— Доктор Траинен, — даритель перешел к следующей персоне. — Я уже наслышан о ваших подвигах...даже больше, чем хотелось. Говорят, что вы — мастер своего дела. Это хорошо, когда человек находится на своем месте... А квалифицированному врачу не пристало быть бродягой. Наш долг — поддерживать молодых, талантливых специалистов, поэтому примите от меня эту дарственную.
Как и положено было, рассыпавшись в официальных благодарностях и приложившись к герцогскому перстню, Лауритц развернул свою грамоту, не ожидая увидеть там что-либо сверхъестественное, и пробежался глазами по каллиграфически выписанным строкам. Герцог явно прибеднялся тогда, во время первой встречи с судовым врачом со "Сколопендры". Ведь сейчас он пожаловал ему дарственную на...земельный участок с домом на побережье, между прочим, в двух милях от порта.
— Что?.. Вы не шутите? — широко распахнутые глаза доктора заблестели, как у мальчишки, получившего в подарок на день рождения желанную игрушку.
— Я шучу? — Освальдр сопроводил вопрос взглядом повышенной суровости.
— Ах, да... Нет. Простите, Ваша Светлость. Благодарю за такую щедрость.
— Все, как ты хотел, Лауритц, — вступилась Олли, скромно выглядывая из-за папиной спины. — Я ведь запомнила... А желания, загаданные на падающие звезды, должны сбываться. Нравится?
— Нравится — не то слово... Спасибо!
— Щедрость — добродетель людей обеспеченных. Мне не оставалось делать ничего иного... Иначе мне, чего доброго, пришлось бы оставить вас где-нибудь в своей свите. Очень уж вы полюбились моей дочери... Но постарайтесь теперь держаться от нее подальше.
— Дай посмотреть! — спустя минут десять настойчиво попросила Шивилла. — Что там такое, пожизненное содержание, пенсия? Ах...дом... Что ж, тоже вполне неплохо, сэр доктор. Но советую пока не обольщаться. Вдруг он крохотный. Или находится в аварийном состоянии. Или там кто-то недавно умер лютой смертью... Но, ничего, огорчаться тоже не спеши.
А за официальной частью последовал обед, плавно переходящий в ужин. В освещенной большой люстрой и множеством канделябров, сверкающей серебром и хрусталем столовой во главе стола расположился сам герцог, по левую руку от него разместилась дочка в окружении своих фрейлин, по правую — коммодор Вейдвальдс с семьей. Рыжую парочку отсадили настолько далеко, насколько позволяла длина стола, и они оказались сидящими аккурат напротив какого-то незнакомого старшего лейтенанта и его жены. Шивилла, сперва слегка озадаченная количеством положенных перед ней столовых приборов, быстро сориентировалась в ситуации и сосредоточилась на содержимом своих тарелок, не забывая регулярно напоминать лакею, чтобы тот не филонил, а наполнял ее бокал, как только тот опустеет. Лауритц больше внимания уделял своему окружению, ему было интересно наблюдать за тем, о чем шепчутся дамы и сдержанно переговариваются кавалеры. Тем для бесед оказалась масса, правда, далеко не во всех могли поучаствовать простые и беспафосные обитатели "Золотой Сколопендры". Например, вот одна молоденькая дамочка задорно подметила, что "балы да обеды здесь не в почете, но на несостоявшейся помолвке они сэкономили немало средств, и теперь многое могут себе позволить", но тут же осеклась, поймав на себе гневный взгляд зеленых герцогских глаз. Осознав, какую глупость только что ляпнула, придворная побледнела и вышла вон под предлогом необходимости "припудрить носик", и больше не возвращалась.
— Все правильно сделала, — неожиданно заговорила Гайде, отвлекаясь от спаржи под белым соусом, которую она, к слову, ела так, что половина мужчин за столом завороженно оборачивалась. А капитан, как оказалось, тоже была начеку и не теряла бдительности. — Вот и нам с тобой надо будет так же смотать удочки в нужный момент, пока не погнали взашей. Это все, конечно, хорошо и даже приятно, не стану отрицать. Но лишь до тех пор, пока мы никому не надоели, так что палку лучше не перегибать и гостеприимством не злоупотреблять. Его Светлость уж больно смахивает мне на человека, который составляет себе годовой отчет свершений, подсчитывает, скольких людей посадил в тюрьму или казнил, а потом уравновешивает это ровным количеством добра. А как только решит, что лимит хороших дел исчерпан — тут уж держись...
— Между прочим, Его Светлость последние несколько лет активно занимается благотворительностью, — негромко заметил их сосед по столу, расслышавший реплику капитанши. — На собственные средства содержит два сиротских приюта — обычный и для детей погибших военных. Также он учредил ежегодную стипендию для курсантов военно-морской академии. А это все — далеко не шутки.
— Что ж, да я не далеко от истины ушла... Хороший он у вас...у нас человек. Долгих ему лет жизни, — девушка задумчиво пригубила вино за здоровье герцога.
А тем временем можно было заметить, что Молире не сидится спокойно на своем месте. Девочка ерзала на стуле и то и дело незаметно (по ее мнению) отправляла под стол кусочки еды со своей тарелки. А вскоре так вообще попросила разрешения выйти из-за стола, выволокла из-под низко нависающей над полом скатерти толстого, слабо сопротивляющегося мопса, утащила его в сторонку и принялась с ним играть. Песик был холеный, с блестящей короткой шерстью светло-персикового оттенка, с умными глазами на темной морде и чрезвычайно раскормленный. Так что вел он себя пассивно, лениво позволяя делать с собой все, что душе угодно. На этой умилительной ноте трапеза вошла в самую свою непринужденную фазу и начала неумолимо приближаться к логическому завершению.
Дождавшись, пока подадут, наконец, более крепкие напитки, Шивилла осушила стаканчик бренди и вышла освежиться на террасу. Но сбежать от общества ей удалось ненадолго, вскоре ее одиночество нарушил судовой врач, который, вроде как, тоже случайно пришел сюда подышать свежим воздухом. Но свежего воздуха ему не предвиделось... Жестом фокусника Гайде вытащила из своего декольте одну из коротких и толстых привозных сигар, чем вызвала недоуменную реакцию, написанную на лице лекаря.
— Да ладно тебе, брови опусти. Чего здесь такого? На этом платье нет ни одного кармана, а курить хочется...не могла же я туда засунуть трубку, кисет с табаком и еще спички в придачу?.. — она подошла к одному из фонарей, украшавших террасу по периметру балюстрады, открыла его стеклянную створку и прикурила от фитиля. Блаженно затянувшись табачным дымом, девушка выпустила в прохладный воздух пару сизых дымных колец и оперлась локтями на холодный мрамор перил, обхватив себя за предплечья. — Мда... Тут тебе не тропический климат... — протянула она безо всякой задней мысли. А в следующую минуту Траинен уже снял с себя камзол и накинул его на плечи капитанши. Теперь был черед Шивиллы взглянуть на молодого человека с небольшим удивлением, но она лишь слегка улыбнулась, а противиться не стала.
— Ты ведь хотела носить мужскую одежду, — в ответ улыбнулся Ларри. — Вот, пожалуйста, носи на здоровье, главное, не простудись.
Гайде ничего не ответила, только снова устремила рассеянный взгляд куда-то в пространство и стряхнула пепел с сигары прямо на цветущую внизу клумбу. Теперь к цветкам петунии и душистого табака присоединился табак не совсем душистый... Сейчас ее фигуру, так и выражавшую задумчивость и мечтательность своей позой, можно было перенести прямо на палубу корабля. Там бы она смотрелась органичней. Рыжим кудрям не хватало соленого ветра, а зеленым глазам — вида бескрайних морских просторов...
— Ну что, Лауритц, вот и подходит все к концу?.. — ни с того, ни с сего проговорила девушка, так и не оборачиваясь к собеседнику.
— Угу, — кивнул Ларри, становясь рядом с капитаном и сочувственно поглядывая на клумбу, — честно говоря, никогда до этого не выходил в настоящий высший свет. Мероприятие оказалось довольно утомительным... Неудивительно, что для многих дворян спать до полудня, а потом еще жаловаться на букет разных "благородных" болезней — обычное дело.
— Нет, я не об этом. Я имею в виду, что Всё уже закончилось, — пояснила она, делая логическое на этом "Всё". — Наше путешествие. Эта дурацкая история. Совсем всё.
— Ну... Да, наверное, ты права. Все рано или поздно подходит к своему логическому завершению, и это всегда бывает даже немножко грустно... Но разве это плохо? История без конца — это как неприкаянный, проклятый корабль, который не может зайти ни в одну гавань.
— Теперь ты уйдешь? — девушка повернулась, вперив прямо в доктора испытывающий взгляд изумрудных глаз, казавшихся светлыми даже в полутьме.
— С какой это стати я должен уходить? И куда ты меня уже выгоняешь?
— Я? Я тебя никуда не выгоняю. Просто... — Шивилла затушила недокуренную сигару и с неожиданным раздражением зашвырнула ее в ближайшие кусты, — ты уже отслужил один рейс и умудрился заработать столько, сколько некоторые за всю жизнь не зарабатывают. Я думала, что теперь ты с чистой совестью начнешь вести спокойную жизнь, которая подобает человеку твоего типа. Это было бы...рационально. Ты ведь такой рациональный...
— Вот так вот запросто бросить завидное рабочее место? — искренне удивился Лауритц. Он смутно понимал, к чему клонит морячка, но не мог сообразить, откуда в ее прекрасной головке поселились такие мысли. — Никак нет, капитан. Да я, может быть, только втянулся и во вкус вошел.
— А мне казалось, тебе должно было не понравиться...
— Почему это?
— Ну, как же... Все эти неудобства, непредвиденные опасности, пираты, драки... Ты ведь на это не подписывался и будешь вправе разорвать контракт, я это пойму.
— А как же любовь? — неожиданно спросил доктор, сопроводив этот вопрос прямым и открытым взглядом.
— Любовь? — она посмаковала это слово, как мудреное название незнакомого города, которое ей нужно было быстро запомнить. — К морю?..
— Дааа... И к морю тоже... — нарочито наиграно поспешил согласиться Ларри, вдохновенно прикрыв глаза. А когда он пронаблюдал за лицом Шивиллы, его улыбка приобрела хитрый оттенок. Это было действительно забавное зрелище, в котором искренняя радость настойчиво пробивалась из-под маски скептической невозмутимости, создавая неповторимое выражение. Выражение в стиле капитана Гайде. — А просто так взять, сбежать, испугавшись трудностей, и отказаться от любви — это приравнивается к предательству, — продолжил он, сделав один шаг и приблизившись вплотную к капитанше, — а я любимых никогда не предаю... — почти шепотом проговорил судовой врач, выжидающе глядя девушке в глаза. А Шивилла, не отводя взгляда, слегка отступила назад и протянула доктору руку.
— Можете поцеловать мне руку, — задрав нос и понизив голос, спародировала она и сама же коротко рассмеялась, вовсе не насмешливо, а даже...с облегчением? Так же от души, как она веселилась когда-то, когда Ларри рассказывал ей анекдот про капитана, который путал право и лево, или...а, впрочем, это совершенно неважно.
— Можно? — подыграл Ларри. — Ах, какая честь, Ваше Капитаншество!..
Молодой человек мягко взял девушку за запястье и прильнул губами к ее чуть шероховатой от солнца и соленой воды коже на тыльной стороне ладони, а потом согнул ее руку в локте, сокращая расстояние между ними до какого-то жалкого дюйма. Рыжекудрая красавица положила ладони на плечи доктора, но не отстранила, не оттолкнула его за наглость, а наоборот, обняла, поощряя к дальнейшим действиям. Поднырнув снизу вверх, он легким, едва ощутимым, скользящим движением коснулся девичьей шеи и прижался к ее губам.
— Это злостное нарушение субординации, — прервав поцелуй спустя, примерно, минуту, выдохнула Гайде и облизнула губы.
— О, да, я злостный нарушитель... — признался Траинен, поудобнее обхватывая талию морячки и сцепляя пальцы в замок на ее пояснице. — И как ты планируешь меня наказывать, мадам капитан?
— Я готова уволить тебя только ради того, чтобы иметь полное право крутить с тобой роман.
— Это нерационально, — Ларри тряхнул кудрявой головой.
— Ах, да... Тогда бы ведь мне тоже пришлось остаться с тобой на суше, мой маленький рыжий доктор.
Глава 13. Все хорошо, что хорошо кончается
Выпустив наших героев из поля зрения на некоторое время (нужно ведь дать им заслуженную возможность отдохнуть после всех свершенных подвигов и наладить свои личные дела), мы имеем возможность вновь лицезреть их на острове Трилистника. Мало кто с первого взгляда мог бы узнать в худенькой девчонке в простом ситцевом платье и широкополой соломенной шляпке, украшенной глянцевитыми, уже подсохшими на солнце зелеными листьями, Молиру Дриорскую. А в красивом, стройном парне с каштановыми волосами, одетом в простой, чистенький мещанский костюмчик, коммодора королевского флота Виллема Вейдвальдса. Какого черта они притащились сюда в сопровождении сколопендровцев — отдельный вопрос, ответить на который вкратце можно так...
Трифолиум Олли мечтала увидеть всегда, изначально именно сюда она стремилась, напрашиваясь в порту на первый попавшийся корабль. После всего, что ей пришлось из-за этого натерпеться, девочка убедила всех в том, что имеет право на осуществление желания... Так почему бы не показать ребенку один из самых светлых кусочков той жизни, к которой он стремился? А за безопасность ее ответственным назначили Виллема, с которым они уже успели как следует поладить за время путешествия. Согласия коммодора, разумеется, никто не спрашивал, поэтому ему пришлось сделать вид, что он вне себя от счастья предоставленному отпуску. А Лауритц Траинен, подгоняемый по-детски настойчивым "Ты обещал!" должен был показать им самое интересное, что было на острове... А самым интересным по мнению Ларри являлся Дом Спасенных Кораблей. Это было старое круглое строение, сложенное из грубо обработанного камня, с множеством маленьких окошек и крышей, покрытой блестящими на солнце металлическими пластинами. На шпиле его крутился флюгер в виде парусника, и над входом висел сколоченный из досточек кораблик...корабли здесь были везде. Дом являлся чем-то наподобие храма, в который толпами валили суеверные моряки, стараясь обеспечить себе тем самым благополучное плаванье, или отблагодарить некие высшие силы за чудесное избавление от бед в пути. Каждый в меру своих возможностей нес туда ценности и какие-то безделушки, свечи и цветы, но главным подношением невидимым и безымянным духам были корабли. Маленькие и большие, простенькие бумажные лодочки, или настоящие уменьшенные копии больших судов.
— Говорят, что раньше здесь было языческое капище, — объяснил Лауритц девочке, с которой они вместе все утро потратили на сооружение собственной модели "Сколопендры". — Люди надеялись задобрить таким образом злых духов. Считалось, что если они получат в подарок маленький, игрушечный кораблик, то умерят свою ярость и уже не захотят забирать в море большой, настоящий... Честно говоря, я не думаю, что эти духи были такими наивными, и их можно было вот так провести на мякине... Но, раз уж храм стоит уже не одну сотню лет, значит, есть в этом какой-то смысл.
Возле храма всегда кучковались нищие, что неудивительно, ведь здесь их шанс получить действительно щедрую милостыню был в разы выше, чем где бы то ни было на острове. Это же порождало и высокую конкуренцию за "клиента", так что местные побирушки были самыми вежливыми, вместо брани и проклятий они выкрикивали прохожим разные любезности и комплименты, а за монету могли помолиться о здоровье дающего любому из божеств на выбор. Внимание судового врача привлек сидящий неподалеку от входа в дом бродяга с длинными мышиного цвета волосами, свисавшими на лицо, и парой костылей. И удивлению Лауритца не было границ, когда он узнал в этом человеке кого-то знакомого...
