Из личных записок Бальтазара Вилька, мага-припоя ночной стражи
Всех, кто считает, что если рано встанет, то кто-то чего-то ему подаст, следует четвертовать! А само утро отменить официальным указом — как самое паршивое время. После ночной схватки на крыше и нелепой гибели Казимира, я и вовсе почти не сомкнул глаз, задремав под самое утро за столом. Столько бессмысленной возни: сначала на конюшне, потом в саду у беседки. Бесполезный опрос единственного свидетеля, который ничего не разглядел в темноте. Стражники прочесали ближайшие улицы, и я помогал чем мог, но особых следов мы так и не обнаружили, установили только направление. Словно сама судьба была против, чтобы убийца моего помощника нашлась. Перед глазами стояло удивленное, совсем еще мальчишеское, лицо Казимира. Нелепое выражение, застывшее вечной маской бесполезной смерти, не давало мне провалиться в спасительную бездну сна. В его смерти виноват я...
От стука затряслись стены, по крайней мере, так мне показалось. Он громогласным эхом разлетелся по дому и выскочил в каминную трубу.
Меньше всего хотелось принимать незваных гостей в столь ранний час. Пусть на моём крыльце соберётся хоть весь городской совет во главе с градоначальником, я не двинусь с места. Они Казика к жизни не вернут, только всю душу вымотают. Поэтому, когда домовой Пронька высунулся из-под веника и заикнулся 'что стучат в дверь', я только отмахнулся и закрыл голову руками, прижав лоб к столу.
— Там, это... юная гостья там, — задёргал за рукав домовой.
— Да хоть сама Огнева в неглиже, — буркнул я.
— Прогнать? — переспросил Пронька.
Я зарычал. Ну что за манеры! Придётся идти самому, а то этот увалень чего доброго и правда нахамит незванной гостье. Не открывая глаз, я встал из-за стола, поправил халат и затянул пояс. Лестница заскрипела под ногами. Семь ступеней: первая прогибается, на второй новая доска. Жизнь состоит из мелочей застревающих в памяти. Многие сыщики недооценивают их ценность, но без мелочей преступления не раскроешь. Почему тварь не сбежала? Зачем напала на моих помощников, убила и направилась в центр города? Я помял виски, и тяжело вздохнув, открыл дверь, приготовившись услышать торопливое щебетание утренней просительницы.
Только я поторопился. Услышать что-нибудь вразумительное, мне не грозило. На пороге, комкая тонкими пальцами отвратительную горчичную шаль, стояла молчаливая гостья... Нет, не Смерть — её визиту я бы даже обрадовался, получил бы долгожданный отдых, но ко мне притащилась косноязычная девица из лавки Врочека. Глядела, как на упыря, и дрожала, как хвост дворовой собаки.
— А... э-э... бэ... мэ... — нечленораздельно выдавила она, собираясь рухнуть без чувств.
— Я алфавиту не обучаю! — недовольно буркнул я. — Желаете чего-нибудь другого? Может уже выполнили рисунки и хотите сдать работу?
Девица выкатила глаза и покачала головой. Хоть что-то понимает. Я вздохнул.
— Ну что вам надо, в самом деле?
Меньше всего сейчас хотелось играть в угадайку. Может околдовать? Или кликнуть Проньку, пусть оттащит на кухню и отпоит валерьянкой. Куда ещё девать это трясущееся создание, не в спальню же. Я криво ухмыльнулся.
— Мм... эмм... в-в-в... — продолжила она свою содержательную речь.
— Рад, что вы знаете так много букв, — кривясь, пробормотал я. — Приходите, когда выучите все, я с удовольствием послушаю. Можем даже пригласить музыкантов, и вы их пропоёте...
Я уже хотел захлопнуть дверь, но она вдруг встрепенулась и, вытянувшись, как школьница, надрывно выдохнула:
— Верните мой рисунок!
В её глазах плескалось отчаяние приговоренного к смерти. В очень красивых глазах, как ни удивительно. Я уж подумывал о приглашении на утреннюю чашку кавы и светскую беседу, но бессонная ночь и жуткие события не позволили романтике пробиться сквозь черствую корку.
— Как только вы выполните свою работу, — ультимативно заявил я, продолжая пристально рассматривать свою гостью.
Есть в ней что-то завораживающее, как в том пресловутом рисунке. Сразу не разглядишь, но под неприметной 'обложкой' скрывается буря страстей. Даже не выспавшись, я не терял квалификацию, пытаясь прочитать подозреваемую. Тьфу ты! Посетительницу? Мысли путались, а основные силы уходили на то, чтобы держать спину прямо, не падать и не спать прямо в коридоре.
Девица же всё больше превращалась в трогательного маленького совёнка, распахнув серые глазищи и комкая в пальцах концы шали, она дрожащим голосом выговорила:
— Он не ваш, верните!
Ещё чуть-чуть и польются слезы.
— Верну-верну, ничего с вашими почеркушками не случится, — заверил я, едва подавив зевоту,
Девица яростно засопела и пошла красными пятнами. Тонкие пальцы сжались в маленькие острые кулачки.
— Почеркушки?!!
— Да, да. Но не надо так переживать, как только вы выполните работу...
Девица резко развернулась на каблуках, поняв, что большего от меня сейчас не добьется.
Я уж хотел попрощаться и захлопнуть дверь, но разглядел в её волосах начарованный цветок. Какая необычная магия... Рука помимо воли перехватила узкое плечо, пальцы, не дожидаясь команды затуманенного разума, сами потянулись к цветку. Я невольно коснулся кудрявой копны, и ладонь на мгновение замерла.
— Какой бутон...
Раздался звонкий шлепок, цветок выскользнул из пальцев.
— Извращенец! — взвизгнула непрошенная гостья и стремительно рванула прочь.
Я потер щеку. Уже забыл, когда меня били по морде дамы
— Помешанная! — раздраженно рявкнул ей вслед.
Даже спать расхотелось. Выпить бы кавы, но простые банальные радости мне в ближайшее время не светят, остаётся пойти и покурить.
— Пронька! — гаркнул я. — Утюж камзол, я отправляюсь в Школу Высших Искусств.
— В такую-то рань? Так вас там и дожидаются.
— Гжесь Ремиц приходит рано, а мне надо с ним поговорить. Он свидетель по моему последнему делу. Накануне играл с погибшим в карты, вдруг вспомнит что-нибудь полезное.
Я уже набивал трубку, устало разглядывая улицу за окном, а Пронька продолжал бормотать за спиной.
— Всю голову сломает, будет вспоминать. Ни днём, ни ночью никому от вас покоя нет.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -
3. Стрыга — разновидность упыря. В стрыг обычно превращаются молодые ведьмы погибшие насильственной смертью. ('Нечистая сила Растии' книга из библиотеки Бальтазара Вилька) назад
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -
4. Снява — мелкий дух отвечающий за здоровый сон. В Растии помимо официальных четырех богинь народ активно верит в разных мелких духов, демонов, сущностей и нежитей. Надо сказать небезосновательно, так как многие из них действительно существуют. назад
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Глава 3 В которой мы узнаем кое-что о работе книгопродавца
Из рассказа Аланы де Керси, младшего книгопродавца книжной лавки 'У Моста'
Если бы я вела дневник, в нем бы обязательно стоило пометить: 15-е жовтня5, неприятности, часть вторая. Благо, в отличие от множества своих сверстниц, я не страдаю ежедневным самокопанием и записыванием надуманных страданий в изящную книжечку. Однако данную пометку я все же сделала. Мысленно.
Небо затянуло тонкой серой пеленой, которую пригнал с залива ветер. От тепла остались одни воспоминания. Похоже, через пару дней эту серую хмарь унесет в Сабрию, и западные соседи получат свою порцию осенних прелестей в виде холодной мороси и нудной сырости. По брусчатке, словно выброшенные на сушу лодки, скользили сухие кленовые листья, слетая в свинцовые воды реки.
Я быстро шла по улице, одной рукой удерживая норовящую упорхнуть шаль, а другой бережно прижимая к груди отвоеванный цветок. В голове, скакала единственная мысль: 'Негодяй! Извращенец куцев! Думает, если в стражу устроился, так ему все позволено?!' Только вот цветок... Откуда, куць его задери, он взялся? Ведь не из вчерашнего же сна он впутался в мои пружинки, лишь по недоразумению названые волосами. Ибо сон, как известно, субстанция нематериальная. Догадка пришла внезапно. Сдались магу мои сомнительные прелести — Вилька заинтересовал цветок и только. Да, некрасиво получилось. Я врезала по лицу боевому магу! Просто так... по ошибке... Глупая победа быстро померкла. Он же ничего плохого, видимо, не хотел, а я... Неловко вышло. Хотя... нечего было говорить, что мой рисунок почеркушки. Всем нравится, а он видите ли недоволен, тоже мне критик нашёлся. Место сожаления заняло ущемленное сомолюбие, а при мысли о головомойке за очередное опоздание и забытую дома книгу с гравюрами, на душе стало совсем погано.
Ворвавшись в лавку, я приготовилась к отповеди недовольного и возмущенного хозяина, но пролетела сквозь выплывшую навстречу Анисию, и едва не врезалась в Румпеля, спокойно пившего чай с печеньем и листавшего книгу. К моему удивлению, не привычный эльфийский трактат о любовных утехах, а 'Трансполярную модификацию живых существ' Ивы Восточнолеской. Тролль ловко ушел от столкновения и перехватил меня за талию, не дав страстно обняться с книжным шкафом. Не верьте, если говорят, что тролли неуклюжи и неповоротливы! Это наглая ложь! При всей своей массивности они двигаются куда проворнее людей. Для меня загадка, как Румпель, напоминающий дубовый сундук, удержал кружку с чаем и поймал меня. При этом не пролил ни капли, и даже печеньку из загребущей лапы не выпустил.
Вывернувшись из объятий тролля, я мешком упала в кресло и красноречиво уставилась на закопченный помятый чайник, одновременно косясь на глиняную кружку. Румпель правильно истолковал мои знаки и, добавив заварки, налил кипятка.
— А где Врочек? — запоздало вспомнила я, грея озябшие пальцы о кружку.
— Старый книгопродавец с утренним баркасом отбыл в Зодчек к капитану Эдрику, — недовольно откликнулась Ася, усаживаясь на стол рядом со мной.
Зодчек — один из трех самых крупных портов Растии — находился по ту сторону залива. Трижды в день туда из Кипеллена ходил пассажирский баркас, доставляя всем желающим сомнительное удовольствие двухчасовой морской прогулки. Врочек, например, терпеть не мог болтаться по волнам, старика зверски укачивало, да и ревматизм после 'целебного морского путешествия' мучил нещадно. Посему пан Франц предпочитал добираться до своего старинного друга капитана Эдрика Брилова по суше, пусть и вдвое дольше. Сегодня же решил пренебречь традициями... С чего бы это?
Пока я придавалась нехитрым размышлениям, Ася продолжала недовольно ворчать. Что ж, её можно понять. Пан Эдрик, в прошлом капитан боевой шхуны 'Мантикора', а ныне владелец антикварной лавки в Зодчеке, не утратил связей в морском братстве и кроме антиквариата промышлял ещё и сбытом награбленного. Иногда к нему попадали и книги. Тогда Врочек бросал все и на сутки-двое пропадал в прибрежной клоаке, именуемой Зодчеком. Ася ворчала, что когда-нибудь это сотрудничество вылезет старому книгопродавцу боком. Я же облегченно вздохнула, похоже, головомойка отменяется. Впрочем, могла бы и сама догадаться, что хозяина нет. Иначе Румпель ни за что не приперся бы чаи гонять.
— Ну, а у тебя как? — вкрадчиво спросила Анисия, выразительно скосившись на рисовальную доску.
Я со стоном уронила голову на руки и тоскливо забубнила сквозь локти, посвящая друзей во все подробности утреннего визита.
— Ты отвесила ему плюху? — восторженно переспросила Ася, лихо взмывая над столом.
— Угу... — глухо откликнулась я из-под локтей.
— Плакал теперь твой рисунок, — обронил более прагматичный Румпель.
— Порвёт не иначе, — согласилась призрак.
Она уже успела посвятить тролля в подробности вчерашнего хищения моей собственности.
— Мм, — промычала я.
В лавке воцарилась тишина, и я отчетливо почувствовала, как Румпель с Анисией обмениваются многозначительными взглядами опытных заговорщиков, обмозговывая одну идею на двоих, которая мне вряд ли понравится. Я поспешно вынырнула из сложенных гнездышком рук, но всё равно опоздала. Моя судьбы была предрешена!
— Рисунок нужно вернуть! — вынесла очевидный вердикт Ася.
— Вот иди и возвращай! — хмуро огрызнулась я. — Ты же у нас главный идейный вдохновитель.
— Вот именно, идейный, — назидательно воздела призрачный перст Анисия, — и вообще, пора запомнить, что я даже порога лавки переступить не могу, — обижено надулась призрак.
— Можно устроить ночной налет! — воодушевленно изрек Румпель, — ну, или вылазку... — умерился его пыл от моей перекошенной физиономии.
— С ума сошел? — вяло поинтересовалась я. — Он же меня на ноготь положит да ногтем прищелкнет! И будет прав, между прочим. Если воришку поймают на горячем, то хозяин имущества волен и убить.
— Хе, глупышка, его ж по ночам дома не бывает, — расхохотался тролль.
А и правда. Вильк же служит в Ночной страже. То-то он сегодня утром такой помятый и всклокоченный вышел. Видно я выдернула его из постели, едва он туда забрался. Представляю, какой злющий он будет к вечеру. Не приведи Четверо Пресветлых с ним встретиться.
— Румпе-эль, — заискивающе протянула я, — а может, ты это... сам?
— Что сам? — захлопал он, увеличившимися в два раза глазами.
— Ну, ночной налет... — пробормотала я, стыдливо потупившись. — Ты смелый, ловкий, — начала подлизываться ваша покорная слуга, — к тому же у тебя наверняка и опыт этих вылазок имеется.
Тролль закашлялся и выразительно постучал узловатым пальцем по лбу. Слава богиням, по своему, в противном случае я бы заработала сотрясение мозга, лапа у Румпеля тяжелая, как кувалда и такая же твердая.
— Аля, ты в своем уме? — прочистив горло, осведомился он.
Упс, если Румпель начинал называть меня Алей, значит, я действительно сморозила глупость. По мнению тролля, конечно же. Лично я ничего невероятного в своих словах не видела.
— Я тролль! — он гордо выпятил грудь, и старенькая рубашка опасно затрещала в туго зашнурованном вороте. — Мы не эльфы, нас на званые ужины обычно не зовут. Если Вильк застукает меня в своём доме, то пристукнет на месте, и никто не узнает, где моя могилка. Забыла, кто он?
— А меня, он, выходит, погладит по головке, даст конфетку и, отвесив напутственный шлепок по заднице, отпустит с миром? И вообще, приличным незамужним дамам не пристало шляться по ночам в дома неженатых магов в расцвете сил и возможностей!
— Ты — человек, — философски пожал плечами Румпель, — к тому же, как ты правильно сказала — дама. А Вильк, при всех своих тараканах в голове, не чужд благородства.
— О да, вместо того чтобы сдать меня страже, он благородно испепелит меня на месте без лишнего позора. Быстро и безболезненно! А потом ещё и урну с прахом Врочеку принесет, с соболезнованиями!
Как ни кипело во мне возмущение, но патетичную тираду пришлось прервать. Ася уже с минуту подавала от двери упреждающие знаки.
— Потом договорим! — быстро перестроилась я. — Румпель, спрячь чайник, бегом! У нас посетитель. Да не под стол, дубина, там эскизы!
Сама же я поспешно засунула недопитые чашки в ящик. Л-леший! И самого Румпеля не помешало бы куда-нибудь засунуть! Речной тролль, эдаким дополнительным шкафом застывший посреди лавки с чайником в руке, определенно не добавит нам престижа. Пусть он даже исключительно интеллигентный.
