— О, боги! — ахнула женщина, прикрыв рот ладошкой и почему-то сразу осматривая наш внешний вид. Наверное, искала следы последствий. — Что ещё они натворили? — она метнула на детей суровый взгляд. Те непроизвольно сжались. Видимо, это не первая их проделка и не первое наказание от мисс Лэй.
— Паркинсон! Кто же тебя за язык тянул, а? — проскрежетал я сокрушённо, устало потерев переносицу. — Лора, успокойтесь. Вам не о чем волноваться. Всё прошло просто отлично.
— Вы уверены? — переспросила она с сомнением. — Если они доставили вам хоть малейшие затруднения, я накажу их...
— Не надо! — воскликнули мы с Паркинсон одновременно, чем немало удивили не только самих себя, но и женщину, стоявшую напротив и в данное мгновение смотревшую на нас с выражением крайнего изумления на лице. Что-то мы слишком часто начали говорить синхронно.
— Надо же... — произнесла она, выглядя заинтригованной. — Вы словно читаете мысли друг друга. — Засмеялась блондинка.
— Надеюсь, это не так. — Улыбнулась ей Паркинсон в лучших традициях светских львиц. Приветливы, чуть высокомерны и властны на людях, без свидетелей жестоки и опасны, а наедине с самими собой — ранимы и ничем не отличаются от обычных женщин. — Было бы не очень честно с его стороны, — лёгкий кивок на меня и небольшая пауза, — знать все мои мысли. Так мы могли бы поубивать друг друга ещё до того, как откроем рот. — Хитрая, скользящая по губам, усмешка слизеринки заставила меня задуматься над её словами. Интересно, почему она опасается своих мыслей и что такого ужасного обо мне она может скрывать в своей лукавой головке?
Лора рассмеялась. — Вы удивительные. — Призналась она. — Я ещё не встречала таких пар, как ваша.
— И не встретите. — Убеждённо произнесла Паркинсон. — Мы единственные в своем роде. Сочетание несочетаемого. Феномен, можно сказать. — Засмеялась слизеринка, хотя по её лицу, исказившемуся в момент, когда она вновь услышала запретное слово 'пара', я бы не стал утверждать, что это искренний смех. Скорее фальшивое прикрытие для истинных чувств.
— Что ж. — Блондинка приподняла уголки губ в грустной улыбке. — Я была рада с вами познакомиться. Ещё раз большое спасибо за помощь. А нам пора. Я обещала детям отвести их в зоопарк. Не так ли? — спросила она, обратившись к ним. Детки, скучковавшиеся за её спиной и по бокам от нас, поддержали этот вопрос дружным восторженным визгом.
— Лора, я хотела вас спросить, но никак не было времени... — неожиданно заговорила Паркинсон. — Это все ваши родные дети?
— Что вы! Господи упаси! — воскликнула Лора, заразительно расхохотавшись, а потом смущённо прикрыв рот ладонью. — Это мои воспитанники. Ученики младшего класса Вестминстерской школы. — Объяснила она. — Из моих здесь только вот этот. — Она притянула к себе того самого светленького мальчика и потрепала его за ухо. Тот недовольно сморщился, окинув фигуру матери обиженными глазами.
— А-а! — кивнула Паркинсон понимающе.
— Ну, удачи вам! — пожелала женщина и, развернувшись, отправилась своей дорогой. Дети последовали за ней, не забыв помахать нам ладошками. А я вспомнил, что забыл кое-что сделать.
— Лора! — окликнул я блондинку, пока она не успела скрыться в толпе посетителей парка. Она обернулась. Я попросил Паркинсон пойти за мной, преодолевая несколько ярдов, разделявших нас и наших нечаянных новых знакомых. — Чуть не вылетело из головы. — Сказал я, когда оказался напротив мисс Лэй.
Запустив руку в карман, я вытащил оттуда деньги, которые блондинка дала мне при первой встрече. Только теперь они были аккуратно сложены, а не беспорядочно скомканы. Я не тратил их, считая, что вполне могу и сам побаловать детей. Я вложил купюры в её руку. — Возьмите. Они мне не понадобились. Купите им ещё мороженого. Они его любят. — Я улыбнулся детям, в ответ получив такие же светлые улыбки.
— О, нет! Гарри вы не можете! — возразила Лора, упрямо возвращая мне деньги. — Пожалуйста, примите их в качестве небольшой компенсации. Это самое меньшее, что я могу сделать для вас.
— Нет, Лора! Я настаиваю. — Я категорично всунул деньги ей в ладонь и сжал её пальцы. — Прошу вас не спорьте со мной. — Попросил мягко, медленно отнимая свою руку от её сжатого кулачка. По её глазам я понял, что она сдалась и больше не будет сопротивляться.
— Спасибо вам, Гарри! — поблагодарила она вновь. — Панси. — Кивнула она признательно слизеринке. Паркинсон небрежно мотнула головой, будто говоря 'Не стоит. Мне было не сложно'. — Вам очень повезло с ним. Берегите его. — Посоветовала она брюнетке, судя по всему имея в виду меня.
Паркинсон, от которой я ожидал бурного взрыва с душераздирающими воплями типа 'Он не мой парень, вы, идиоты!', как ни странно, промолчала, скривив губы в деланной улыбке. Через полминуты, когда дети и Лора исчезли из виду, она развернулась ко мне с реально устрашающим выражением лица.
— В следующий раз я просто зааважу любого, кто посмеет связать тебя, меня и слово 'пара' в одном предложении! — со злостью пробормотала она себе под нос. Я не удержался от насмешливого хмыка. Паркинсон в гневе была ... смешна. Чего стоил один только вид надутых щёк и по-детски поджатых губ. В такие моменты она чем-то смахивала на сердитого, чёрного хомячка. У меня даже возникало непреодолимое желание протянуть руку и немного потрепать её по макушке. Вот только боюсь, что после этого уже никакое чудо не спасёт меня от взбешённой слизеринки. Кстати, о хомяках, бешеных слизеринках и прочих зверушках...
— Ты не хочешь в зоопарк? — невинно поинтересовался я у брюнетки, что-то выискивавшей в карте парка, в надежде, что если она согласится, то у меня появится редкий шанс натравить на неё пару-тройку питонов, а может, если очень повезёт, то сразу анаконду. Хочу устроить Паркинсон встречу родственников, а то она, наверное, давно не виделась с сородичами. То-то она обрадуется! Учитывая, что я сделал с Дадли во время моего последнего похода в зоопарк, я думаю, что у меня получится провернуть этот фокус ещё разок. К тому же, способность болтать на парселтанге никуда не делась. Спасибо, Волдик!
— Зачем? — она на секунду приподняла голову и вперила в меня непонимающий взгляд, потом опять уткнулась в карту. — Чтобы посадить тебя в клетку в качестве наглядного образца? — я не видел выражения её глаз, но готов поспорить, что они горели озорным огоньком. Вот стерва! У неё не язык, а 'Всполох' последней модели! — Нет. Спасибо. Мне хватает свинарника, что ты устроил в моей комнате после своего переезда. — Отмахнулась она от моего предложения, всё так же внимательно изучая путеводитель. Моя предвкушающая ухмылка тут же сникла, вытянувшись в тонкую мрачную полосу. Я нахмурился. Жа-аль! Значит, семейная встреча отменяется! А я так надеялся.
— Ах, да! — наконец, она отстранилась от карты, сложив её вчетверо, и впилась в меня торжественно-уличающим взором. — Когда вернёмся домой, ты уберёшь ту гору носков, что заныкал под кровать! — произнесла она непререкаемым тоном.
— Но, Паркинсон! — запыхтел я возмущённо, защищая свободу своих носков. — Я убеждён, что мои носки имеют некоторые привилегии и могут валяться там, где им заблагорассудится!
— Хм... Значит, ты хочешь сказать, что раз это носки самого Избранного, Золотого мальчика, то их надо наградить Орденом Мерлина I степени и ещё, что ты каждое утро советуешься с ними, какие трусы и джинсы тебе надеть? Я правильно тебя поняла? — полюбопытствовала она с убийственно серьёзным выражением лица. А я, внутри корчась от жестоких пыток своего чувства юмора, делал всё, чтобы не рассмеяться.
— Именно! — просиял я. — Какая же ты умница, Паркинсон!
— Поттер... — пропела брюнетка 'медовым' голоском и с неизменной 'карамельной' улыбкой. — Я даже не знаю, что к этому добавить, кроме 'Тебе пора в психушку, солнышко!'.
— Только вместе с тобой, моя звёздочка! — протянул я 'ласково', доводя девушку до белого каления. Ох, что сейчас будет! БУ-УМ!
— В общем... Слушай сюда, астроном недотюканный! — Паркинсон, с губ которой вмиг слетела аппетитная улыбка, встала в позу. Нет... Не в предлагающую... Скорее в угрожающую. — Либо ты уберёшь носки, либо я уберу тебя! — предупредила она, негодующе сузив глаза.
— Ммм... Повтори, пожалуйста, ещё раз вторую часть предложения. — Попросил я. — На слове 'тебя' твои губы так красиво складываются в буковку 'о', что мне дико хочется...
— ПОТТЕР! — рявкнула моя благоверная, смерив меня вожделенным взором маньяка с приличным стажем, только что выцепившего из толпы свою очередную жертву. Глаза её, мягко говоря, выглядели ужасающе. Даже я проникся, пятясь назад и как-то вмиг забыв, что я не абы кто, а сам Избранный спаситель, Герой волшебного мира собственной персоной и т. д. и т. п. А Паркинсон наоборот наступала всё ближе и ближе. — Ты мерзкий, проклятый, озабоченный гриффиндорец! Хватит с меня грязных намёков! Если втюрился, скажи прямо. Я как-нибудь переживу это унижение.
— Че-его?! — промямлил я ошеломлённо, чувствуя, что мои глаза вот-вот вылезут из орбит. — Я? Запал? На тебя?! Не смеши Мерлина! Закатай губки, дорогая, и примени к ним склеивающее заклинание. И запомни на будущее: живым я тебе не дамся!
— О, как это свойственно гриффиндорцам — сражаться до последнего вздоха! — ухмыльнулась она, кровожадно блеснув глазами. — Что ж, львёнок, ты не оставил мне иного выбора... — я бы и дальше продолжил этот цирк (к тому же ругаться с Паркинсон было намного интереснее, чем просто разговаривать), но девушка потянулась за палочкой с вполне конкретными намерениями. Тут и дураку понятно, что к чему. Нет, я, конечно, понимаю... Магом быть круто, но не колдовать же на глазах у пары сотен магглов. Что за суицидальные наклонности? Я быстро перехватил её руку и, чтобы избежать дальнейшего сопротивления, крепко прижал слизеринку к себе.
— Что ты... Что ты делаешь?! А ну отпусти! Кому говорят? Отпусти меня немедленно! Поттер, ты оглох?! — строптиво трепыхалась она ещё полминуты, но вырваться так и не смогла. Уставшая, она прислонилась к моей груди. Горячее, прерывистое дыхание опалило мою шею. Я самодовольно фыркнул ей в макушку.
— Успокоилась? — она ничего не ответила, продолжая упрямо сопеть. — Зайка, на нас люди смотрят. В будущем веди себя прилично, ок?
— Мне плевать. — Наконец, отозвалась она гневно. — Ни один маггл не спасёт тебя от моей расправы. Дай только выберусь из твоих грязных лап.
— Зачем так грубо, детка?
— Поттер, — Паркинсон, откинув голову назад, растянула губы в непривычной, почти искренней улыбке. И если бы я не изучил её лучше за последнюю неделю, я бы посчитал, что это на самом деле настоящая улыбка, но я знал, что это не так. В моменты практически необузданной ярости она становилась шёлковой, а её голос переливался соблазнительно-тягучими нотками. Но это была лишь видимость внешнего спокойствия. — Моя коленка до сих пор свободна и она всё ещё острая. Не хочешь познакомиться с ней повторно?
— Не имею ни малейшего желания, — признался я, припоминая не самые приятные подробности нашей прошлой 'встречи'.
— Хороший мальчик. А теперь убери руки и не смей больше называть меня деткой.
— Ок. Но сначала пообещай мне, что будешь паинькой и не станешь использовать магию на глазах у магглов. А когда вернёмся домой, можешь убивать меня, сколько душе угодно. Согласна?
— В твоём положении вообще-то торговаться опасно, но... Ладно. — Сдалась Паркинсон. — Но носки ты всё равно уберёшь! — тут же выдвинула она свой старый ультиматум.
— Как скажете, Ваше Величество! — буркнул я, не желая терять время на лишние препирательства. С Паркинсон этот процесс грозил затянуться на долгие несколько часов. Лучше потратить их с умом и оттянуться по полной программе, раз уж мы оказались в этом парке. К тому же окружающая атмосфера всеобщего веселья призывала окунуться в дикий водоворот развлечений, а не разбираться, где должны лежать мои носки. Я искоса посмотрел на слизеринку. Устроила же скандал на ровном месте. Ну, ничего! Ещё не вечер и я, кстати, тоже умею делать 'сюрпризы'. Начнём хотя бы с этого. — А теперь идём туда.
— Куда? — подозрительно переспросила у меня брюнетка.
— Туда. — Я махнул рукой в сторону чёртового колеса.
— Неа, Поттер! — Паркинсон, усмехнувшись, отрицательно закачала головой. — Туда я не пойду. И даже не думай об этом!
— Пойдёшь! — заявил ей уверенным тоном. И она знала, что я прав и всё равно добьюсь своего. И ей это не нравилось.
— Нет, нет и ещё раз нет!
— Да, да и ещё раз да! У тебя нет выбора, детка.
— Не называй меня деткой!
— Ты всё равно пойдёшь за мной... детка! — она вздрогнула от клокочущей в ней злости, но ничего не сказала, лишь пронзив меня холодным взглядом. — Помнишь? — я прикоснулся к безымянному пальцу левой руки. Кольца, конечно, видно не было (его можно было почувствовать лишь на ощупь и то, если знать наверняка, что оно именно там), но Заклятье привязки действовало куда эффектнее любых брачных уз. И Паркинсон прекрасно это понимала и злилась ещё больше. — Так ты идёшь или тебя донести?
— Сама дойду! — выплюнула слизеринка, взглядом пытаясь прожечь во мне дыру, но покорно двинувшись по направлению к аттракциону.
Глава 14. Ещё кое-что о Заклятье привязки
ОН
Расположившись в одной из кабинок, мы начали медленно подниматься вверх. На высоте ветерок становился сильнее и ощутимее. Поначалу Паркинсон держалась стойко, стараясь ничем не выдать своего страха, но по мере того, как земля удалялась от нас, её нервозность только возрастала. Это вызвало во мне смутные подозрения, но я молчал, решив понаблюдать за ней ещё немного. Может, я ошибаюсь?
Но и через полминуты ничего не изменилось. Она намертво вцепилась в поручень и смотрела в пол, поверх моего плеча, на свои руки, коленки, шорты, кроссовки... В общем, куда угодно, но только не вниз и по сторонам. Дыхание её участилось, а лоб покрылся едва заметной испариной. Пытаясь унять тревогу, она зажмурила глаза и откинулась на спинку сидения. При виде её состояния, моё чувство вины усилилось, заставляя жалеть о том, что я вообще принудил слизеринку испытать всё это. Какая ирония: она боялась того, что я обожал больше всего на свете. В это трудно было поверить, учитывая, что экзамен по полётам на мётлах она сдала на 'отлично'. Но её страх утверждал обратное.
— Может, наконец, осмотришься вокруг? Пейзаж великолепный. А вон там, на поляне, запускают воздушных змей. — Я лихорадочно придумывал способы, как бы мне отвлечь Паркинсон, успокоить её, но ничего путного в голову не приходило. Я думал, что сейчас она окинет меня взглядом разъярённой Медузы Горгоны и огрызнётся в ответ на мою реплику, но она лишь выдала утробное 'угу' и прикусила губу, так и не решившись открыть глаза.
Я вздохнул и перевёл взор на её руки. Мышцы были напряжены до предела, а костяшки пальцев побелели от волнения. Так дальше продолжаться не могло. Смотреть на её мучения спокойно я не собирался. Я понимал, что должен предпринять что-то, чтобы исправить ситуацию. И через секунду меня посетила одна неплохая, на мой взгляд, идея.
