Гарри Поттер. Второй шанс.

Ракеш потер лоб и кивнул: минус еще один студент. Они не пробыли в Акрен ещё и суток, и пока что все разговаривали только о тех, кто не вернулся.

В Акрен принимали много студентов, но почти треть не доживала до выпуска. Бросить Акрен не разрешалось, даже если ученику тут не нравилось, — он уже знал секреты школы. Если такой ученик убегал, его поджидали профессора и выпускники. Ты остаешься в школе или до выпуска, или до смерти. Таким образом, все пришедшие в Акрен либо не совсем не понимали, во что ввязываются, либо действительно хотели оказаться в подобном месте. Поскольку большинство студентов желали попасть в такую учебную среду, они отделывались друг от друга, чтобы продвинуться все дальше и дальше. Конкуренция в Акрен было лютой и кровавой. В этом году все было не так уж плохо — первокурсникам давали поблажки, особенно в первом семестре. Они были недостаточно сильными, чтобы мешать кому-либо; к тому же никто не знал, чего от них ждать, а рисковать никто не хотел. Но после первого года или семестра, в зависимости от ученика, все менялось. Многих губило безрассудное честолюбие, особенно в таких многообещающих предметах, как магия крови. Ею на каникулах баловались аж четыре человека. Все они погибли, и никто по ним не плакал.

Учитывая традицию вампиров уничтожать молодняк, ожидалось, что более половины из принятых в Акрен вампиров умрет. Вероятность выжить для молодого вампира вне Акрена была еще меньше. Оборотней в борьбе за лидерство выживало не намного больше. В эту зиму, к счастью, никто из оборотней не умер. С вампирами дело обстояло хуже: убиты уже как минимум трое, а может и больше — подсчет еще не закончен.

— Что случилось?

— Дуэль с другим студентом, которого она каким-то образом оскорбила, — пожала плечами Рианаэ; в Акрен такое было совершенно обычном делом. Хотя дуэли могли стать смертельными только вне школы. Ракеш в который раз поразился небрежному отношению к смерти, которое так часто здесь встречалось. Каждый день кто-нибудь умирал, большинство студентов видели, как кого-то убивали, или убивали сами. Ничего особенного в этом не было. Не удивительно, что многие студенты не выдерживали. Но и уйти они не могли. Как могла Таня оскорбить кого-то? В первый раз после прибытия Ракеш стало интересно, как справляется Том.

— Остальные? — спросил Дарэй, была очередь Рианаэ выяснять, кто как умер.

— Два молодых вампира погибли от руки князя Москвы. Третьего убила я, — сказала Рианаэ.

— Почему? — поинтересовался Ракеш.

— Потому что он вызвал меня на дуэль и проиграл. А мне не захотелось оставлять его в живых, — ответила та. Ракеш вновь напомнил себе, что не вмешивается в дела вампиров. Если выигравший дуэль вампир решает убить проигравшего — это его право, и никто в Акрен не мешал победителю. — И если никто не избавиться от Сола в ближайшее время, я сама его убью, — высказала Рианаэ Дарэю. — И, если не возражаешь, ответь-ка: что, ЧЕРТ ПОДЕРИ, случилось с вами на каникулах?

Дарэй и Ракеш вздрогнули: они надеялись избежать вопросов, но, как только что наглядно показала Рианаэ, изменения у обоих были хорошо заметны и вампирам, и оборотням.

— Не хотелось бы объяснять все несколько раз, — заметил Ракеш.

— Тебе придется подождать, — продолжил Дарэй, — если мы вообще что-нибудь тебе расскажем. У всех есть свои секреты.

— Хорошо. Но расспрашивать вас будут все, — предупредил она.

С наложенными чарами сокрытия запаха и магии — они хотели избежать вопросов как минимум до конца вечеринки — Ракеш и Дарэй прошли в обеденный зал. Ужин подавали всю ночь, к тому же убрали перегородку, открыв второй зал схожих размеров — для танцев. Не то чтобы кто-то собирался много танцевать. Не желая привлекать к себе внимание, Дарэй и Ракеш выбрали себе места в затененном углу. Рианаэ затерялась в поисках питания в виде несчастного слабого вампира или смертного.

Балы в Акрен не доставляли особого много удовольствия. Прислушавшись к окружающим разговорам, Ракеш решил, что за время каникул в иерархиях вампиров и оборотней случился серьезный разлад.

Зачаровав уши, чтобы лучше слышать, Ракеш также поймал слухи о какой-то драке среди нескольких студентов-фаэ; другие фаэ в школе или выбрали одну из сторон, или принимались выстраивать собственную. Вейл сумели взбесить вампиры, а сами вампы почти доходили до драк, лихорадочно восстанавливая иерархию. Ракеш чувствовал телепатическое давление в помещении — оно исходило в основном от вампиров и достигало почти невыносимого уровня. Это, конечно же, злило студентов-фаэ, некоторые из которых, кажется, были готовы к смертоубийству. И хотя в зале телепатически активно шла демонстрация намерений, драки строго запрещались.

Сайлас и Нури присоединились к друзьям, когда подали еду; пантера была вымыта и расчесана так, что мех почти сиял.

— Вас видел кто-нибудь из учителей? — спросил Сайлас?

— Нет. Мы прячемся, — признался Ракеш.

Сайлас хмыкнул. Из них троих только он не беспокоился о том, что его примут за лабораторную крысу.

— Ты слишком этому радуешься, кузен, — предупредил его Дарэй. Сайлас проигнорировал ледяной тон брата и помахал рукой Элли. Дарэй и Ракеш скрылись обратно в тень, когда движение привлекло несколько пар глаз.

— Каникулы прошли хорошо? — спросила Элли.

— Ну, мои точно, но ничего не могу сказать об этих двух, — фыркнул Сайлас, вновь навлекая на себя убивающие взгляды.

— Да? — заинтересовалась Элли. — И что же случилось?

— Проклятье, Сайлас! — зашипел Дарэй, когда кузен начал рассказывать Элли абсолютно все.

— Тейзеры все ещё со мной, — негромко прорычал Ракеш, так, чтобы сидящий напротив него Сайлас услышал, а Элли — нет. Девушка окинула взглядом всю троицу, потом оглядела комнату — народу было полным полно. Она сразу все поняла — не дура же — говорить в такой толпе о чем-то важном было небезопасно.

— Хорошо, мальчики, я подожду, но вы расскажете мне обо всем, что случилось.

— Может, мы сможем прятаться весь год, — пробормотал Дарэй, скисая. Ракеш помотал головой.

— Нет, я хочу знать, изменила ли кровь во мне что-нибудь еще, кроме глаз. И ты прекрасно знаешь, что мы не сможем выйти из зала так, чтобы нас не заметил никто из учителей. А большинство из них сумеют заметить любые изменения, — прошептал Ракеш. Элли создала измерительную ленту и выясняла, насколько вырос Нури, игнорируя всех остальных.

Внезапная вспышка телепатической активности привлекла внимание всех присутствующих к группе вампиров возле соседнего столика. Трое из них вскочили и яростно переговаривались. У одного по шее текла кровь, хотя рана закрылась за несколько секунд. Сол и другой вампир рычали, Сол почти потерял контроль и начал орать. Другие вампиры стали собираться вокруг них, голоса повышались, но так, что только создания с улучшенным слухом могли действительно услышать переговоры. Вампиры активно жестикулировали, трещала наполнившая воздух магия, когда они огрызались друг на друга; сверкали клыки. Сол вскинул кулак и выкрикнул что-то оскорбительное насчет крови второго вампира. Несколько других закричали на него. Кто-то из них, похоже, высказал что-то особенно язвительное, потому что кто-то из вампиров рассмеялся, а лицо Сола стало темно-красным — поразительное достижение для белокожей нежити.

— Ты за это заплатишь! — закричал Сол. — Ты умрешь, как только выйдешь из долины!

Кто-то из вампиров буркнул, что Сол не может сражаться сам за себя. Сол вытащил нож в окружении яростно взревевшей толпы — драка посреди обеденного зала, на нейтральной территории, могла послужить причиной сражения между вампирами и всеми остальными студентами школы — Сол выкрикнул что-то про то, как он поспособствует уничтожению всех низших видов. Теперь со своих мест повскакивали разъяренные фаэ и оборотни, готовые к битве. Откуда ни возьмись, появилась Рианае и встала между Солом и более слабым вампиром, на которого он собирался напасть. Сол опасливо приостановился на несколько секунд.

Внезапно все вампиры затихли, волна бешено-ревущей, неистовой, подавляющей телепатии залила зал, а когда она схлынула, потрясенные вампиры быстро разошлись по своим столикам на трясущихся ногах. Дарэй и Сайлас содрогнулись, когда по ним прошлась телепатическая команда. Сквозь расступившуюся, как Красное море перед Моисеем, толпу Ракеш заметил взбешенного Тристана Намака, обрушившегося на оцепеневшего возмутителя спокойствия. Намак к балу облачился в одежды, какие лорды вампиров носили тысячелетие назад. Темно-красная с кремовым и черным, отделанная золотом мантия, черные перчатки до локтя, черно-золотые нарукавники, драгоценности, отделанные серебром и рубинами сандалии, длинный тяжелый темно-красный плащ, подметавший пол, по подолу украшенный блестящими черными перьями. Студенты разлетались перед впечатляющей фигурой с оскаленными клыками и светящимися глазами.

— Кстати, что происходит с вампирами? — спросила Элли. Сайлас и Дарэй пожали плечами; они с изумлением следили за тем, как древнейший наотмашь ударил Сола — тот только и успел открыть рот, чтобы пожаловаться на вмешательство, — звучно сломав ему нос, проломив череп и отправив в почти двадцатифутовый полет . Потом он схватил двух других вампиров за шеи и вынес их из зала. Ни один не сопротивлялся. Балкон в том конце помещения располагался над высоким обрывом, и Ракеш почти не сомневался в том, что сейчас обоих вампиров с него уронят. Такое падение будет очень болезненным, особенно если Намак сначала их выпьет, но не убьет.

Когда двери за ним с грохотом закрылись и телепатическое присутствие пропало, облегченный вздох пронесся по комнате и отблески страха стали постепенно исчезать из глаз студентов-вампиров. Фаэ, казалось, коллективно ухмылялись, оборотни одобряюще рычали.

— Похоже, такое случается каждый год после каникулов. Но сейчас все как-то немного по-другому, соперничество как никогда обостренное, — заметил Сайлас.

— Бабушка упоминала о возможности войны между несколькими группами вампиров: одни считают, что вампиры должны править миром; другие — что не должны; третьи хотят создать отдельный мир для вампиров; четвертые мечтают поработить маглов; а пятые — людей-волшебников; еще есть новая, неожиданно получившая известность группа, которая хочет объединить магловский мир под одним правительством, — сказал Дарэй. — Есть и другие, но эти группы наиболее значительные. Напряженность присутствовало всегда, но в последнее время все стало намного хуже.

— Хуже? Все и так было плохо, сейчас же все становятся противоестественно агрессивными, — отреагировал Сайлас. — Не прошло ещё и суток, как мы вернулись! Я чувствую, что другие готовы убивать.

Ракеш уже слышал о политике вампиров, но был согласен с Сайласом в том, что все выходит из-под контроля. Какие бы слухи ни ходили среди вампиров, из-за них обычная яростная конкуренция взлетала до небес. Он был рад, что его друзья, в основном, все это игнорируют. Семья Альтерес занимала свою устоявшуюся нишу — они истребляли культы и бродячих вампиров вне зависимости от того, кому принадлежит власть, и особенно о таких вещах не волновались. При поддержке Кьялы Альтерес они стояли вне основной части вампирьего общества. Но если в мире вдруг появится мощная группа, что они будут делать? Кьяла не из тех, кто только наблюдает, матриарх-древнейшая крайне агрессивна.

— Обрати внимание: только молодые вампиры неистовствуют в своих небольших политических группках. Тем, кто старше двух или трех сотен лет, по большей части на это наплевать, — заметил Сайлас. — Но все действительно катится под горку. Когда ты в последний раз чувствовал такую тревогу? — спросил он Дарэя.

Тот подумал и покачал головой.

— Не было такого. Но я помню, что говорила бабушка: иногда старшие вампиры убивают большую часть молодняка, чтобы поддержать спокойствие и порядок между видами.

— Скорее всего, так и есть. Молодые вампиры знают, что зашли слишком далеко и готовы на все ради мощи, только бы их оставили в живых, когда старшим надоест и они начнут резню, — сказала Элли. — Для вас это проблема?

Дарэй и Сайлас покачали головами.

— Совсем нет, — Дарэй мерзко улыбнулся. — Мы оба, фактически, можем даже выиграть от этой чистки вида.

— Это зависит от того, что с вами случилось на каникулах, — шелковистый вкрадчивый голос произнес за их спинами. Подростки обернулись и увидели Тристана Намака. Он стоял возле стены, укрытый тенями. Видимо, уже закончил с двумя вампирами, доставлявшими беспокойство.

Дарэй и Ракеш переглянулись — их попытки замаскироваться совершенно не сработали. Намак с подозрением наблюдал за парочкой.

— Может, отложим до завтра? — спросил Ракеш. Намак перевел взгляд на него, потом поднял одну темную бровь. — Не обращайте внимания.

— Мы можем поговорить где-нибудь еще? — спросил Дарэй, подчеркнуто окинув взглядом окружающую их толпу.

— Полагаю, в моих покоях, — прорычал профессор Намак. Древнейший растворился в тенях — он передвигался по ним так, как умели лишь немногие вампиры. Ракеш и Дарэй откланялись и ушли, стараясь не привлекать к себе внимания на пути к выходу.

Намак встретил их в своих комнатах, открыв дверь и пригласив их войти, согнав с дороги Эли, волшебную плащеносную ящерицу-громадину. Он указал им на диван в гостиной, а сам поднял и перенес рептилию в кресло у стены, когда та попыталась загородить студентам путь. Эли зашипел на хозяина и с гордым видом прошествовал (насколько ящерицы могут шествовать) в спальню.

— Чары на комнатах защищают от подслушивания, — сказал Намак. — Теперь рассказывайте, что случилось и почему я чувствую демонов и драконов на вас двоих.

* * *

Горящие красные глаза сузились, злобный взгляд направлен на склонившегося блондина.

— Люциус, надеюсь, тебе есть о чем доложить.

— Я уверен, что его нет в стране, мой лорд, — Волдеморт ударил Люциуса ногой по голове, опрокинув его на бок.

— Это не достижение, Люциус! — прорычал Вольдеморт, блондин вздрогнул. — Круцио!

Мужчина упал на пол, содрогаясь, и вскоре закричал.

— Я же приказал тебе найти твоего сына-предателя к зимнему солнцестоянию! И что же ты мне говоришь? Что его нет в стране? Бесполезное ничтожество! — рычал Волдеморт на кричащего Упивающиегося смертью. — Фините инкантатем, — пробормотал Волдеморт. Люциус попытался перекатиться и встать; Волдеморт ударил его по лицу — плеснуло кровью. Дверь открылась, кто-то вошел и остановился, увидев, что господин занят.

— Мой лорд? — негромко спросил прибывший пожиратель.

Вольдеморт еще раз ударил Люциуса и повернулся к человеку в маске.

— Северус. Пошли весточку ассассинам: я предлагаю пять северных виверн тому, кто доставит мне Драко Малфоя живым.

* * *

— Путешествия во времени не то чтобы невозможны, но то, что вы описываете — большая редкость. Чаще всего случайные перемещения во времени смертельны, — вслух размышлял профессор Намак — больше для себя, чем для двух юношей на диване. Он стоял лицом к окну, залитый кроваво-красным светом почти скрывшегося за горами солнца.