— Дуот Панг о чем-то переживает? — продолжила выяснения менее веселая туча.
— Мы не хотим пачкать листы своей мазней, — говорил тихо, а голос все равно прошелестел по всему залу, заколыхав кончики ушей.
— Фи, как грубо, — нахмурилась она. — А чего вы хотите?
— Чтобы тучи не закрывали свет Ра...
— Грозы неизбежны, Пинг, — после паузы с ноткой печали ответила инструктор, не отреагировав и не поддержав смешки.
— Простите, инс-графия, я могу продолжить?
— Продолжай, — забыв вложить эмоции.
Пинг закрыл глаза, возвращаясь в медитацию. Сердце замедлило биение, дыхание становилось незаметнее, спина и плечи выпрямились, лицо перестало выражать тоскливую обреченность. Инструктор, шелестя, ушла, продолжая обход и подбадривание свои присутствием. Панг не заострял внимания на ее желаниях, и не общался через доппельвита.
На ланч полагался арахисовый казинак со стаканом яблочного сока на меду. Взрослых всего присутствовало шесть и сотня ребят, грызущих калорийные брикетики из ваз на столах вдоль одной из стен, до этого прикрытой без особых наворотов силовым куполом. Редким сладостям удалось повысить общее настроение.
Вопрос выбора формы иероглифа чрезвычайно важен — округлый или угловатый стиль, использование курсива, каллиграфия. Однако определяющее значение, собственно, за письменностью. Есть лор и простой одноименный алфавит для него, основанный на Рунном Поясе. Есть элор со своей упрощенной азбукой и алфавитом, его восточная и западная разновидности. Есть письменная форма записи малора. Есть древнеэльфийская сакральная письменность, эльёнъаза, и ее современный восточный вариант, ориаза. Первые две — примитивное сопоставление звуков азбуки со знаками алфавита, тем более часто используется скорописный вариант. Малорская система сложна точностью графической записи звуков. Следующие две вкладывают помимо фонетики еще и понятийный смысл в каждый символ, собственно, они и считаются иероглифами. Есть еще и магические контуры, система записи телора, и ряд других. Есть и маза — система записи иероглифов, описывающих заклинания исходя из их эфирной структуры, имеющей базовые элементы и их производные.
Задание можно понять, как написание иероглифов маза для векторов сил с последующим их сложением в один результирующий иероглиф, являющийся своеобразным вензелем, привязать который конкретно к Малахитовому Ящеру призвана рунная вязь. Четко понимая смысл, маг чертит иероглиф, дабы потом достаточно было бы любому напитать маэной полученную запись и соединить с зельем — на информационно-энергетическом уровне произойдет контакт, усиливающий действие, например. Обычно подобные иероглифы воспроизводят на глиняных емкостях, метаемых в противника или просто содержащих продукт, одной из их функций является посредничество в передаче маэны.
Можно понять, как составление описательной фразы из двух слов, переведя название зелья с элора на ориаза или эльёнъаза, дополнив магической нагрузкой, а потом объединить два первых иероглифа с применением каллиграфии.
Руны так же бывают разными. Есть футарки из шестнадцати, двадцати четырех, тридцати двух и трех, сорока восьми, шестидесяти девяти и четырех, ста символов. Тот же Анногирус — символьное обозначение каждого дня в году, — пришедший из глубин веков с эльёнъаза, находящийся на стыке между иерографией и рунописью. Или Мэрун — собрание мысленных визуализаций, при взгляде на которые происходит структурирование внутренней энергии, задание вектора движения, собственно, на этой основе действуют слова силы из ментальной школы, а так же других сакральных символов, таких как узел стихий, трикветр или свастика. Или Гексар — восемнадцать вписанных в гексагон рун, сопоставляющиеся с элементами телора и малора.
А есть и Маус — это рукописный вариант тридцати трех Небесных Рун, когда при помощи трех связок и правил неотрывного написания составляются манускрипты с рунной вязью без единого разрыва на странице. Одна связка разделяет слова, вторая предложения, третья из нескольких повторяющихся элементов обозначает переходы. Есть еще заглавица, переносица и финишица — символ начала текста, символ перехода вязи, символ завершения. Первый и последний образуют вместе символ, похожий на узел стихий — кресец. Манускрипт обычно состоит из четного числа строк, называемых зигзагами: слева направо, вниз, справа налево. Последняя строчка продолжается левее и поднимается вверх, завершая текст манускрипта, умещающийся на одной странице. Если текстовый блок по смыслу закончен, например, является не отдельной главой из собрания, а цельным повествованием, то дополнительно рисуется круг на соединении заглавицы и концовки или соответствующие дуги. Есть и специальные приемы, когда при помощи связующих кругов и простых линий закольцовывают надписи на маусе в достаточно произвольной форме. Однако по сути, маус — шрифт лора.
Если под рунной вязью понять маус, то это кольцо из двух кругов, между ними слово верхней дугой, второе дугой снизу, два круга между ними, касающихся внешней и внутренней окружностей. Полный внешний круг с запада на юг, связка, прокрутка с выкруткой на первое слово, выкрутка на связку, оборот, нижний внутренний полукруг, прокрутка с выкруткой на второе слово, выкрутка на связку, проводка, верхний внутренний полукруг, завершающий оборот.
Тысячи вариантов, если воспользоваться подсказками ЛЗ по эльёнъаза, ориаза и маза, метаться между стилями письма и смысловым наполнением. Если основываться только на собственных знаниях, то это: гексар в совершенстве — наставник делился простым и действенным, строго следя за усвоением материала; неподходящая для этого места оккиаза; общие правила образования и начертания эльёнъаза и ориаза; анногирус, мэрун и маус в обязательном порядке преподавались наставником; маза — наследие из АЗУ, расплывчатое в своей загадочной факультативности — ход изучения неизвестен, однако при должной концентрации произвести сносную запись желаемого вполне по силам.
В сухом остатке маус и эльёнъаза. Два варианта. Четкий угловатый стиль мауса с квадратными связками, разделяющими слова: коллоид, кислота, щелочь, порошок. Округлый стиль с вписанными в квадрат двумя предложениями, разделенными круглыми связками: растянутые по трем сторонам вода, жизнь, земля; и суженная фраза на нижней стороне квадрата — малахитовый ящер. Смущающее слово вензель выкидывать нельзя, но и завитушки с кренделями рисовать не хочется. Разве что попробовать получить визуальное сходство с ящерицей и малахитовыми разводами. Следовательно, аккуратное совмещение иероглифов, первых слогов. В первом варианте диагональное соединение с уменьшением, как бы помещающим на задний план, иероглифов "малахит" и "ящер", и спиралевидные завитушки, имитирующие разводы на камне, с истончающимися мазками, ведущими к элементам иероглифов, но не касающиеся их. Во втором пара зелье и алхимия, а узор складывается в угловатую ящерку.
Панг приступил к рисованию на последних нициях. Схема собственного сочинения: левая рука крутит лист, правая неотрывно ведет впитавшее треть пузырька с тушью перо. Затем левая берет цзяньхао, комбинированную круглую кисть из кроличьего и козьего меха, и каллиграфически рисует центр, последним штрихом нанося украшения самым кончиком, без смены кистей.
Инструктор провожала нечитаемым взглядом, держа в руках вычурный инструкторский жезл, при помощи которого за пару ниций снимет оценочные параметры, соберет результаты, в общем, подготовит зал для приема следующей центурии, и не обязательно для аттестации по этим ж темам.
Странное дело — задирать вслух в присутствии цео никто не рискует, однако подножки не прекратились — как ни странно, но бегали общей кучей между залами, разминаясь с прочими звеньями. Коридоры широкие, четыре две парные шеренги весьма свободно текли навстречу друг другу. В основном лица сосредоточенные, угрюмые, целеустремленные, задумчивые. Большие глаза, длинные уши, субтильность. Об эльфах нельзя сказать, что худощавы — стройны. Дети — маленькие копии взрослых, с такими же явными мышечными выпуклостями. Хотя те же легионеры имеют более развитую мускулатуру — на шкафов-дварфов они не тянут, конечно, но жгуты и кубики с буграми увивают торсы, сравнивая по габаритам и весу эльфийскую элиту со среднестатистическими пахотными людьми. Больше просто не растет мышечная масса при естественном развитии, не внося существенный дисбаланс в работу организма и без калечащих эффектов дальше пройти нельзя. Впрочем, все дети отличаются непропорциональными объемами голов, а в особенности ушей и глаз, придатком которых, по первому впечатлению, служит все остальное тело. Однако в целом вид чудовищно привлекателен, даже без учета естественного очарования, начинающего оказывать воздействие с самого рождения.
Восточный эталон красоты существенно отличается от западного, в котором мягкость в расслаблении предпочитаема сохраняющейся упругости, где элегантный намек на мышцу ценнее явной ее демонстрации. Менталитет. Уклад жизни.
Ристалища, находящиеся на крыше нижнего яруса каэлеса, наземного, покрывала низкая пушистая трава. Аттестация это не цикл соревнований, а проверка владения комплексом приемов владения оружием, в частности, дробящего типа. Центурия разбивается на эльфов и альфар, поочередно демонстрирующих навыки.
Две младших цепи показывают отточенность движений, третья и четвертая — умение в поединке с управляемым големом сочетать приемы из заданной школы, у пятой как таковой аттестации нет — у них сплошные соревнования.
Пятьдесят легионеров посредством одинаковых посохов с кристаллическим навершием обеспечивают контроль над заклинаниями, они могут выбирать приемы из перечня и задавать скорость реакции. Защита алсов — генерируемый ошейниками барьер у самой кожи. Каждый удар дает прочувствовать всю гамму ощущений до конца поединка, при этом на теле остается всего лишь синяк или царапина.
Прыгая босым и нагим по зеленой площадке, Пинг неуклюже парировал удары моргенштерна, часто роняя свой от болезненного отката по кистям, откатывался, уворачивался, однако его обезличенный двойник наседал и наседал, нанося болезненные и унизительные удары. Поблажки ни в темпе, ни в силе не дали — вровень с остальными, успешно отводящими или блокирующими оружие, красиво отшагивающими или заученно кувыркающимися прочь от острых шипов кованого наконечника. Никакой магии, только физические умения.
Как обычно началось с приветствия и перечисления техник. В программе присутствовали: чекан, булава, боевой молот, палица, дубина. Заключал аттестацию боевой шест. Череда поединков со считанными нициями отдыха. После приветствия на нужный лад настраивающий ритуал — семь пар легионеров показательно выступили перед зачарованными детьми. На каждую пару по ниции — две трети в ученическом темпе, треть в боевом. Динамично, красиво и смертоносно — после обоюдных поклонов исчезала алькутис, и легионеры мазались той же целебной субстанцией, которой будут пользоваться и алсы. Для каждой пары инструктор озвучивал урь мастерства — равных в показательные пары не ставили, дабы дуоты оценили в сравнении.
Пока Понг показывал отсутствующие умения с подогнанным под возраст моргенштерном, вторя брату, Пинг смазывал телесного цвета кремом свои повреждения, долженствующие рассасываться до наступления его очереди. Он покрыл едва ли не все тело вместе с лицом, под смеющимися физиономиями, перемещающимися с редкими сочувствующими лицами, впрочем, не надоедающими.
Братья в большинстве болели за своих, огорчаясь и радуясь, без бурного проявления эмоций, но уши у всех торчком стояли, глаза искрились, лица жили — все же поединок, пусть даже и с безлицым големом, это не тривиальное бадание с воздухом. Здесь правил азарт игры по известным правилам с сильным противником, с мечтой, с легионером, ставшим на время сопоставимым по силе и мастерству. Инструктор и кураторы с легионерами не позволяли себе проявлять эмоции, тогда как алсы порой еле сдерживали ободряющие или уничижительные выкрики.
— Помоги брату, Пинг, — ткнул в спину кисой Ринацео.
На чекане Панга жалели, сбавив темп и силу, стараясь не попадать по не сошедшим синякам. Пинг булаву прошел кое-как, а вот Понг неудачно крутанул — она вылетела и "размозжила" коленную чашечку, заставив от боли рухнуть и скривиться в гримасе. Панг уже поборол связки и слезные протоки, потому тишину его площадки нарушало одно посвистывающее дыхание, а с остальных неслись звуки столкновений, пыхтение, сопение, редкие возгласы — алсы азартно боролись еще и за места в рейтинге, выкладываясь полностью.
Подбежав к страдающему от боли и обхватившему коленку Понгу, Пинг не подхватил его на руки, а помог кое-как подняться на одну ногу. И они вдвоем поковыляли к месту расположения своего дуодека.
— Дуот Панг, ты знаешь причину медленного заживания синяков у себя? — строго спросил Ринацео. Его слова не разносились по всему залу, мешая требующим предельного внимания продолжающимся схваткам, однако девять эльфов и часть соседей разбирали негромкие слова, наставив уши.
— Да, цео, — ответил Пинг
— И в чем она? — щелкнув кисой в воздухе.
— Желание убрать загар, цео...
— Глупо! Я сейчас верну регенерацию в прежнее русло и восстановлю ухо. Вам обоим назначаю порку. По пять плетей перед помывкой. Вы все поняли?
— Да, цео, — нестройно.
Легче всего обхватить шеи, чем с напряжением удаленно производить управляющие воздействия — общий мониторинг усилий не требовал. Так Ринацео и поступил, вызвав у содуодековцев негатив. Кураторы воспринимались многими за вторых отцов, и внимание, а особенно касания, относились к особым знакам внимания — похвала, одобрение, поддержка, проявление заботы и любви. Их меняли лишь в исключительных случаях — это не относится к ротации внутри центурии, — а за более чем двадцать лет дети подсознательно начинают... В общем, Панг тоже испытал огромный негатив в виде болезненного стимулирования регенерации ресурсами доппельвита — через ницию полный заживляющий эффект без существенного упадка физических сил. Слабые тела чутко отзывались на любой нехороший нервный импульс, приходилось использовать и развивать другие способы для того, чтобы перетерпеть боль — навыки специальных техник отсутствовали, только личные наработки в рабстве у орков.
Экзекуцию "за глупость" проводили на глазах у всех, включая трех коричневых кошек с пятью-семью броскими тонами и двух дымчатых с черно-белыми мордочками, и почти все время находившегося рядом с инструктором центуриона Хэмиэчи. Киса Ринацео пять раз оцарапала спину, всю исполосовав, наглядно демонстрируя все еще подстегиваемую в правильном направлении скорость остановки крови и рубцевания. Покрывающий не только спину пот, блестевший в лучах Ра, усиливал болезненные ощущения. Время мытья в листе Эринаседаэ наступило, когда закончили разбираться с Пангом, туда прошли через портальную арку со свернутыми туниками в руках.
Обеденное меню насчитывало множество позиций. Однако Пангу, как и нескольким другим дуотам в центурии, принесли не поделенную на четыре или пять частей тарелку, а утреннюю, с тремя отсеками. В одном окрошка из репы, брюквы, картошки, моркови, огурцов и репчатого лука с эстрагоном, петрушкой, сельдереем и укропом, на хлебном квасу без заправки сметаной, в другом рисовая каша на яблочном жмыхе, в третьем утренняя тыква с капустой. У других были клецки в соусах, супы чир, салаты с тертым сыром, яйцом, бананом и другими ингредиентами, фруктовые салаты, облитые соком лимона или медом. В центре шоколад или мармелад, сладкие рулетики на меду с ягодами. Вместо воды зеленоватый сок водоносной лианы, в дополнение к хлебцам многим дали по куску черного и белого свежевыпеченного хлеба, хрустящего и мягкого, некоторым аляповатые булочки с изюмом.
