Потерянное одиночество. (р.н. Поздний вечер вторника)

— И?

— И нам всегда было все равно кто у них там главный.

Я попыталась припомнить, кто ж у вампов сейчас за старшего и не смогла. Мертвяки любили грызться между собой за власть, причем ухитрялись при этом не убивать поверженного князя, а каким то образом превращать его в союзника, ну или раба, не знаю.

— И? — я не блистала разнообразием вопросов.

— И... С того времени как я здесь, власть переходила от Генриха к Франсу и обратно раз пять... Все привыкли к ним двоим...

— И? — я уже начала терять терпение.

— А теперь Генрих убит, развеян пеплом на утренней заре.

— Франс? — с неверием спросила я.

— Нет, конечно. Его зовут Абшойлих.

Моих скудных познаний в немецком все же хватило, чтобы перевести это милое прозвище — гнусный и мерзкий. Тааак... Что-то мне все это совсем не нравится.

— И? — насторожено спросила я.

— И этот Абшойлих за неполную луну не только избавился от Генриха, но и подчинил себе Руфуса и Серхио. Он поставил на них рабские метки! Сотворенный сделал своими рабами divinitas. Ладно Руфус, он не полноценен, но Серхио... Серхио не так уж слаб.

— Серхио, это тот почти инкуб?

Седрик кивнул. А я по какой-то прихоти моего рацио-центра, не желавшего думать о вампах, задумалась о Седрике и впервые глянула на него vis-зрением. Так и есть, красная сила хорошо проглядывалась, хоть раньше был лишь намек на нее.

— Какие у тебя отношения с Серхио? — в лоб спросила я. Метка не даст ему уклониться от ответа.

Седрик раздраженно поджал губы, но ответил.

— Он мой источник. Причем стал им по доброй воле. Я пообещал ему защиту, за это он делился со мной.

— Ты пообещал ему защиту и не защитил, — сама себе сказала я.

— Я не смог...

И тут заслон с метки прорвался...Рабская связь дает возможность в любой момент знать, что чувствует другой, но я не хотела ничего знать о нем, и уж точно мне не хотелось, чтобы Седрик знал мое настроение, поэтому и закрылась со своей стороны. И вот, то ли из-за близости Седрика, то ли из-за того, что он стал намного сильнее за эти несколько лет, но заслон прорвало, и я почувствовала его страх. Липкий, скручивающий желудок страх. Такой вот удар страхом был интуитивно воспринят как агрессия, мое тело отреагировало мгновенно, я не успела ничего обдумать и остановиться. Белая сила выхлестнулась из меня сферой, а потом найдя открытый ход — рабскую связь, ринулась в Седрика. Тот закричал от боли и страха, так кричат, когда понимают, что их калечат или убивают. Этот крик отрезвил меня, я остановила выброс и глянула на Седрика vis-зрением, белые вихри кружились в нем, выедая запасы черного и зеленого, сам же Седрик был слишком дезориентирован и слаб, чтобы собраться и дать отпор, переварить чуждое. Я не придумала ничего лучше как упорядочить влитую в него силу и произнесла формулу подчинения, вплетая вихри в метку. Лишь усилив ее, я поняла, насколько Седрик стал сильнее — он почти разъел нашу связь, еще б немного и я лишилась раба, приобретя сильного врага.

— Все... Все... Уже все... — шептала я, баюкая, положив его голову себе на колени, — Я не специально... Просто твой страх... Не специально я...

— Ты не тренькаешь... — еле слышно произнес он.

— Ну да, я ж не вру... — удивленно отозвалась я.

— Пати...

Я вопросительно глянула на него.

— Завтра ночью Совет, а я.... Он убьет меня, — как-то спокойно и обреченно сказал Седрик.

— Зачем ты пришел?

— Ты единственная белая, ты единственная кто сможет с ним справиться. Когда я обратился к Саббиа за помощью, тот сказал, что не сможет мне помочь, что если ввяжется, то умрет вместе со мной, сказал 'не могу разобрать что у тебя с Росео , но она единственная, кто сможет уничтожить этого вампа и, может быть, остаться в живых', — он говорил с большим трудом задыхаясь, а сказав закрыл глаза проваливаясь в забытье.

Седрик стал сильнее, его vis-центры стали крупнее, артерии и вены шире, но в данный момент, сегодня вечером, он был слаб, очень слаб. Возможно, он потратился, пытаясь защитить Серхио, а страх, который поселился в нем после поражения, не давал восстановиться. Я тоже учудила, в этой дурацкой истерической вспышке я выбросила почти весь свой белый запас. Вздохнув, я поняла, что деваться мне некуда и стала собирать внутри себя зеленую силу, собрав все что было, я влила ее в поцелуе. Седрик безотчетно потянулся, желая еще, но я разомкнула связь и отстранилась, он в удивлении уставился на меня.

— Пати...

— Ну что Пати... что Пати... — вяло пробормотала я. Теперь уже я рисковала отключиться от бессилия. Седрик, которому зеленая сила моментально пошла впрок, поднялся сам и поднял меня.

— Пати... три силы... Три!

'А что толку то? И чего ты так рад?' мелькнули две мысли, в отвратительно пустой голове, меня мутило от слабости. Он усадил меня на диванчик, а сам пристроился на полу, зарывшись лицом мне в колени и поглаживая икры.

— Седрик..., — что он задумал?

— Чшшш, не мешай. Все будет хорошо.

Я понадеялась, что метка не даст ему причинить мне вред, и расслабилась.

— Ты почти не пахнешь и такая тихая, — расстроено пробормотал он. Ну да возможность различать силу на запах, а мощь на звук никуда от него не делась. Он чуть раздвинул мне ноги и впился в бедро жестким поцелуем, почти укусил, я вздрогнула, генерируя толику красного, еще укус-поцелуй, еще капля силы. Я потеряла им счет по чуть-чуть наливаясь силой.

— Ну наконец-то, — довольно сказал он и поднялся с пола, нашаривая застежки на моем закрытом платье, не находя их он взрыкнул, как крупный хищник, и от этого звука сладкая дрожь прошла волной по телу.

— Хватит, Седрик... Поделись.

Он скривился как от боли, но послушно склонился для поцелуя, не только я налилась красным от его действий, но и он жарко пылал. Я взяла меньше чем он предложил, и какое-то время мы просто сидели рядышком, конвертируя красную силу в основную.

— Он бросил тебе вызов? — спросила я, когда почувствовала, что голова вполне готова к работе.

— Хуже. Этой ночью он и его войско ворвались в поместье, повязали всех волков и... — тут он замолчал, я глянула на него, он опять 'потух'.

— Да расскажи уже! — вырвалось у меня.

— Серхио как раз был у меня... Меня скрутили и держали все это время, растянув на четырех железных цепях... Дети этого Абшойлиха очень сильны и физически и так... Мне ничего не сделали, а вот Серхио... Они играли с ним царапая когтями, заставляя отползать и прятаться...

— Гасили его силу... — пробормотала я, — Он ведь белый?

— Условно белый, — горько отозвался Седрик, — Когда они довели его до дрожи и скулежа, Абшойлих поставил на него метку классическим способом — приложив палец ко лбу.

'Вот это плохо' — мелькнуло у меня.

— А уж после этого, он отворил ему кровь и напился. И не только он, все вампы, что были в комнате, даже те, кто держал меня, все отпили от него.

'Хуже быть не может...'

— Седрик, а ты уверен, что он еще жив.

Тот молча отрицательно покачал головой.

— Они забрали Хелен... Абшойлих сказал, что Руфус и Хелен будут развлекать его. Руфус... и Хелен...

Мне нечего было сказать ему, если Хелен волчица, то может и выживет благодаря ускоренному восстановлению.

— Я теперь понимаю почему, такие как ты и Саббиа сидите себе тихо и не высовываетесь. За все надо платить...

— Да, нашел кого ровнять — двухтысячелетнего божка и меня, — буркнула я. — Не расклеивайся, Седрик! Не хорони всех и себя в том числе раньше времени!!!

Если б я пережила подобное несколько часов назад, я б не то что 'расклеилась' я б, наверное, бежала куда глаза глядят... Или все же нет? Смогла бы я остаться и принять бой за свою жизнь и жизни тех, кто доверился мне?

Как ни странно, но мой окрик возымел действие. Из затравленного зверька Седрик опять стал хищником, только вот каким-то подраненным что ли.

— У тебя есть план?

— Следующей ночью на Совете Абшойлих представит себя новым князем вампов и вызовет меня на бой...

'Да что ж ты все кота за хвост тянешь' мелькнула раздраженная мысль.

— И я могу выставить кого-то вместо себя. ТЕБЯ, Пати.

— А? — я ничего, не понимая, смотрела на него.

— Пати, тебе достаточно подставиться, чтоб он тебя укусил и отпил крови, ты с кровью вольешь в него белое и все... — последнее он еле договорил, глядя в мои круглые от удивления глаза.

— Пати, я... Ну пойми, если я умру, если он станет главой, ведь вам всем! Всем будет плохо. Вы или разбежитесь или скооперируетесь, чтоб его свалить, но во втором случае ты все равно окажешься на острие атаки, ты будешь исполнителем. Никто кроме тебя не может ему ничего противопоставить, — обреченно закончил он. А я задумалась.

Дать вампу убить Седрика, а он его убьет, сомнений нет, и после того как во главе Совета станет этот мертвяк, что нас будет ждать?

Нас перебьют или сделают рабами.

Рассказывали как страшную сказку, что де некоторые вампы считают, что filii numinis выродились и нет никакого смысла им подчиняться. Угу, а Абшойлих смог поставить метку классическим способом пусть и изначально слабому да еще и истощенному filius numinis, но этого в принципе не должно было произойти. Если бы он сначала насосался его крови, а потом влил свою, я б не испугалась, это стандартная процедура обращения и подчинения, но вот так... как высший низшего...

Учитывая наш общий моральный дух, мы все предпочтем разбежаться, у нас у всех есть деньги, мы сможем осесть в каком-нибудь другом крупном городе. Но есть одно 'НО', Абшойлих вряд ли один такой, если одна страшная сказка воплотилась в жизнь, то могут воплотиться и другие. Война и концлагеря вполне могли породить, а вернее оживить таких вот чудовищ. Был еще один слух, будто старые и сильные вампы понемногу перебарывают власть солнца — не превращаются в хладные трупы с первыми утренними лучами, не оживают лишь когда последний угаснет на горизонте, а замирают только когда солнце в полной силе. Жуткая сказочка... Надеюсь, сказочка. Если мы уступим без боя, если мы, бросив свои дома, разбежимся, нам придется опять жить в страхе. В принципе все не-люди Нового Света это изгнанники и беглецы, подобные мне, желавшие обрести покой и независимость. Осев здесь, мы получили то, что искали, теперь же у нас отбирают и спокойствие и свободу.

Готова ли я рискнуть своей жизнью ради собственной свободы? Вот как нужно поставить вопрос. Я задумалась, прислушиваясь к себе.

Да.

У нас очень мало времени.

— Седрик, собери волков, делай что хочешь, но к завтрашнему вечеру ты должен быть полон под завязку и зеленой и черной, — я не узнала собственный голос.

— Ясно. Сделаю.

— Даже если он хлебнет белого, это не убьет его сразу, лишь ослабит. Тебе все равно придется драться, и драться оружием. Умеешь?

— Да, — хищник довольно оскалился, предвкушая битву.

— Во сколько Совет?

— Через час после заката.

— Нет. Собери всех за два... нет, все же за час до захода. А мы с тобой встретимся за два. Там же...

— Хм... Хорошо.

Он пошел к двери, но вернулся и стремительно обнял меня, с силой прижав к себе, поцеловал в щеку и тут же ушел, пока я не успела ничего сказать. Что это было? Я выбросила все лишние мысли из головы. И принялась вызванивать своих мужчин.

Утро следующего дня я встретила в одной постели, полдень в другой и до вечера нежилась то в сильных руках массажиста, то просто подставив солнышку обнаженное тело, изгнав даже тень тревоги, превращая силу плотского желания в радость жизни и полное, безусловное довольство всем, что существует на этой земле. Я отдала излишек белой силы воде, над мисочкой переливая ее из ладошки в ладошку, она щекотала и разлеталась веселыми искрящимися брызгами, мы смеялись вместе, я и вода.

Совет собирали в неприметном административном здании, принадлежащем Седрику, днем там трудились люди, а охранниками и вахтерами были волки. Встретивший меня волк повел себя как-то странно, не глядел на меня, не приближался и все норовил как-то скукожиться.

— Что ты чуешь? — Спросила я.

— Вы звените так, что...так, что больно, — закончил он.

Я забыла надеть щиты. Мда... Ну что тут скажешь...

Я села на первый попавшийся стул в коридоре и сосредоточилась плетя зеленый шлем и кольчугу, представляя будто меня плотно оплетают виноградные лозы, становясь моими доспехами.

— А теперь что ты чуешь? — спросила я у волка, который послушно ждал меня в нескольких шагах.

Он опасливо принюхался, и покрутил головой, пытаясь уловить звук.

— Сейчас вы как леди Ауэ, только намного тише.

— Отлично, — и я счастливая, что возможно фатальное упущение было исправлено, пошла к Седрику.

Он ждал меня в зале Совета, по сути это был зал для презентаций с маленькой сценой и трибуной. Перед советом стулья зрителей раздвигали полукругом, по большой дуге, чтобы никому из пришедших не пришлось пускать кого-то себе за спину. Седрик стоял у окна как полководец перед картой, когда я вошла, он оглянулся и впился в меня vis-взглядом, я сделала тоже самое. О! Он был полон и не просто полон, он бурлил — силы были собраны внутри и на большой скорости бежали по венам и артериям. Отлично.

Он тоже разглядел, насколько я полна под щитами.

Мы рассмеялись. Он злым смехом воина, пьяного силой перед битвой, а я веселым довольным смехом ребенка. Мы шагнули друг к другу, обнялись и поцеловали друг друга в щеки.

— Этот вечер — наш, — произнес Седрик как заклятье.

— Да, — скрепила я.

Мы какое-то время стояли в объятиях друг друга, это было восхитительно, наши силы соприкасались, но не враждовали, не пытались переварить друг друга, а ласкались и пробовали друг друга на вкус, пробовали слиться. Не знаю почему, но я рискнула — пришло некое понимание правильности происходящего, и я рискнула — открылась для его силы, впуская ее в себя. Седрик от удивления на мгновение притушился, но потом отпустил свою силу, позволив ей делать, то что она считала нужным. Мы оказались в коконе, чуждые силы пронизывали и меня и его не причиняя вреда, наоборот в голове у меня прояснилось, я опять стала взрослой, а не маленьким ребенком, но это не мешало мне оставаться все в том же расслабленно радостном состоянии, а у Седрика исчезло легкое безумие из глаз. Мы попытались аккуратно разъединиться, медленно втягивая в себя свою силу, при этом размыкая объятия и отстраняясь, нам это удалось. Когда мы вновь стали сами собой, Седрик быстро и мимолетно чмокнул меня в щеку, похоже, это входит у него в привычку, пока что я ничего не имела против.

— Возьми, это тебе, — сказал он, протягивая мне рукояткой кинжал длиной чуть меньше локтя. — Он простой, не серебряный, — как бы извиняясь, добавил он.

— Угу, — я приняла оружие, раздумывая, где бы его разместить. Жаль что кинжал не серебряный, но и такой может пригодиться.

И тут мы услышали приглушенные крики... Вампы. Много вампов. Больше чем за час до заката. Я так и знала...

Седрик зло взрыкнул и метнулся к ножнам и кобуре, лежащим в паре шагов. Пистолет. Отлично.