Я опустил взгляд на Гурен и улыбнулся, чем, кажется, изрядно ее удивил. Бедняжка, наверное, подумала, что я сейчас буду склонять их к принятию моего предложения, юля, изворачиваясь и отчаянно торгуясь, но она ошиблась. Потому что на Узушио сейчас ранний вечер, а женщину может в чем-то убедить только другая женщина!
Глубоко вдохнуть, сконцентрировать чакру в руке и аккуратно приложить к земле. Удивленных взглядов прибавилось, но рисковать сейчас совершенно не нужно. В теории, которую я только что создал на ровном месте, проблем быть не должно, но пренебрегать даже мелочами... пусть уж лучше удивляются. Так, чакра готова, техника на старте, образ в голове, пора:
— Кучиесе Но Дзюцу: ТАЮЯ УЗУМАКИ!
Разбежавшаяся от ладони печать утонула в клубах белого дыма. А когда он рассеялся...
— Айдо! Так и знала, что это учинил именно ты! Мало мне твоих вечных прыжков за спину, так теперь еще и такое! Скажи спасибо, что призыв не мгновенный, а то я как раз собиралась в ванную!..
— Так вот как ты одеваешься, когда меня нет на острове! — не удержался я от хмыка.
Стоящая в середине Печати Призыва девушка и впрямь отличалась от своего обычного образа. Я как-то привык все время видеть ее в свободном сером платье с ОЧЕНЬ большими разрезами, под которое она ради приличий надевала черные шортики и черный же топ. Да и волосы всегда носила распущенными, зная, что мне нравится. Сейчас же на Ю была серо-черная кожаная куртка с короткими рукавами на молнии, короткие, но даже на вид удобные штаны чуть ниже колена и перчатки с металлическими нашлепками на тыльной стороне ладоней. Волосы она тоже собрала необычно — вроде бы в туго перетянутый хвост, но в то же время оставив несколько прядей свободно падать на спину.
В первый миг я даже не сразу ее узнал. Та Таюя, которую я каждый день видел рядом, была моей Ю. К этой же девушке мне предстояло привыкнуть заново. Она выглядела независимой, самостоятельной и... да, взрослой, не потеряв ни капли своей красоты, и даже обретя что-то новое. Вот только... я насмешливо покосился на желтый канат, поддерживающий безразмерную, изрядно дырявую на данный момент рубашку Гурен и смотрящийся в такой компании довольно нелепо. Видимо, это общая беда всех соратников Орочимару, и девушки опознают друг друга мгновенно, ведь симпатичные штанишки Таюи были веселенького канареечного цвета...
Наконец, я перестал любоваться и посмотрел Таюе в глаза. Пришлось подавлять сильное, но совершенно сейчас неуместное желание поцеловать девушку... Но оно того стоило!
— Ну чего таращишься, — обворожительно смутилась Таюя. — Это удобно... И вообще, я все знаю! Как только я доберусь до того, кто надоумил тебя стащить печенье из моего кабинета — ему не поздоровится! Как на твоем 'русском' — 'порву на немецкий знак'?
Я покосился на рефлекторно втянувшего голову в плечи Исами, чудом удержался от хохота, и произнес:
— Ю, ты выглядишь просто потрясающе, у меня нет слов, чтобы описать, как тебе идет новый образ! Печеньки были очень вкусными, спасибо. Но давай поговорим об этом позже — мы не одни...
Таюя нахмурилась, резко обернулась, мельком приветственно кивнула замеченным брату и сестре Кайсоку... и наткнулась прямо на недоуменный взгляд моей предыдущей собеседницы.
— Таюя? — удивленно спросила женщина.
— Гурен? — вернула вопрос девушка. — Что ты здесь делаешь?
— Да вот, столкнулись с твоим... А ты и фамилию сменить успела? — вдруг непоследовательно перевела разговор наша будущая, надеюсь, соратница. — Неужели ты вышла зам...
Кулаки Ю резко сжались. Видимо, в ее взгляде тоже появилось что-то такое, потому что упомянутая соратница (если, конечно, доживет, такими-то темпами...) мгновенно проглотила фразу, продолжила немного по-другому:
— Неужели влюбилась? — и со значением усмехнулась.
Скрип кожи перчаток Таюи, казалось, сейчас сгонит с веток стайку свиристящих в чаще птиц... но вдруг девушка расслабилась:
— Даже если и так, — по голосу чувствовалось, что она гордо улыбнулась свой визави. — Даже если и так — его есть за что любить!
— Вот оно что... — протянула Гурен.
А я почувствовал, как в душе поднимается теплая волна, а губы непроизвольно растягиваются в радостно-довольной гримасе. Ю, я обещаю тебе... нет, клянусь: что бы ни случилось — я никогда не отвергну то, что ты так щедро мне отдала!
— Гурен, все же расскажи, что с тобой произошло?..
Таюя попыталась было перевести разговор в конструктивное русло, но у нее ничего не вышло. По поляне разлетелся резкий хлопок, вспухли белые облака и, даже не дожидаясь, когда они рассеются, из тумана зазвучал очень знакомый голос. Очень знакомый... и очень громкий:
— Айдо! Айдо, где ты?! Отзовись!
— Нама? — сказать, что я удивился — не сказать ничего. — С каких это пор ты сам решил отправиться в общество глупых людишек? И почему ты, как всегда, не повис на моей спине?
От выплеска чакры облака клочьями разлетелись в стороны и нашим взглядам предстал серо-зеленый зверек, неловко переминающийся по траве на лапах, не очень-то приспособленных для пешей ходьбы. Он повертел головой на длинной шее, увидел меня и целеустремленно заковылял вперед.
— Айдо, некогда наводиться и чакру экономить, у нас беда!
— Что случилось? — забеспокоился я.
— Помнишь, когда вы были у нас с девчонкой... Ну той самой, у которой самые маленькие молочные железы из всех твоих подружек?..
В микроскопическую паузу в речи ленивца вдруг ворвалось шипение, более подходящее перегретому до тысячи атмосфер паровому котлу:
— Из всех подружек?.. Самые маленькие, говориш-ш-шь?!.
За долгие века ленивцы, какими бы они умными ни были, безусловно, должны были приобрести чутье на опасность, без которого их история бы очень быстро окончилась. Естественный отбор правит бал даже среди разумных зверей-чакропользователей и Нама блестяще это доказал, при первых же звуках голоса Ю стартовав с места одним прыжком, в потрясающем темпе, которому позавидовал бы и Гай-сенсей, зацепившись за мой ремень и в мгновение ока став невидимым на моей спине...
От Гурен долетел отчетливый смешок. Таюя, развернувшись так резко, что в стороны полетели куски дерна, яростно посмотрела на нее, но невидимый Нама, устроивший голову у меня на плече, не придумал ничего умнее, чем ляпнуть:
— Извини, неверно выразился. Конечно, у него есть и такие, у кого гораздо меньше твоих...
Ю обернулась к нам и выражение ее глаз обещало нам обоим такую бездну мучений и пыток, что застенки Морино Ибики по сранению с этим показались бы курортом на Гаити. Да уж, если бы не было меня, вторая по силе в Отогакуре и заплечных дел мастер, несущий концентрированную Волю Огня, точно бы спелись... Но девушка со светло-красными волосами вдруг гордо подняла голову, презрительно фыркнула и шагнула к Гурен, по пути что-то негромко что-то у нее спросив. А я пробормотал:
— Нама, обещаю тебе, что своей смертью ты не умрешь. Однажды ты потеряешь бдительность и попадешь ей в руки. А милая и нежная Ю-тян никогда и ничего не забывает и не прощает...
— Прости, я задумался, а вас, людей, и вправду трудно различать... — так же тихо буркнул ленивец. — А теперь слушай. Помнишь того детеныша, который часто сидел у нее на коленях, пока вы были у нас?
— Да.
— Так вот. Ты просил дать ей призыв. Чакросеть у нее сильно искорежена, и просто так ничего не выйдет. Но у молодых ленивцев структура каналов еще довольно пластична, и мы решили, что молодой ленивец сможет приспособиться к твоей подружке.
— Спасибо, Нама, — вставил я.
— Не за что, это наш долг. А теперь самое важное. Вчера Пи — так его зовут — неожиданно оказался призван.
— Чт-то? Но ведь... Я не выполнял призыв.
— В том-то и дело — он оказался призван без контракта! Такого никогда до сих пор не было! Ради поисков разбудили старика, и он его нашел... Да вот только пробиться к малышу у нас не вышло, он оказался заперт каким-то барьером. К малышу не попасть, к барьеру перенестись мы не можем...
— Ну так сняли бы...
— Ты тупой? — начал злиться Нама. — Говорю же — мы не смогли туда попасть! Снять барьер дистанционно, наверное, даже Шинигами не сможет, ему появиться рядом надо! Моя способность может пройти куда угодно... Но вот взять с собой мало-мальски боеспособного ленивца я не могу из-за размера, а мало ли что в том барьере происходит? Так что заканчивай болтать и пошли!
— Но... погоди... у меня же здесь переговоры... дела... ребята... Таюя...
— Не имеет значения! Пора и тебе выполнять контракт! Обратный Призыв! — отчеканил Нама, а я почувствовал, что меня куда-то тащит мягкая, но непреодолимая сила. Оказывается, Призыв бывает и не мгновенным... Теперь понятно, почему Ю так сердилась — на редкость мерзкие ощущения!
— Народ! — торопливо воскликнул я. — Мне сейчас надо отправиться по делам! Очень срочно!
Поляну затопил недовольны гомон. Кажется, у каждого, даже у Юкимару и Гозу, нашлось что сказать, но всех перекрыл недовольный возглас Таюи:
— Айдо! Мало того, что ты выдернул меня сюда без спроса, мало того, что твой волосатый друг с такими же волосатыми мозгами меня оскорбляет, так еще теперь мне неделю домой добираться?!
— Ю, прости! Гурен хочет жить с нами на острове, но пока еще не знает об этом! Помоги ей это понять! Исами, вы уже большие дети, поэтому ведите себя хорошо и не убивайте всех встречных! Вас много, вам нечего бояться! А в качестве извинений я испеку вам всем много печенек, когда вернусь!
Окружающее подернулось зеленой пленкой 'не здесь и не сейчас' Намы, пространство вокруг уже почти превратилось в неразборчивое месиво и только в этот миг я осознал, с кем именно я отправил девушку, которую считаю своей, в недельный романтический поход по живописным лесам Ю но Куни, чей самый известный курорт, бывшая Такигакуре, находится прямо у нее на пути... Ведь Таюя очень любит ходить на горячие источники, а тонкая бамбуковая стенка, которой обычно отделяют мужскую половину бассейна от женской — совершенно недостаточное препятствие для пятнадцатилетнего парня, выглядящего на все семнадцать!
— Стоять! А ну вертай все взад! — с ужасом завопил я, но крик сорвался в бездонную воронку уносящего меня все дальше и дальше Призыва без какого-либо ответа...
Глава 27
Первое, что я хотел сделать по прибытии на место — влепить наглому ленивцу смачный подзатыльник. И безразлично, что он размером не вышел, и все равно, что лет ему в тридцать с гаком раз больше, чем мне — заслужил! И за то, что нагло меня утащил, и за то, что незаслуженно — ОЧЕНЬ незаслуженно, сказал бы я, если бы не боялся покраснеть. В конце концов не в размере счастье... а исключительно в объеме! — обидел Ю... и, главное, за то, что сдал меня ей с потрохами!
Действительность внесла в мои планы изрядные коррективы. В тот самый миг, когда беспорядочное мелькание перехода почти остановилось, выпуская нас наружу, меня потряс страшный удар. Показалось, что моим телом пробили бетонную стену... предварительно выстрелив мной из пушки. Для избитого и незнамо сколько раз за последние два дня переломанного тела это оказалось последней каплей. Я заорал во все горло, и, каюсь, в этом крике непечатными были даже предлоги. Я орал, когда ощущение переноса вдруг сменилось чувством свободного полета, вопил, когда падение окончилось весьма жесткой встречей с твердой поверхностью, драл глотку, когда катился по какому-то склону, и заткнуть меня смог только валун, у которого я и остановился, приложившись к нему головой. Свет, и так довольно мутный, окончательно померк... чтобы вновь вспыхнуть от чувствительного тычка в бедро, возвращая меня в такую негостеприимную реальность вновь...
— Айдо, очнись! Не время разлеживаться!
— Можно подумать, я тут вздремнуть остановился, — буркнул я, поднимаясь на ноги. — И что это было?
Не дождавшись ответа, я повернул голову. Ленивец неподвижно сидел на камне, задрав морду вверх. В направлении его взгляда было абсолютно обычное небо, разве что с еще не закатившимся солнцем... и громадная выломанная дыра прямо над нами, по краям бликующая фиолетовыми огоньками.
— Барьерный купол над островом, — задумчиво пробормотал Нама. — Никогда не думал, что существует хоть что-то, могущее остановить мою технику, хоть и не полностью...
— Да уж, заблокировать Отрицание Реальности — это серьезная заявка на победу... — Нама кинул на меня недоуменный взгляд. — Я так твое 'не здесь' назвал. А то глупо звучит.
— Но... ты ведь не можешь ее использовать!
— Да, не могу... Но это не значит, что не сумею! — этот парадокс, похоже, оказался не по возможностям даже ленивцевых мозгов, поэтому я, секунду полюбовавшись удивленными глазами с круглым зрачком, усмехнулся и сказал: — Заскакивай в Узушио через годик — сильно удивишься! Ладно, это сейчас неважно. Что будем делать дальше?
Нама встряхнулся, сосредоточился и мотнул головой куда-то вправо.
— Детеныш там.
— Забирайся на спину и пойдем. Нужно побыстрее с этим покончить — у меня еще есть дела. Нужно приносить покаянные жертвы разбушевавшейся Богине Войны... — и я шагнул вперед.
Сказать оказалось гораздо проще, чем сделать. Каменистая поверхность, судя по все увеличивающемуся уклону бывшая склоном какой-то горы, казалось, не имела ни конца, ни края. Слишком далеко вперед не давала смотреть легкая дымка, ограничивающая видимость, а то тут, то там дорогу периодически преграждали солидного размера валуны, так что идти напрямую тоже не получалось. И хотя, казалось бы, для шиноби, способного бегать по вертикальным стенам, ничего сложного в этом нет, но после того, как очередной кусок скалы, на который я запрыгнул, внезапно шевельнулся под моим весом и величественно устремился вниз, увлекая за собой камни помельче, приходилось внимательнее выбирать дорогу. Я тогда некоторое время бездумно смотрел на выбоинку валуне рядом с моей головой, которую оставила отлетевший от столкновения каменная чешуйка, и после этого решил не рисковать понапрасну. Если такая штука воткнется в висок — никакое Восстановление' не спасет. Вот и верь после такого во всемогущество шиноби...
Возможно, именно чрезмерное погружение в осознание тщетности бытия не позволило мне нормально следить за окружением. Поэтому, когда мне под ноги внезапно бросилась змея, по сравнению с которой земная анаконда показалась бы подростком, я опешил.
— Вот черт! А змея-то призывная! Неужели мы вмешались в дела Орочимару? Тогда у нас большие неприятности! Нама, сиди тихо, не хватало мне еще в бою твоей болтовни!
Я отпрыгнул назад и закрутил в ладони Разенган. Я мельком покосился на него и вздохнул — не метнуть, значит, снова рисковать собственной шкурой, на которой уже не осталось целых мест, потому что есть подозрение, что в нынешнем состоянии Режим Отшельника меня попросту убьет...
Змея поднялась вертикально вверх и застыла, покачиваясь из стороны в сторону. Нападать она не торопилась и я осторожно шагнул в сторону, прикидывая, как половчее оторвать ей голову. Пожалуй, одного Разенгана будет недостаточно, поэтому... Одама Разенган!
