Гауптвахта мне даже понравилась. Нет, внешне всё было как положено, я «сидел», точнее, отбывал наказание — хотя как-то о сроках сидения никто в известность поставить не удосужился. Утром — построение из меня и ещё пяти-семи «залётчиков», когда сколько набиралось. Развод на работы — и с этого момента начиналась лафа! Руку, перебинтованную вследстви усилий Калеки, рекомендовалось не беспокоить, вот мне её беспокоить и не давали, отправляя в самые что ни на есть шаровые наряды. Но и там никаких задач мне не поручалось — весь рядовой и младшекомандный состав, как сговорившись, чуть не под руки выпроваживали из знакомых мне ещё по начальному периоду службы гадюшен, зато вопросами засып али по самую маковку. Каждый, без исключений, день «губы» приходилось проводить как факультатив нашего «курса выживания на природе с голой задницей»! Ох и болел же язык к вечеру! Да ещё девки как с цепи сорвались — если раньше ко мне отношение было как к старшему по званию, и вообще непонятному кренделю, то теперь прибавился ореол «пострадальца», и они начали меня жалеть! Притом, что все прекрасно знали как уровень моих возможностей, так и то, что «ранение» бывший сержант «калеч» нанёс скорее декоративное — максимум, ещё один шрам будет… Но баб разве поймёшь? Нет, не все сразу и одновременно воспылали к «страдальцу-Следопыту» горячей любовью и сочувствием, но… даже в изолятор ухитрилась пробраться одна шустрая, Сомова, из «раз-разов»! Ну, и я не стал корчить из себя моралиста — тем более, девчонка точно продемонстрировала, чего хочет, да и совсем уж недотрогой не была, как выяснилось… Мне даже послышалось что-то вроде «…ну и кто теперь приживалка?!», когда она выходила из камеры (ага, дверь моей камеры демонстративно не запиралась! хотя, истины ради, сделано это было больше для того, чтобы не возиться с отхожим ведром — санузел и душ в конце коридора были в полном моём распоряжении, как и ещё пяток, свободных от обитателей, камер, взбреди мне в голову подобная идея — а вот коридорчик межкамерный вполне себе ограничивался хорошей, крепкой дверью «железного» дерева), но я не совсем уверен, что правильно расслышал, может и послышалось…
— Тарщ-сержт — приказано прибыть к полковнику Лареву! — сразу же выдал мне ЦУ дожидающийся у казармы вестовой, я и в комнату к себе ещё не добрался. Благо хоть, кота успел за уши потрепать, пока бельё на койку сбрасывал да пистолеты из ящика забирал, к начальству собираясь в темпе электровеника. У полковника оказалось… людно. Пришлось проторчать в приёмной минут сорок, пока секретарша меня не пригласила в кабинет — тоже, надо сказать, уже не столько равнодушно, сколько с лёгким намёком на любопытство. Не-не, уж кто-кто, а ты, подруга — не моего полёта бабочка, мимо лети, не оглядывайся…
— Садись, сержант, разговор будет. — присутствующий в кабинете Чермис (он тут что — живёт, что-ли?) показал ладонью на стул. Я уселся куда было приказано и с лёгким интересом принялся оглядываться. Ларев что-то просматривал на экране ноута, напротив меня сидел напряжённый Золин и поглядывал на меня… виновато, что-ли?! А он-то с какой радости?
Наконец полковник отложил «мышку» в сторону и чуть повёл плечами:
— Ну что — все в сборе? Тогда начинаем. В первую очередь — Следопыт, с тебя обвинения сняты. Ты знаешь, что именно тебе подкинули? Успел выяснить, или занимался только превращением гауптвахты в бордель, товарищ младший сержант?
— Так точно… то есть, успел, товарщ-полковнк! Золотые монеты в банковских упаковках! Только так и не понял, на кой чёрт это «каличу» было нужно (я не совсем откровенен, вообще-то — интересно, что мне расскажут… точнее даже — как именно новости подадут).
Чермис хмыкнул:
— Да с этим вопросов как раз нет. Или ты про причины его к тебе… неприязни?
— Если честно — «да» на оба вопроса. Повздорили мы с ним, конечно, с первого же дня, можно сказать — при первом знакомстве. Но не сказал бы, что до той степени, чтобы убивать с таким… шумом и спецэффектами. Если уж так хотелось грохнуть — стрельнул бы, как Гавряева смаглы, в спину, из винтаря с оптикой, да и делов-то… А насчёт золотых монет — и вовсе какая-то хрень… Это что за новый способ убийства — нашпиговать врага золотишком?! Зачем так дебильно выбрасывать деньги?
Полковник потёр переносицу и, вздохнув, заговорил:
— В том, что он тебя мечтал прибить, и, предпочтительнее, предварительно макнув в дерьмо — есть косвенно и моя вина, хотя… тут как посмотреть. Сам подумай — как ему тебя не ненавидеть? Фактически, ты сначала поставил под сомнения его авторитет как командира — я попытался возразить, Ларев поправился — ладно, специалиста-оружейника; потом доказал, что авторитет — дутый, пустышка; после и вовсе сам стал сержантом и по сути разбил взвод, оставив его, великого командира, без подчинённых вообще, да ещё часть себе забрал! Калеке никто не озаботился объяснить, что так и так ваш взвод, скорее всего, был бы к концу полного курса УЦПП переформирован для пополнения выбывших, это стандарт, вообще-то; он воспринял организацию группы как плевок в личную рожу… И объект ненависти, а главное — зависти! — разумеется, тот, кто по мнению этого бывшегосержанта, всё и организовал, втихую подсидев Калеку на непыльном месте «учебного» комвзвода. Вот и решил он сразу и тебя подставить/отомстить, и свои дела поправить… Я не слишком интересовался, что там ещё из него вытрясли следователи, но он вполне мог бы даже «найти» вора, на тебя указав — мол, видел что-то подозрительное… Хотя, отделу по воспитательной работе фитиль уже вставлен — они проморгали этот нарыв! Но и ты, сержант, хорош — напасть на старшего по званию! Ты хоть соображаешь, что чуть под дисциплинарку не влетел, и если бы не эта его жадность с твоим ПК?!..
Ну вот, только подумал, что пронесло… Да ну нафиг, тарщ-начальник, триста лет мне не упало сейчас выслушивать наезды на тему «как я не прав!». Тем более, что как раз прав, и каяться не собираюсь! Хотя степень упоротости и завистливости «гламурного дровосека» я как-то недооценил, можно считать, протупил конкретно, и был наказан за умственную лень, это верно…
— Нет, тарщ-полковнк, не думаю, тем более, что я-то как раз не нападал, а скромно войдя в своё жилище, получил удар в живот и был выброшен за дверь! Так что не вижу причин меня песочить… — ой, это я, кажется, зря сейчас сказал! Но полковник, на удивление, только устало откинулся в кресле и выдал:
— Вот это и есть главная проблема с тобой, Варан.
Я оглядел остальных — а чего-то недоговаривают отцы-командиры, «золушок» вон и вовсе глазки прячет. Из-за золота, что-ли, проблемы какие-то?
— Тарщ-полковнк, что-то не то с монетами? Проблема — деньги? Фальшивое золото, подделка?
Ответил Чермис:
— Ну, золото — это для того, чтоб тебя подставить, под кражу. С ними всё в порядке, кроме одного момента — это краденые деньги, из финчасти нашей. Собственно, факт кражи в эти дни и расследовался, пока ты на «губе» жизнью наслаждался! Может, и мне туда на пару-тройку суток упасть? А то твой цветущий вид откровенно бесит… как с курорта вернулся! М-да… в общем, Калека с ещё одним шустриком выкрали около ста тысяч золотом и банкнотами, из них порядка пяти тысяч сунули тебе в ящик. Если бы ловушка удалась — искали бы мы воров… А может — и не искали, старлей Хорь колечки ваши, недавно появившиеся, опознал, и подозревать принялся сразу и во всём! Вот так вот, Варан… Следопыт.
Я минутку покрутил новую информацию (о «калече» новую, про деньги успели меня просветить ещё на «губе»), и осторожно поинтересовался:
— Ну… всё разрешилось? Так какие со мной проблемы?
Ларев переглянулся с Чермисом, Золин упорно прятал глаза. Подпол откашлялся, явно маскируя кашлем недовольство, и наконец заговорил:
— Вара… Следопыт, ответь на один важный вопрос — ты насчёт воинской карьеры мнение не изменил? Учитывая обстоятельства, я могу, своей властью, прямо сейчас направить тебя в общеармейское училище, в ППД; через три года, а может и заметно быстрее, ты получишь начальное звание старшины, с перспективой в течении года-трёх стать младшим лейтенантом. Про то, что к выпуску за тебя будет хор-р-рошая склока, где именно тебе предстоит служить — пояснять стоит? Сам был бы рад видеть тебя в ЦУП-е, на должности старшего инструктора… для начала. Если не хочешь становиться офицером — можешь подписать контракт на постоянную службу, что для меня было бы даже предпочтительнее, честно скажу, поскольку инструктором — правда, не старшим, но это вопрос времени — ты станешь сразу, без лишних телодвижений; и я гарантирую тебе в течении года звание сержанта, а то и старшего сержанта, и службу под моим началом в ЦУП-е как минимум на ближайшие лет пять-семь. Поверь, далеко не каждому вчерашнему призывнику делаются такие предложения…
Предложения действительно солидные, вот только — меня форма уженачинает раздражать, как и постоянные ритуальные пляски с «отданиями чести» (кто ж так над здравым смыслом-то когда-то поиздевался? честь отдать… ну прям как девственности лишиться, причём по полста раз на дню…) или бесконечными просьбами-уточнениями («разрешите обратиться», «разрешите доложить», «разрешите выполнять»… такое впечатление, что общаются не командир и подчинённый, а два умственно неполноценных придурка, с первого раза не понимающих и бесконечно туп ящих, к тому же второй ещё и попрошайка…). Перетерпеть какое-то время ещё можно, но всю жизнь так прожить… Нет, я быстрее крышей поеду, чем свыкнусь!
— Знаете, товарищ полковник… я благодарен, действительно благодарен за крайне лестное предложение (на этих моих словах Чермис скорчил мину типа «а я вас предупреждал!?»). Но всю жизнь жить согласно уставу — не для меня. Прошу понять и простить — но я, вы же сами отмечали не раз, человек глубоко гражданский в сущности своей, где-то разгильдяй, а где-то и анархист — вы сами так нас обозначили... Я ничего против армейских порядков не имею… но мне в них — душно. Так что, извините, я по-прежнему хочу дослужить свой срок и вернуться к жизни своим умом и талантами, без указующего перста начальства, которое, просто фактом наличия большего количества или большего размера звёздочек, может, практически, распоряжаться моей… личностью. Я понимаю необходимость этих правил и собственно армии, и готов положенное время им следовать осознанно, но принять их как единственно возможные и на всю жизнь — не моё. Ещё раз спасибо и извините…
— Вот, это-то и есть… проблема. — Ларев покачивался в кресле и медленно цедил слова. — Проблема в том, что… хорошо, я лично… несколько неправильно оценил… вверенный мне переменный состав. Первоначально, когда вашу банду… ладно-ладно, рейд-группу — организовывали, расчёт был в основном на то, что вы будете чем-то вроде подразделения быстрого реагирования, на случай критических ситуаций и вообще каких-нибудь ЧП. Честно сказать, никто не ожидал, что в кратчайшие сроки вы с лейтенантом сумеете выработать жизнеспособную систему подготовки курсантов! Нет, надеялись, конечно — но не рассчитывали! Слишком много было неудач с этой идеей… Вы же, на удивление, ухитрились — пусть иногда и совершенно людоедскими методами — именно что комплексную подготовку выдумать, на пустом, считай, месте! Возвращение на Базу пешком — тем более без потерь — «третьяков», для меня лично — доказательство лучше любого другого… Про ваш курс тренировок уже слухи пошли, пока что редкие и туманные, но нынешний призыв уже почти разобран по местам службы, и скоро слухи разлетятся по всему ПРА…
— Это плохо?! — я и правда не понимал, о чём говорит подполковник. В принципе, ему ничего не стоило вообще одним приказом прикрыть лавочку, какие проблемы?!
— Нет, это как раз замечательно. Проблема — ты лично. Не понимаешь? Объясню, постарайся… понять ты сможешь, постарайся — принять... Ты крайне независим как в поведении, выработке решений — так и в действиях на основе собственного мнения. Нельзя сказать, чтобы твои действия были непродуманны или ошибочны, в большинстве ситуаций. Хотя иногда ведёшь себя как… впрочем, сейчас не об этом. Но ты — не все остальные курсанты, и за короткое время твоё понимание, образ мышления и принятия решений, благодаря которому твои действия оказываются верными, привить другим ты не можешь; да и никто не сможет. А вот стиль поведения — передаётся чуть ли не молниеносно! Ты черезчур… ну, это называется харизмой, харизматичный ты слишком, к сожалению. Да ещё и такое поведение как раз для молодняка прям мечта, этакий крутой парень, плюющий на авторитеты, независимый и непрошибаемый, себе на уме и притом успешный-удачливый, даже старшие по званию и возрасту прислушиваются-советуются… И мы тоже такой образ несколько «подогрели», ради результата, который оказался выше всяческих ожиданий! — полкан замолчал, что-то обдумывая, я, не выдержав, переспросил:
— Всё ещё не понимаю… Ведь всё получилось?
— Получилось… Особенно когда «морячки» своим ходом назад притопали, ты же заметил, что у вас который день аншлаг на занятиях? Но, к сожалению, помимо положительного результата, проявились и недостатки, связанные конкретно с твоей личностью. Офицеры отмечают стабильно ухудшающуюся после ваших выходов «на природу» дисциплину среди курсантов, проявляемую ими избыточную инициативу, иногда даже непрямое саботирование выполнения приказов, которые курсантам кажутсянеправильными! Если ты каким-то образом ухитряешься принимать достаточно оправданные решения — или везёт тебе непомерно, даже в совершенно идиотских моментах — то эти сопляки… Из самого свежего, например: как раз когда ты только загремел на «губу», курсанты первого учбата решили, во время плановых занятий, инструктору продемонстрировать свою лихость, и вместо объявленного привала попёрлись «набрать свежей воды», родничок обнаружили… Мало того, что самовольно оставили место расположения, так ещё и ухитрились покалечиться, подскользнулся один и руку сломал, хорошо хоть не шею! ЧП на ровном месте, и срыв занятий в итоге. Не пройди они вашу подготовку, точнее, не проникнись духом вашей вольницы — хрена лысого тот родничок и нашли бы, про поход «за водичкой» молчу… Про собственно твоих «махновцев» и говорить нечего, эти вообще берегов не видят! Формально придраться не к чему, а вот по сути… «Водоплавающие» наши тоже отличились, вторую декаду практически игнорируют своего непосредственного командира — им, видите ли, стыдно, из-за того, что их не взяли в рейд по следам убийц сержанта РА. Виноватым в этом они считают конкретного капитан-лейтенанта, Худопала, как непосредственного командира, не подготовившего их для выполнения этой и сопутствующих задач… — подпол снова замолчал, и я осторожно тявкнул:
