Путь к славе. Нарциссовая мандрагора

— Только если человек мне нравится. Ты сильная, доченька, — женщина сжала руку девушки и закрыла глаза. — Сила твоего духа может сравниться с магией, хоть ею и не является. Она их антипод. Ты можешь противостоять чародеям и сильным людям. Я вижу подле тебя призванного ждать, призванного служить делу, призванного спасать, призванного убивать, призванного хранить. Для них ты — важная часть жизни.

Гадалка нахмурилась. Дрожащими руками, старуха начертила в воздухе знаки и открыла глаза. Она тяжело дышала и прижала левую руку к сердцу. Менестрель огляделась, ища помощь, но Олима её успокоила.

— Так. Бывает. Защита, — проговорила гадалка, делая широкие паузы между словами. — Пройдёт. Сейчас.

Женщина отдышалась и снова взяла Мираль за руку, но глаза теперь не закрывала.

— Девочка моя, если повстречаешь мою сестру Алому, не отказывайся от её даров. Когда тебе покажется — сейчас умру, не сдавайся. Ни за что не сдавайся. Призванные вытащат. Сама выйдешь. Путь через время ты сама создашь — я не вижу его. Только приближение и отступление смерти два раза. Дорогу до неё судьба не нарисовала, предоставив это тебе.

На последних словах голос гадалки изменился, стал низким и грубым, как у охрипшего старика. От него у девушки загорелись щёки и уши, по спине побежал холодок.

— Что за призванные? — с трудом спросила менестрель, комок в горле мешал ей говорить. — Как вы можете это знать, если судьба ещё не начертана?

— У каждого человека свой набор призваний по отношению к другим людям. Иногда это главные качества, иногда дополнительные. Они проявляются лишь в определённые моменты жизни. Судьба твоя не начертана, но поступь смерти я чувствую. Она заглянет тебе в лицо и отойдёт до поры. Теперь ступай, гитара ждёт тебя.

Олима отпустила руку девушки. Менестрель пробормотала "спасибо" и на трясущихся ногах вернулась к Аталье. Она опустилась на матрас и закрыла глаза. В ушах шумело, само тело, будто, кружилось и падало.

— С вами всё хорошо? — обеспокоено спросила гусляр.

— Сейчас, я приду в себя, нужно немного времени, — тихо отозвалась Мираль. — У гадалок такой способ убирать конкурентов?

— О чём вы? — Аталья легла на живот возле девушки.

— Мне предсказали три свидания со смертью. И я будто наяву почувствовала её присутствие. Пробрало от страха до кончиков пальцев. Как такое может быть?

— Болезнь или несчастный случай, когда маг вытаскивает тебя с того света, — предположила гусляр.

Мираль вытащила торчащую соломинку и раскрошила её.

— Поступь смерти — единственное не отвратное. Все умирают в итоге, так чего же трясутся мои руки... Аталья, разве мы не выбираем путь с рождения?

Женщина перебрала струны и замерла, глядя на ковёр возле двери. Молчание затягивалось. Мираль подложила под голову куртку. Страх потихоньку отступал.

— Скажу, что когда-то поведала мне старая гадалка, встреченная на пути, — Аталья отложила инструмент и вплотную придвинулась к девушке:

— У каждого человека есть два пути — прямой, когда судьба заранее расписывает начало и конец, и выборный, тогда человек всегда сам выбирает куда свернуть. Последние изменяют мир и не сетуют на жизнь, — подмигнула гусляр.

— Все менестрели такие?

— Конечно, иным здесь не прожить. Слушайте, приходите ко мне завтра. Как вчера или немного раньше. Поведаю собственные наблюдения.

— Договорились, — улыбнулась Мираль.

— У вас такая милая улыбка, улыбайтесь почаще, — посоветовала Аталья, вскакивая на ноги.

Слуга открыл дверь и позвал гусляра открывать представление.

Выступление получилось очень тяжёлым. Мираль впервые вымоталась и заработала головную боль. Страх от предсказания гадалки превратился в предконцертное волнение, слишком много времени девушка провела в ожидании своей очереди. Она пыталась отвлечься разговорами с артистами, но не получалось.

Мираль была единственной, кто не находил себе место в перерывах. Остальные выглядели спокойными и расслабленными, репетировали или болтали, прерываясь только, когда их вызывал слуга. Мираль так не могла. Ей хотелось допеть и убежать в гостиницу.

— Что думаете о концерте? — поинтересовалась Аталья, когда менестрели покинули наместничий дом.

— Больше на такое ни ногой. — Девушка махнула рукой. Глядя на блестящие глаза и широкую улыбку, и не скажешь, что выступление ей не понравилось.

— Выматывает, согласна. Но плата больше, чем за сольный концерт.

— Лучше я буду получать меньше, но зато за свой концерт и без таких перерывов.

— Твой выбор, — согласилась Аталья. — До встречи.

Гусляр помахала и скрылась в темноте. Мираль отправилась в противоположную сторону. Улицы в это время уже опустели. На углах домов светились магические чаши, да сквозь плотные шторы кое-где пробивался свет. Тени позли за девушкой, деревянные каблуки гулко стучали по камням. По соседней улице прошёл отряд, громко переговариваясь. Из-за угла выглянула тёмная кошка, сверкнула глазами и юркнула в подвальное окошко.

В лицо Мираль дул прохладный ветер, притупляя боль в висках. Девушка тщательно прислушивалась к звукам в темноте, как учил отец, но посторонние шорохи отсутствовали. Мираль пересекла широкую улицу недалеко от гостиницы, и воспрянула духом, намереваясь вскоре оказаться в кровати и заснуть. Огни так призывно светились над вывеской.

В этот момент от здания отделилась тень и прыгнула на девушку. Мираль заметила движение и отскочила в сторону. Юбка зацепилась за бордюрный столбик, и девушка полетела на камни. В голове возникла единственная мысль — не разбить гитару. Мираль приземлилась на колени и ладони, резким движением отправила сумку на спину, за что получила грифом по затылку.

Девушка попыталась встать. В этот момент тень двинулась на неё, заставив перекатиться на спину. Гитара оказалась в руках, а в бок врезался столбик. Мираль охнула от боли. Нападавший споткнулся о ногу и упал рядом. Менестрель узнала Дития. Нахлынувший гнев поднял девушку на ноги. Менестрель сцепила зубы, чтобы не заорать от боли в коленках. Она резко дёрнула юбку, намотанную на столб. Ткань затрещала, но не порвалась.

— Мираль, что ты творишь? Ты своим поведением обижаешь хорошего человека, — заныл Дитий, поднимаясь.

— Стража! — заорала менестрель изо всех сил. В крик девушка вложила всё злость и досаду.

— Зачем ты их зовёшь? Зачем ты меня обижаешь? — Дитий почти плакал. — Я тебе ничего плохого не сделал.

— Пошёл прочь! — Мираль оторвала кусок юбки и шагнула в сторону гостиницы.

Напавший и не думал отходить. В бледном свете чаш девушка видела блестящие и мокрые глаза. Дитий шагнул в сторону, преграждая дорогу.

— Что я тебе сделал?

Мираль не считала нужным ему отвечать. Кровь стучала висках, внутренности будто перемешали, ноги ниже колен не чувствовались.

Девушка молча попыталась обойти препятствие с другой стороны, но ей не дали.

— Ты должна мне помочь. Ты же мой друг.

— Уйди прочь, — прошипела менестрель. Голос сорвался, оставалось только хрипеть.

— Ты должна помочь!

Напавший двинулся на Мираль, он широко расставил руки, намереваясь схватить её. Девушка перекинула лямку сумки через плечо и замерла, закусив нижнюю губу. Она собиралась прыгнуть в сторону, как только Дитий приблизится. Вдали послышался топот и лязг металла.

Нападающий прыгнул. Девушка отскочила и затормозила о стену. Дитий бросил неё медальон, попавший в руку чуть выше локтя, и убежал.

Менестрель опустилась на камни. Конечности сильно болели, голова раскалывалась, горло саднило. Левой рукой Мираль нащупала упавший медальон и спрятала его в рукаве, намереваясь позже разобраться с ним.

Топот приблизился. Он дикой болью отдавался в голове. Девушка сжала виски и следила за приближением стражи.

— Тяэли, как вы? — один из мужчин опустился на колени возле девушки.

"Не видит что ли?" — зло подумала менестрель, а вслух ответила:

— Всё болит, особенно голова, я из той гостиницы.

Мираль показала рукой.

— Еген, бери двух молодцов, и несите девушку в Ельник. Кивил, бери пятерых, и бегом обследовать ближайшие улицы. Он не мог далеко уйти. Тяэли, вы опознали его?

— Дитий, — ответила менестрель, снимая гитару.

Один из стражей подхватил её на руки, другой взял сумку. Еген повёл их в гостиницу.

Трактирщик и его жена сразу засуетились, увидев постоялицу на руках стражника. Одного из слуг отравили за лекарем. Девушку уложили на кровать. Хозяйка выгнала мужчин из комнаты, пообещав пустить, когда гостье станет лучше. С помощью служанки она раздела Мираль и обработала ссадины. Менестрель всё это время лежала неподвижно, крепко обхватив голову, так она болела меньше. Женщины старались двигаться как можно тише и не делать резких движений.

Лекарь прибыл, когда Мираль умыли и накрыли одеялом.

— У неё синяки под коленкой, ссадины на руках и болит голова. Может ещё что-то, платье мы не снимали, — объяснила хозяйка.

— Ясно. Мне нужен таз с тёплой водой и графин с горячей, — распорядился мужчина.

Когда женщины вышли, лекарь отнял руки девушки от головы, и положил свои. Мираль почувствовала как из неё по нитке вытягивают боль. Она закрыла глаза и расслабилась.

Лекарь закончил с головой и опустил руки в воду, принесённую служанкой.

— Отнести на задний двор и слить в кучу отбросов. Тазик хорошо промыть и принести заново, — распорядился он.

Служанка побежала исполнять приказ.

Мужчина присел возле Мираль и засучил рукав её платья.

— Сейчас я буду ощупывать руку. Почувствуете боль — скажите.

Девушка прохрипела "хорошо".

Лекарь её внимательно осмотрел, забинтовал лодыжки и смазал ушиб на боку. Он прописал курс лекарств и покой как минимум на неделю.

— У меня завтра концерт, — возразила Мираль, глядя испуганными глазами.

— Тяэли, ваши пальцы в порядке, но голос может надолго исчезнуть. Я бы рекомендовал отдых.

— Я так не могу. Я обещала, Сазар Вялавович обещал. Мы не можем разочаровать людей.

— Сожалею, но завтрашний концерт может надолго лишить вас голоса, если не навсегда. Связкам требуется хороший отдых. Как и вам. Потому откланиваюсь. Если станет хуже, немедленно зовите меня.

Мужчина поклонился, надел плащ и покинул комнату.

Глава 5

Наутро у Мираль болело всё. Девушке казалось, вчера её жестоко побили дубинками, перепутав со стенным ковром. Даже после занятий с отцом по самообороне тело так сильно не ныло.

Менестрель не шевелилась, мысленно она начала склонятся к идее отменить концерт и пролежать целый день в кровати. Концерт перенесут на другой день, Аталья выберет новую дату встречи, а графская семья соизволит дождаться, пока девушка не поправится...

Мираль стиснула зубы и резко дёрнула за верёвку. После без сил опустила руку на одеяло. Во рту пересохло, а горло саднило.

— Что прикажете? — спросила служанка, помогавшая ночью.

"Воды", — одними губами сказала менестрель. Женщина её поняла. Она сбегала вниз и вернулась с тёплым отваром.

Служанка помогла Мираль сесть и придерживала, пока девушка пила сбор.

— Вы пока помолчите, лекарь обещал к девяти прийти вместе с делицией. Его тронуло вчера ваше желание выступать в любом случае. Люсав Демянович решил прописать вам обезболивающее.

— Это хорошо, — прошептала менестрель. Она обрадовалась, что до двенадцати есть время.

Далёкий колокол начал отбивать девять ударов. Служанка тихо отворила дверь и подошла к Мираль.

— Господа пришли, надо вас привести в порядок, — сообщила женщина, доставая из шкафа шаль. — У вас всё болит, но придётся сесть. Сейчас лекарь подойдёт и вылечит.

Постоялица сморщилась, но села. Служанка взбила подушку и прислонила её к бортику. Потом накинула на менестреля шаль. Мираль поправила накидку, под одеялом теплее, чем в комнате, а тонкое нижнее платье совсем не греет.

Служанка подкинула дров в камин и ушла за гостями. Мираль откинула голову назад и закрыла глаза. Лучше всего сейчас отдыхать, но тогда она не сдержит слово. Плохо, не смертельно, придётся возместить проживание в гостинице, не состоявшийся концерт и не показываться в этих краях лет десять.

"Да что это я? Хорошо вчера приложилась, раз сегодня готова сдаться", — отчитала себя девушка. Она вспомнила слова отца о том, что в движении боли будет меньше, и решила испробовать совет. После того как делиция её покинет, если лекарь не вылечит. Его услуги тоже стоит оплатить, так что никаких отлыниваний от работы.

Воодушевлённая Мираль выпрямилась и охнула, тело не замедлило ответить резкой болью.

— Тяэли, вы подвижны даже в таком состоянии, — покачал головой отворивший дверь лекарь.

Девушка слабо улыбнулась и отклонилась назад.

— Ничего, сейчас вам будет лучше.

Люсав Демянович разложил на столе баночки. Его два спутника тем временем замерли у двери. Совсем как на допросе, подумалось девушке.

Лекарь смешал в кружке снадобье и помог Мираль его выпить.

— Через какое время девушка сможет ответить на наши вопросы? — поинтересовался полный мужчина с правой стороны двери, судя по всему, секретарь. В руках он держал бумагу, а на поясе висела чернильница.

— Как только догорит лучина, — ответил Люсав Демянович.

Он зажёг палочку и вставил её в медную подставку. По мере того, как огонёк опускался ниже, Мираль становилось всё лучше. Она закрыла глаза и представила, как боль съёживается и ползёт из неё в землю.

— Всё можете приступать, — сообщил лекарь через некоторое время.

Менестрель открыла глаза и снова закрыла. Она успела задремать, и теперь ей надо было полностью очнуться, после дневного сна девушка всегда чувствовала слабость.

— Мираль, расскажите подробно о прошедшем вечере, — попросил второй мужчина, высокий и крепкий, вероятно, из отдела захвата. Именно туда набирали сильных и смышлёных парней, тренировавшихся ежедневно. Брат матушки как раз служил в одном из таких, только за морем в Секрине.

— Люсав Демянович, вы уверены, что тяэли способна говорить? Говорят, вчера она посадила голос, — недовольно заметил секретарь.

— Мираль, сейчас не время мечтать. Вас ждёт граф, — лекарь потряс девушку за плечо. Менестрель очнулась, удивившись отсутствию боли, хотя сама наблюдала за её уходом.

— Точно, надо к графу. Прошу меня извинить, — обратилась постоялица к гостям. — Ночь выдалась трудной, и я задремала, как только стало легче. Я готова рассказать о вчерашнем происшествии.

— Хорошо, — секретарь приготовился записывать.

Мираль подробно расписала путь от графского дома до гостиницы, не забыв упомянуть головную боль и севший голос. Девушка умолчала только о брошенном медальоне, этот эпизод вылетел у неё из головы.

Делиционеры записали показания, задали дополнительные вопросы и поспешили удалиться.

— Тяэли, в вашем случае мы можем только посоветовать вернуться домой или найти убежище в этом городе. Неуловимый дезертир психически нездоров и следующая встреча с ним может закончиться печально, — сказал высокий делиционер на прощание.

Мираль на это слабо улыбнулась и пожала плечами. Она собиралась вылечиться и продолжить путь.