— Стоп. В кленовый зал бегом марш, — моментом собравшийся парный строй понесся за направляющим дуотом. Замыкал Ринацео, неслышно бежавший легкой трусцой, почти как все, кроме косолапого Панга.
Эрина прибыл первым. Широкий коридор выстилали плиты из шести матов, более жестких и крепких. Лестницы во внутренних коридорах не предусматривались — подъемы и спуски шли по пандусам с щербатой корой и скругленными углами у стен на потолке и полу. Ощущение движения по сосуду с разводами лимонной крови.
Огромный пятилепестковый зал устилали кожаные маты, местами неправильной формы под изгибы стен или спортивных снарядов, разделенных на пять групп: с упором на ноги, руки, позвоночный столб, растяжки, магию. Пять видов пар снарядов в каждой группе. Подход эльфа, подход альфара, пересмена. Пять пересмен — смена лепестка. Прима всегда на магию первой, чтобы жизнь медом не казалась на последующих тренажерах, так же использующих магию наряду с тросами и сложными блоками.
— На построение, — прервал командный голос центуриона распределение по снарядам. — Панг, ко мне.
Жуть, доппельвита блокируют телепатические виды связей, кроме пары, и все при этом молчат, словом не обмолвятся, звука лишнего не издадут. Задницы Панга весь путь чувствовали желание кискиной лапы наподдать за топот — плата за привычку летать. Вскоре пять шеренг дуотов топырили уши и щелили глаза.
— Эринаседаэ! — звучно обратился Хэмиэчи к алсам и стоящим за ними кураторам. — К Древу привита новая почка, — больно сжав плечи. Вот, хоть какие-то звуки, навроде шумного вдоха, хмыканья, цыканья. — Знакомьтесь, дуот Панг, алсы Пинг и Понг, — через длинную паузу продолжил центурион, двинув правой рукой с зажатым плечом Пинга, потом левой, с Понгом.
— Дуодек Эрина, — звонким хором гаркнула первая шеренга дуотов.
За ней так же представились Нариэ, Иранэ, Инарэ, Ринаэ. Камни доппельвита из полупрозрачного матового с оттенками приобрели сплошные цвета: красный, желтый, зеленый, циановый, синий. На Панге пастельная радуга вяло перемешивалась внутри бесцветных кристаллов, пока ладони не накрыли шею и не сделали красное превалирующим.
— По решению межректорского гим-совета дуот Панг не повлияет на проходящую аттестацию, — пауза. Градус настроения резко подрос, кроме Эрина. — У Панга два полугодовых иммунитета, — понизив радость максимально возможным сроком нетрансфертности. — За незаслуженные внутри гимназии артефакты на Панга налагается штраф(!!!). За неподтвержденный характер личных знаний и умений для нанесения м-тату и создания амулета устанавливается блокировка, снимаемая инс-сапеллекс, — отличная дикция. Пинг и Понг стояли перед всем строем, откровенно пялящимся на них, одобряющим решения старших. — Дуот Панг, продемонстрируй действие артефактов, — приказал голос сзади, слегка — слегка! — подталкивая.
— Есть, цен, — одновременно, кисловато.
Жмых вам парадный гардероб, достаточно глупого раза. На голове проявился идеально зеркальный обод с ровным пламенем под свет Ра. Его бледно-песочное отражение на матовом серебре проявилось жизнью на поясе — спереди свесилась мягко выделанной змеиной кожи эфы полоска с ладонь, сзади много более широкая, с запасом ерзания закрывающая ягоды. Одновременно невысоко подпрыгнув, встали на змеиные сандалеты: тело загибалось у пальцев, кладя голову с капюшоном нижней челюстью на ногу, края охватывали стопы с двух сторон, прижимаясь двумя петляющими хвостами, идущими с пятки в рот головы с двух сторон. Понг хлопнул в ладоши, раздвинув почти на ширину плеч — между ними сформировался ком силы, изменив индикацию во лбу до ледяного. Убрав одну руку, он второй отправил мяч маэны Пингу, раздавившему его рукой — пламя во лбу разраслось. Пинг повторил манипуляцию с маэной, возвращая отданное.
— Готово, цен, — после трехсекундной паузы.
— Дуот Панг, разворот полук, — заглянул холодно в пары глаз. — Повторить, — после паузы.
Явные смешки и кривые ухмылки. Бестолковость, по мнению алсов.
— Пинг, объясни смысл артефактов.
— Красота, удобство, зримый уровень маэны, цен, — скомкано отрапортовал Пинг, сразу поставив дуота в разряд жмыхов.
— Для чего это понадобилось? — ровно с ударением на "это" спросили сзади.
— Для красоты и удобства. Цен, — пожав плечами, сказал Понг. Железная логика. А вот от акцента, йейль, не удержался!
— Бегом в строй, дуот! — как ветром сдуло Панга и активацию с артефактов. — Дуодеки. Об изменениях в расписании узнаете от деканов. Начать тренировку!
— Есть, цен! — громкий ушастый хор, тут же рассыпавшийся по кленовому залу.
Вот на снарядах к Пангу и пришло понимание, чья память была в мнемоиньекции — без личного опыта выкладки на этих жутких снарядах, жадно высасывающих все соки и эфирного и мышечного тел, и без мнемокристалла факт остался бы догадкой. Гири, гантели, штанги, грузила, шесты, перекладины. Сидячие, стоячие, лежачие, наклонные — всякие тренажеры, абсолютно не изменившиеся за прошедшие века, в отличие от достаточно индивидуально подбираемого комплекса упражнений. Приходилось вливать маэну, чтобы удержать на некоторых станках груз, вес которого лично выставлял декан, присматривающий и за остальными, дабы не халтурили и не общались даже жестами.
Мастерство Ринацео потрясло — выжал до нитки, как Панг ни старался припрятать прозапас живительные капли. А вокруг неоткуда черпать маэну — всю ее держат стенки цисториса. Обеднев, Панг стал очень чувствителен аурой к малейшим токам энергии, определив всасывающий характер пола, устланного твердо пружинящими матами со светло коричневой подкрашенной кожей, на которой стали заметны и сросты, и неравномерная толщина, и свиная родословная. Само начало медленно просыпаться магическое зрение под таки оставленными единственным волосами — брови, с которых резво стекал выдавленный тренировкой пот, щипля краешки глазниц, куда из-за обилия затекал.
Обратно плелись. Никаких эмоций и строя — общая куча с Пангом, которого никто специально не задевал, потому как берегли силы на поход в цепную трапезную (правильнее группы по восемь именовать цепями, а центурии звеньями). Смешанная с соком вода не щипала глаза, пахла приятно, омывала хорошо. Понгу досталась растрепанная мочала и жалкий обмылок — сперва альфары мыли отдыхающих под струями эльфов, потом наоборот. Водные процедуры оказались для неумелых скупыми на маэну, с малым излишком на просушку, зато прекрасно расслабляли тела, давая непривычным к такой нагрузке панговским мышцам избежать болезненных спазмов.
Трапеза — это праздник. В подпоясанных туниках в бледных дуодековских цветах и обутые в варадзи, на восточный манер плетеные сандалии, пары алсов дружно потопали через внутренние коридоры в цепную столовую, находящуюся в корнях. Здесь тоже присутствовала цветочная тема: сердцевина — поделенная на четыре сектора вокруг печи кухня; четыре лепестка — залы со столами, рассчитанными на среднестатистического представителя звена. Один стол — один дуодек, эльфы и альфары напротив друг друга.
На аттестациях всегда дежурило младшее звено. Оно не посещало кленовый зал, а сразу шло готовить завтрак. Самообслуживания не было — дежурившие разносили подносы с едой, убирали и мыли грязную посуду и столы, драили пол. Дежурные ели последними. Деканы дежуривших отслеживали только недостаточные порции, поэтому дуоты довольствовались остатками, во всех смыслах. Впрочем, всегда получалось больше: во-первых, здесь же столовались деканы; во-вторых, остатки шли добавкой остальному населению каэлеса; в-третьих, остатки шли скотине на прокорм и кошачьим семьям, в изобилии прячущимся по углам и приученным к порядочности.
Тыквенное пюре с комочками, базиликом и тархуном; тыква, маринованная с корнишонами; тушеная с капустными венчиками тыква, осыпанная тертыми пряностями. На глубокой широкой фарфоровой тарелке, радиально поделенной на три, три куцых кучки. В углублении по центру у первой тройки лежали шоколадные сласти, у следующей тройки обычный щербет с арахисом, и плюс у всех по кисловатому витаминному драже, проглоченному самым первым. У кого-то дополнительно лежала ложка сметаны, у кого-то томатной пасты или другой соус, у Панга ничего. Четушки с родниковой водой стояли заранее.
Многие философски восприняли внеплановый экзамен по этикету. Четыре деканских стола пустовали — они возглавляли столы своих дуодеков, хотя возглавляли не подходит, потому что Ринацео сел в хвост, к внутренне скривившемуся Пангу.
Стук мельхиорового экзамена о фарфоровый довольно улетал прочь с кусочками кураторского настроения, погружая того в беспросветную мрачность. Пангу хотелось быстрее набить воющее брюхо, но приходилось стараться медлить наравне с остальными, пытающимися со стойкими лицами аристократично не шуметь и класть в рот пищу вилками, а не закидывать лопатами в мешок живота. Пангу казалось, что источником всего хруста в столовой был именно он один, хотя хлебцы ели все за оба уха.
— Не лопнешь? — сквозь зубы спросил сидящий справа от Понга альфар, прежде чем положить в рот очередной капустный венчик, когда Понг потянулся за последним хлебцем в плетеной из соломы вазочке.
Не выдержал бедный, наверняка его и брат подзуживал. Ох, до чего же эльфийские локаторы подвижны, когда тренированы — все уши с особым хрустом уставились в сторону посмевших нарушить священную тишину. Ринацео залюбопытничал, санкций не последовало.
— Расцвету, — в тон ответив.
На сей раз во рту сперва оказалась сочная тыква, и только потом отломанный кусочек сухого хлебеца, которым никак нельзя было обмакнуть остатки. Хотя почему нет? Переглянувшись, Панг крупно покрошил в отсек с пюре, скоблить которое никто не решался, и туда же варварски переложил сочный венчик цветной капусты, начав им почти бесшумно подметать все к стенке.
Кажется, Ринацео остался не разочарован, а спросивший дуот прокис, не зная, как бы так продолжить получше для себя.
— Арумом? — нашелся-таки сосед.
— Иглами, — сомнительная довод и победа в раунде осталась за Понгом. — Подай, пожалуйста, два хлебца, — кольнув в ответ, идя в наступление.
Пока он думал, в игру включились шустрые соседи, расхватав именно ту вазочку, что ближе к соседу Пангу была, и до которой он мог сравнительно легко дотянуться.
— Подойди сам, — недовольно косясь на своих соседей.
Понг ничего не ответил, глубоко и тоскливо вздохнув, Пинг повесил уши, с печальной миной на лице положив в рот последнюю хоть как-то заполненную вилку. Панг не наедался впрок, а вот прямо сейчас, делая малые глотки из чашки, будил навыки работы с нуль-пространством. Он явно чувствовал, что его пожалели в кленовом зале, и больше не хотел ползти в обнимку, едва не падая через шаг — нагрузки у других оказались несравнимо выше, а силы нормально дойти до целительного душа остались, в укор Пангу. Многие подробности отсутствовали в мнемоиньекции, поэтому Панг решил брать крохи из своего нынче пустого буфера. Сливать туда энергию проблем не составит — да, он насквозь виден, почти. Пока тракт переваривает, забирая химическую энергию и элементы, частично продуцируя и собственную маэну, Панг медленно, но верно возвращал былые навыки, еще по оркскому плену, когда иногда голодать приходилось по неделе, а съедать килограмма по три-четыре за раз, причем костей или требухи. За огнем в печи живота лишнее пряталось без особых проблем, пока по капле. Правда, пришлось отказаться от поддержки панорамного зрения, удовлетворившись развитым периферийным, с двух ракурсов. "Право слово, ну не будут же они анализировать экскременты каждого!" — философски рассуждал Панг, но следом резко-резко погрустнел, мельком заметив ничего хорошего не предвещающий отрешенный взгляд Ринацео, как-то в раз недобро сфокусировавшийся на Понге: "Йейль! Да он же измыслил способ вышибания всех-всех калорий! Жмыыых, и ведь строго по расписанию!.."
— Приветствую, дуоты, — внимательно осматривая ряды торчащих ушей, торжественно произнес фисташковый эльф в нешироком белом халате с тесными рукавами и манжетами, закрытыми раструбами перчаток, нехорошо блестящих в свете ярких софитов, освещающих многочисленные столы с выраженным групповым разделением.
— Аве-инс! — звонкий хор незапыхавшихся и сытых голосов дуотов и один деловито урчащий растрясенный желудок. Панг не сдержал бурную реакцию после стремительной пробежки.
— Садитесь, — позволил инструктор опуститься на пятки и закрыть глаза, чтобы провести ниции сосредоточения и настройки. Его с виду рассеянные глаза моментально нашли нарушителя звуковой гармонии, кончики ушей неопределенно дернулись, а пять ассистентов-легионеров в белых фартуках поверх густо расшитой тончайшим узором на тон выше и ниже телесного цвета флофоли с двумя подвешенными к ремню кинжалами в столь же искусно обработанных светло-коричневых кожаных ножнах еще с самого захода дуотов в алхимический зал выцепили Панга. — Задание на аттестацию — Малахитовый Ящер(*). Химические соединения у ассистентов доступны в любое время. Выход в сад дуодеками по очереди готовности, на три ниции. В середине пары обязательный перерыв в две ниции, — прохаживаясь перед сидящими. — За испорченные инструменты и оставленный беспорядок штрафы, — стоя перед линией с Пангом. — Вспоминайте все промежуточные составляющие и по изученной теории варите зелье Малахитового Ящера.
Над центурией висело деловое напряжение. Пингу никогда не нравилась алхимия и в травах вообще, и в восточных в частности, он не шибко разбирался, Понгу всякие зелья казались вообще мутотенью, несравнимой с возможностями собственного организма и магии. Однако Панг добросовестно "вспоминал" подсовываемые ему конспекты ЛЗ.
Реторты бурлили под алхимическим огнем, синим пламенем вырывающимся из бронзовой маслянки, покрытой иерографической вязью с поясами светящихся оранжевой маэной рун. Синие соли, красные оксиды, серобуромалиновые порошки с крупными кристалликами, сырая руда и цельные ювелирные издержки, которые следовало искрошить токмо прилагаемыми ступками с пестиками, вливая в оные маэну. Гранулы абсорбента на глазах из светло-песочного становились тяжко-зелеными, впитывая клубящийся пар, направляемый по трубкам из колб с кипящими без маслянок, в которых структурированная маэна заставляла и так горючее масло распадаться чрезвычайно медленно и жарко, твердыми смесями, залитыми только что полученными кислотой и щелочью.
В качестве грузиков и гирек для весов использовались мифриловые пластинки — не виданная роскошь в угоду репутации заведения. Адамантиевые же эталоны мер веса и расстояния служат переходным призом за звание супрем. Хронографом и одновременно хронометром служили темсабы(*) со счетным количеством песчинок одинаковой формы, но из-за дороговизны технологии изготовления и применяемых материалов рабочими инструментами служили клепсидры, выполненные в том же стиле — соединенные узкой горловиной два сосуда, помещенные в круг, датчики отслеживают момент переворота, осуществляемого при помощи маэны из накопителя в основании конструкции, оттуда же тянутся два усика спуск-стопового плетения. Измеряемый промежуток времени обычно идет как одна, три и семь ниций, погрешность — около секунды в интервал, однако часто их привязывают к астрономическим часам, таслокам, совершенная точность которых не распространяется на интервалы, меньше полутора минут, ниции. Поэтому чары с двойным датчиком обеспечивают большую точность, но хротеки ходят лишь в чародейской среде, остальные довольствуются приставными клепсидрами с обработанным соком мэллорна. И здесь вместо сеций использовались деции и ценции, несмотря на сложность изготовления таких шкал. По словам ЛЗ, существовали еще двусеции и трисеции, и так же числа кратные множеству песчинок — технологий изготовления наплодилась куча, особенно декоративных, где некоторые гении додумались до сжиженной маэны и живых организмов. Куда проще дело обстояло с весом и расстоянием — заклинания подобия с легкостью разрешали проблему в лабораторных условиях. Впрочем, метрология, многие тысячелетия переживавшая стагнацию, в сведущих кругах бурно откликнулась на нововведения — систему счисления СГС, предложенную от лица небезызвестного гнома.
