Минут через сорок они были на месте, при том, что сама Дина добралась бы за десять, а при желании — и быстрее. А на месте спасенный преподнес ей новый сюрприз. У него вдруг отнялись ноги, когда он увидел фургон: Дина проследила направление его взгляда. "Только бы не ума не лишился," — подумала она, пока несла его к поваленному сегодня каштану.
Сама она развернула пенку и села в свою любимую позу, раскинув стопы и голени в стороны.
Отсидевшись, он вытер кровь с лица и заговорил:
— Eh... Do you speak English?
Дина с облегчением вздохнула. Языковой барьер, который мог сейчас превратиться в колоссальную проблему, оказался несуществующим. У того, что она не поняла криков вооруженных местных, имелась другая причина.
— I do, but you sound weird. Is it your first language?
— Huh? Noo... Hm, — совершенно очевидно, парень не отошел от шока. Дина подождала продолжения. Но тот упорно молчал.
Возможно, у него ограниченный словарный запас, а он пока не может собраться с мыслями? Надо попробовать другие языки, а если что, к этому всегда можно вернуться.
— Parle tu français? — спросила она на родном языке
— Si! E-e-e... Qui! Geben Sie mir bitte... — почему-то он перешел на немецкий. Акцент у него был ужасный, а в "Sie" он оглушил согласную. Но смысл его фразы занимал Дину куда больше слабого владения языком. Зачем ему ее карабин? Что это, нахальная попытка завладеть оружием? Или есть уважительная причина?
— Wozu brauchst du ihn? — прямо спросила она.
Ответил он на уже французском, будто забыв про оружие, и это меньше всего смахивало на ответ. Он будто не к Дине обращался, а сам с собой говорил. Фраза была корявая, но понятная, зато звучала очень подозрительно в контексте разговора. Несмотря на заверение парня в том, что он то ли отказывается есть шесть дней, то ли не ест шесть дней, голодающего он не напоминал. Зубы заговаривает? Неспроста.
И все-таки, еще что-то знакомое промелькнуло. Что? "То есть". А если вслух?
Получилось. Дина вспомнила, какой язык звучит похоже и повторила это "то есть" еще раз, но уже на иной лад.
Отозвался парень на том же языке, на русском. У него и тут имелся чудной акцент, но дело скорее в том, что, вероятно, сам язык чуточку отличался от известного ей.
— Я Антон. АН-ТОН! — добавил парень, барабаня в грудь, будто горилла в приступе безумия.
— Незачем так орать, — поморщилась Дина. — Я и без этого прекрасно тебя слышу.
Этот Антон, как он назвался, замер и открыл рот. Она его пожалела. Все-таки, только что он пережил не самую умиротворяющую ситуацию.
— А я — Дина, — вежливо представилась она.
Парень дернулся. Ствол деревца под ним катнулся, Антон стал заваливаться назад. Дина подскочила к нему, замешкавшись, пока вставала, но успела поймать его за шиворот и потянуть на себя. Голова у Антона по инерции запрокинулась. Он обмяк.
Дина хмуро посмотрела на безвольное тело и, вздохнув, уложила его на скрипнувшую пенку.
* * *
Долина Теп, Виррекское графство, 15-е мая 2010-го года от Рождества Христова, два с половиной часа пополудни
Амант Лукресен Гильямер, граф Виррекский
— Господи, что это было? — воскликнул граф, отдышавшись. За его спиной до сих пор зеленело огромное облако, не поднимавшееся, однако, высоко, а в глотке будто размазали чеснок. Сквозь пелену слез видел он очень плохо и постоянно щурился, судорожно сжимая ладанку.
— Не поминайте Господа всуе, граф! — перепугался святой отец, трущий покрасневшие глаза рукавом рясы. — Вам мало того, что вы видели? Не иначе, это был сам диавол.
— Дьявол... Кх-ха! Кха! — прокашлялся граф, вздрагивая от боли. — Для дьявола как-то... Не очень.
— Не очень? Это вам не балаганный шут, потешающий чернь, а враг рода человеческого. На ваших же глазах он сожрал того несчастного, а потом убил ваших лучших лучников, упокой Господи их души. А потом наслал на нас... Я даже понятия не имею, что! Или вы хотели бы, чтобы он сожрал нас всех? А его харя, что, для вас привычное зрелище? Если так, то у меня к вам несколько вопросов.
— Нет, такого я никогда не видел, — содрогнулся граф, растирая глаза. — Но хотелось бы с кем-то попроще дело иметь. Вот что мне делать? Подумать толь... Кха!.. У меня в лесу сидит...
— Для начала надо отслужить панихиду. А там посмотрим. Может, молебен поможет. В крайнем случае, обратимся в Градс. Или сразу в Рим. В столицу смысла обращаться я не вижу.
Граф уже забыл про свою неприязнь к викарию и только кивал. Говорить ему не очень хотелось, говорить было больно. Пока они таким образом беседовали, к ним подошел Берсан, свежий как огурчик: красных глаз граф не разглядел, потому что вообще мало что видел.
— Ваше сиятельство, нехорошо как-то получается. Надо бы вернуться за телами, когда туман колдовский осядет. Плохо оставлять без погребения... И к тому же мало ли, что этот колдун с ними сделает?
— Не колдун, а диавол, — подсказал святой отец. Берсан торопливо перекрестился и замолк, очевидно, сосредоточившись на дрогнувших коленях. Потусторонний враг — совсем не то же, что простой и понятный.
— Надо бы... — задумчиво пробормотал граф, думая о том, как снять это кошмарное жжение. — А ты почему не...
— Умылся в ручье.
Граф, расталкивая дружинников, ринулся к ручью и сунул туда голову. Подержав ее там полминуты и проморгавшись, с наслаждением выдернул обратно. И тут же поднялся на ноги, чтобы с удивлением обнаружить по меньшей мере дюжину своих людей, последовавших его примеру и стоявших на четвереньках задами к верху и с головами под водой.
"М-да... Несолидно", — подумал он. И все же ему полегчало.
— Берсан, а кто пойдет? Есть добровольцы?
Добровольцев не было. Берсан, который собирался было вызваться, похоже, передумал, едва услышав подсказку викария.
— Так я и полагал. Отправлять никого не буду, — заключил он, но по лицу Берсана понял, что тот еще не высказался. — Еще что-то, Берсан?
— Да, ваше сиятельство. У Сета Кремень рухнул с обрыва. Хорошо, тот не успел в седло забраться, но коня пришлось бросить там.
— Оружие тоже потерял? — нахмурился граф.
— Как раз оружие при нем. Даже поклажа и стремя одно остались. Только сбрую потерял.
— Отдай ему коня Горта. Пусть перегрузит поклажу. Тому-то он без надобности.
— Я б уже отдал, так ведь...
— Потом вернешь родным.
— Сделаю... Эх, жалко парней, — его горе было легко объяснимо. Потерять лучших лучников не хотелось бы никому. К тому же, в отличие от графа, люди для Берсана являлись не только силой, а и товарищами. Граф это хорошо понимал, но утешить ветерана не пытался. Нелепо смотрелось бы.
Святой отец постоял молча и заговорил.
— Мне не хотелось бы говорить этого, но, сын мой, это вы виноваты, — с упреком заметил он. — Сначала вы взяли в руку ту мерзость, потом не желали меня слушать, когда я советовал ее выбросить. А потом послали своих людей захватить того несчастного. Лучше было бы просто застрелить его издали и помолиться за его душу... Признаюсь, тут я сам поступил бы подобно вам, — смягчился он, — но решение все-таки вы приняли.
— Стрелы не долетели бы, он вверху стоял, — огрызнулся граф. — И кто этот... несчастный, как вы изволили его назвать? Откуда он в этой проклятой долине?
— Пока не знаю. Одежда у него диковинная, в известных мне христианских государствах подобного не носят. По крайней мере благородное сословие. Но для черни он вел себя слишком дерзко и непочтительно. А до того принять ваше гостеприимство — не принял, так что и для дворянина повел себя не слишком вежливо.
— Какой он, к чё... Э-э... Какой из него дворянин? У него и оружия-то нет. Я только для острастки предположил, сами знаете, что может тот же барон учудить. Но у меня есть одна мысль... Может, он дьявола и вызвал?
— Сын мой, вы рассуждаете как дитя. Да можно ли вызвать диавола? Он не паж и не служка, и даже не допропорядочный сосед, который задолжал.
— Ой ли? Но если и так, возможно ли, что этот человек не знал об этом, а дьявол... оскорбился? Ну а наши лучники просто оказались там в неправильное время?
— О, сомневюсь. Он и так на весь человеческий род... гм... обижен. Нет, поверьте, просто нечистые тут места, вот что я могу вам сообщить... Хотя, конечно, стоит подумать над этим, возможно, я что-то упустил. И еще одно. Вам нужно взращивать кротость. Поймите, против диавола и слуг его это самое лучшее оружие. Как видите, я хотя пострадал вместе с остальными, для меня адская сера оказалась наименее вредна.
Святой отец тактично умолчал, что стоял дальше всех и погнал ослика еще до того, как на них полез зеленый туман.
— Ну, так уж и кростость, — буркнул граф. Появление дьявола спутало ему все карты. До перевала не добраться? Или можно, но не без помощи Церкви? — Поедемте скорее прочь, с нашими силами тут нечего делать.
— Да, такой противник не по нам. На первой же остановке напишу письмо куратору Градса.
— Что же, у вас чернила и бумага с собой есть? — удивился граф.
— Конечно. Служба у нас такая, — улыбнулся святой отец и потащил ослика за собой.
Граф покачал головой тоже повел Тарана на поводу. Ехать на нем не представлялось возможным, животные пострадали даже больше людей и очень плохо разбирали путь, шатаясь, будто им накануне налили в поилки дрянного вина. Скачка привела бы к тому, что отряд лишился бы еще нескольких животных.
Обратно отряд брел некоторое время рядом с ручьем, и то один, то другой человек умывался и пил воду. Графу тоже хотелось, но поскольку жжение значительно ослабло еще после первого окунания, он решил не терять достоинства, тем более что зеленый туман позади рассеялся.
Хотя не обязательно ледяная вода могла повредить коням, но среди крупных валунов те наверняка могли переломать онемевшие ноги, так что когда тени чуть-чуть сместились, граф дал команду выбираться выше. Через час тропа, на которую они вышли вскоре после восхождения, расширилась, и можно было оседлать коней и передвигаться быстрее. Те к тому времени оправились.
К темноте граф вернулся в селение, поминутно ругаясь на задержки — побитых при бегстве хватало, и что всего хуже, половина лошадей стала прихрамывать. Даже его Таран. Ничего серьезнее ушибов и мелких порезов, но и это было неприятно. Пришлось сделать привал всего в двух милях от деревни.
Но по возвращении также не обошлось без неожиданностей.
Староста, увидев их с викарием лицом к лицу, заорал, побледнел, уронил подсвечник и, пятясь, беспрерывно крестился. Когда удалось успокоить его вместе с женой, спустившейся на крик со свечой и также поднявшей шум, и заставить высечь огонь заново, и графу, и викарию стала понятна их впечатлительность. У обоих глаза были красные, налитые кровью.
Через несколько минут с улицы послышался еще вопль, а после третьего залаяли псы, и крестьяне, похватав подручные предметы, выскочили наружу. Скоро собралась толпа, которую насилу разогнали по домам, убедив в безобидности красноглазых воинов. Не обошлось без увещеваний викария, размахивающего крестом.
Но нет худа без добра. Сегодня старосте даже не пришлось подливать, когда тот уселся за стол, он выхлебал цельный кувшин наливки по собственной воле и гораздо охотнее, нежели вчера, а вскоре после начала ужина захрапел на полу. Его жена ушла наверх еще раньше, чтобы не беспокоить более столь высоких гостей.
Убедившись, что староста спит крепко, граф самолично прикрыл внутренние ставни и запер дверь на засов. Викарий молча следил за ним.
— Я хочу поговорить с вами, — предложил граф, усаживаясь и разламывая горячий хлеб, что принесла жена старосты.
— Пожалуйста. Я много думал и мне есть чем поделиться.
— Как и мне, святой отец. Начинайте, а я послушаю.
Граф налил себе вина. После него наполнил чашу и викарий, недовольно косившийся на собеседника, принизившего его так тонко, что возмутиться было бы непросто.
— Полагаю, я погорячился, назвав то существо диаволом, — все же сказал он. — Помните, я предупреждал, что подумаю о том, не вызвал ли его тот несчастный? Так вот, я убежден в том, что хотя оно не принадлежит нашему миру, сила его не так велика. Ритуал вызова могли провести. Но добра от него ждать не приходится, — святой отец пригубил вино.
— Странно ждать от него добра, судя по нашим испытаниям, — усмехнулся граф. — Но вы меня утешили.
— Дослушайте, — бросил викарий, успешно меняя роли. — Диавол весьма коварен и может показать себя слабее, чем он есть. Разыграть мелкого демона. Понимаете? Так что не слишком утешайтесь.
— Вот как? Гм...
Граф захрустел золотистой куриной ножкой. Святой отец начал с салата.
— А вы чем хотели поделиться, сын мой? — он прожевал первую ложку.
— Хотел бы добавить, что оно в нас чем-то швырнуло из тех кустов. А дьявол или демон вполне мог обойтись без этого.
— Да, слуги тьмы сильны и без таких штук. Я рад, что до вас дошла это простая мысль. Но вам не хватило умений развить ее. Это мог быть, скажем, мелкий демон, которому не достало собственной силы, и он воспользовался заточенной в сосуде силой Отца Лжи. И не забудьте о коварстве последнего!
— Об этом расскажете епископу, — отмахнулся граф и залпом выпил свое вино. — Вы ведь наверняка готовите отчет. Но заметили ли вы, как он убил Гиля с Гортом?
— Скорее да, чем нет, — заинтересовался святой отец. — А что заметили вы?
— В руках у него была огненная катапульта. Я видел ее и, кроме того, слышал хлопки.
— Вы наблюдательны. И сейчас вы мне скажете, что это мог бы быть даже человек, — услышав это, граф довольно улыбнулся и откинулся на стуле. — Несмотря на ту жуткую харю... Которой, конечно, также найдется объяснение. По вашему мнению. Но позвольте, насколько мне известно, эти катапульты страшно грохочут? А вскрик несчастного... — викарий остановился.
— Гиля, — подсказал граф.
— А вскрик несчастного Гиля мы расслышали, но совершенно не слышали грохота. Вы слышали хлопки, но и только. Дыма тоже не было. Кстати, вы ведь сказали "хлопки"? А катапульта была одна? Такого не может быть с рукотворным оружием, каким бы мерзким оно ни было. Поверьте, мне приходилось сталкиваться и с теми, кто его применяет, и с действием самого оружия. Вы уверены, что перед вами не был дух?
Улыбка сползла с лица графа, сменившись озабоченностью. Святой отец, напротив, приободрился.
— Н-нет. Я как-то упустил это из виду.
Граф даже сам стрелял из этих катапульт, чему уже не отсталось живых свидетелей — он всегда об этом заботился, жариться в медном котле как-то не хотелось, — но всегда грохот буквально оглушал его, а дымом заволакивало округу. И лишь когда викарий спросил его об этом, вспомнил, что грохота и дыма не было.
— Видите. Тогда это не может быть рукотворным оружием.
— А тот дух... Можно ли его оттуда как-нибудь выкурить? Или достаточно изловить колдуна, если тот еще здесь?
Святой отец отвечать не спешил, распробовав капусту. Граф ждал, нетерпеливо подергивая ногами. Покончив со своей порцией, викарий продолжил.
