Путь к славе. Нарциссовая мандрагора

Уставшая и измученная менестрель вернулась к себе в комнату, надеясь умереть ещё до наступления утра и больше не играть для бездушных людей, и обнаружила на кровати задремавшую Селану.

— Эй, это же моя комната, и я хочу спать! — возмутилась Мираль, расталкивая служанку.

— О, вы пришли. Я уже не надеялась, — обрадовалась Селана. — Меня быстро отпустили, и я решила здесь подождать.

— Боюсь, я слишком устала для таких разговоров. И завтра вставать рано, — заметила Мираль, присаживаясь на кровать.

Селана налила в кружку воды и плеснула в Мираль. Менестрель взвизгнула.

— Совсем обезумела?

— Мираль Аленовна, я не хочу, чтобы с вами произошло тоже, что и с моим отцом. Я хочу помочь вам.

— И как?

— Что вы теперь собираетесь делать?

— Спать, — честно ответила Мираль. — Ещё выражать заинтересованность в путешествии с князем, и сбежать сразу после окончания праздника. Для этого нужна моя повозка из городской конюшни. Аталья может помочь её забрать, но надо передать ей просьбу.

— Вы не боитесь в одиночку бежать? Завтра придёт трубочист из города, он может передать Аталье всё, что нужно.

— Я бы не хотела его посвящать в свои планы. Вдруг он прочитает записку, — засомневалась Мираль.

— Он не знает грамоты, — хмыкнула Селана. — Кроме Атальи никто не узнает. Ему намекнём, что это ваши менестрельские дела, непонятные другим людям. Слушайте, что я знаю про Мандрагору. Они утверждают, что делают на благо людям, но это всё ложь. Сейчас расскажу.

Селана родилась в небогатой семье, как и многие слуги графа. Она была третьим ребёнком. Перед рождением четвёртого, её мать заболела. Городской лекарь только разводил руками — вылечить болезнь его силами за царские деньги нет возможности. То, что может её вылечить, будет стоить очень дорого.

Селана помнила как метался отец в тот день из угла в угол, как старшие брат и сестра унесли её за печку и не давали выходить, пока не хлопнула входная дверь. Тогда они втроём подбежали к ослабевшей матери. Селана в тот момент не понимала, почему старшие рыдают и целуют руки матери, но тоже заразилась общим настроением и повторяла за ними.

Отец в тот вечер вернулся поздно в сопровождении нескольких мужчин в масках и балахонах. Они погрузили мать на носилки и под рёв детей вынесли на улицу. Отец вышел последним, наказав Велане следить за младшими и приготовить еды к обеду.

Ночь и утро прошли в томительном ожидании. Когда улица начала оживать, Велана занялась приготовлением обеда. Русан достал из тайника свою любимую игрушку и, вручив её Селане, ушёл за водой. Позже прибежали бабушки с тётушками, напугав детей — те решили, скоро похороны. Но все были весёлые, довольные. Жарко затопили печку, вымели весь мусор и помогли приготовить обед. Когда всё было сделано, бабка Ноня объяснила:

— Радуйтесь, клопики, Алевинку вылечили, сестрёнка у вас третья, Валиска. Сейчас принесут. Отец-то с лучшим лекарем договорился. Как только его убедил.

Родители действительно скоро вернулись вместе с маленькой Валисой, но отец с той поры изменился. Мать ничего не помнила — находилась в забытье. Велана сначала боялась, что дом отнимут или долги всю жизнь придётся отдавать, но их не пытались выселить и денег в семье меньше не стало. Только отец часто пропадать стал и возвращался со впавшими глазами и трясущимися руками, слабо улыбался детям и падал на лавку.

Накануне Веланиной свадьбы, когда Селане исполнился девятый год, отец умер. Свадьбу отменили. Велана долго не могла прийти в себя, а жених едва не сбежал, испугавшись проклятия мандрагоры. Тогда же среди семьи и соседей пошёл слух — Масим отдал свою жизнь Эгоистичной мандрагоре за лечение жены и спасение четвёртого ребёнка. Мать таких слухов не выдержала, и вскоре четверо детей остались сиротами на попечении бабушки Нони.

— Вот видите. Я уверена, отца использовали для новых заклинаний с его же согласия. Папа так хотел дружную семью. Это мне Велана рассказывала. Он на всё был готов ради спасения мамы.

— Это только слухи, — вяло возразила Мираль.

— Будь у меня доказательства, — Селана сделала паузу и высморкалась, — мы бы уже отомстили за отца. Мираль Аленовна, я не хочу, чтобы вы туда же попали. Может вам помочь бежать? Сейчас ночь и никто не увидит.

Менестрель подумала, что именно сейчас ей плевать на весь клан Мандрагоры, на загубленные жизни и на ночные побеги.

— Нет, я спать хочу, — ответила Мираль усилием воли. — К тому же у меня договор с графом, за его не исполнение с меня возьмут много денег и репутацию подпортят.

— Ой, точно, — испугалась Селана. — Я как-то не подумала. Вы спите, я вам завтра помогу.

— Ага...

Мираль отвернулась к стене и заснула. Когда ушла Селана она не видела и не слышала.

Глава 11

Следующие два дня вся усадьба готовилась к празднику. То и дело приезжали повозки с украшениями и едой. Слуги постоянно кричали друг на друга и бегали по поручениям. Граф с супругой составляли праздничное меню и оформление всей усадьбы. По замыслу собирались украсить не только дворец, но дальние уголки парка, куда смогут зайти даже простолюдины.

Начали прибывать и бродячие труппы, и одинокие актёры. Их всех селили в северный сарай за усадьбой, отделанный специально для таких гостей: два этажа с общими коридорами и небольшими каморками, куда селились лицедеи без фургончиков. У кого были палатки или домики на колёсах располагались на трёх полянах вокруг сарая. Днём все репетировали, а по ночам устраивали концерты или соревновались между собой. Мираль проводила у них почти всё время — кроме трёх часов репетиций с Сотялавом и ночного сна. Она не только перенимала опыт старших коллег, но и чувствовала себя в безопасности среди такого количества вольных людей.

Во время репетиций сначала Вевол, после Сотялав интересовались дальнейшими планами девушки. И оба раза в комнате присутствовали все нянюшки мальчика. Мираль ответила как и решила — поедет она в свите князя, той его части, что прибивается обычно после всяких мероприятий.

— А если князь захочет вас в ближайшую свиту, как обеденного менестреля? — поинтересовался маленький граф.

Мираль почувствовала, как лицо начало пылать. Такой поворот она не предполагала, но если он вдруг случится, как быть? Все в усадьбе в курсе её планов, и если девушка обманет князя, будет очень плохо. Даже если это ложь ради спасения.

— Надеюсь, не захочет. Менестрель на обед — очень скучное блюдо, — ответила Мираль.

— Совсем не скучное! — возмутился мальчик. — Это очень здорово обедать под песни менестреля.

Девушка не ответила, а предложила продолжить репетировать, пока есть время. Сотя её поддержал и заиграл на флейте.

Поздно вечером Селана, по её словам, еле отыскала "неуловимую менестрельку". Служанка договорилась с трубочистом о передаче записке Аталье.

— Представляете, у нас в дымоходе кости застряли. Большие такие, по середине трубы. Может порчу кто наслал — не могли они там так просто застрять, — поделилась Селана новостями. — Трубочист уже думал скалолазов вызывать надо, чтобы они по верёвке туда спустились и раздробили. Жуткое дело. Весь день провозился, но теперь готов ехать обратно и отвезти вашу записку.

Служанка поманила Мираль за собой.

— Он ночью поедет? — удивилась менестрель.

— Что ему тут делать? — в свою очередь удивилась Селана. — Платить лишнее их Сиятельство не намерен. И так провозились дольше обычного. Вот и наш трубочист.

При этих словах мужчина оторвался от бадьи, где умывался и поздоровался с Мираль. В темноте девушке показалось, что он весь чёрный, но когда они отошли к фонарю, Мираль заметила, это отдельные сажевые пятна на лице и руках создают такое впечатление. Девушка передала ему записку для Атальи с просьбой обязательно передать её завтра. Трубочист дал слово, а Селана добавила, что ему можно верить. Мираль приняла обещания, хотя в глубине души у неё было не спокойно.

* * *

Утром двадцать второго сразу после завтрака менестрель попросила у графа аудиенцию без уверенности, что её выслушают. К радости девушки, Севолод Корелович согласился. Когда они остались одни в обеденном зале, Мираль попросила рассчитаться с ней сразу по окончании выступления и отпустить.

— Гмм... Честно говоря, я думал, вы наоборот решили остаться, — заметил граф, — а не сбегать раньше времени. Быть может, вы всё же передумаете.

Мираль смущённо улыбнулась.

— Столь юному и неопытному менестрелю как я нужна практика в мире, чтобы песни складывались и музыка лилась. Внешняя свита князя — очень подходящее место.

— Согласен, это весьма разумное решение. Так почему же вам надо получить расчёт сразу, а не с утра?

— В Манисте осталась моя повозка. Чтобы всё успеть, мне необходимо рано утром как откроется конюшня забрать её, тогда я успею присоединиться к процессии, — объяснила девушка. Она очень надеялась, что ей поверят. Даже сцепила руки в замок и слегка наклонила голову.

Севолод Корелович задумался и начал барабанить пальцами по столу. Чем дольше он думал, тем сильнее билось сердце девушки.

— Кроме того, насколько я помню, вы просили не разбивать ваше выступление. Не много ли просьб от девушки, неопытного менестреля, чьё лечение я оплатил? — Граф пристально посмотрел на Мираль. Та почувствовала как запылали уши.

— Но я не стану препятствовать юной и сообразительной даме, — сказал Севолод Корелович после недолгого молчания. — Вы сможете получить расчёт сразу после своего выступления, я передам управляющему. Теперь можете быть свободны.

Мираль поклонилась и вышла.

Во всей усадьбе чувствовалось приближение праздника. Залы и коридоры украсили букетами и бумажными фигурками. Во дворе появились беседки, столы, скамьи и аттракционы. В глубине парка установили сцену. Мираль услышала, как там репетируют.

Распорядитель праздника остановил девушку на пути к воротам и объяснил порядок выступления. Её часть была ближе к ночи, когда действие с летней сцены переместится большой зал.

— Когда выступает Сотялав? — поинтересовалась менестрель.

— О, юный граф не выступает. Он изъявил желание исполнить мелодию первого танца для жениха и невесты, мы все ждём предложения Ленисара. Мелодия будет исполнения в самом начале бала, до вашего выступления.

— Во сколько мне следует быть готовой?

— Вам сообщат перед выступлением, — ответил распорядитель и ушёл в сторону актёрской поляны.

Мираль тяжело вздохнула. Сразу после обеда придётся взять гитару и готовиться в любой момент выходить на сцену. Или играть из ложи, девушка не разобралась где что будет происходить. Сейчас же ей требовалось встретить Аталью. Мираль поспешила к воротам, куда в данный момент входила гусляр.

— Муж? Здесь? — резко спросила девушка.

— Только отъехал. В чём дело? — поинтересовалась Аталья.

— Надо догнать, — сообщила Мираль и выбежала на дорогу. Там несколько повозок удалялись прочь от усадьбы.

Девушка бросилась за ними следом. И услышала громкий свист за спиной. Одна из повозок на него отреагировала и остановилась. Мираль быстро её догнала и, схватившись за дверцу, отрывисто спросила:

— Вы? Муж? Атальи?

— Да, что случилось? — поинтересовался мужчина.

Девушка не ответила. Она крепко схватилась за дверцу и шумно глотала воздух, стараясь унять боль в боку и резь в груди.

Сердце бешено колотилось, больно отдавалось в висках и ушах, которые, казалось, вот-вот лопнут.

— Мираль, что такое? Почему вы висите на повозке? — спросила Аталья. — Всё в порядке? — уточнила она, видя что девушка никак не реагирует.

Мираль кивнула.

— Тогда залезай, — скомандовала гусляр.

Мираль отдышалась и взобралась на козлы. Аталье места не хватило, и она влезла в повозку.

— Мне необходимо этой ночью или утром уехать из города, но я не могу отлучаться из замка, чтобы забрать повозку из конюшни, — сказала Мираль вознице. — Вы можете её забрать? Я дам доверенность и деньги. Я писала про это в бумажке...

— Так вот что там было написано, — воскликнула Аталья. — Я побоялась её показывать кому-либо и всё гадала.

-Точно, как я могла забыть, — смутилась Мираль.

Гусляр только махнула рукой.

— Для прекрасной девушки, я могу забрать что угодно, — ответил муж Атальи. Говорил он тихо и шипел почти на всех согласных. — Что мне сказать на конюшне?

— Лошадь и повозка на имя Мираль Аленовны Клёновой, и отдать деньги и доверенность.

— Погодите, вы собрались ночью уехать из города? — сообразила гусляр. — Это опасно. Даже если не принимать в расчёт стражу. Они обязательно заинтересуются — почему юная девица покидает город среди ночи.

— Я пережду где-нибудь до утра, а как ворота откроют и поеду, — уточнила Мираль.

— У нас переночуете, — решила Аталья. — Руд завезёт коляску во двор, хозяйка не будет протестовать, мы там нашу иногда оставляем. Как солнце озолотит башню, поедете дальше.

Девушка с радостью согласилась на предложение. Она объяснила, как опознать карету и лошадь на конюшне. Рудам забрал деньги и доверенность и уехал.

— Жизнь у вас здесь не скучная, — заметила Аталья по дороге к усадьбе.

— Да, скучать не приходится. Особенно в ядовитой оранжереи. В переносном смысле, — добавила Мираль.

Ей хотелось намекнуть, но не рассказывать обо всём здесь. Аталья её поняла. Или Мираль это только показалось.

Смотреть на сцену Аталья не захотела, и женщины сразу отправились к общему костру на лицедейской поляне. Там группа менестрелей что-то громко обсуждала. Мираль ещё не разобралась что, как Аталья подтолкнула её ближе, шепнув "слушай".

Девушка прислушалась. Люди обсуждали предстоящий Голос Ундины и даже назвали время и место проведения. Второй месяц осени на Скалистом острове.

— Только никому опять не удаться превзойти этих скалистых певуний, — заметил один из обсуждающих. — Даже если мы объединимся и станем выступать командой, нас обойдут.

— Чем же так хороши эти дамы? — поинтересовалась Мираль.

— Это их мир, их дом, — ответил мужчина с пастушьей сумкой, перекинутой через плечо. Не будь на шее пяти панфлейт, его можно было принять за пастуха, а не вольного актёра. — Они танцуют вместе с ветром и поют с бурями. Говорят, сами ундины учат их петь.

— А без танцев не обходится ни один житель острова, иначе дома промерзают насквозь, настолько там сильный холод, — добавил его сосед. — Их танцы настолько живые и страстные, что лёд вокруг тает от жара.

— Это вообще как? — не поняла Мираль.

Люди переглянулись и задумались. Слишком тяжело оказалось выразить словами то, что каждый из них когда-то сам видел.

— Танец может быть любой, — наконец ответила женщина с гитарой, украшенной зелёным бантом. — Даже парный. Но в него необходимо полностью вложиться. Словно, он часть тебя, как походка или голос. Будто ты не выступаешь, а занимаешься любимым делом. Самым любимым в жизни. И эти девушки... они словно идеал. Никто из нас не достиг гармонии с собой, а у них получилось, это видно. Там не лицемерие и притворство ради победы, а сама жизнь ради самовыражения. Это тяжело объяснить, проще увидеть и станет всё понятно.