Первая торпеда — время вышло. Промах. Вторая торпеда... Взрыв! Снова "Ура!!!" гремит в отсеках. Третья торпеда... Страшный грохот обрушивается на "Косатку" и спустя несколько секунд ее встряхивает гидравлическим ударом. Лопаются несколько плафонов и лампочек, но корпус преемницы немецких U-ботов выдерживает.
— Осмотреться в отсеках!
— Михаил Рудольфович, похоже, у англичан боезапас детонировал?
— Да. Поэтому, господа, при стрельбе по таким целям с небольших дистанций всегда старайтесь после выстрела нырнуть поглубже. Во-первых, артиллерией вас не достанут. А во-вторых, взрывная волна в водной среде распространяется неравномерно. В стороны она идет гораздо дальше, чем в глубину. И если бы мы успели нырнуть еще глубже, то и тряхнуло бы нас меньше.
— Поразительно... Михаил Рудольфович, и откуда Вам все это известно?
— Обычная физика, господа. Вспомните курс физики в гимназии — о не сжимаемости жидкостей и увеличении давления с увеличением глубины погружения. Просто, я решил проверить теоретические выкладки на практике. И как видите, практика подтвердила теорию...
Пока Михаил растолковывал своим "гардемаринам" теорию атаки и ухода после атаки, "Косатка" уже достигла глубины тридцать метров и уходила в сторону, стараясь выйти на траверз конвоя. Когда лодка прошла под правой колонной транспортов, что было хорошо слышно по прошумевшему прямо над ней судну, Михаил дал команду всплыть под перископ. Лучи прожекторов хоть и были заметны на воде, но конвой уже сместился вперед и искал лодку в непосредственной близости от себя.
Когда "Косатка" всплыла под перископ, то перед Михаилом открылось фантастическое зрелище. Конвой сломал строй и сбился в кучу. Ярко горели прожектора, шарящие по воде. Разобрать что-либо конкретное было трудно, но кормовые аппараты "Косатки" смотрели на эту толпу, метающую в разные стороны лучами прожекторов. И Михаил не устоял перед искушением. Две торпеды с небольшим интервалом во времени выскользнули из кормовых аппаратов и понеслись к этой групповой цели. Все равно, кого-нибудь, да зацепят. Ожидания оправдались, и вскоре громыхнуло два взрыва. "Косатка", тем временем, разворачивалась носом на цель. В одном носовом аппарате еще есть торпеда. Но когда разворот был закончен, пришлось отказаться от стрельбы. Конвой рассыпался, и дистанция была уже великоватой. На поверхности остались только два транспорта, медленно уходящие под воду. Взорвавшегося броненосца не было видно.
— Ну как там, Михаил Рудольфович?
— Мины из кормовых аппаратов попали в два транспорта. Сейчас они остановились, и похоже, тонут. Броненосца не видно. После взрыва погребов он мог утонуть очень быстро. Остальные разбежались и удирают, кто как может.
— А сейчас добьем тех, кто остался?
— Сначала отойдем в сторонку, всплывем и сообщим Макарову, что англичане потеряли еще один броненосец и два транспорта, а также сообщим последние координаты и время атаки конвоя. Если англичане сейчас рассредоточатся, то поймать оставшиеся броненосцы и крейсера мы не сможем, они быстроходнее нас. Займемся охотой на транспорты. Но сначала — связь с Макаровым...
Отойдя в сторону и убедившись, что поблизости никого нет, "Косатка" снова всплыла. Сразу же начали установку антенны, а вахтенные внимательно вглядывались в ночь. Оба торпедированных судна к этому времени уже затонули и вдали виднелись только огни шлюпок. Какое-то время было тихо. Англичане ушли и "Косатка" неторопливо двигалась малым ходом в сторону корейского берега. Наконец, из люка высунулся радиотелеграфист.
— Ваше высокоблагородие, телеграмма с "Петропавловска". Изволите взглянуть?
Михаил тут же нырнул в люк. Раз Мошкин не стал говорить, значит, что-то особенное.
Спустившись в центральный пост, развернул поданный лист бумаги.
"Подводному крейсеру "Косатка". Следовать полным ходом к предполагаемому месту выгрузки. Воздержаться от атак на военные корабли, если нет уверенности, что эти корабли не российские. Избегать обнаружения днем. Во время следования к месту выгрузки и после прибытия в оное разрешаю атаковать любые, повторяю, любые цели, если они достоверно опознаны, как не российские. Благодарю за проделанную работу. Макаров"
— Вот и все, братец. Сворачивай антенну. Больше нам тут делать нечего.
— Ваше высокоблагородие, разрешите вопрос?
— Давай.
— Я когда японцев и англичан слушал, то в зависимости он направления антенны на цель звук то больше делается, то меньше. А если к мине такую антенну приделать, и чтобы она сама на цель шла? В сторону наибольшего звука?
Михаил чуть не открыл рот от удивления. Он прекрасно знал, что работы по созданию акустических торпед были начаты в Германии только в 1934 году! И только в начале 1942 года удалось создать первый рабочий образец акустической торпеды Т4 "Фальке"!!! А унтер-офицеру Мошкину эта идея пришла в 1904 году?! Это сколько же самородков, родившихся в России, так и не смогли реализовать себя из-за кровавых событий, которые в прошлый раз начались всего через десять лет?! Чудны дела твои, господи... Дай бог сейчас все изменить...
— А ты знаешь, очень интересно! Я как-то об этом и не подумал! Ведь действительно, если удается определить направление на источник звука, то можно сделать так, что мина пойдет как раз в направлении этого источника. В спокойной обстановке все обдумаем. И насчет тебя, Петр, вопрос уже решен. Не хотел заранее говорить, но раз уж так вышло... После получения приказа я еду в Петербург, часть команды уедет со мной. И ты в том числе. Сменишь место своей службы — станешь воспитанником Морского инженерного училища кораблестроительного отделения. Обучение за казенный счет. А после обучения жду тебя в конструкторском бюро по проектированию подводных лодок. Согласен?
— Ваше высокоблагородие... Да за какие же заслуги мне все это?!
— За твою светлую голову, Петр. И за кресты матросские, которые у тебя есть. И которые не за красивые глаза получены. И за то, что о нуждах флота российского радеешь. Ведь я, Петр, в людях неплохо разбираюсь. Быть тебе известным конструктором. Попомни мои слова...
Снова грохочут дизеля, и "Косатка" мчится по притихшей поверхности моря. Вокруг никого. Английский конвой рассеялся, но искать его снова нет смысла. Надо срочно занять позицию у места выгрузки. Михаил спустился в каюту, и улегшись на койку, стал размышлять, что же задумал Макаров? Несомненно, "Косатке" отводится какая-то роль в его плане. Приказ себя не обнаруживать и атаковать в с е х, кто не под российским флагом. Даже отлов отбившихся от конвоя транспортов запретил. Странно... Ладно, ждать осталось недолго. Утро вечера мудренее...
В Желтом море произошла одна из самых страшных трагедий, которые постигали когда-нибудь британский Королевский флот. Очень ярко описал события этой ночи корреспондент английской газеты "Таймс" Марк Галтон, находившийся на торпедированном грузовом судне "Гефест". И эта статья под названием "Волк и овцы" потрясла всех.
"Когда я получил задание редакции отправиться в Корею вместе с большим конвоем грузовых судов, то воспринял это как своего рода поощрение и развлечение, так как в этом забытом богом и людьми краю света уже давно ничего интересного не происходило. А тут предстояло очень важное событие. Война между Россией и Японией зашла в тупик. Войска противников стояли друг напротив друга, и ни одна из сторон не решалась нанести удар. Русские — из-за малочисленности войск, а японцы — из-за нехватки боеприпасов. Конвой судов с военными грузами должен был нарушить это состояние хрупкого равновесия, заставив русских варваров признать свое поражение и навсегда убраться с тихоокеанского побережья. Все находились в приподнятом настроении и заключали пари, как долго продержатся русские до того, как запросят мира. Капитан "Гефеста" мистер Хендс любезно согласился взять меня на борт и доставить в Корею. Никто не сомневался в успехе мероприятия, В разговоре с офицерами "Гефеста" я выяснил, что у русских очень мало сил в Порт-Артуре, чтобы противостоять британской эскадре и если они не самоубийцы, то не рискнут связываться с превосходящими силами Ройял Нэви. А главная возмутительница спокойствия здешних мест — русская субмарина "Косатка" потерпела аварию, и выйти в море не может. Все воспринимали это, как божью кару за творимые ей злодеяния и возносили хвалу господу. На деле же это оказалось очередным азиатским коварством русских, сумевших обмануть абсолютно всех, и выманить таким образом нас в море. Теперь уже можно сказать со всей определенностью — авария на "Косатке" была придумана русскими от начала до конца. И им прекрасно удался их дьявольский план. Однако, по порядку. Сначала ничто не предвещало неприятностей. Конвой судов под охраной военных кораблей британского флота продвигался на север, не встречая никаких препятствий. Но на подходе к оконечности Шандунского полуострова нас неожиданно обнаружили русские крейсера. Правда, приближаться они не стали, а сразу же ушли, оставив один небольшой трехтрубный крейсер, который шел за нами, как привязанный. Попытки наших крейсеров отогнать наглеца ни к чему не привели, так как он легко ушел от своих преследователей. Капитан сказал, что, судя по силуэту, это русский крейсер "Новик". Самый быстрый корабль в этих краях, если не считать миноносцы. Неудивительно, что русские оставили наблюдать за нами именно его. Но больше ничего настораживающего не происходило. Так, в сопровождении "почетного эскорта" из русского крейсера, мы и дошли до Вэйхайвэя, где задержались на несколько часов, ожидая выхода еще трех грузовых судов. Правда, тут к нам присоединились и два крейсера, увеличив еще больше мощь нашего охранения. Русский крейсер все это время сопровождал, не приближаясь, однако, очень близко. Судя по тому, что остальные русские корабли до сих пор так и не появились, мы подумали, что они решили ограничиться наблюдением и никаких активных действий пока не предпринимать. Дальнейшие события это подтвердили. Мы покинули внешний рейд Вэйхайвэя и взяли курс на Корею вместе со своим провожатым, не отстававшим от нас ни на шаг. Теперь все понимали, что если у русских раньше и были какие-то сомнения относительно наших намерений, то теперь они рассеялись. Мистер Хендс недовольно ворчал, что мы идем слишком медленно, подстраиваясь под тихоходные суда. Если русские могут и не рискнуть напасть днем, так как значительно уступают в силах, то вот ночью можно запросто нарваться на атаку миноносцев. А миноносцев у русских хватает. Естественно, особого энтузиазма это ни у кого не вызывало, но мы были уверены, что корабли британского флота без труда смогут отразить нападение. До самой ночи так ничего и не случилось. Тем более перед заходом солнца русский крейсер, наблюдавший за нами, развернулся и стал уходить. Мы обрадовались и подумали, что русские все же так и не решились напасть на нас. Вскоре стемнело и я уже собирался уйти в каюту, так как вокруг все равно ничего не было видно. И вдруг, в ночной тишине прогремел взрыв. Я ничего не понял и поднялся на мостик. Капитан Хендс был уже здесь, но тоже ничего не понимал. Удалось только выяснить, что один из наших броненосцев подорвался на мине, поэтому сейчас все пытаются выбраться обратно. На всех кораблях зажглись прожектора, грузовые суда сбились в кучу, пытаясь развернуться, и тут неожиданно последовал еще один взрыв. А вскоре еще два! И тут началась стрельба. Кто-то крикнул: "Русская субмарина!!!". После этого все суда бросились врассыпную. Не знаю, как нам удалось избежать столкновения, так как два раза мы прошли чуть ли не вплотную со своими соседями. Наш "Гефест" удирал прочь от опасного места, а позади нас творилось что-то ужасное. Гремели выстрелы, метались во все стороны лучи прожекторов. И было невозможно понять, кто в кого стреляет. Но так продолжалось недолго. Стрельба осталась позади, а вскоре рядом появился один из наших крейсеров. Как оказалось, командующий эскадрой снова собирал эту разбежавшуюся толпу. Но следующие сообщение не обрадовало нашего капитана. Был получен приказ бросить все тихоходные суда и уходить. Никогда не забуду слова мистера Хендса.
— Храни вас бог, парни. Может быть, не попадетесь русским.
В итоге наш сильно поредевший конвой продолжил движение в сторону Кореи, а позади вскоре снова прогремели взрывы. Никто не задавал глупых вопросов. Все прекрасно понимали, что русская субмарина не собирается упускать свою добычу. Но вместе с тем, как это ни жестоко звучит, у нас появилась надежда. Все были уверены, что "Косатка" займется добиванием поврежденных кораблей и ей будет не до нас. Не смотря на наступившую ночь, свободные от вахты моряки не спали. Нервы у всех были на пределе. Никто не знал, чем же закончится этот рейс к берегам Кореи. Мы сами сунули голову в ловушку и она благополучно захлопнулась. Из разговоров с капитаном мне удалось выяснить, что субмарина подорвала четыре броненосца из семи. Это было выше всякого понимания. Но это был факт, с которым не поспоришь. И никто не сомневался, что русские не дадут им уйти.
Час шел за часом, мы мчались по притихшему Желтому морю, а вахтенные внимательно всматривались в ночь. Но как это ни странно, все было тихо. И мы стали надеяться, что русские потеряли нас в темноте. Когда уже все успокоились, неожиданно грянул взрыв. А через несколько секунд — второй взрыв огромной силы, который не шел ни в какое сравнение со всеми предыдущими. Как будто огнедышащий вулкан проснулся впереди нас. Столб пламени взлетел на огромную высоту и страшный грохот раскатился над морем. Я ничего не понимал, и только позже узнал, что это произошел взрыв боеприпасов на одном из наших кораблей. Снова вспыхнули прожектора и снова заговорили орудия, посылая снаряды в темноту. Конвой снова сломал строй, грузовые суда стали рассредотачиваться. Но сначало это привело к тому, что снова все сбились в кучу, чудом избежав столкновения. Я находился на палубе и смотрел на эту жуткую картину. И тут сильный удар сбил меня с ног. "Гефест" подбросило взрывом. Кто-то крикнул: "Торпеда!!!" То, что произошло дальше, я не забуду до конца своих дней. Если кто-нибудь из читателей видел когда-нибудь панику, то смею их заверить, вряд-ли они видели нечто подобное. Пароход стал крениться и оседать носом в воду. Капитан Хендс сразу оценил обстановку — спасти судно невозможно, и приказал спустить шлюпки на воду. Нам повезло, что стояла тихая погода. Шлюпку левого борта спустить не удалось из-за быстро увеличивающегося крена. Шлюпку правого борта кое-как спустили, хоть капитану и пришлось пальнуть из револьвера пару раз поверх голов паникеров и огреть их рукояткой для наведения порядка. Стоял страшный шум, вода врывалась внутрь корпуса обреченного судна и оно все глубже уходило под воду. В конце концов мы отошли от борта обреченного "Гефеста" и стали уходить в сторону, чтобы не быть затянутыми водоворотом. Но наш корабль сослужил нам последнюю службу. Тонул медленно и дал нам возможность отойти на безопасное расстояние. Шлюпка была переполнена, но мы остались живы, а это главное. Только сейчас мы обратили внимание, что вокруг никого нет. Конвой ушел. Недалеко от нас покачивались на воде два огонька. Как оказалось, это были шлюпки с грузового судна "Самсон", тоже утопленного торпедой. Подойдя поближе, мы стали решать, что делать дальше. Ясно, что нас бросили, дабы не подвергать опасности остальные корабли. Не знаю, каким образом русская субмарина смогла обнаружить нас повторно, но она собрала обильную дань человеческими жизнями в эту ночь. То, что это была именно субмарина, сомнений не было. Никто не обнаружил вокруг ни одного русского миноносца. Не появились они и теперь, чтобы попытаться найти спасшихся. Сколько мы ни кричали, ни подавали световые сигналы, все напрасно. К нам никто не пришел. Если русские и были рядом, то не захотели прийти нам на помощь. Покружив на месте гибели наших судов в надежде найти спасшихся со взорвавшегося корабля, мы не нашли никого. Одни плавающие обломки. Поняв, что надеяться на помощь со стороны бесполезно, оба капитана, и с нашего судна, и с "Самсона", приняли решение идти на шлюпках в сторону Вэйхайвэя. Благо, расстояние было не очень большим, погода благоприятствовала и дул небольшой попутный ветер. В этом нам наконец-то повезло. Погода не ухудшилась и мы все же добрались под парусами до спасительного берега Шандунского полуострова. Так закончилось мое путешествие в Корею. Русские снова показали свою варварскую сущность. Коварно обманув всех, они заманили наш конвой под удар "Косатки". И она вела себя, как волк в стаде овец. Другого сравнения я не могу подобрать. Неужели, мы и дальше будем терпеть подобное? Куда смотрит весь цивилизованный мир? Строительство и применение подводных лодок следует приравнять к преступлению против всего человечества. Честный и цивилизованный человек не может т а к и м образом вести войну. На это способны только кровожадные варвары, ни во что не ставящие человеческую жизнь. И все же нам повезло. Хоть и таким образом, мы все же добрались до спасительного берега и вернулись домой. А вот нашим товарищам, которые ушли вперед, повезло гораздо меньше. Они все попали в лапы русским. Но это уже другая история..."
