Тени нерешительно кружили вокруг, остерегаясь волка. Тот предупреждающе рычал.
— Нам нельзя назад, — предупредила Ника, шепча зверю на ухо.
Оборотень повёл её сквозь незнакомую рощу. Девушка держалась одной рукой за загривок, чтобы не потеряться.
— Я чувствую Исток. Как тогда в больнице, когда я привела нас к Юре. Понимаешь? — спросила видящая.
Волк, разумеется, не ответил. Он был напряжён, вглядываясь в темноту. Ника медленно приходила в себя, и её начинало трясти от холода. Звёзды потухли, вновь спрятавшись за тучами. Ночь стала беспросветна.
— Спасибо, — всё так же прошептала девушка.
Олег не оставил её. Несмотря на его слепую веру в Каширина, не рискнул отправить видящую в лапы к Теням совсем одну.
Они вышли из рощи к пустырю. Вдалеке виднелись размытые очертания строений. Девушка остановилась, стягивая сапоги и выливая воду.
— Нам надо где-то согреться, — проговорила она, чувствуя, как коченеют пальцы.
Они побежали вперёд. Чем больше приближались здания, тем очевиднее становилось, что они оказались на самой окраине города. Здесь находились старые заброшенные цеха. Один из них, как ни странно, был в рабочем состоянии. Пахло смолой, а под ногами мягким ковром стелилась стружка. Откуда-то сбоку прилетела визгливая собачонка, но волку стоило лишь оскалиться в её сторону, чтобы она поспешила трусливо скрыться за углом здания.
Оборотень толкнул Веронику лапой. Девушка уставилась на него в недоумении.
— Что такое?
Волк зарычал и толкнул её снова, но Ника так и не смогла разгадать, что он желал сказать. Зверь сдался. Сделав пару шагов в сторону, замер, чуть выгнув спину, и вдруг еле слышно зарычал. Всё его тело било мелкой дрожью, и шерсть быстро исчезала. Вероника ахнула и отвернулась. Она слышала жуткий треск и тихое поскуливание, превратившееся в плохо сдерживаемый стон.
Звуки на время затихли. Молчание прервал громкий скрип двери. Зажёгся свет. Вероника обернулась и увидела, что вход в мастерскую приоткрыт, а в здании горят большие яркие лампы.
Ника осторожно зашла внутрь, оглядываясь. Ступая по усыпанному стружкой полу, она двигалась между сложенных досок. Олега не было видно.
— Здесь есть батарея и электрический чайник, — раздался голос впереди.
Видящая последовала на звук. От главного зала тонкой стеной был отгорожен небольшой кабинет. Обои в одном углу отклеились, а на маленьком окне висели жалюзи. Письменный стол, пара стульев и высокий шкаф — вот и вся обстановка.
— Я нашёл не только чайник, — Вольгин был одет в грязный синий рабочий комбинезон, на ноги обул растоптанные ботинки. Он помахал рукой с зажатой в ней початой бутылкой водки. — Запасливый тут начальник. Переоденься. В шкафу ещё один комбинезон.
Олег отхлебнул прямо из горлышка. Вероника открыла створку шкафа и, спрятавшись за ней, поспешила скинуть мокрые пальто и платье. Накинув тонкую рабочую одежду, она подбежала к батарее, прильнула к ней, прижимаясь ладонями. Оборотень протянул девушке бутылку.
— Давай, согрейся. Я, конечно, могу поколдовать, но мне надо сначала прийти в себя.
Девушка поморщилась, когда горло обожгло огнём, побежавшим дальше по телу. Вольгин пододвинул к батарее два стула. Они сели друг напротив друга и молча передавали бутылку, по очереди делая короткие глотки. Чай был позабыт. Ника не любила алкоголь, но старалась не обращать внимания на неприятный вкус и жжение в горле, а лишь наслаждалась теплом в груди. Олег криво улыбался, поглядывая на девушку. Его мокрые взъерошенные волосы стали темнее от воды, и серые глаза ещё ярче сверкали из-под чёрных прядей.
— Никогда не видел такой магии, — сказал Вольгин. — Если бы сам там не был, ни за что не поверил, что ты в подобном участвовала.
— Я тоже не думала, что на такое способна, — призналась Ника, закидывая голову и делая небольшой глоток.
— Не только ты. Там был кто-то ещё.
Вероника замерла с бутылкой в руке.
— Что ты хочешь сказать?
— Там был кто-то другой. Я чувствовал, но не смог никого обнаружить. Да и отходить от тебя далеко было рискованно.
Нику не на шутку встревожили его слова. Получается, незнакомый голос ей вовсе не почудился.
— Я слышала какую-то женщину, но думала, что показалось.
— Не только женщина. Был кто-то ещё, значительно слабее.
— Каширин?
Олег нахмурился, склоняя голову и пряча взгляд.
-Не знаю.
— Я не доверяю ему.
Вольгин промолчал, впервые не пытаясь защитить Вадима Анатольевича.
— Почему ты молчишь?
— Я не знаю что сказать, — устало вздохнул Олег. — Я запутался.
Он откинулся на спинку стула, безразлично смотря на Веронику. Чёрные колючки волос торчали во все стороны, руки засунуты в карманы.
— Давай, что ли, помогу тебе согреться. Я не сильно замёрз.
— Ещё бы. С такой-то шубой.
Девушка поставила бутылку на пол. Олег взял её руки в свои и начал шептать заклинание. Ника прижималась левым боком к батарее, но это не помогало и вполовину так успешно, как магия. Тепло медленно лилось из ладоней оборотня и расходилось по всему телу. Согревшись, девушка повесила свою одежду сушиться на другую батарею.
— Что будем теперь делать? — спросил Вольгин.
— Искать Исток. Я не знаю точно, как он выглядит, только догадываюсь, но чувствую, что смогу его найти.
— Прямо как в сказке: пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Это далеко?
Ника прислушалась к дару.
— Нет, — удивлённо сказала она и подскочила с места. — Пойдём, пока... пока ничего не случилось.
Ей стало страшно, что связь с Истоком прервётся, или другие найдут его раньше.
— Подожди. Ещё очень темно, — Олег усадил её обратно. — Пойдём утром.
Они не рискнули возвращаться домой к Веронике или Олегу, переехавшему на съёмную квартиру, опасаясь, что там их ждут Каширин или Бигеев. Оборотень, конечно, допускал только один вариант — Наиля Ренатовича, но дела это не меняло. До рассвета они оставались в кабинете деревообрабатывающего цеха. Ника, захмелев, задремала на стуле, и от неудобной позы после болело всё тело.
Когда стало светать, Вероника переоделась обратно в свою одежду. Та успела высохнуть, но сильно помялась. Олег решил снова принять звериный облик.
— И не хватай меня больше за шерсть, — предупредил он перед обращением. — Ты не Иван-царевич, а я не Серый волк.
Девушка хихикнула.
— Ладно, уговорил.
После девушка и волк вышли из здания. Ника прикрыла дверь. Замок, сломанный колдовством Олега, остался лежать на земле. Знакомая собака вновь гавкнула на них, но на этот раз издалека. Видящая остановилась на пару мгновений, выбирая верное направление. Разбитая старая дорога вела к спальному району, где среди серых многоэтажек ютились одинаковые дворики. Редкие прохожие с опаской поглядывали на девушку и её спутника и на всякий случай старались держаться подальше. Они, пожалуй, не верили, что это настоящий волк, но страх перед дикими животными был сильнее голоса разума.
Олег шёл рядом, напряжённо осматриваясь по сторонам. Вероника брела вперёд, туда, куда звала её невидимая нить, связавшая ведьму второго Круга с Истоком. Как же вышло, что дуб оказался здесь, в её родном городе, а не на Перыни? Можно было допустить, что видящие второго Круга забрали его с собой и посадили в округе. Скорее всего, это даже не тот же самый дуб, а его отросток. Ника не знала точно, как действовала магия, но предполагала, что дуб, выросший из жёлудя дерева, послужившего Истоком, мог нести в себе те же силы.
— Наверное, видящие решили увезти Исток подальше от Перыни во время войны, — негромко произнесла Ника. Волк поднял на неё глаза. — Как и твоя семья. Твоя бабушка ведь как-то связана с Кругом, да?
Зверь кивнул.
Они шли долго, и улицы сменяли одна другую. Вероника всё боялась, что она потеряет след, но с каждой минутой ощущение становилось только сильнее. Девушка разглядывала жёлтые аллеи, но им встречались только клёны, ели, голые кусты шиповника да пустые клумбы.
Вероника чувствовала себя неловко, когда им пришлось выйти на людную улицу. Её неряшливый внешний вид и компания волка привлекали лишнее внимание. Поэтому она была рада, когда им снова нужно было свернуть во дворы. В груди кольнуло.
Ника запустила пальцы в жёсткую шерсть. Животное отшатнулось от неё, смотря с возмущением.
— Прости. Забылась, — нервно хихикнула Вероника. — Мне кажется, мы очень близко, — добавила она.
Ника с замиранием сердца приближалась к углу обычного панельного дома. Следующий поворот. Там, за этими стенами кроется разгадка. Видящая чувствовала это всем своим существом. Шаг, ещё один.
Перед ними предстали пешеходная дорожка, машины, припаркованные в ряд, большая новая детская площадка и кусты сирени, посаженные вокруг двора. Вероника недоумённо ахнула. Нет! Такого быть не может. Исток должен быть здесь!
Видящая кинулась к сирени, не обращая внимания на удивлённых прохожих. Девушка приблизилась к одному из кустов, слегка дотрагиваясь до ветвей. Её действия и надежды были смехотворны. Дуб не мог стать сиренью.
— Как так получилось? Где он? — бормотала Ника, разглядывая двор. — Может, где-то под землёй зарыт? Может, остался только пенёк?
Две женщины, гулявшие неподалёку с маленькими детьми, с опаской покосились на девушку и сопровождавшее её животное.
— Девушка, у вас тут что, волк?! — истерично пискнула одна.
Вероника раздражённо глянула на незнакомок, искренне желая наслать на них какое-нибудь проклятие. Очень хотелось ответить, что это действительно волк, но она сдержалась.
— Нет-нет, это... чехословацкий влчак, — припомнила Ника. Дашка, с детства мечтала о собаке, но завести кого-то крупнее черепахи ей запрещали родители. Это, впрочем, не умаляло любовь подруги, и она периодически присылала Веронике фотографии разных пород. Последняя, которой бредила Даша, была помесь волка и собаки.
— Волчак? — с недоверием переспросила молодая мать.
— Порода такая. Выведена в Чехии. Не бойтесь, он у меня очень дружелюбный.
Волк смотрел на всех присутствующих с нескрываемым презрением.
— А как его зовут? — полюбопытствовала вторая.
— Фунтик, — мстительно улыбаясь Олегу, заявила Ника. Фунтиком звали хомяка, который жил у неё в детстве.
Пожалуй, волк бы обязательно выразил своё недовольство новоприобретённой кличкой, но Ника пошла дальше. Она была зла. На незнакомых женщин, Олега, Каширина, Бигеева, даже на Женьку. Но больше всего на саму себя. Всё напрасно. Она ошиблась. Нет никакого Истока. Но сердце всё так же билось, рвалось назад, во двор. Вероника обернулась, бросая прощальный взгляд, и не поверила собственным глазам.
— Это и есть Исток, — сказала она.
ИСТОРИЯ ЧЕТВЁРТАЯ
ЛЮБОВЬ
ПРЕДИСЛОВИЕ
С первого взгляда Света поняла, что Кирилл ей предназначен. Она не могла выкинуть его из головы и раз за разом прокручивала в мыслях их встречи и все его немногочисленные слова, обращённые к ней. Света засыпала и просыпалась с мыслями только о Кирилле.
Она призналась ему в любви уже на второй день знакомства. Они остались одни в пустом коридоре, куда все коллеги ходили на перекур. Света вовсе не курила, она пришла ради Кирилла.
— Я люблю тебя, — это было сказано безо всяких предисловий.
Кирилл закашлялся, вытаскивая сигарету изо рта. Шок на его лице сменился неуверенной улыбкой.
— А, ну... ясно, — проговорил он, явно не зная как реагировать. — Давно?
— С нашей первой встречи, — заглядывая ему в глаза в поисках ответного чувства, произнесла девушка.
— Э-э, спасибо, — только и смог произнести Кирилл.
Он поспешно затушил недокуренную сигарету и поторопился вернуться на рабочее место. Слова коллеги поначалу показались ему неудачной шуткой, пока всем в офисе не стало очевидно, что Света сохнет по новенькому фотографу. Их небольшое издание, где в основном печатали календари и книги в подарок, вскоре стало сценой для классического представления. Любовный треугольник — приём известный и заезженный, но этот, как многим могло показаться вначале, ждал предсказуемый конец.
Кирилл пришёл работать в издательство благодаря рекомендации своей невесты. Олечка уже давно трудилась в компании, и все её любили. Солнечная доброжелательная девушка с внешностью фотомодели. Они встречались с Кириллом больше трёх лет, и лицо Олечки красовалось на многих работах парня. Именно её портрет должен был стать жемчужиной выставки, которую он мечтал провести.
Вспыхнувшие чувства Светы были вовсе неинтересны Кириллу. Полноватая невысокая девушка терялась на фоне эффектной Олечки. В офисе весь небольшой коллектив посмеивался над щенячьим взглядом Светы, которым она провожала Кирилла. Олечка даже жалела "несчастную девочку", не видя в ней соперницу, а сам объект страсти старательно не замечал воздыхательницу.
Всё поменялось в конце лета, когда Кирилл и Оля пригласили нескольких коллег на свадьбу.
— Мы будем венчаться, — нежно проводя ладонью по плечам жениха, сказала Олечка. — В ЗАГСе распишемся сначала, но это без гостей, а праздник устроим в день венчания. Мы выбрали прекрасную церковь в Муроме.
У Светы перехватило дыхание. До этого момента ей казалось, что ещё есть шанс, что Кирилл однажды обязательно опомнится, прозреет. Как он мог не замечать, насколько самовлюблённа и пуста была его красивая кукла? Что у неё есть кроме симпатичной белокурой головки? Сердце разрывалось от боли. Оля же не любит его, не может любить. Ей дорого только собственное отражение в зеркале! Света совсем забыла, что прежде она думала об Олечке совсем иначе. Ревность застилала глаза.
Света не смогла оставаться в офисе и убежала в уборную, где прорыдала бы до самого вечера, если начальник не пришёл и не убедил вернуться на рабочее место.
— Ты чего, — неловко похлопывал он Свету по плечу, не зная как успокоить женскую истерику. — Ещё встретишь кого-нибудь, влюбишься. А Кирилл с Олечкой давно вместе, у них любовь.
— Неправда, — рыдала Света.
Она была готова пойти на любые меры, чтобы спасти Кирилла из цепких лап расчётливой соперницы. Где-то глубоко в подсознании она ещё помнила, что прежде тоже любила Олечку, что та всегда была к ней добра, но это больше не имело значения. Кирилл должен был полюбить Свету. Только так они оба могли быть счастливы.
ГЛАВА 1
Избранная
Такую девушку было трудно не заметить. Весь её внешний вид привлекал внимание. Она настороженно смотрела, щуря зеленоватые глаза, и прядь бирюзовых волос оттеняла их ведьмовской оттенок. Чуть наклонив голову набок, она с интересом разглядывала Нику и волка у её ног. На узких ярко-красных губах играла недобрая улыбка.
Вероника растерянно разглядывала незнакомку, пытаясь собраться с мыслями. Всё её естество кричало при виде девушки с зелёными волосами, но разум отказывался принять правду.
Незнакомка решительно пошла вперёд, и стук высокой грубой платформы её сапог разносился по всему двору. Она минула детскую площадку, не обращая внимания на преисполненные подозрения взгляды молодых матерей.
