Я не знаю, что поняли окружающие, все произошло очень быстро — такова природа резонанса. Два тельца ассистентка едва успела поймать, и защитить себя от облака мельчайшего пепла, набора молекул, из которых выпили энергию для соединения с другими — это ЛЗ рассказал. Еще он поведал, о жарком споре и вызове ректора, златовласой и златоглазой Щоюрацажак, о том, как до ее появления ассистентка уложила на кушетку вновь чистые тела, бесчувственные, но живые, дышащие — сердце останавливалось ненадолго, о сперва испепелившихся одеждах, потом артефактах, как мощно пламенел огонь в двух обручах, сменив цвет с холодного на теплый.
А саму ясно — доппельвита надежно спрятали меня от самих себя, растворив в себе, хе-хе. ЛЗ, да ты просто ялов комбинатор! И от отца избавился красиво, и детей легально улучшил, и меня лишил всяческого доступа к подсознанию, который прежде возвращал постепенно. Все осталось при мне, но типа учись пользоваться в хрупкости. Теперь я должен заботиться о пополнении своего запаса маэны, идущей буквально на все, причем все требует разного уровня тонких вибраций и объемов. Да, смогу сделать мша, но рухну обессиленным на... на расстоянии в километр. ЛЗ, до чего ты меня довел!? Полетать вдосталь не выйдет...
— Очнулись, — констатировали завораживающе большие золотые глаза, похожие на солнечную ромашку с темной сердцевиной на нежно белой миндалине.
— А где?.. — спросил альфар, эльф всхлипнул.
— Ушел. Как ваше самочувствие? — бархатистым грудным контральто.
Уверенно, спокойно, дружелюбно. Панорамное зрение ушло. Для первого шага к его восстановления требовалось осмотреться, чтобы составить виртуальную визуальную картину, а потом бы Гамма занялась поддержкой, сопоставляя слух и прочее. Однако мы лежали, мышцы еще не вполне подчинялись — она была настойчива в побудке, да и как такой роскошной женщине можно хоть в чем-то отказать.
— А как...
— Понг, — порицательно назвала она псевдоним альфара, за которого отвечал в данный момент поток Альфа, к которому на постоянной основе прикрепился шаблон с Лионэля.
— Стыдное, — тихонько выдал эльфик, Бета. И покраснел еще пуще.
— Пинг? — совсем другим тоном, даже выражение лица смягчилось.
Дуот Панг, алсы Пинг и Понг, походил друг на друга как две капли воды, только одна темнее, другая светлее, глаза отныне тоже стали одинаковые, отцовские. Редки дуоты с одинаковыми глазами, в которых при желании можно увидеть всю радугу.
— С-самочувствие с-стыдное...
— Почему? — улыбнувшись. Пингу.
— Вырубились как нюни, — буркнул Понг, легко приняв "ушел". Пытаясь на локтях приподняться, увидеть хоть кого-нибудь из прежнего состава лаборатории. А лаборатория ли? Пинг пихнул Понга. Она улыбнулась шире. Она находилась со стороны млеющего эльфа, едва не касаясь своей пышной золотой копной из лучей Ра.
— А болей нет? Головы не кружатся?
— Кружатся, — ответил Пинг, закрывая глаза. Из-за ее лица все действительно кружилось, хотя Панг очень старался утянуть к себе, в изображаемое подсознание, влечение к ней, вернее не выпустить наружу — неуместно. Понг согласно цыкнул в раздражении. Все же, идентичность с планируемым образом страдает на обе ноги, хотя, вот, поддерживать ощущение себя не как единого "я" кое-как получалось.
— Дышите ровнее, алсы, не открывайте глаз, расслабьтесь. Скоро все наладится, — вкрадчиво, ласково.
Ее рука поглаживающе прошлась по голове Пинга. Странные ощущения, эмульсия ласки и магического воздействия. Через контакт Панг уловил ее досаду. Хм? Мда, на скальпах остались четкие отпечатки ладоней, которые она видимо и попыталась свести.
— Мы приняты? — затаив дыхание спросил Понг.
— Непослушных исключу, — строго. Лицо спросившего нахмурилось. — Дыши ровно, Понг, — пройдясь и по его голове, воздействовав иначе, с нажимом.
— Жжется...
— Терпите. Или хотите ходить с пятнами на головах?
— Нет, — дружно.
Исподволь помогали избавляться от "пятен" — получился эффект натягивания кожи на темечке. Не знаю, на что она рассчитывала, а мы так добились проявления знака, что перекочевавший ЛЗ скрывал на лбу.
— Дуот, крепись, будет больно. И все сразу же пройдет, милый, — уверенно.
Ну конечно, сама соедини такой удобный обруч с призрачным эффектом с участком кожи, перемещенной на лоб, в аккурат под пламя, узаконь своей меткой сомнительную игрушку, на деле легко снимающуюся знающим. И потом не удивляйся восстановившимся из небытия тату, отныне умеющим передвигаться.
Не просто больно, а ужасно больно. Дружное "ссс" сменилось криками и мышечными спазмами.
— Молодцы, мальчки, — ласково, с ноткой недоумевающего уважения.
Доппельвита исправно транслировал запрошенный параметры. Этраис и так поразилась зеркалированию дуота — для разностного воздействия требуется одновременно два разных сигнала передавать на контрольные панели доппельвита, иначе он автоматически дублируется, отголосок резонанса и самого способа создания артефакта. Неожиданно. Хочется гиперасэнад исследовать и колется возможным прецедентом, и любопытен окбесский экземпляр.
А стоящий за головами Кудангойою не поверил спектаклю ни на грош — он забрал весь пепел, по словам ЛЗ. Он видел знак, он помнит неупомянутые детали, он получил раздражающий фактор, деопресняющий долгую жизнь. А ей не требуется — молодняк всегда индивидуален, оттого и эмоций столько льется наружу, и жизненных сил. Она подобна скульптору, ваяющему похожие фигуры, никогда одинаковые.
Ликбез в ее исполнении лег приятнейшим воспоминанием в копилку лучшего. По внутренним коридорам до спальни нас провожал Ринацео, наш декан, ненадолго. Все центурии обезличены, у всех псевдонимы и устоявшиеся клички. Соревнуются не только дети — и взрослых стимулируют, потому зафиксированы названия дуодеков с псевдонимами кураторов.
Вообще в системе ранжирования сам ял рог сломит. Пять пар Эрина — Ринацео, Нариэ — Ариэцео, Иранэ — Ранэцео, Инарэ — Нарэцео, Ринаэ — Инаэцео. Оценивается каждый алс, дуот, дуодек, три категории баллов — индивидуальные, парные, командные. Три вида рейтинговых таблиц — прямой, теневой, отраженный. Сложная система оценивания: с выставлением шести оценок в журнал успеваемости, недоступный детям; с публичным оглашением баллов при получении только по трем из шести оценок, две через доппельвита конкретному алсу, одна тем же способом дуоту; с предварительными квартальными итогами на переходах с нечета на чет; с полугодовой аттестацией с отображением всех рейтинговых таблиц центурии, сравнением полов по всей ученической параллели; с гибкими весовыми коэффициентами, устанавливающими близкую степень тождественности общих оценок между гитами со спящим и пробужденным даром; со списками успевающих по всем дисциплинам внутри центурии и гимназии и прима тройкой по всей параллели. Система действует с первого года обучения
Прямой. Таблица алсов строится естественным образом из личной успеваемости, а при равных итоговых позициях учитываются поочередно две другие категории. В дуотской при равных позициях учитываются командные баллы дуота, потом суммы парных баллов алсов, потом суммы командных. В дуодековской при равных позициях суммы командных баллов дуотов, потом алсов.
Теневой. Таблицы строятся сложением всех баллов: у алсов все оценки по трем категориям, у дуотов складываются их собственные парные и командные с прибавлением среднего пары алсов из их таблицы, а у дуодеков прибавляется вычисленное из таблицы дуотов среднее. По соответствующему принципу и логике разбрасываются одинаковые значения по разным местам.
Отраженный. Таблица алсов: вычисляются разницы в трех категориях у пар эльф-альфар; из индивидуальных баллов полученные величины поочередно вычитаются по следующему правилу: три четверти у алса с большим значением, пять четвертей у второго. Таблица дуотов заполняется по тому же принципу, только вычитание из баллов дуота уже полученных разниц парных и командных у входящих в него алсов. В таблице дуодека заполнение такое: вычисляется средние значения у командных баллов алсов и дуотов, затем суммируются абсолютные величины разниц между расчетным средним и выставленным для конкретных алсов и дуотов, полученные числа вычитаются из командных баллов дуодека. По соответствующему принципу и логике разбрасываются одинаковые значения по разным местам.
Казалось бы, и так целых шесть оценок, зачем городить огород? Для дисперсии успеваемости. Это с разных ракурсов выявляющий тенденции, перекосы, изъяны взгляд на "явление или предмет". И все это требуется для того, чтобы тасовать дуотов — и кураторов — между дуодеками. Помимо положения в рейтинге и приставки "прима" для группы дуотов может измениться и пара имен дуодек-куратор. Вроде с одной стороны чехарда, регулярная путаница, итоговое обезличивание. А, например, с другой это приучение к быстроменяющейся ситуации, четкой ориентации в настоящем, развитие амбиций и стремления к стабильности положения. Призовой фонд кэш-баллов помогает сгладить острые углы, упрочнить позиции, однако бонусы имеют нехорошие свойства: сгорание, обнуление, блокировки, лимиты.
Целый штат оценщиков непрерывно трудится, обрабатывая. Целые участки детских мозгов только и заняты поддержанием актуальности картины баллов, хотя бы собственного кэша — если не умеешь держать в памяти простые цифры и целенаправленно вызывать воспоминания, то лучше и не помышлять о карьере мага, а тем более об относительно легком процессе обучения и жизни. Ведь бонусы за навыки и знания отражаются, к примеру: на дежурствах; на рутинном труде; на отдыхе; на посещениях библиотеки, галерей; на свободном времени; на не только питательных, но и вкусных трапезах; на теплых и не раскачивающихся спальных местах; на частоте и силе чувств, таких как боль или удовольствие; на еще много чем еще.
В зельях, что давали пить, содержалось и снотворное — Панг спал, пусть и чутко. Приятная прохлада окружала двух спящих в обнимку. Три потока, чередуясь, раскладывали по полочкам кубики знаний, особенно матюкаясь из-за появившейся привычки жить по часам, а не по делениям таслоков.
Глава 18. День в Кюшюлю
Хлюп децибел так на сорок, обозначил подъем. У Пинга появилась ассоциация с болотной жижей, принявшей и выплюнувшей ногу, а у Понга болотная жижа смердела испражнениями тембров. Возможно, не только Панг понял намек — вляпались, а после сиесты все опишут, что и куда.
Минуты неги кончились. Четыре янтарных пары, три карие и две серых с их посеребренными подобиями измерили, взвесили, отправили в шредер — ни в одном не увидел хорошего, сплошь прожженные хищники, жутко недовольные. Панг не напрягался — доппельвита замыкали многие тонкие чувства на себя до особых инструкторских команд, но и без них виден сочащийся прямо из ушей негатив, а голодный желудок еще не скоро увидит хоть что-то.
Футоны буквально ветром сдуло, так ловко и быстро дуоты смахнули сонность, свернули и убрали спальные принадлежности в свои — свои! — рискусы. Панг катастрофически отстал, вызвав злые осанки — у входов уже стояли кураторы. Все блондины с пронзительными ореховыми глазами и желтой капле в светлых волосах: Ринацео бледно-синий что в тугой косе, что в глазах, Ариэцео льняно-мшистый с золотистым, Ранэцео чайно-зеленоватый с коричнево-зеленым, Нарэцео — циннвальдитовый с коричневым, Инаэцео светло-серый с золотистым. В одинаковых складчатых флофоли до середины бедер и с продетыми таэнфами. Дикий лиловый цвет смотрелся яркими пятнами среди бледных зелено-серых с бежевым тонов и мореными решетками черно-коричневого цвета. В руках кисы — десятихвостовые плети с расщепленными натрое кончиками, под магическим управлением могут удлиняться или укорачиваться как полностью, так и хвостовой частью, менять гибкость, названы из-за часто применяемого царапающего удара.
Для Пинга было диким видеть под сотню одновременно и на виду приходующих отходник — растения внизу, конечно, притягивали запах, но не звуки, и не изображение. В глазах Панга мельтешило упорядоченным хаосом — все, кроме него, привыкли и знали, даже вон натренировались во время сна не отлучаться по нужде, а дружно с утрица... Ни Пингу, ни Понгу нечем было, однако и к душу они опоздали — алсы своими острыми локтями и казалось лезвиями вместо ногтей причиняли "неловкую" боль, тяжелые брызги летели только в Панга. И только ровное сопение, шлепанье босых ног по шероховатому гидрофобному полу, плеск воды. Полотенец, естественно, не было — вышли из возраста, обрели навыки и умения обращаться с ветром, огнем, водой. Кто чем обсох, а Панг не напрягался — дубленая светилом Зид кожа легко выдержала жар ветров, колыхнувших его пипетки.
Панг темнее всех, и этим вызывал первым недоумение. Пинг смело смугл, почти альфар. Понг коричневат, много темнее бронзы. Остальные алсы могли похвастаться лишь сомнительным неровным загаром от Ра, плохо пристающим к эльфийской коже.
У полутора десятков — никого из прима-дуодека — встречались наколки на теле, неподвижные: серебристые ежи на лобке, ягодицах, тыльной стороне ладони, на коленях казались живыми при ходьбе, золотистые ящерки на щеках с головами у краев губ и завитком хвоста у края глаз, зеленоватые завитки, охряные иероглифы и руны. В них чувствовались чары, но Пангу не хотелось переключаться на истинное зрение — простое магическое еще дрыхло, да и не к спеху все узнавать. Призрачных артефактов обычным взглядом не заметить, а так с виду примитивные у полутора десятков — никого из прима-дуодека — встречались: не боящиеся мыльной воды плетеные браслетики на ногах и руках, охватывающие голову, плечи и бедра вязаные, плетеные и тканые ленты с иероглифами и рунами, деревянные или плетеные кольца на руках или ногах, пара серебряных, два браслета в виде заглотивших хвосты сплющенных змей. И все они не стеснялись просвечивать прожекторами, нарочито кривясь, но по сравнению с Эрина, дуодеки Нариэ, Иранэ, Инарэ, Ринаэ выглядили милыми и пушистыми кроликами со злорадными зубами. Внутри групп слегка обострились собственные трения, не в пример мягче. Со стороны выглядело привычно для участников — огрызались обыденно.
— Егёс, обычный комплекс, — непререкаемо произнес Ринацео, когда дуоты выстроились в две шеренги. Еще четыре подобных фразы прозвучало практически синхронно по периметру энгавы.
— Есть, цео, — высокими голосами отозвались сероглазые, стоящие у центра строя. Спальные места не учитывали положение в рейтинге — названный дуот шестой, а спал на седьмом.
Дуот выбежал к стене с проходом, встав к ней спиной, плотные шеренги растянулись, пошлепав босыми ногами. Щелчки декана задавали ленивый темп, явно под Панга — на первых движениях незнакомого гимнастического комплекса он подтормаживал, не попадая правильно в смену. За спинами не раздавались смешки лишь по причине соблюдения дыхательного ритма — их темп раза в два превышал наш.
На энгаву вышли, отодвинув панели по правилу чет за нечет. За нечетными обнаружились закрытые крупноячеистыми плетеными створками полки с колодами больших и маленьких карт мапужа и мапа, прочие игры изжились, видимо. За веревочным ограждением с высоты двадцать четвертого листа открывалась таинственная панорама расцвета и перерождения утренних сумерек. Тусклые пятна оконных проемов толстенной цисторисовой коры, вспенивающей мэллорновский ствол помещениями. Мягкий неровный свет, льющийся из кроны, тени корневых мастерских, окружность подкронного периметра, ограничивающая собственно каэлес. И шлепки босых ног по холодной коре, хлопки ладоней, сопение десятков мальчишек.
