Массивный забор с мощными воротами внезапно показывается из-за потрёпанных временем лачуг. Автомобиль пропускают внутрь, не задерживая из-за опознавательных знаков. Весь двор набит вооружёнными вояками, а территория огромна. Строений здесь мало. Самое крупное и привлекающее внимание — длинное трёхэтажное здание, к которому ведёт центральная широкая дорога. Джордж оглядывается и, оценив качество охраны, не понимает, как смог сбежать отсюда неопытный юнец. Тут каждая пядь земли находится под контролем! Вдруг это какая-то подстава? Но Итан сжался, стараясь не привлекать внимания, он побледнел, его трясёт от ужаса. Такие чувства сложно разыграть. Их встречают и ведут по длинным коридорам на самый верх. Похоже, мальчишке этот путь известен. От страха Итан забывает, как дышать, и его кожа покрыта потом. Это не фальшиво — ведь Джорджа сложно обмануть. Дорога кажется бесконечно долгой, и лишь попав в огромный кабинет, чем-то напоминающий большой аквариум, он наконец переводит дух. Скорее бы увидеть Рича! Слова приветствия и пара пустых фраз, сказанных лишь из вежливости и для контакта, раздражают. Речь Шейна, загоняющая в угол проклятого рабовладельца, произвела эффект, но его ответ повергает в шок.
— Вы опоздали. Сегодня утром вашего вампира усыпили и отвезли в утилизатор. Охранник, исполнивший задание, исчез, оставив свою машину в гараже. Его сейчас разыскивают мои люди. Если найдут, могу рассказать подробности. В качестве компенсации, если хотите, оставьте себе этого щенка.
Джордж плохо помнит возвращение домой. Мелькали какие-то здания, люди. Небо стало серым. Всё можно изменить, но только смерть не отдаёт свои права на жертву. Шейн молчит, боясь очередной истерики Итана, которого в участке продержали почти два дня! За это время могли бы Ричарда найти. А Джордж не знает, как сказать об этом Алексу. Тот только ради мелкого и живёт ещё. Теперь его ничто не остановит.
Машина ещё не успевает остановиться, как кто-то из охранников мчится к ней.
— Алекс! Он убежал как сумасшедший! Мы не смогли его остановить!
Джордж чувствует себя как человек, который только что всё потерял.
* * *
Оштен. Ричард.
Свет бьет в глаза. Я чувствую себя намного лучше, чем до усыпления, но умершие должны совсем не ощущать своего тела. Или я не прав? Открываю глаза и вижу бетонный облезший потолок, покрытый старой пыльной паутиной. Не может быть! Такой жуткий кошмар увидеть можно только в жизни. Но я-то умер, а чувствую себя почти здоровым! Чудес на свете не бывает, мне в них давно не верится. Медленно приподнимаюсь, смотрю вокруг. Это хоспис для умирающих вампиров! И как сюда попал? Здесь сыро. Пол прогнил давно. Кроватей нет, вместо них сколоченные из потемневших от времени досок лежаки, застеленные ветошью. На них вампиры, чья жизнь тихонько гаснет. Я замечаю одного из них — он так похож на Джорджа! Только страшно худой, измученный. Вдруг он родственник ему? Встаю. Меня шатает от слабости, но идти могу! С трудом добираюсь до этого вампира. Мне хочется, что бы он выжил, моей энергии ему должно хватить. Обхватываю его лицо ладонями и открываюсь, пусть забирает мою жизнь...
Ветер сбивает с ног. Ярко-оранжевое солнце печёт так сильно. Под ногами чувствую песок. Я босой, одет в короткие штаны. Впереди море с бушующими волнами. Я иду к нему...
* * *
Мне неудобно на жесткой ребристой поверхности, к тому же, слишком выпуклой и шевелящейся, словно вздымающаяся грудь при дыхании. Слышу мерный стук сердца. Сердца?! Я мгновенно открываю глаза и, как в самом жутком сне, обнаруживаю, что лежу обнаженным на животе на чьем-то теле, уткнувшись носом в чужое плечо! Поднимаю голову и понимаю, что я пьяный! Кружится голова, весь мир плывёт в тумане и двоится, меня охватывает чувство эйфории. Старясь сфокусировать взгляд, натыкаюсь на внимательно разглядывающие меня зелёные глаза, и только тут доходит, что это Алекс, мать его. Он жутко выглядит — худой, небритый и, кто бы сомневался, абсолютно голый! Я тут же вспоминаю, из-за чего мы с ним расстались, и первым делом пытаюсь улизнуть. Не тут-то было — он в меня, как бультерьер, вцепился! Не вырвешься, не удерёшь. Ещё и морду кирпичом состроил и рявкает:
— Лежать, засранец! Куда собрался?!
— Мне это... в туалет!!
— Сейчас сам отнесу.
Он выглядит обеспокоенным. Но я не верю. Всё это только сон. Наверное, у меня предсмертная галлюцинация. Так забавно наблюдать игру моего больного Алексом воображения.
— Уже не надо, — заявляю, поддерживая странный разговор.
Он в лице меняется! И эту мину нужно только видеть — растерянность, непонимание и недоумение:
— Как, уже??
Я не могу удержаться от смешка. Холодный настоящий Алекс меня бы заморозил взглядом, а этот мнительный и нервный.
— Не дёргайся, я пошутил.
Он слабо улыбается в ответ:
— Понятно. Мелкий, где тебя носило? Паршиво выглядишь.
Можно подумать, что сам он выглядит по-королевски. Огрызаюсь:
— Ты тоже не красавец. — Моим бы ядом комаров травить. — Вкусил семейной жизни? Теперь решил питомца завести?
Странно, он как-то сник и взгляд потух.
— Рич, у меня нет ни невесты, ни жены. Алиссия моя двоюродная сестра.
— Ага, так ты сестрат, — выдавливаю я, — и как давно?
Он как-то с подозрением косится на меня:
— Вообще-то, она старше, так что сестра у меня ещё с рожденья, и к тому же она сейчас с Дериком встречается.
Но это невозможно! Я видел, как Алиссия и Алекс целуются, и все шептались о его невесте.
— Ты врёшь! Меня Йохан просветил о ваших отношениях.
— Йохан?!
— Да, он самый. У меня нет повода ему не верить. И ты ещё принёс домой ошейник! Может, ещё заявишь, что он предназначался не для меня? — меня совсем развозит, и я хихикаю открыто.
— Рич, ты пьян? О боже, сколько тебе лет?
Он в шоке, кажется, а мне смешно:
— Это важно? Как трахаться и душу растоптать, ты возрастом не интер...ррресовался.
Что-то заплетается язык, клонит в сон, и я мгновенно отключаюсь.
* * *
Странно, моя галлюцинация никуда не делась. Она ещё и руки распускает! Я взбрыкиваю, пытаясь освободиться от откровенного поглаживания, но это мало помогает.
— Так сколько тебе лет, мелкий? Я первый раз такое опьянение встречаю у совершеннолетнего вампира: похоже, кто-то или уникальный, или слегка преувеличил возраст.
— Я что-то про ошейник так и не услышал.
Мой мираж меня же игнорирует с ответом.
Он вздрагивает так, что я мгновенно протрезвляюсь.
— Прости, малыш, я тогда не знал об этой дряни. Сикхт обманул меня, подсунув засекреченную гадость. Боюсь, если бы ты не убежал, то мы могли бы примерить ради интереса тот ошейник. Я не знал, что он опасен. Я виноват, прости.
Я Алекса совсем не узнаю, одних 'прости' сто тысяч слов.
— Как ты меня нашёл? — спрашиваю я, чтобы уточнить размах моей галлюцинации.
— Мне позвонили, сказав, что в камере хранения я найду письмо, где указан адрес того, кого давно ищу. Там была приписка: 'Поторопись, если хочешь застать его живым'. А в той записке был адрес этой конуры, — он замолкает, и плотнее обхватывает меня, словно боясь, что я исчезну. — Знаешь, мелкий, когда увидел, как ты умираешь, отдавая свою жизнь кому-то, я думал, что сойду с ума. Просто повезло, что меня нигде не задержали. Ты всё, что у меня осталось.
— А дядя? Он что, не простил тебя?
Алекс аж закаменел от моего вопроса.
— Я не простил его...
— Но он же тебя любит, и он твой единственный родственник! Вам нужно помириться!
Он молчит: мне кажется, что Алекс стиснул зубы так сильно, словно стремится их стереть, и глаза прикрыл. Такое ощущение, что ему больно, безумно больно говорить о нём. Мне страшно, я никогда не видел таким разбитым уверенного и гордого красавца. Теперь понятно, почему он так плохо выглядит: скорее всего, произошло что-то серьёзное в их отношениях. Не знаю, как извиниться за то, что невольно вторгся туда, куда чужих не допускают.
Внезапно возникает чувство надвигающейся опасности. Оглядываюсь, и сердце замирает. Тот вампир, которого мне захотелось оживить, идёт к нам, как зомби. О Тьма! Мне только сейчас приходит в голову, что если умер мозг, то вампира можно оживить, в отличие от других существ, но это будет кровожадный, неуправляемый монстр. Я в шоке. Алекс совсем беззащитен, а ведь его кровь и привлекла вампира. Мне ещё не приходилось видеть такой жути — глаза багровые, с чёрными прожилками и маленьким зрачком, клыки огромные, из-за них такое ощущение, что рот не закрывается, и когти — глянцевые чёрные, такими жертву раздирают. Покрываюсь холодным потом и вздрагиваю от напряжения. Алекс тут же приходит в себя, но он беспомощен сейчас: нет ни одежды, ни оружия, и я ещё на нём валяюсь. Мне хочется перемотать обратно время, ведь этот ужас я сам поднял из мёртвых, поддавшись мимолётному желанию оживить, раз он похож на Джорджа. Теперь мне предстоит узнать цену своей ошибки.
— Успокойся! — хлёсткий голос приводит меня в чувство — Рич, соберись. Прикажи ему остановится. Смотри ему в глаза и мысленно приказывай: стоять!
Я подчиняюсь Алексу и выполняю его распоряжения. Страшилище мгновенно замирает.
— Теперь верни его на место, где он лежал. Давай, не сомневайся, он тебя услышит. Пусть спит пока.
Как только зомби затихает, погружаясь в сон, я слышу:
— Расслабься, мелкий, — слегка ехидный тон. — Теперь я постоянно буду видеть тебя в своих ночных кошмарах!
Вопреки своим же словам, он нежно гладит меня по голове так, как успокаивают маленьких детей. Опускаю взгляд на свои руки и вижу... огромные, как у зомби, когти!
Меня мгновенно скручивает обида, что я такой же внешне, как и тот урод. И такие же клыки отросли! Они ощущаются губами и языком. Меня трясёт, и всё плывёт перед глазами. Я плачу? Вампиры разве могут плакать?
Алекс, похоже, решил, что я испуган оживлённым мной вампиром. Он садится, не выпуская меня из рук, умудряясь не сбросить наше одеяло. Затем начинает нежно целовать меня:
— Тише-тише, всё закончилось, малыш. Он будет спать, пока ты сам его не позовёшь.
Как объяснить, что мне не страшен этот зомби? Больно от осознания того, что таким же страшилищем стал и я. И так по жизни не красавец, а теперь я сам себе противен. Но почему же Алекс не брезгует целовать чудовище? Лёгкие и нежные, как крылья бабочки, они порхают по моему лицу. Мне хорошо, но на большее нельзя рассчитывать, раз я сам себе настолько неприятен. Нужно уйти отсюда. Больше не беспокоить зеленоглазого охотника, избавить от дополнительных проблем.
— Эй, мелкий, ты опять куда-то засобирался смыться? Не выйдет больше, голубок, мне надоело тебя искать, я скоро поседею от твоих побегов. Я тебе эльфийское кольцо уже надел, пока ты спал.
Дёргаюсь, от этих слов мне душно.
— Малыш, я не хочу тебя унизить, ты пойми, мне страшно потерять тебя. Держи, — он на ладони протягивает свой артефакт с зелёным камнем, — прошу, надень мне его сам.
Вздрагиваю, такого предложения я не ожидал.
— Ты, правда, хочешь опять связать нас магическими узами? А если девушка тебе понравится?
— Глупый, мне никто не нужен кроме тебя...
Он прикасается к моим губам, словно, смакуя, пробует их на вкус. Чувствую, как проникает его язык, лаская дёсны, проходя по зубам. Мне кажется, что опьянение не прошло, не мог я так легко поддаться Алексу. Как он поглаживает нёбо и словно изучает мой язык... Я же не конфета, в конце концов! Но мысли мягко убегают. Мне уютно и тепло, хочется делиться этим с ним. Перевожу дыхание, и снова этот танец и губ, и языков, то нежное, то грубое касание. Я задыхаюсь и оживаю вновь, и чувствую как сердце, словно в клетке бьется, сливаясь в унисон с другим. Теряю голову от счастья, не замечая ничего вокруг, и отдаюсь ему на милость, сливаясь в долгих поцелуях.
* * *
— Рич, приди в себя! Нам нужно ехать!
Мне так тяжело собрать глаза в кучу, по-моему, что-то мычу в ответ.
— Ричаард! Очнись сейчас же, нам еще нужно поднять и погрузить в машину оживленного тобой вампира. И он не должен никого там покусать!
Я встряхиваю головой. О Тьма, как такое шоу мог я пропустить! Тут же толпа народа смотреть на наши поцелуи собралась! Здесь и Джордж. Он страшно бледен и смотрит в сторону того чудовища, которое хотело крови. Правда, оно вернулось в прежний вид. Джордж, кажется, считает этого монстра сыном. Я первый раз такое вижу, чтобы уверенный в себе охотник так нервничал. Он даже боится притронуться к нему своими дрожащими руками. А вдруг этот вампир ему не родственник, хотя они действительно похожи? А если сын, но так и останется безмозглым кровососом? Мне холодно. Я покрываюсь гусиной кожей. И тут же слышу голос Алекса:
— Не нервничай, всё будет хорошо.
Он так убедительно говорит, что я просто хочу ему верить. Надеюсь, эта встреча не причинит много боли Джорджу. Он ведь уже поверил в смерть собственного сына.
Алекс аккуратно кладёт меня на лежанку и быстро одевается. Потом подходит к Джорджу, обнимает его за плечи и что-то тихо говорит. Так они стоят долго, почти не двигаясь, только Джордж неуверенно касаясь, перебирает волосы спящего вампира.
* * *
Предместье Оштена.
По сравнению с блестящим и ухоженным центром Оштена, с его высотными, легкой изящной конструкции зданиями, серпантинами многоуровневых автострад, этот район выглядел тяжеловесно и безвкусно. Серые бетонные дома с решётками на окнах, расписанные граффити заграждения и фасады, мусорные баки, одноуровневая, давно требующая ремонта дорога — всё это нагоняло тоску. Небольшое здание, выглядевшее заброшенным, уже много лет служило хосписом для вампиров и бродяг, подобранных на улицах города. С чьей-то легкой руки данное ему название 'кладбище домашних животных' давно сменило официальное. Здесь, в этом приюте бедности и нищеты, совершенно неуместным казался припаркованный у входа эксклюзивный 'Туман', ожидающий пассажиров.
За ним из окна соседнего дома наблюдала старушка, сидящая за столом и наслаждающаяся чаепитием. В её внешности нет ничего необычного — седые волосы уложены в аккуратную причёску, тонкие губы, глубокие морщины на лбу и разбегающиеся лучиками вокруг глаз. Она одета в светлое несколько старомодного покроя платье с высоким воротником и расклешённой длинной юбкой. Старушка кажется спокойной и удовлетворённой, но это длится лишь до тех пор, пока не открываются двери хосписа, пропуская очередного посетителя. Хищный, оценивающий взгляд совершенно не вяжется с образом старой женщины, а через минуту глаза уже становятся безжизненными и бездонными, характерными для человека, привыкшего убивать. Мгновение, и взгляд снова безмятежен.
Сложно быстро менять личину, если шесть долгих месяцев вынужден был постоянно играть одну и ту же роль безжалостного убийцы, учитывая, что это и есть твой истинный облик. Но лучше изображать умудрённую жизнью даму, чем жеманную красавицу. Разыскиваемый сейчас мафией и полицией бывший охранник Нед в этом уверен. Впрочем, это имя одно из многих, какими он пользовался при выполнении различных заданий. Он всего лишь безымянная тень, преданная своему лорду. Само задание он уже выполнил — Лорд Раймон приказал следить за неугомонными мальчишками в этом мире, но подчеркнул, что важна только безопасность Эрни, а последний сейчас имеет отличного защитника в лице по уши влюблённого Вайсена. Неда передёргивает от мысли, что важный государственный чин способен на такую слабость, с другой стороны, это к лучшему — за судьбу юного лорда можно не волноваться. Вот кто действительно стал проблемой, так этот недомерок Ричард. Выпорол бы гадёныша, так чтобы сидеть не смог минимум неделю! Браслет он снял, щенок. Хорошо, что Нед успел приехать из Даленбурга и заметить похитителей. Задержись он хоть на пару минут, и потерял бы этого идиота наверняка. И так ему пришлось туго, пока не узнал имени работорговца. Остальное было делом техники, пытки и страх смерти открывают многие двери. Образ старика сыграл неплохую службу, сбив кучу ищеек с верного следа. Хуже было играть роль охранника-охотника Неда, находясь всё время под перекрестьем чужих глаз. Лишь один раз он чуть не допустил ошибку, насильно напоив кровью раба — Ричарда, чуть не потеряв его. Если бы этот Итан не рассказал про зависимость от другого охотника, то последствия могли быть тяжёлыми. Лорд Родригес нисколько не был бы огорчён, он сам намекнул на такой исход, хотя не настаивал на прямом убийстве, но это бы спутало планы самого Неда. Недомерок оказался единственным учеником школы 'Смертельного прикосновения', секреты которой считались давно утерянными. Однако все ошибались, Раймон Жестокий где-то нашёл учителя этого вида боевого искусства, и почему-то мастер, многие столетия не берущий к себе учеников, охотно согласился заниматься с этим щенком. Сам же он смог договориться с мастером, но взамен поклявшись защищать и обеспечить безопасность Ричарду. Какие бы он чувства не испытывал к этому шалопаю, но клятвы даются для того, чтобы их выполнять.
