Теперь Ника понимала, что Бигеев неспроста просил её посмотреть фотографию контрактника на их последнем занятии. Значит, она видела родителей Олега. Чего надеялся добиться тем самым Наиль? Предостеречь об опасности или стравить её с Вольгиным?
— Где теперь этот Леонид? — спросила она ни у кого конкретно.
— Мёртв, — ответил Наиль. — Анин муж, кхм, выследил его после всего случившегося.
Ника понимающе кивнула. Что ж, ей было не жалко этого человека, но девушку обижало недоверие, испытываемое Кругом к Олегу. Дети не виноваты в грехах родителей. Или ей тоже нужно расплачиваться за преступления собственной бабки?
— Олег всё это время помогал мне, потому что знал, что видящих второго Круга убивают, — сказала она, внимательно наблюдая за присутствующими, пытаясь понять, верят ли ей. — Каширин имеет на него влияние, я не спорю, но Олег хороший. Он пытался спасти Надежду Сергеевну от Теней и сегодня ночью увёл меня подальше, чтобы никто не последовал за нами и не нашёл Исток.
— Значит, он тоже видел Любу?
Ника кивнула.
— Чудесно! — воскликнула Дорогина. — Вот до чего, Наиль Ренатович, довела ваша беспечность. Эта безответственность станет причиной нашего всеобщего конца.
— Тамара Михайловна, это же вы взяли шефство над Вольгиным, так? — наклоняясь вперёд и не сдерживая озорной улыбки, спросил Сергей. — Сами вызвались. Мы ещё облегчённо вздохнули. Подумали: теперь точно ничего не случится. Эх, как же так вышло...
Старуха возмущённо надулась и была готова разразиться руганью, но вместо этого только пару раз открыла и закрыла рот.
— Мы далеко ушли от темы, — напомнил Наиль, не сдержав смешка и слегка кивая в благодарность Сергею. — Вероника, прошу, продолжите свой рассказ.
Когда Ника поведала видящим обо всём, что случилось с ней за последние месяцы, то почувствовала, как с сердца упал тяжёлый камень. На один секрет стало меньше. По крайней мере, ей больше не стоило опасаться Наиля.
Но другие проблемы никуда не делись.
— Ситуация изменилась, — заключил Бигеев. — Воспользовавшись даром, вы, Любовь, стали видимы дня всех колдунов и, увы, духов. Вы больше не можете оставаться в тени.
Люба нерешительно улыбнулась. Она добилась, чего желала, но уже не была уверена в правильности своего решения. Наиль обвёл взглядом людей в комнате, и все притихли, прислушиваясь. Даже Тамара Михайловна перестала безостановочно ворчать что-то себе под нос.
— Вы, Вероника, теперь одна из нас. Мне очень жаль, что ваша жизнь тоже в опасности, но вы ступили на путь, у которого нет возврата, — начал Наиль. — Я попрошу всех членов второго Круга понять сегодня одну простую истину. Такие люди как Каширин, как Леонид Карелин — они заложники собственных иллюзий. Наши предки заключили языческих богов в Лабиринт, и мы продолжим их дело, хотим того или нет. Люди, желающие освободить богов — какие бы у них на то не были причины — не понимают простой истины: могущественные существа, обладающие силой, которая нам и не снилась, не имеют к нам ни жалости, ни любви.
— Но Наиль, Зайцев считал, что они дали нам дар, — слабым голоском возразила Алла. — Мы с ними связаны.
— Возможно, — неохотно согласился Бигеев. — Но никто из нас не знает, почему первый Круг запер этих так называемых богов в Лабиринт. Как вы считаете, что они испытывают к потомкам своих тюремщиков спустя тысячу лет заключения? Нас не ждёт ничего, кроме их ненависти и гнева. Я сомневаюсь, что вообще хоть кто-нибудь из современных магов уцелеет, если Лабиринт будет разрушен. Последствия освобождения немыслимы.
— Не могу не согласиться, — поднялся Сергей. — Зайцев, может, и открыл нам глаза на истинную сущность наших пленников, но дела это не меняет. Они должны оставаться в Лабиринте.
— Дело пахнет порохом, — нахмурился Геннадий, продолжавший обнимать Аллочку. — Знаете что, может, перепрячем наш Исток от греха подальше?
— Уже поздно. Он активирован, — возразил Сергей и запнулся, поймав на себе недовольный взгляд. — Я хотел сказать, что Люба воспользовалась силой.
"Русалка" хмыкнула, презрительно рассматривая мужчину. Притихшая Тамара Михайловна недовольно мотала головой и снова что-то бубнила так, что было не расслышать. Андрюша за её спиной дул щёки и не присоединялся к обсуждению.
— Так что мы будем делать? — хлюпнула носом Аллочка. Она размазала косметику на лице, и теперь выглядела куда старше своего возраста, но даже не обращала на это внимание.
— Возьмёмся за обучение Любови, — сказал Бигеев.
— Я и так всё умею, — хмыкнула девушка.
— Не задирайте нос, сударыня, — мягко улыбнулся Сергей. — Вы, безусловно, избранная, а мы все ваши верные рыцари, но это не отменяет того факта, что вы многого не знаете.
— Я предлагаю попросить Вольгиных позаботиться о безопасности Любови, — продолжил Наиль. — Елизавета Романовна зарекомендовала себя как верный друг второго Круга...
— Отправить девочку в яму к волкам? — возмутилась Дорогина. Блеклые старушечьи глаза чуть не вылезли из орбит. — Не позволю.
Сергей подскочил с места и аккуратно обнял её одной рукой.
— Тамара Михайловна, — мягко улыбнулся он. — Мы так ценим вашу мудрость. Вы совершенно правы. Олегу нельзя доверять, поэтому мы всецело полагаемся на вас. Вы же возьмёте на себя заботу о безопасности Любы?
— Я? — опешила Дорогина.
— Конечно. Как самый опытный член Круга.
— Я... я не могу. Мне надо найти Олега и поговорить с ним. За мальчишкой нужен глаз да глаз.
И она резво подскочила с кресла, направляясь к выходу. Андрюша впервые за всё время заговорил, прощаясь с остальными, и поспешил за Дорогиной. Все присутствующие проводили их глазами. Когда дверь за ними закрылась, Геннадий громко вздохнул:
— Что ж из всех наших именно её до сих пор Тени не траванули?
— Гена, — с укором произнесла Аллочка. Она обеспокоенно посмотрела на Наиля. — Но что мы действительно теперь будем делать?
— Я по-прежнему предлагаю поселить Любу на время у Вольгиных. Целая семья оборотней должна быть способна защитить её от Теней.
Люба скрестила руки на груди, наблюдая, как решается её судьба.
— Меня спросить никто не хочет? Я не собираюсь жить ни с какими оборотнями.
Видящие в недоумении взглянули на девушку.
— Это делается для вашей безопасности.
— Шестнадцать лет вам было совершенно всё равно где я и что со мной, а теперь вы намерены контролировать мою жизнь?
— Это не так, — возразила Аллочка. — Мы всегда издалека наблюдали за тобой, но старались держаться в стороне для твоей безопасности.
Люба упрямо сжала губы, явно не желая слушать оправданий. Вероника хотела сказать, что нельзя вести себя так глупо и безрассудно, но неожиданно перед глазами замелькали чёрные пятна. Голова кружилась.
— Мне нужно в ванную, — тихо проговорила она, но никто даже не обратил внимание.
Покинув комнату, Ника слышала неразборчивый разговор, доносившийся из-за дверей. Девушка умылась, присела на край ванной, не в силах идти обратно.
— Ты жива? — раздался знакомый голос.
Вероника обернулась на звук и увидела Настю. Лисица облокотилась о проём двери и разглядывала её, улыбаясь чему-то.
— Вроде бы, — неуверенно ответила Ника.
— Что случилось?
— Очень хочу спать. Кажется, сейчас упаду прямо здесь.
Вероника уткнулась локтями в колени и положила голову на руки, массируя ноющие виски.
— Может, кофе? — предложила лисица.
Они долго сидели на кухне, не разговаривая. Ника не желала возвращаться в комнату к остальным и дремала, прислонившись к стене. Лисица не расспрашивала её ни о чём. Она почти не двигалась и не сводила глаз с двери в гостиную.
Сквозь сон Вероника слышала чужие голоса и отдельные слова, долетавшие до сознания. В лихорадочных тяжёлых снах её преследовали горящие жёлтые глаза и чёрные крылья, старушечье бормотание и чьи-то громкие рыдания. Ника потерялась в бесконечной череде сменяющихся кошмаров, когда её потрясли за плечи, вытаскивая из объятий сна.
Она лежала на диване в гостиной, хотя не помнила, как сюда добралась. Был поздний вечер, и за окном стемнело. Наиль склонился над ней, безразлично вглядываясь в лицо.
— Я не хотел вас будить, но уже очень поздно. Вам, пожалуй, пора домой, — произнёс он.
Ника присела, поправляя волосы и рассеяно проводя рукой по лбу.
— А где все?
— Уже ушли.
— Что-то решили с Любой?
— За ней будут приглядывать Вольгины.
— И Олег? — удивилась девушка.
— Елизавета Романовна сказала, что он больше не живёт с ними.
Вероника опустила глаза, не зная, что сказать в ответ. Ей было очевидно, что видящие до сих пор считают Олега каким-то жутким злодеем, пьющим кровь младенцев на завтрак. Она поднялась, поправляя одежду.
— Вероника, мне действительно очень жаль, что вам пришлось пережить столько несчастий, — равнодушно говорил Бигеев, и ни в его лице, ни в голосе не читалось ни капли сочувствия. — Но, как я и сказал, вы теперь часть второго Круга.
— Я понимаю.
— Нет, вы явно не понимаете. Отныне ваша жизнь вам не принадлежит.
Девушка замерла. Страх, таившийся где-то в глубине души и почти покинувший её, сковал всё тело.
— Что вы имеете в виду?
— Если Люба умрёт, на свободу вырвутся могущественные существа. Никому из современных магов никогда не приходилось иметь дело ни с чем подобным. Боюсь, мы будем не в силах им противостоять. Люба — наша единственная надежда.
— Я это понимаю, — выдавила Ника.
— И вы, как член Круга, должны быть готовы пойти на всё что угодно, чтобы уберечь её, защищать её даже ценой своей жизни.
Ника не знала, что сказать. Она чувствовала, как дрожит нижняя губа. Гнев и страх так плотно сплелись в груди, что она с трудом сдерживала чувства. Ей хотелось кричать и плакать, ударить Бигеева и убежать как можно дальше. Это было несправедливо. Видящие насильно втянули её в свои дела и теперь ожидали, что она согласится пожертвовать собой.
Боясь собственной реакции, девушка молча кивнула и поспешила в коридор.
— Вероника, у меня к вам личная просьба, — Наиль задержал девушку у двери. — Моя дочь давно желает присоединиться к тройке, но, как и вам, ей не хватает опыта. Я подумал, что было бы неплохо вам вместе поработать над чем-нибудь несложным.
Ника растерялась. Её только что почти вынудили поклясться защищать Любу ценой своей жизни, её могли убить Тени! Кроме этих крайне неприятных аспектов жизни, Вероника училась в Институте, у неё была работа. Ей просто нет дела до желания Насти присоединиться к тройке.
— Я не знаю, — сказала девушка, собираясь перечислить все свои проблемы, вызвать жалость или хотя бы понимание и со спокойной душой отмахаться от новых забот.
— Очень вас прошу. Это будет частью обучения, — Бигеев строго посмотрел на видящую, очевидно, не ожидая отказа. — Для начала ничего трудного.
Она согласилась только для того, чтобы как можно скорее закончить разговор и распрощаться с Бигеевым. Всей душой Вероника надеялась, что она больше никогда не встретит ни Любу, ни видящих второго Круга. По дороге домой Ника пообещала себе отказаться от обучения у Наиля и держаться подальше от всех остальных магов. Веронике было только девятнадцать, ей не было никакого дела до спасения мира.
Она запирала дверь своей квартиры, будто это могло отгородить её ото всех проблем. Вероника скинула сапоги и облокотилась о стену, закрывая глаза. Свет в коридоре не горел, она не попыталась включить. Мысли путались. Ника с трудом соображала. Нет, слишком много. Всего. Она подумает об этом завтра.
Лёгкий шорох слева привлёк внимание.
— Привет, — раздался хрипловатый сонный голос. — Я не дождался тебя.
— Ничего, — покачала головой Ника. — Спи. Я тоже сейчас лягу.
— Всё нормально?
Девушка опустила голову, и коса повисла сбоку. Пальцы не слушались, и она с трудом расстегнула пуговицы пальто, неаккуратно повесив его поверх Жениной куртки.
— Не знаю.
Ника подошла к двери в комнату, и Чип отстранился, пропуская её. Было темно. Размытые тени деревьев, отражаемые уличным фонарём, рыскали по стенам, словно длинные когтистые лапы. Девушка задёрнула штору, погружая комнату в полный мрак.
Заскрипела раскладушка, прогибаясь под весом Жени. Вероника на ощупь добралась до шкафа и нашла свою ночнушку. Снятую одежду она бросила на полку. Стянула резинку, распутывая волосы, босая прошла к дивану. Он был разобран. Ника как в тумане вспомнила, что оставила его таким почти больше суток назад, когда они отправились на Перынь. Забравшись под одеяло, девушка укуталась, чувствуя лёгкий озноб.
Они лежали в тишине. Женя ни о чём не спрашивал, за что Вероника была бесконечно благодарна. Тонкая полоса света, проникавшая в щель между занавесок, освещала угол двери.
— Ты знал? — спросила Ника.
— О чём?
— Об Олеге.
Женя ответил не сразу.
— Что именно?
— О его отце.
Кажется, Чип ожидал другого вопроса. Его голос зазвучал спокойнее, напряжение спало.
— Знаю, что он бросил его мать ещё до рождения, а что?
— Олег сам тебе рассказал?
— Нет, Лена. Она любит... трепаться.
— Значит, ты не знал, что он был Контрактником?
Раздался скрип. Ника повернула голову вбок, пытаясь разглядеть собеседника. Светлая футболка Жени белела в темноте, но лицо оставалось в тени.
— Тебе это Круг сказал?
— Да. Его звали Леонид. Он состоял в Круге, а потом предал их. Он убил семью Любы.
Вероника говорила отстранённо, не чувствуя больше ничего. Вся история казалась ей теперь прочитанной некогда страшной сказкой. Зарываясь глубже под одеяло, девушка ощущала только пустоту и усталость.
— Думаю, поэтому Круг не хочет, чтобы я была в вашей тройке. Они подозревали, что я получила воспоминания, но не доверяли мне из-за Олега, — продолжила девушка, отворачиваясь. Глаза блуждали по тёмному потолку.
— Но он даже никогда не видел своего отца.
— Он общается с Кашириным.
Долго никто ничего не говорил. Веки тяжелили, и Ника с трудом удерживалась на краю между сном и бодрствованием. Невесомые волны подхватили её, и она увидела бирюзовую волну, целующую белый песок и худую девичью фигурку, скрывающуюся в воде. Тонкие красные губы изогнулись насмешливо и горько.
— Я не верю, что Олег может совершить что-то плохое, — твёрдо произнёс Женя.
Ника вынырнула из ласковых объятий моря.
— Я тоже, — призналась она. — Но я не доверяю Кругу и Каширину. Они могут сделать что-то глупое.
— Как мы?
Девушка закрыла глаза, не в силах говорить и смотреть в черноту.
— Да. Что нам теперь делать?
— Будем держаться подальше от проблем, — сказал Женя.
Ника сильно зажмурилась, чувствуя, как стали влажными глаза. Она стёрла влагу тыльной стороной руки.
— Да, — согласилась она, понимая, что в отличие от Чипа, у неё больше нет выбора. Давно нет.
— Кстати, я послезавтра перееду к Олегу. Он же квартиру снимает теперь, так что предложил мне вскладчину.
— Ага, — с трудом выдавила девушка, стараясь, чтобы голос звучал нормально.
