Древолюция

Поборцев не стал ждать и ударил по руке Павла. Не ожидавший удара Картавин выпустил трубку, она запрыгала по ступенькам и ухнула в лестничный пролет. Послышался звук удара и треск.

— Тогда я сам! — произнес Картавин и побежал вниз. Алекс успел схватить его за плащ, развернул, и они сцепились в отчаянной борьбе. Света осталась в роли зрителя, с ужасом наблюдая, как двое мужчин ожесточенно дерутся из-за нее. Павел был едва ли слабее Поборцева, к тому же плотнее и тяжелее, так что Алексу пришлось нелегко. И все же он ухитрился поставить Павлу подножку, они грохнулись на пол, пере-катившись через несколько ступенек. Павел давил массой, выкручивал руки, но Алексу удалось увернуться и вдобавок пару раз удачно пнуть противника коленом в бок. Взвинченные до крайнего предела нервы и бьющий в виски адреналин удесятеряли силы, но и Картавин не собирался отступать. Ему удалось подмять Алекса под себя и вцепиться в горло. Ощущения были не из приятных, Алексу показалось, что вот-вот ка-дык свернется куда-то набок, и горло треснет, как полая трубка. Он ударил Картавина в лицо, но из-за дли-ны рук Павла приложиться как следует не получалось, а ведь в юности Алекс занимался боксом и знал, куда надо бить...

Воздух кончался. Вдруг что-то мелькнуло в воздухе, и Картавин покачнулся, ослабив хватку. Этой секунды хватило, чтобы нанести точный удар в подбородок. Павел опрокинулся навзничь. Алекс быстро поднялся на ноги, потирая шею. Горло болело, как будто на него наступили, но времени на хныканье нет. Счастье, что во время драки никто из жильцов не вышел на лестницу.

— Как ты, Алекс? — спросила Света.

— Нормально. Как выйти, если за домом следят? — ответил он, глядя на лежавшего без сознания Павла. Решение было простым и дерзким. Через минуту Поборцев стоял, облаченный в картавинский плащ и шляпу.

— Он на машине приехал?

— Да.

— Значит, должны быть ключи, — Поборцев порылся в карманах плаща и нащупал брелок сигнализации. — Нашел! Пошли.

Он схватил ее сумку, но Света стояла, как в ступоре. Это был шок от случившегося.

— Света, нам надо идти! — потянул ее за руку Алекс. — Соберись, Света!

Ей было страшно спускаться вниз. Если они что-то заподозрили, ей грозит тюрьма. И вдруг Света поняла: надо просто собраться и выйти, просто сделать это. Потому что никто, кроме нее, не сможет пре-одолеть этот страх. Просто закрыть глаза и прыгнуть, как прыгают с трамплина в первый раз, а потом по-смеяться над собой и страхом. Но только если прыгнешь...

Еще она поняла, что Алекс даже не спросил, о чем она говорила с Картавиным, почему стояла с ним у своего подъезда, откуда цветы? Он не мог этого не заметить — но совершенно не ревновал. Потому что не любил? Или потому что любил и доверял?

Они вместе вышли из дома. Как нельзя, кстати, на улице заморосил дождик, и Светлана тут же рас-крыла зонт, закрывая себя и Поборцева от посторонних глаз. Алекс поднял воротник плаща и поглубже на-хлобучил шляпу. Главное, чтобы эти наблюдатели не обнаружили подмену. Ростом с Павлом он был прак-тически одного. Вот только вместо брюк из-под плаща Поборцева виднелся краешек спортивных штанов с кроссовками. А у Павла были черные брюки и такого же цвета ботинки. Но Алекс не стал раздевать против-ника — еще этого не хватало! Надеюсь, они не заостряли внимание на обуви Картавина, подумал журна-лист, осматривая полупустую улицу. Редкие прохожие торопились, не желая промокать.

— Они где-то здесь, — сказала она, глядя на Алекса. Она так давно не видела его. Поборцев был слегка небрит и казался значительно старше.

— Понятно. Где его машина?

— Вот стоит. Светло-коричневая.

Он нажал кнопку на брелке. Фары новенького 'Опеля' мигнули. Поборцев подержал над дамой зонт, пока она садилась, потом обошел машину, прикрываясь зонтиком, будто от дождя, и сел за руль.

Они выехали из переулка, и в зеркало заднего вида Алекс заметил вырулившую вслед за ними не-приметную серую 'Волгу'.

— Вижу. Едут за нами, — сказал он негромко. — Не оборачивайся.

Поборцев знал, что в городе мало шансов уйти от преследования. Надо действовать, пока они ду-мают, что за рулем Картавин. Как только слежка почует неладное — обложат со всех сторон и перехватят. Но Алекс не был бы самим собой, если бы не придумал рискованный, но неожиданный для противника шаг. Только бы быстрей стемнело! Тогда получится! Темнота — друг молодежи.

Поборцев достал мобильник.

— Але, Паша? Ты на месте? Жди, мы будем через минуту.

Он стал разгоняться. Следовавшая за ними 'Волга' не отставала. Скорей всего, в обычной на вид машине стоял форсированный двигатель. Но Алекс не собирался отрываться от погони, просто проверял. Ну, ладно, поездили и хватит. Он свернул к автомойке.

Белые ворота поднялись, и автомобиль въехал в помещение мойки. Ворота закрылись.

— Выходи, быстрее!

Они выскочили из машины, и Алекс протащил Светлану через неприметную дверь в углу мойки. Они оказались в ремзоне. Туда-сюда сновали рабочие, где-то жужжала болгарка, на многочисленных подъ-емниках висели неисправные машины.

— Сюда!

Они нырнули в подъехавшую 'Ауди' с тонированными стеклами. За рулем сидел незнакомый Оль-хиной мужчина. Солидный, с аккуратными усиками. Не говоря ни слова, он подъехал к воротам. Один из рабочих нажал на кнопку. Ворота поднялись, и машина ринулась в ночь.

Водитель довез их до какого-то парка, молча пожал Поборцеву руку и уехал. Вокруг ни одной ма-шины. Это место Поборцев выбрал специально, чтобы окончательно удостоверится в отсутствии слежки.

— А дальше куда? — спросила Светлана.

— Здесь недалеко.

Поборцев поставил машину так, чтобы она была не заметна с дороги, в то же время ее можно было найти даже ночью. В этом ему помог ориентир — рекламный щит, стоявший неподалеку и хорошо видимый с дороги. Шоссе, скудно освещенное несколькими фонарями, они пересекли бегом. Вокруг ни души. Сразу за дорогой парк продолжался, и здесь, за кустами, он оставил свой джип.

Больше всего Алекс опасался, что с машиной что-то случится. Залезут угонщики или еще что-нибудь в этом роде, но опасения, слава Богу, не оправдались. Удача покровительствует смелым, вспомнил латинское изречение Алекс и устало, но радостно улыбнулся. Он открыл машину.

— Залезай, — сказал он Свете, — там, на заднем сидении, новая одежда, переоденься.

Поборцев обошел машину и сел за руль.

— Как ты? — обернулся он к копошащейся на заднем сидении Светлане.

— Холодно что-то. От волнения, наверно...

— Замерзла? Ничего, надевай на себя все, что там есть. Вот, возьми, — он вытащил из 'бардачка' и протянул ей фляжку. — Выпей пару глотков.

— Что это? — руки ее тоже дрожали. 'Ничего, главное ушли от них, — подумал он. — Почти уш-ли...'

— Водка. Согреешься и расслабишься.

Он стронул машину с места и вырулил на шоссе. Этот путь он изучил досконально. Сейчас вырулим на дорогу, а там по кольцевой... Воздух в джипе заметно нагрелся, стало хорошо. И плохо. Потому что от усталости потянуло в сон. Только не сейчас, прежде всего, надо выехать из города! Их наверняка уже ищут.

Света глотнула и закашлялась. Горло обожгло, но водка согревающей струей скользнула внутрь. Света протянула флягу обратно:

— Спасибо. А ты?

— Я за рулем, — машинально ответил Поборцев и усмехнулся. До того ли ему сейчас! А нервы ус-покоить не мешает. Он взял из ее рук флягу и сделал хороший глоток. Плевать на гаишников, надо успоко-ить бурлящий в венах адреналин. Все, только глоток, больше он пить не будет. Нужна трезвая голова.

Машина неслась сквозь ночь, разминаясь с редкими встречными автомобилями. Москва была поза-ди. Осталось проехать каких-то две тысячи километров.

* * *

*

Курмаев задумчиво глядел в иллюминатор оторвавшегося от земли самолета. Москва осталась вни-зу, в кольце из огня и дыма. Огромный мегаполис сдался дендроидам, и мутанты медленно растекались по его опустевшим улицам. Сверху представитель президента видел вереницы машин, покидающих город. Но куда им деваться? С тех пор, как дендроиды невероятным образом объявились за Стеной, они стремительно распространились по западной части России. Армия оказалась бессильна. Военные физически не могли контролировать многочисленные леса, в глубине которых вызревали все новые мутанты. Россия гибла.

Президент похудел и даже сорвал голос на одном из заседаний. Множество иностранных предста-вительств, заводов и посольств по стране свернули деятельность и выехали. Россию ожидало трудное время, жестокая зима и, возможно, голод.

Проклятые деревья не зацикливались на осаде Москвы, Петербурга и других крупных городов. Они обтекали их, как временное препятствие, и двигались дальше. Они не знали усталости, не нуждались в про-довольствии и оружии, могли двигаться и днем и ночью, пусть медленно, но неудержимо. 'Как же мы не поняли, не оценили этот чудовищный потенциал? — думал Курмаев, поднимаясь над столицей. — Не рас-считали степень опасности...' Теперь он понимал, что человечество могла спасти одна сброшенная на Ды-мов ядерная бомба, которая наверняка бы выжгла эту заразу. Что там жизни нескольких тысяч по сравнению с тем, что творится сейчас! Но время упущено.

Достаточно лесистые Украина, Белоруссия и государства Прибалтики, несмотря на меры превен-тивного характера, ковровые бомбардировки и укрепрубежи, одними из первых пали под ударами деревян-ных армий. Орды дендроидов, подобно монголам и гуннам, хлынули в Восточную Европу. Ожесточенное сопротивление властей Евросоюза привело к полномасштабной войне с настоящей линией фронта, которая на сегодняшний день проходит от Средиземного моря до Балтики. Число беженцев растет. Многие люди перебираются за океан, надеясь, что там безопасней. Война с деревьями до неузнаваемости изменила ухо-женную Европу. Суета, паника, всеобщая истерия овладевали людьми. Даже могущественный альянс НАТО не мог справиться с деревьями. Но это обстоятельство едва ли могло подсластить горечь поражения.

Любопытная ситуация сложилась в Скандинавии. Как известно, большая часть ее густо покрыта лесами, тем не менее вторгшихся туда дендроидов не так много, как в остальной Европе. В граничащей с нами Финляндии мало разрушений, и на основании этих данных некоторые специалисты утверждают, что активность живых деревьев напрямую зависит от экологической обстановки в регионе.

Курмаев смотрел на желто-черные аллеи уходящего вниз города и вспомнил содержание доклада воздушной разведки. С воздуха прослеживались любопытнейшие вещи: на 'завоеванных' территориях ден-дроиды выстраивались в странные линии, сплетавшиеся в огромную сеть. Вблизи эти линии рассмотреть невозможно, ибо застывшие дендроиды, составлявшие ее, располагались на расстоянии нескольких кило-метров друг от друга. Но с воздуха, и особенно на открытой местности, летчики наблюдали поразительную, идеально ровную сеть, покрывшую захваченную мутантами территорию. Ячейки гигантской сети имели форму вытянутого ромба, причем своими острыми углами, как стрелка компаса, указывавшими точно на юг и север. Но эта сеть не была однородной. В местах геопатогенных зон и разломов дендроиды не останавливались...

Были другие места, где деревья-завоеватели выстраивались в маленькие и большие круги. Это про-исходило вокруг ядерных могильников, обширных городских свалок, закрытых зон, где хоронили токсиче-ские отходы. Огромное количество дендроидов скопилось в Братске вокруг известного на всю страну алю-миниевого комбината. Жуткая 'зона' вокруг него, покрытая высохшими от вредных испарений деревьями, давно была притчей во языцех. Люди в Братске болели и умирали, наверно, чаще, чем где бы то ни было по стране, дети росли с гнилыми пеньками вместо зубов... Теперь комбинат не работал, и живые деревья окру-жили его черным плотным кольцом, различимым даже с самолета. Тысячи дендроидов оккупировали Дзер-жинск, Норильск, Волгоград, республику Коми, Кольский полуостров — самые экологически неблагопо-лучные области России.

И главное: живые деревья яростно атаковали замаскированные пусковые площадки и шахты с ядер-ным оружием, ядерные электростанции. Щит, защищавший страну от внешних агрессоров, медленно, но верно разваливался. Некоторые военные части с ядерным оружием успели эвакуировать, но многие просто перестали существовать, оттуда не было никаких известий, как, например, из пусковых шахт под преслову-тым Дымовым. Ситуация складывалась катастрофическая. На чрезвычайном заседании Совета Безо-пасности было решено десантировать в такие районы отряды из военных и специалистов, которые смогли бы, в зависимости от характера повреждений, законсервировать шахты с ракетами, уничтожить или, наоборот, оставить их под новой охраной. От этого зависела безопасность России.

По донесению разведки, в одной из воинских частей РВСН, расположенной под Кировом, почти никто не пострадал. Деревья появились внезапно, выстроились вокруг пусковой шахты и замерли. Офицеры смогли беспрепятственно законсервировать шахту и покинуть опасную зону. Дендроиды им не мешали, и в деревья никто не стрелял.

Все-таки прав тот журналюга оказался! Деревья действительно не нападали, если не стрелять в них первыми и не мешать им. Курмаев внимательно ознакомился со статьей и видеоматериалами из Интернета, доставленными его сотрудниками. К сожалению, адрес этого послания определили слишком поздно. Автор успел скрыться вместе с сотрудницей закрытого института Светланой Ольхиной, объявленной в розыск. Это показал новый директор закрытой лаборатории по изучению мутантов Картавин.

За Ольхиной вели наблюдение. После работы она села в автомобиль директора исследовательского центра Картавина, и каким-то образом им удалось скрыться от наблюдения. Через несколько часов Картавин сделал заявление, что его избили и угнали машину, и сделал это не кто иной, как Поборцев. Снова он!

Курмаев приказал перекрыть все выезды из Москвы, но беглецов не обнаружили. Если Поборцев и Ольхина спаслись, то они успели бежать из города, а искать их в охваченной хаосом стране бесполезно.

Да и зачем? Что это может изменить, думал Курмаев, пропустив болезненный удар по самолюбию. Журналист Поборцев выиграл у него, у чиновника, на которого работает могущественная государственная машина, он оказался дальновиднее и хитрее. Самое обидное в том, что в основном он все-таки прав. Прав, что война с дендроидами изначально обречена на провал, что и видно по положению России. И прав в том, что надо было уступить, отдать малое, не теряя большого, ограничиться относительно легко восстановимы-ми потерями, а не развязывать полномасштабную войну.

'Но тогда как, — возражал Курмаев сам себе, — как можно взять и просто отдать дендроидам власть в стране, позволить никому неизвестным мутантам творить, что заблагорассудится?! И тем более уничтожить ядерный щит! Ведь, несмотря на все их удивительные способности, дендроиды — всего лишь мутанты, стоящие явно ниже человека, — думал Курмаев. — У них нет даже примитивных орудий труда, нет иерархии, ни одного признака цивилизованности! Человечество не может, не должно покоряться каким-то растениям! Пускай Россия исчезнет с политической карты, но неужели и весь мир ждет такая же участь? Даже если дендроиды будут уничтожены, Россия не оправится. Из мировой державы мы превратимся в сырьевой придаток, нас разорвут, растащат на части. Если только дендроиды не захватят весь остальной мир...'