчас её в порошок готов стереть. Сбежать захотела?! Убью, гадину! Моя жёнушка моментально дёрнулась к выходу, а я инстинктивно рванул за ней, по пути подцепив какое-то ведёрко с замоченными в нём тряпками. Кажется, это Кричер тут чего-то вчера не достирал. Так и оставил. Настаиваться. 'Вовремя' так оставил. Вылившаяся из ёмкости порошковая вода расплескалась по всему полу, а тут ещё под мою ногу так некстати подвернулся тот злосчастный кусок застывшей щёлочи. Схватить беглянку я успел, а вот затем мы, дружненько взвизгнув, поскользнулись на мыле. Пол буквально вылетел из-под ног, окружающая обстановка весело подпрыгнула и мы полетели на долгожданную встречу с полом. Приземление было болезненным. Для меня уж точно, так как Паркинсон, эгоистка хренова, вновь исхитрилась навалиться сверху и при этом садануть мой бедный торс острыми локтями. Одежда намокла, сразу же впитывая в себя влагу.
— Паркинсон, кошмар последней недели моей жизни, слезь с меня немедленно! — застонал я, пока что безрезультатно спихивая с себя эту наглую сволочь. Она коротко рассмеялась, но всё-таки послушно сползла с моей ушибленной тушки на пол, устраиваясь рядышком.
— Поттер, ты меня едва не угробил, и после этого получается, что ещё Я и кошмар, да? — 'обиженно' вякнула девушка сбоку.
— Изыди, слизеринское отродье! — скривился я, приподнявшись на локтях. Наблюдавшая за мной Паркинсон лишь весело расхохоталась, ничуть не обидевшись на новое оскорбление её персоны.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! — я не успел даже рот разинуть на её неожиданную реплику, как она, поднявшись на ноги, смиренно и раболепно сжала ладони, как это делали, к примеру, индусы, и, поклонившись мне, ловко юркнула в ванную и, на самом деле, оградилась от меня шторкой. Все её действия сопровождались неизменной гаденькой улыбочкой.
— Хэй! — попробовал было возмутиться. — В этот раз была моя очередь принимать душ первым.
— Перебьёшься, Поттер! — коварно крикнула Паркинсон, включив воду. Комнату заполнил шум льющейся воды, а я, яростно скрипнув зубами, уселся на табурет, транспортированный сюда Кричером из кухни ещё вчера утром. Стянув с себя майку, я принялся выжимать из неё воду и как раз в этот момент Паркинсон начала выкидывать интересные штучки.
Приподняв руку над шторкой, она кинула свои шорты, куда придётся. Пришлось прямо мне в руки. Интересно, это она специально раскидывает свою одежду или просто не может дотянуться до крючка? Я ещё не нашёл ответа на поставленный вопрос, как на пол летела её белая футболка. Та-ак! Стриптиз за занавеской — это что-то новенькое!
— Поттер, будь добр, подбери мою одежду. Я не могу дотянуться до крючка. — Попросила Паркинсон. Ну, вот! Подтвердилось моё подозрение.
— ЩАСС! — прошипел я как разъярённый питон. — Я тебе не домовик какой-то, чтобы твои шмотки собирать! — проворчал недовольно, но, тем не менее, лёгким взмахом палочки поднял вещь с пола и отправил в корзину для белья. Кричер потом разберётся.
— Ну, Поттер, пожа-алуйста! Ты же ла-апочка! — умильным тоном протянула девушка, наверняка, желая меня разжалобить.
— Сейчас эта 'ла-апочка' кого-то заавадит, если этот кто-то немедленно не заткнётся! — буркнул сердито, передразнивая слизеринку. — Всё? — спросил неуверенно через минутку. — Больше шмоток не будет?
В ответ на мой вопрос из-за шторки вылетела чёрная, кружевная тряпица и как нарочно приземлилась в моих ладонях. Если Паркинсон хотела меня смутить, то ей это удалось. В руках я обнаружил её бюстгальтер. За шторкой послышалось сдавленное хихикание. Нервно дёрнувшись, я резко забросил порочную вещицу в корзину и взял себя в руки.
— И это всё? — ухмыльнувшись, поинтересовался я у нахалки как можно более беззаботным тоном. — Ты меня даже не завела. Думаешь, я никогда не видел бюстгальтер?
— Хм... — раздалось задумчивое восклицание за шторкой. — Что ж... — не знаю точно, но, судя по хитрым ноткам, скользнувшим в голосе слизеринки, она опять что-то придумала. — Я не хотела, но ты сам напросился, Поттер! Лови!
