Режим бога. Восход Красной Звезды

Цвигун мне понравился. Полноватое, но располагающее лицо, колодка боевых наград — генерал воевал в партизанском отряде, а потом, практически, на всех южных фронтах от Сталинградского до Донского. Демократично вышел из-за стола, пожал мне руку.

— Так вот ты какой, Виктор Селезнев — генерал похлопал по плечу и увлек в угол кабинета, где стоял небольшой столик и два кожаных кресла — Секретаря нет, праздники. Так что, чайку я сам заварю. Тебе, какой? Черный, зеленый?

Какой продвинутый комитетчик! Зеленый чай предлагает. В СССР — это экзотика. Впрочем, специалисты комитета, работают во многих азиатских странах, поди, везут начальству подарки.

— Зеленый, если можно. Я у Иманта Яновича пробовал — понравилось.

— О! Имант Янович, больший ценитель чая — генерал вышел из кабинета и зазвенел чашками в приемной. Раздался шум кипящего чайника, а также сухой кашель Цвигуна.

Попили, посмаковали чай. Неплохой сорт "Ганпаудера". В переводе с английского — "порох" — из-за своеобразно приготовленных листочков, которые скручиваются и напоминают дробинки.

— Вот тут, у меня документы на тебя — Цвигун выложил на стол пухлую папку, набитую бумажными листами — Отчеты, рапорты, анкеты, экспертизы... На некоторых членов ЦК, к 50-ти годам, папки тоньше. А теперь, скажи мне правду. Кто ты Витя?

— Я тот, Семён Кузьмич, кто вам жизнь спасет.

Единственный приемлемый вариант для меня — это поломать сценарий беседы. Иначе этот зубр, который еще в Великую Отечественную работал в СМЕРШе, ловил шпионов и провокаторов, расколет меня на раз.

— И как же ты, собираешься спасать мою жизнь? — добродушно усмехнулся генерал.

— Советом. Пока Вы, заваривали чай, я услышал Ваш сухой кашель. Если добавить к этому слегка сиплый голос, свистящий звук, во время дыхания, а также боль в грудной клетке справа — я видел как вы поморщились и помассировали грудь, когда вставали за папкой — то, скорее всего, у вас рак легкого. Правого.

Все-таки, генерал был фигурой! С большой буквы. Ни один мускул, на лице не дернулся. Все такое-же благожелательное, внимательное выражение лица.

— И что же, мне делать?

— Рентген в двух проекциях. Если на снимках затемнение — хирурги сделают пункцию и выяснят точно. Если рак в начальной стадии, то его легко вырежут. Не поверите мне — потеряете время. Пойдут метастазы. Рак легких, часто метастазирует в мозг. Ужасная смерть, с болями, внезапными потерями сознания...

Не знаешь, как вести себя с человеком? Копируй, зеркаль стиль его общения. Я говорил ровным, доброжелательным тоном, не давил. Поглядывал на Цвигуна, с легким сочувствием. Я-то точно знал из айфона, что у него был рак. Значит, ничем не рисковал.

— Да ты у нас, не только музыку сочиняешь, боксируешь, но еще и медицинский Шерлок Холмс — засмеялся генерал — Ставишь диагнозы за пять минут.

— Семён Кузьмич, Вы же ничем не рискуете — я принялся убеждать генерала — Сделать рентген — это те самые пять минут, которые вы потратили на общение со мной. Обычно, рак легкого сопровождается одышкой, потерей веса.

— Вы, курите — я кивнул на пепельницу, на рабочем столе Цвигуна — Это увеличивает вероятность появления болезни. Если у вас, есть еще и постоянная небольшая температура... Ведь есть?

Цвигун невольно кивнул.

— И врачи, никак не могут понять из-за чего, правильно? — еще один кивок — Берут анализы, а там пусто. Это от того, что ваш организм, пытается бороться с раком привычным способом, а он не работает. Сделайте рентген.

Мы помолчали. Цвигун разглядывал меня, а я его кабинет. На стене — портрет Дзержинского, слева от стола — целая батарея телефонов с гербами, большой шкаф с книгами, на полках стоят грамоты, какие-то кубки...

— Ну ладно, это даже любопытно — кивнул сам себе генерал и поднял трубку телефона — Андрей, зайди.

Через несколько минут, в кабинет зашел невысокий, плотный мужчина в брюках и свитере. Седоватые волосы, серые, внимательные глаза.

— Андрей, знакомься. Это — Виктор Селезнев. Твой подопечный. Виктор — это Андрей Николаевич Кузнецов. Подполковник КГБ. Будет тебя инструктировать и поедет вместе с вашим ансамблем в Италию. Формально — в качестве журналиста "Правды". Неформально — куратором.

Пожали руки.

— Больше, не задерживаю — Цвигун убрал мою папку в сейф и подмигнул — Удачи в Италии!

— -

— Ты голоден? — мы шли с Кузнецовым по коридорам КГБ и я, все пытался высмотреть камеры наблюдения. Странно, но их не было. Видимо, пока слишком дорогая штука, чтобы обвешивать ими все здание.

— Что? Ах, да... поел бы.

— У нас, круглосуточная столовая на втором этаже, кормят вкусно.

Первое правило вербовки — найти место, где объект расслабится. Когда человек ест, то у него вырабатывается дофамин — гормон счастья. Окружающие, кажутся более приятными, симпатичными. Легче втереться в доверие.

— Над чем сейчас работаешь? Какие песни пишешь? — мы уже в полупустой столовой, идем к раздаче с подносами.

Второе правило вербовки. Внимательно слушай того, кого собираешься вербовать. У каждого человека, есть блестящие идеи, увлечения и больше всего мы страдаем от того, что нас никто не слушает.

— Да так... Есть пара идей — я усмехнулся. А то ты, поди, не знаешь. Наверняка уже настучали про "We Are the World". Закатим ответный шар — Папочку Семёна Кузьмича, на меня читали?

— Я ее и составлял — Андрей спокоен и деловит. Режет котлету, удобряет ее горчицей. Культура кетчупов, еще слабо представлена в СССР, поэтому я тоже, тянусь к банке с горчицей.

— Наверное, не в одиночку — я решил обострить разговор — "Я такой-то, сякой-то даю настоящее обязательство сотруднику Комитета государственной безопасности в том, что буду информировать обо всех ставших мне известными ла-ла-ла. Обязуюсь сохранить в строжайшей тайне, что я являюсь информатором Комитета государственной безопасности. Настоящее обязательство даю собственноручно, добровольно и без всякого принуждения, с чьей бы то ни было стороны".

— Не совсем точно цитируешь — отложил нож и вилку Кузнецов — Откуда знаешь, текст подписки?

— Кто информатор в студии?

Нет, я конечно, не настолько наивен думать, что Кузнецов мне сейчас вывалит своих агентов. Просто также, как и Цвигуна его надо было выбить из сценария разговора, а может и вербовки.

— ОТКУДА ЗНАЕШЬ, ТЕКСТ ПОДПИСКИ?! — да, умеет подполковник давить. Не хуже Веверса

И тут, я изобразил испуг:

— Да вам, стучит половина творческой интеллигенции Союза. Чего только, в гримерках не услышишь. А правда, что во внутреннем дворе здания — тюрьма?

— Правда — буркнул, остывший Кузнецов — Доел? Пошли в мой кабинет, распишешься на инструкциях, для выезжающих в капстраны.

Фу... Прокатило. Я мысленно, вытер пот со лба.

— -

Из здания КГБ на Лубянке, я вышел голодный. Да, кормят в столовой вкусно, но кусок в горло не лезет. Особенно, когда ты, обедаешь в компании таких волкодавов, как подполковник. После инструктажа ("сюда не ходи, туда ходи, иначе снег башка попадет" и все в таком духе) Кузнецов разрешил мне позвонить Лехе. Его "Москвич", я нашел припаркованным, возле закрытого на праздники Детского мира.

— Ну, как? — Леха, уже был в курсе моего визита к "бурильщикам" и неподдельно волновался.

— Чистосердечное признание облегчает вину и удлиняет срок — пошутил я — Ничего серьезного. Объясняли, как не надо себя вести в Италии, чтобы не попасть в неприятности. Я им: "Да, я же несовершеннолетний! Какие подписи?". "Ну, ты же композитор, отчисления от ВААПа получаешь..."

— Бардак — согласился большой брат — Я бы, перекусил. Зоя в рейсе, сижу без еды.

— Уже вместе живете? Быстро она тебя окрутила — удивился я — А, как там Жанна?

— Все про тебя спрашивала, что ты, как ты — пожал плечами Леха — Подарку обрадовалась, но лучше бы, ты ей сам его подарил.

— Лучшее — враг хорошего! — вновь я блеснул знаниями поговорок — Что у нас тут, ближе всего? "Арагви", напротив Моссовета? Поехали туда, заодно купим, какой-нибудь торт. Дед очень любит "Птичье молоко". Все-таки Новый год!

Ресторан уже был открыт и возле него толпилась большая очередь. Времена, когда на улице Горького, еще нельзя было парковаться, пока не наступили. Так что, мы бросили машину возле какой-то театральной тумбы и направились ко входу.

— Это же Селезнев! — кто-то крикнул в толпе и сразу несколько девчонок бросились ко мне. Леха, широко расставив руки, оградил меня от первого порыва публики и нам удалось протиснуться к стеклянной двери.

— Мест нет — за дверью стоял одетый в форму швейцара дедок, который заворачивал лишних посетителей. Судя по размеру очереди, лишние были все.

— Открывай — грозно произнес "Мамонт" и дернул дверь так, что зашатался весь косяк.

— Имейте совесть! — ответил дедок и засвистел в свисток.

— Вот, у тебя и займем — ответил я словами Глеба Жеглова из "Место встречи изменить нельзя"

К нам, уже бежали два милиционера, которые прогуливались возле памятника Юрию Долгорукому. Очередь расступилась и шагов за десять, круглое лицо лейтенанта осветила улыбка узнавания. Второй милиционер, нас тоже считал на раз:

— Товарищ Селезнев! Здравия желаю! Что случилось? Не пускают? Петрович — отворяй! Это же сам композитор Селезнев. Автограф можно?

Расписавшись, где только можно, даже в чьем-то паспорте, мы оказались в "Арагви".

Раздевшись в гардеробе, мы по широкой лестнице поднялись в главный зал.

Вопреки утверждению швейцара, места были. Правда, только в центре. По краям, за сдвинутыми столами, сидело несколько шумных, разношерстных компаний. Одна из них, явно состояла из представителей солнечной Грузии. Вели себя они громче всех, находясь в хорошем подпитии.

Впрочем, вокруг нас, практически, все пили, поднимали тосты, официанты разносили блюда с едой и бутылки с алкоголем. К нам подошел важный метродотель.

— Молодые люди, у вас заказано?

— Нет, мы только перекусить и купить торт — ответил я, перекладывая из одного кармана в другой 25-ти рублевую купюру.

— Прошу за мной — быстро сообразил метрдотель.

Нас провели к столику возле кадки с пальмой и услужливый официант, тут же принес меню. Ничто не ускоряет обслуживание в СССР, как банальная взятка.

Любимый ресторан Лаврентия Берии, предлагал нам классическую кавказскую кухню — шашлыки, сациви, кучмачи... Заказав харчо и двух цыплят "табака", мы огляделись вокруг. Массивные люстры, обилие дерева, накрахмаленые скатерти — "Арагви" производил впечатление места, застрявшего в сталинской эпохе. Пока я разглядывал ресторан, мужчина за соседним столиком рассматривал меня. Высокий, в светлом костюме, туфлях из крокодиловой кожи (как он в них по нашим сугробам?) — настоящий, патентованный иностранец.

— Вы, ВиктОр Сэлэзнев? — с небольшим американским акцентом спросил мужчина.

— Йес, ай эм — ответил я и отвернулся. Нам уже несли воды Лагидзе — знаменитый Тархун, грушевый и апельсиновый напитки.

— Я, специальный корреспондэнт газет Financial Times" и Нью-йоркской "The Wall Street Journal" Дэвид Саттер — мужчина, уже стоял у нашего столика и протягивал визитку — Давно работаю в Москве. Разрешите занять, немного Вашего времени?

Я закрыл глаза и задумался. Саттера, наверняка, пасет "семерка" и завтра, о наших контактах, доложат Цвигуну. А может, даже и запись подгонят, если столики заряжены. В таких ресторанах, как "Арагви", где часто бывают иностранцы, ну как же — сам страшный Берия-насильник, школьниц тут обедал — КГБ ставил закладки микрофонов. С другой стороны, что я теряю? Дружбы с "бурильщиками", у меня точно не будет, а верхушку я и так планирую снести к хренам, еще до ввода войск в Афганистан. Правда, пока не знаю, как.

— Мистер Саттер — я указал мужчине на свободный стул рядом — А вы, случайно, не подрабатываете в ЦРУ?

Леха хрюкнул и подавился тархуном. Пришлось стучать "Мамонта" по спине.

— Нэт, что Вы! Нас, журналистов, как это сказать? Тщатэльно проверяют, перед тем, как дать визу в Союз. В Кэй Джи Би, читали все мои публикации за 10 лэт.

— Окей, летс старт — я перешел на английский — В чем состоит, Ваш интерес ко мне?

Саттер поднял бровь — У Вас, очень хорошее произношение! Откуда? Спецшкола?

— И, спецшкола тоже. Но, в основном, самообучение. Слушал радио, повторял.

— "Голос Америки", радио "Свобода"? — засмеялся журналист.

Смейся, смейся muдак. Такие как ты, очень хорошо потрудились, чтобы разрушить мою Родину, испоганить труд поколений. Даже не труд, а подвиг! Кто задавил гидру фашизма в Европе, вывел первого человека в космос, запустил первую атомную электростанцию? А что в итоге? Развал страны, бедность, войны, коррупция, гигантский отток капитала и мозгов. Кто-то скажет, сами виноваты. Проиграли экономическую гонку, допустили разложение элиты.

Но, достаточно посмотреть, куда именно идет отток капиталов и мозгов. На Запад. Эти стервятники, здорово попировали и продолжают пировать на останках СССР. Глупо считать их друзьями. Это враги. Давние и заклятые.

Ну, ничего. Раз я тут, то теперь у нас есть шанс, сыграть получше

— Слушал все, понемногу — удалось даже продемонстрировать вымученную улыбку.

— Виктор, вы понимаете насколько популярна группа "Красные звезды" и Вы, лично, сейчас, на Западе? — Саттер подался вперед и пристально посмотрел на меня — Я звонил в Нью-Йорк, в редакцию своей газеты — все сходят с ума по новому клипу, с вашими девушками. Все потрясены, как вы сумели наложить музыку на видеоряд, да еще такой красивый. Лично, Тэд Тернер, распорядился поставить пленку в новогодний эфир WTCG Channel.

У меня, натурально отпала челюсть! Какую тра-та-та пленку?!? Мы же перезаписали девчонок в заснеженной Москве и в ресторане "Прага", на другой вариант, со мной на сцене, типа играющем на синтезаторе. Именно эта запись, пошла в эфир советского ТВ. И потом, до меня дошло. Это дело рук, тех двух невзрачных останкинских монтажеров в вытянутых свитерах — Игоря и Дениса. Suki Слили пленку на Запад! Через, каких-нибудь иностранцев. Продали идею, за три копейки. Теперь, бутылка с джинном открыта, все музыканты бросятся делать видео клипы, может, даже канал MTV, на три года раньше появится.

— О, не беспокойтесь! — Саттер бросился меня успокаивать — Ваше достижение не осталось незамеченным. "Феличиту", также пустили в эфир, кроме того, WTCG Channel сделал специальный репортаж о вашем феномене. Советский мальчик-вундеркинд, боксер, певец и композитор. Вас, теперь, разыскивают многие журналисты, а также, представители самых известных музыкальных лейблов. Мне, звонил Майкл Гор из Атлантик Рекордс. Они хотят предложить вам и "Красным звездам" контракт, возможно организовать тур по Америке.

— Вить, что случилось? — старший брат увидел выражение моего лица и забеспокоился.

— Кассета со "Звездочками" утекла на Запад — скрывать не было смысла, бомба взорвалась — Мы, Леха, теперь, очень популярны в Штатах.

И, уже, шепотом на ухо — Надо, срочно ехать к Чурбанову. Мы первыми, должны преподнести эту историю. Неизвестно, как Суслов доложит все на Политбюро.