— И? — приподнял старший брови. Где-то на заднем фоне витала напряженность, а внешне же расслабленность и умиротворенность.
— Нас сейчас другие слышат?
— Нет, — через длинную паузу. Доппельвита будто исчез. А в его разгоревшихся глазах заиграло вежливое любопытство.
— Что вчера произошло на самом деле? — тихо спросил Пинг.
— Хм, — нахмурившись. — А что вы поняли?
— Что изменились сильнее, чем нам описывали... — Что у нас другие... ошейники... — вразнобой.
— У вас начинают просыпаться некоторые способности. А вчера произошло досадное недоразумение, — это легко сорвалось с его губ. Но Панг готовился. — Обмороки — явление редкое.
— Вы пришли за ключом? — глядя исподлобья и болтая ногами, спросил Пинг.
— И просто проведать, как устроились, — улыбнувшись. В руке вертел полоску.
— Мы вам два дадим, — начал Пинг.
— Если, — продолжил Понг, — сегодня и без объяснений отстранят и в пустыне изолируют текущего Ринацео, а на его место назначат какого-нибудь спесивого претендента на новый набор, на негласный срок до первого арута.
— О, как! И кто вас надоумил? — живо взлетели его брови, голова чуть наклонилась в бок, вызвав волны в волосах за спиной.
— Мы много месяцев были отрезаны от общества...
— И поэтому плотно общались с Лисаустом...
— Мы не просим чего-то сверх ваших возможностей и необратимого к вящей пользе, Кудангойою.
Серебристый эльф посерьезнел. И выдержал паузу, попеременно изучая нахального Панга.
— Что-то еще? — холодно и собранно.
— Только наполнить замок маэной, из нас она вся выжата.
— Если у тебя конфликт с Ринацео, Панг, или какое недопонимание с ним, то следует обращаться к центуриону Хэмиэчи и далее к проректору Цандьбаун, а не прыгать через их головы.
— Мы все это понимаем...
— А Хэмиэчи изначально нас невзлюбил, он предвзят...
— И очную ставку устраивать не надо...
— Если наша просьба обременительна, так и скажите прямо.
— Мелюзга, вам не стыдно, а? — расслабленно откинувшись, и не видя ни грамма стыда. — Вы хорошо подумали над тем, как это воспримут в дуодеке Эрина и центурии в целом?
— Давайте замок. — Мы устали и хотим спать.
— Хах! Ох и намучаются тут с вами! — весело рассмеялся Кудангойою, передавая полную маэны полосу.
С любопытством серебряный наблюдал, как свернувшаяся на ноге змейка резво скользнула к руке — голова к подушечке большого пальца, хвост к указательному. С другой стороны так же двумя пальцами со змейкой взялся Пинг. Что происходило между подушечек, осталось на совести ЛЗ — на полоске образовалось по семь точек с каждой стороны. Панг слаженно отбросил замок с ключами под наивнимательнейшим взглядом Кудангойою.
Секунду после падения ничего не происходило. Но затем даже Панг ощутил мощь пробившего мыльные щиты невидимого двойного луча с небес, проколовшего пространство для телепортации прямо на края полоски двух футляров из того же материала, что и рекламный лист, отданный в свое время серебряному эльфу. Кудангойою не дернулся, но впечатлился.
— Кудангойою! — не будь Панга как сдерживающего фактора, то в милой оранжерее уже метались бы гром и молнии.
Ректор появилась достаточно внезапно, в золотом ореоле и горящими расплавленным златом глазами. В руках изящный посох с множеством мельчайших деталей в резьбе и просто так танцующих вокруг. Его убийственная мощь пряталась внутри взведенной пружиной, готовой свернуть горы и повернуть реки вспять, лишь бы уничтожить возможные полчища врагов Кюшюлю.
— Это подарок, — не вставая и не смотря на нее, произнес эльф.
Серебряный не моргнув глазом одной бровью дернул футляр с угловатым мужским вариантом к себе, а второй бровью отправил округлый и женственный к госпоже ректору. Подняв очи к светлому лилово-зеленому потолку, женщина с облегчением и укоризной вздохнула, краски на ее прозрачных воздушных многослойных одеждах сгустились, вобрав в себя ореол. Беззвучно появившиеся эльфы силовой поддержки так же и исчезли. Панг смог понять факт их наличия, но не точного месторасположения — еще не открывшееся истинное зрение наверняка бы не помогло из-за неразвитости, хотя себя самого он мог исследовать сколь угодно подробно.
— Благодарю... — непонятно к кому обратившись. Все еще стоя.
Кудангойою не соизволил подвинуться на своей скамье из лепестков, упершейся шестью изогнутыми ножками в шесть малахитовых камней в форме полушара — он с видимым интересом распаковывал часы в тесном мысленном контакте с гостьей. Хотя какая она гостья — хозяйка! Ее посох издавал мелодичный звон при движении, роняя повсюду россыпи радужных зайчиков, наверняка бы за секунду прожегших метр гранита, возникни такая необходимость.
— Мило, — обронив очередное слово, объявшее туманом.
Теперь оба смотрели на свои руки с великолепно смотрящимися на точеных запястьях часами, оценивая невидимый посторонним результат вызова какой-то из функций. О да, ЛЗ поделился с Пангом тем, что в оранжерее остались четверо невидимок, которых высветил встроенный радар, первым делом задействованный серебряным, бросившим быстрый и ехидный взгляд на явно давнюю и хорошую подругу.
— Я удовлетворю твою странную просьбу, дуот Панг, — расставила акценты ректор, наведя прожекторы своих глаз как на мишень для артобстрела. — Ты можешь задать мне любой вопрос.
— Кто проводит нас в спальную комнату? — посох притягивал к себе взгляд пуще сладостей. Пинг даже рот приоткрыл от восхищения смертоносной красотой, позабыв болтать ногами.
— Идем, — голос не сочетался с глазами.
Она протянула левую руку. Понг спрыгнул сам, сдернул Пинга, оттеснив его к краю, и застенчиво положил свою ладонь на раскрытую ее. Бархат и шелк, нежнейшая кожа. Вход окрасился золотом портала, ведущего прямиком в спальню дуодека Эрина.
— Здравствуйте алсы, — мягко и сдержанно, постаравшись скрыть истинные эмоции.
— Аве-ректор! — дружно ответили две шеренги в шахматном порядке.
Панг видел, как стремглав, побросав карты, эльфы и альфары выстролись напротив открывшейся арки, через которую его провели за ручку, распространяя вокруг чудесный перезвон и свет. Она подыграла из каких-то своих соображений. А до конца свободного деления оставались целых четыре ниции.
— У кого-нибудь есть ко мне вопросы, жалобы, пожелания? — остановившись через два шага и, поведя левой рукой, отправив Панга ко всем. — Нет? Хорошо. Я пришла лично сообщить о смене вашего Ринацео, дуодек Эрина.
Панг остро пожалел, что не видит сейчас взглядов дуотов, но его уши уловили, как ухнули их сердца в пятки. Не месть или злорадство двигали им, а лишь претворение намеченного плана, получившего слепое высшее одобрение.
— Хэмиэчи завтра утром представит его вам, дуоты, — тем временем продолжала ректор. — Воспринимайте ситуацию как очередное испытание, — сдержанно подбодрив. — До свидания, алсы.
— Ректор... — все отвесили земной поклон. Тренькнув посохом на весь затаившийся лист, она вместе с порталом рассыпалась быстро истаявшими золотыми искрами.
Тишину тяжелого дыхания разбил всхлип самого младшего, Боёена. И все как очнулись. Не говоря ни слова и не поднимая мокрых глаз, дети стали медленно собирать разбросанное, успокаиваясь по мере сил. Остальные дуодеки очень быстро задраились. Цео отсутствовали, и вряд ли появятся сегодня.
Постепенно движения — теперь уже расстилающие футоны — становились ожесточеннее, переглядывания чаще. Доппельвита не закрывали сейчас никому магию, и явно давая понять недоступность мысленного контакта как с прежним Ринацео, так и с еще не назначенным новым. Хэмиэчи расставлял блоки и удаленно производил другие настройки.
Никто не кричал, не обвинял, не спрашивал, не упрекал — все делали их кулаки. Оонт грамотно и безукоризненно провел серию приемов, полностью обездвижив Панга, тогда как все остальные начали колотить. Били от души, не трогая голову и стараясь не бить по животу, дабы не проблевался.
Особо в самом начале поусердствовал Иёйт, сразу сломав пару ребер и ключицы. Пару хлестких ударов и Ульх нанес, после чего стал извлекать у всех флофоли, которые подстелили для пущей защиты от кровяных разводов на татами и футонах, которые Юиёц сдвинул, соединяя у глухой стены девять матрацев. Он был хмур и полон неодобрения — это он не дал развернуться в самом начале Иёйту, нанес болезненную комбинацию по бедрам и плечам.
Их злые глаза проливали скупые горькие слезы. Но даже когда все приложились по разу, Панг не издал ни звука и не пролил ни слезинки, пусть и скривившись, и кашляя кровью. Оонта сменил Эёзд и Егёс — они растянули не без помощи объединенной магии несопротивляющихся Пинга и Понга за конечности, открывая доступ еще и со спины. Юиёц утешал Ульха, все четверо сидели спиной. А остальные проявляли изощренную фантазию и магию. Расслаивали и дробили кости, оголяли икры, бицепсы и другие мышцы, точными ударами с заостренными когтями пробивая их, нанося и вред магией, сконцентриованной на кончиках рук и ног. Пах выкручивали, пока совсем не оторвали чресла, которые едва не по плечо засунули в разодранный задний проход, в оба, Иёйт и Аёыл отличились в этом плане, еще и не по одному десятку раз с особой силой пинали между ног Пингу и Понгу, дробя кость костью. Колкие магические структуры с телоровой основой вспучивали кровь, расходясь молниевидными разрядами, когда и в обычном спектре видимыми. Сэян переломал ноги в мешки, Оюцэ руки раздробил, Эёзд и Егёс стопы и кисти буквально в перчатки с кашей превратили, а Оонт царапал сердца, заставляя биться в своих руках, глядя прямо в глаза.
— Зачем? — пустил в свободный эфир вопрос Юоён, сжимая в руке сердце Понга, изломаной куклой лежащего на ворохе из флофоли, не пропустивших и капли мимо — за остальными следили Цэй и Цао.
Доппельвита исправно держали сознание и накачивали оставленный целым позвоночник энергией для регенерации и поддержания жизни с разорванными почками и селезенкой.
Держали. Теперь нет. Панг на сиесте сколько ни пытался, не смог достичь цели — даже запаха океана почувствовать не удалось. Он нырял в турийя, но и там ничего не обнаруживал, не смог настроиться. Как ни цинично это может показаться со стороны, но Панг в этот момент действовал сугубо практично. Чтобы открыть запертые двери, сдернуть с них пелену, следовало умереть. Он не хотел ломиться сразу во все, и вообще планировал медленное поступательное движение. Но раз уж случай подвернулся, то Панг решил воспользоваться им, не упускать, создать больший простор маневра и задел на будущее. Ему не привыкать умирать, зато это будет полным освобождением от доппельвита, не переподчинением, а выходом из растворения и передачей бразд ЛЗ — кристальная форма ужасно ограничивала, это Панг уразумел стопроцентно, во второй раз за неимением памяти о раннем опыте...
— Вы убили их, — вскочил Цэё, когда сразу после беззвучного вопроса и пинка Иёйта в разодранный пах из-за возникшей длительной паузы сердца Панга разом остановились, и рваная аура втянулась в ткани умирающего тела. Ульха к концу деления экзекуции он с братом уложил и ненавязчиво погрузил в сон, а потом все с тем же хмурым неодобрением взирал на избиение, устало держа отталкивающий кровавые брызги щит.
— Разуй шары, Цэё! — Оши держат, не видишь? — сдерживая ярость, произнес Оонт.
— Цэё прав, Иёйт и Оонт убийцы, — произнес Шосси, быстро избавляясь от крови на себе, как и стоящий поодаль Сэян с и Эёздом, вытирающиеся о флофоли из-за враз обрубивших все вольности доппельвита.
— Хэмиэчи закроет на это глаза, — глухо выдавил Тяуо.
— А мы? — Нас тоже?.. — невнятным шепотом продолжил Юиёц.
— Не загоняйся, Юиёц, — уже вынув руки из грудной клетки и так же отирая их от крови.
— Никто ничего не узнает, — процедил янтарноглазый брат-эльф.
— Всё молча и без слез... — смог выдавить из себя сглотнувший Дэрюй, вцепившийся в руку Зэвуя.
— Он знал, вот и не сопротивлялся, — бросил Тюзо, сплюнув на тело Понга, чей доппельвита освещал комнату радужным светом, в паре, после мигания почти сразу за смертью, одновременно с резким втягиванием ауры.
— О своей... смерти? — прищурился Цао. — И потому... молчал? — вторил ему Цэё.
В левой части комнаты бурлила энергия жизни, приводя тела к нормальному виду, а шестнадцать алсов стояли неровным овалом с двумя полюсами.
— Все с негласного одобрения ректора, — выдохнул Ваылс.
— Она. Выше. Этого, — чеканя и раздувая ноздри, сквозь зубы произнес Сонэль, неопределенно махнув рукой в сторону двух полутрупов, в которых жизнь удерживалась магией доппельвита.
— Мы теперь на год в говне... — морща нос от ничем не сдерживаемого запашка.
— А не в грязевой луже, — продолжил вонючую мысль брата Цао.
— Это еще утром стало ясно, Иёйт, — отмахнулся Аёыл.
— Только такому тупице все сразу ясно, — раздраженно и в отвращении отводя глаза от вида тел на флофоли, бросил Цэё.
— Хватит! — командно выдал Юоён. — Мы все отныне повязаны кровью.
— Ульх отколется, — тут же ответил Цао.
— И уйдут года на возвращение в Эрина, — тихо вставил Щюёси.
— Которую через квартал потеряем, — добавил в тон Шосси.
Повисла тягостная пауза тишины, нарушаемой хрустом, бульканьем и другими звуками от Панга.
— Бездна б побрала клятого окбеса! — смачно сплюнул на кровавую тушу Ывёлс, кощунственно убив высоким тембром своего зеленого голоса.
— И что теперь? — еще через паузу спросил Зэвуй, обнимаемый Дэрюейм.
— Дожидаемся восстановления, — пропустив гнев через себя и успокоившись.
— Помоем, постираем и раздвинем футоны по местам, — вторил Аоюн.
— И проснемся квелыми... — ни к кому конкретно не обращаясь, вывел мысль на волю Юэцу.
— Это не выгодно старшим, — Тяуо дергал мочку, не решившись еще раз вслух упомянуть центуриона.
— Оши умеют бодрить, — копировал брата Тюзо.
— А что толку-то?! — вымученно всплеснул руками Цэё.
— Все мысли об этом будут... — разъяснил Цао, обняв брата со спины.
— Пфф, помедитируй во сне, — презрительно бросил Юоён.
— Как у тебя все легко и просто... — мрачно прошептал Кэнэль.
— А тебе что мешает? — презрительно откликнулся Аоюн.
— И как быть с... завтра? — озвучил мучающих многих вопрос Ицэу.
— Бойкот, — беспечно пожал плечами Ваылс, говоря как о насекомом или гвозде.
— Он с утра длится, — подал голос Юэцу.
— А он не нажалуется? — спросил о своем Зэвуй.
— Тогда оши всех пропесочат, — добавил тише брат-эльф.
— Он первым же и вылетит болтом из Кюшюлю. — У нас у всех кэш полон, не потонем. — Уверенные голоса дуота Оонта отнюдь не внушали это чувство остальным.
— Ему самому не выгодно жаловаться, — добавил Ваылс.
— А вдруг... нашего Рина позже вернут? — хмуря брови и в волнении произнес Щюёси.
— Она... не пришла бы лично сообщать, — понуро ответил Сонэль.
— А ты откуда знаешь? — тут же запальчиво ответил Щюёси.
— Она про испытание говорила... — развернул мысль Шосси. — Проваленное, — в наступившей тишине.
— Он все равно заслужил урок, — не сдавался высокомерный Юоён, харкнувший в разгладившееся лицо, однако еще сохранившее морщинки от прежней гримасы, и прокушенную губу.
