— Боунс не оттеснила ни одного из наших в очереди на эвакуацию;
— Эббот носилась с истерикой какого-то младшекурсника, хотя раненых хватало;
— Поттер вытащил наших первогодок и едва не впал в магическую кому, отбивая Блетчли, — Пэнси раскидала снимки, выискивая в их нагромождении самую известную колдографию Магического Мира.
— И я лично видела, как неуклюжий неудачник Лонгботтом, над которым в школе только ленивый не смеялся, встал между дементором и нашим оцепеневшим студентом. И самый главный плюс: в поттеровской компании грязнокровок и предателей крови даже скудные средства наших текущих счетов наследников — колоссальные деньги. Да одного счета Драко хватит, чтобы кормить их весь остаток жизни! Думаю, если мы попросим о помощи, он без колебаний согласится.
"Вот и все, — подумал Драко". Пэнси только что, как нечего делать, парой ничего не значащих фраз устроила великолепное алиби для денег, которыми Люциус через сына собирался подкупить Поттера. Все-таки она действительно потрясающая партия для него, по крайней мере, в этом отец не ошибся, пусть они и исходят из разных побуждений. Люциусу нравилось, что она единственная наследница всего состояния Паркинсонов и обладает высоким магическим потенциалом, а сам Драко ценил ее ум, наличие которого у спутницы жизни в их среде в принципе не особо приветствовалось, и ее феноменальную память. Пэнси помнила буквально все: разговоры, детали и целые тома прочитанных книг, что делало ее неоценимым советчиком, чьи рекомендации всегда попадали в точку. А еще была дружба, возникшая в далеком детстве. Не страсть, не любовь, но крепкая привязанность и симпатия — это даже больше, чем он мечтал получить в браке по расчету.
— Я просто считаю, что лучше договариваться с первоисточником, — хмыкнул Драко, легким кивком принимая ее комплимент. — Нам пришлось бы как-то мириться, приспосабливаться, а возможно, и обходить директора, если бы он держал Поттера под своим влиянием и полным контролем, но, к счастью, как показывают последние наблюдения, обсуждаемый герой сам от него далеко не в восторге.
— Не переоцениваешь ли ты его значение? — завел старую пластинку Эдриан, и Драко мысленно возвел очи горе. Конечно же, он знал, что после окончания школы Маркусом Флинтом, Пьюси унаследовал не только место капитана команды по квиддичу, но и звание главного оппонента Малфоя — не во главе факультета (для этого его семье отчетливо не хватало престижа и средств), но во влиянии на общественное мнение. К сожалению, Эдриан понимал свое положение как постоянное несогласие с Драко по любому вопросу, а сейчас камнем преткновения стал Золотой Мальчик, которого Слизерин единодушно ненавидел, и отчасти понятно, что многим будет трудно переступить через себя, даже признавая всю очевидность аргументов Драко. Но быть настолько недалеким, чтобы не осознать открывавшиеся перспективы — просто преступление для слизеринца.
— Ты действительно думаешь, что Светлая сторона терпеливо сносила бы все проделки Поттера, не имея серьезных оснований полагать, что он может нанести поражение Темному Лорду? Почему бы нам не стать его очередным капризом, с которым им придется смириться? — возразил Драко, из последних сил пытаясь сохранить спокойный голос. — Поттер — герой пророчества. Он им нужен, просто жизненно необходим. Он их знамя и свет, который напитает верой их армию. Мерлин возьми, Поттера опекает Дамблдор, который победил Гриндевальда, и посмотрите, куда его привела эта победа! Он стал самым могущественным и влиятельным магом за последние столетия и занял все ключевые позиции в нашем мире. Однако над временем он не властен, как ты думаешь, сколько ему осталось? Или, что намного интереснее, кто унаследует всю его власть, кто станет его преемником? Выбор здесь более чем очевиден — нет никаких шансов, что Поттер потерпит поражение, поскольку однажды — младенцем — он уже победил Лорда в расцвете его силы. Вопрос времени, когда Поттер уничтожит его окончательно, и если старик к тому времени умрет, он сразу же займет вакантное место в качестве Защитника Света. В крайнем случае, придется подождать несколько лет, и если мы проявим находчивость и гибкость сейчас, кто к тому времени окажется у него под крылом?
— Умно, — восхитился Гойл.
Драко украдкой осмотрелся и внутренне надулся от гордости. Со всех концов комнаты слизеринцы смотрели на него с новой, ранее неизведанной степенью уважения. Он буквально чувствовал, как поднимается в их мнении. Их взгляды препарировали и заново оценивали его — как самостоятельную личность, а не члена рода Малфоев — и признавали достойным лидером. В который раз Драко вознес хвалу Мерлину за дарованную ему исключительную наблюдательность, благодаря которой даже за бесстрастной маской легко научился читать эмоции сокурсников. Обученные скрывать свои чувства по законам аристократии, они выдавали себя незначительными деталями, отслеживая которые Драко строил сегодняшний разговор, и это было одной из основных причин достигнутого успеха. Они уже были согласны, и Драко позволил себе немного расслабиться.
— Малфой, ты действительно хочешь попробовать?
— Думаю, стоит, Эдриан, — утомленный вздох, — лично мне не хочется прозябать в безвестности, когда война закончится.
— И ты считаешь, что у нас есть шанс? — с нажимом потребовал Пьюси. — В свете всего сказанного, ты готов пойти и предложить перемирие человеку, который в стенах этой школы ненавидит тебя сильнее всех?
— Судя по сцене в холле и тому, каким полным чистой ненависти и отвращения взглядом Поттер смотрел на кое-кого, смею рискнуть и предположить, что я далеко не самый неприятный ему человек в этом замке, — криво ухмыльнулся Драко, вспоминая ослоподобного Уизли, и несколько тихих смешков подтвердили, что не он один предался столь привлекательным воспоминаниям. С другой стороны, нескольких человек отчетливо передернуло при воспоминании о том, как стремительно наэлектризовалась атмосфера в коридоре при появлении Поттера, как воздух внезапно уплотнился и потяжелел, вливаясь в горло густым, горячим маревом, стоило ему отпустить свою злость наружу.
— Да, Поттер был по-настоящему страшен, лично меня он испугал до дрожи в коленках, — признала одна из старших девушек.
— В его глазах горела такая ярость...
— Посмотри он на меня такими глазами, меня бы на месте удар хватил, — поделилась Бланш Ардор.
— ...и как волна его магии не слишком нежно впечатала Уизли в стену еще до того, как Поттер прикоснулся к нему руками, — проигнорировав сокурсницу, задумчиво продолжала Булстроуд. — Я бы сказала, очень впечатляюще, хотя, кажется, он сам не понял, что сотворил.
— Я бы не был так в этом уверен, — пробормотал себе под нос Драко, припоминая некоторые эпизоды их дополнительных занятий.
— Не думаю, — в тон ей произнесла Пэнси. — Заметила, как его союзники шарахнулись ему за спину, стоило ему рявкнуть? Мое мнение, что Поттер в подобном состоянии для них не в новинку, если они так поспешно удаляются из поля его зрения.
— Скорее, зоны поражения, — хмыкнул Нотт, — и только бедный недалекий Уизел понял это позже всех.
— Что ты хочешь от нас? — спросил Эдриан, и Драко мысленно возликовал: "Победа!".
— Прекратите цепляться к грифам. Поттер запретил своим лезть на рожон, и вы тоже не провоцируйте.
— Это будет так скучно, — заныл кто-то в толпе.
— Оскорблять их — не самый лучший способ добиться помощи.
Глава опубликована: 16.05.2011
Глава 25
— Гарри, откуда ты узнал об инфери?
— Из учебника, — хмуро буркнул Поттер, чьи отчаянные попытки подавить нарастающее раздражение были уже практически безуспешны.
Настроение Гарри стремительно ползло вниз в течение всего дня, кстати, первого спустя почти две недели после нападения, когда мадам Помфри, смилостивившись, наградила его свободой и правом посещения занятий. Но примерно к обеду до Гарри дошло, что он, видимо, существенно переоценил свои силы и терпение, медленно истощавшиеся под непрерывным напором назойливых расспросов Рона Уизли. Благодаря его усердию, Гриффиндор лишился рекордного для одного дня количества баллов, ведь было общеизвестно, что болтовня на уроках всегда выводила из себя большинство преподавателей Хогвартса, но только из-за Рона появилась возможность словосочетания — всех без исключения. Его оштрафовала даже чрезмерно стойкая мадам Спраут, что само по себе было выдающимся подвигом — достаточно однажды услышать визги пересаживаемых мандрагор, чтобы иметь представление о ее пороге восприимчивости шумового фона. И совершенно поразительное — едва ли не впервые за всю свою педагогическую практику в качества призрака снял баллы профессор Бинс, вырванный непрерывным бубнением Рона из высших сфер и обративший внимание на низменных смертных.
К вечеру потери факультета были действительно велики, гриффиндорцы по этому поводу откровенно злы, а Гермиона пребывала в состоянии истинной первозданной ярости. И только Рон, по обыкновению сохраняя свое блаженное неведение, проистекающее из наплевательства и пофигизма, продолжал с упорством, достойным лучшего применения, терзать Гарри вопросами в спальне шестикурсников.
— Не будь придурком, — заваливаясь в одежде на кровать, фыркнул Рон. — Я про то, что они скоро нападут? Ну, не зря же ты нас гонял по огненным чарам последние встречи.
Поттер почувствовал, как пальцы правой руки самопроизвольно сжимаются в кулак, желая размазать по рябому лицу чертову панибратско-глуповатую улыбку, и поспешно спрятал ее за спину.
— Ох, Рон, если бы ты был чуть умнее, — холодно процедила Гермиона, незаметно для окружающих ощупывая состояние друга через связь, — давно бы все понял.
— Если бы он с самого начала соизволил мне рассказать...
— Если бы ты не лез со своими "ты должен, ты обязан", — раздраженно парировала Гермиона. — Рон, это неправильно — давить на него, ты же видишь, что Гарри очень огорчен чем-то...
— Одного поля ягода, — тихо сказал Гарри.
Гермиона обернулась к нему и смерила строгим взглядом. Сейчас что-то должно было произойти, она не знала, что конкретно задумал Гарри, и времени посвятить ее в детали у него не оставалось. Каждая секунда промедления грозила взрывом, которого они пока еще не могли допустить.
— Что? — вопросительно изогнув бровь, переспросила она.
— Все то же, — огрызнулся Гарри. — Ты не лучше его, просто действуешь более изощренно. Мне уже даже слизеринцы сочувствуют из-за количества окружающих меня наседок, — Поттер надломленно рассмеялся.
— Но, Гарри, ты не можешь все держать в себе! — возмутилась Гермиона.
— Видишь, Гермиона считает, что я прав, — возликовал Рон, по такому случаю не поленившийся подняться на ноги. — Ты должен нам рассказать!
— Ничего и никому я не должен, — донеслось в ответ. Гарри встал у окна, скрестив руки на груди и опираясь спиной на подоконник. — Занимались бы лучше своими делами.
— Какими? Ты наш друг, и нет ничего важнее, чем война в магическом мире.
— К примеру, ты мог бы поинтересоваться у нее на досуге: давно ли она не получала писем от Виктора Крама, — с издёвкой сказал Поттер.
Удар ниже пояса — пришли к единому заключению свидетели происходящего. Гермиона возмущенно вскинулась, поджала губы и кинула на него неприязненный взгляд, но, поскольку Рон стоял к ней спиной, все это прошло мимо его внимания.
— Гарри, Гарри, Гарри, — снисходительно покачал головой Уизли, — нельзя же так отставать от жизни, — Рон направился к ней, протягивая руку. — Я, конечно, понимаю, что тебе безразлично, кто с кем в школе встречается, но мог бы следить за личной жизнью друзей и знать, что история с этим придурком-болгарином давно в прошлом.
— Правда? — его губы скривились в улыбке. — А мне показалась, что сова от него пришла не далее как вчера за завтраком.
Рон Уизли, открыв рот, уставился на Гермиону, продолжавшую сверлить взглядом Гарри, который едва заметно качнул головой, устремив на нее умоляющий взгляд.
— Дурак! — разбил неожиданно возникшую тишину повышенный, раздраженный голос Гермионы.
Она прошла мимо них, даже не остановившись перед Гарри, чтобы залепить вполне заслуженную пощечину, и покинула спальню шестикурсников с подчеркнуто гордым и независимым видом. Оглушенный новостями, Рон еще какое-то время глупо хлопал глазами, а потом изобразил кривую, вымученную улыбку и спросил:
— Это ты так пошутил, да?
— Нет, — жестко отрезал обозленный Гарри.
— И ты мне не сказал?! — выкрикнул Рон, начиная краснеть.
— Я за ней следить не нанимался, она же ТВОЯ девушка, вот и уделяй ей время вместо того, чтобы капать мне на мозги. И вообще — к черту вас обоих! Вы друг друга стоите, между собой разобраться не в состоянии, а ко мне лезете постоянно. Надоели до смерти.
Он отвернулся к окну, наглядно иллюстрируя, что больше разговаривать не намерен. Красный как вареный рак Рональд поплелся из комнаты следом за девушкой, постоянно оглядываясь на Гарри, будто никак не мог решить, что важнее: набить ему морду или догнать Гермиону.
Через несколько минут Шеймус, всё это время остававшийся на лестнице и самолично наблюдавший царственное удаление с территории Гриффиндора Гермионы Грейнджер и протрусившего следом за ней Рона Уизли, громко произнес:
— Концерт окончен.
Гарри встряхнулся, скидывая с себя видимое раздражение, расслабленно опустился на подоконник и небрежным взмахом руки призвал к себе пачку сигарет. Невилл предусмотрительно закрыл дверь и, подойдя ближе к нему, привалился плечом к оконной раме.
— Ты не слишком срываешься? — спокойно поинтересовался он.
— Достал он меня, сил моих больше на него нет, — Гарри выдохнул дым, на лицо вернулись прежняя мягкость и расслабленность, и добавил, — это если честно.
— Ты Гермиону сильно подставляешь.
— Нет, здесь как раз все по плану. Лаванда за ужином слух распустит.
Поттер прижался виском к оконной раме, жадно втягивая свежий воздух, дующий из окна, и снова глубоко затянулся, удерживая сизый дым в легких. Невилл, осторожно наблюдающий за ним, был вынужден признать, что тот выглядит совершенно вымотанным. И был прав: Гарри действительно устал. Устал от управления сложнейшей многоуровневой интригой, которую затеял, постоянной демонстрации силы и собственной жестокости. Он не боялся того, что должен был сделать, а просто хотел, чтобы все это, наконец, закончилось и наступила нормальная спокойная жизнь.
— Мы перетащили зелья из тайника в подземельях, — сменил тему Лонгботтом. — Ты ответишь, если я спрошу, как ты это провернул?
— Что именно? — невинно посмотрел на него Гарри.
— Нам втроем удалось переместить все, стащенные тобой из кладовой Снейпа, зелья в несколько заходов, а ты отсутствовал на уроке аппарации от силы минут пятнадцать.
— У каждого свои секреты, друг мой, — задорно улыбнулся Гарри.
— Кстати, не думай, что я не оценил твой жест — скрыть следы своего преступления нашим фамильным проклятьем, — Невилл хрипло рассмеялся. — Что может быть ироничнее? Как считаешь, может, послать Летучей мыши анонимное послание с описанием древнего способа удобрения почвы?
