Равновесие

— Покажи, — подвинулся к ней заинтересовавшийся Влад.

Он не стал спрашивать, куда надо смотреть. Прищурился на место и кивнул себе, словно соглашаясь с самим собой.

— Агрессию вижу, — монотонно от сосредоточенности, фокусируя взгляд на том же месте, сказал Игорь.

— Ага. Вот он, след нашей пропажи, — пробормотал Влад. — Ну-ка, Лена, посмотри-ка. Фотографию помнишь?

— Помню. — Лена осторожно потрогала воздух чуть дальше от перил, где только что нашла ментальные следы присутствия самоубийцы. — Он подходил к этому человеку и разговаривал с ним.

— Первое самоубийство произошло до или после разговора?

— До.

— Уверена?

— Да. — Лена не обиделась на уточнение. Понимала, что её открытие слишком поразительно даже для сведущих в паранормальных делах.

— Хм. Человек самоубился, а потом стоял, размышлял, убиться ещё раз или нет, а потом к нему подходит наш Дмитрий и дружески болтает с ним. Ещё хм... Теперь я. Отойдите чуток. — Влад выждал и предупредил: — Слишком многого не ждите. Народу здесь уже достаточно прошло, чтобы следы замазать.

Снова заморосил дождь. Но все трое на него внимания не обращали. Только Лена раз взглянула на довольно оживлённое движение на мосту, представила, какое мимолётное развлечение сейчас получают пассажиры и водители проносящегося транспорта: стоит мужик на пешеходной дорожке моста, ощупывает воздух руками, а двое стоят рядом и таращатся на него, как на святого, объявляющего истину.

— Есть... — негромко сказал Влад. — Есть рваное пространство. Пока трудно определить, ушёл ли он вообще туда, прошёл ли часть его, чтобы потом вернуться, но Дмитрий явно не обычный человек.

— И что мы получили?

— Пока... лишь желание проверить другие места, где его видели. С точки зрения встреч Дмитрия с другими людьми это дело пока, кажется, не рассматривали.

— А он точно здесь был? — шмыгнув носом, спросил Игорь.

— Ты задаёшь странный вопрос, — удивилась Лена. — Мы же только что... Да и ты...

— Понял, — сказал Влад. — Ну-ка, у кого карта? Игорь, дружище, ты прав. Его засекли, когда он подходил к бензоколонке. — И кивнул на неё, расположенную в конце пешеходной дорожки, на небольшом взгорке. — Пройдёмся?

Они прошлись. Но очень медленно, даже несмотря на возобновившийся дождик, мелкие капли которого на лице здорово раздражали. Особенно с пронизывающим на мосту, на открытом пространстве ветром. Девушка, во всяком случае, сердито решила: лучше бы ливень хлестанул! Чем эти надоедливые микроскопические капелюхи.

Пока под нарастающим дождём, словно услышавшим чаяния девушки, трое добежали до крыши бензоколонки, Влад насчитал ещё два прокола в пространстве. Явно озадаченный, он стоял ближе к краю, в то время как двое быстро сбегали к киоску и взяли горячего кофе. Вручая Владу взятый и для него стаканчик, Лена спросила:

— Ты выглядишь... так, как будто чему-то не веришь.

— Проколы в пространстве странные. По первому впечатлению, Дмитрий ушёл в первый из них, вернулся из второго не один. Ну, третий-то понятен — сбежал от преследующих его детективов. — Влад снова, словно прислушиваясь, отхлебнул кофе, пожал плечами. — Чтобы ходить в пространстве, энергии надо много. Мой опыт — это несколько секунд. После которых, честно говоря, чувствую себя выжатым лимоном. А Дмитрий несколько раз вошёл и вышел. В небольшой промежуток времени. И всё ещё гуляет по городу. Силён.

— Машины теперь на той стороне остались, — вроде невпопад сказал Игорь и вздохнул. — И дождь не перестаёт.

— Кофе допьём — перестанет, — уверенно сказала Лена, которая тоже усиленно размышляла, как бы побыстрей попасть на новое место с карты.

Они вернулись к машинам минут через двадцать — под притихшим дождём. И снова Влад повёл их в следующее место.

Оно оказалось неподалёку. На стыке двух мостов — близко к перекрёстку.

Вышли из машин, припаркованных у магазина, прихватили с собой зонты. А дождь съехидничал и прекратился. Даже солнце выглянуло.

Но ничего. Прогулялись к небольшому мемориалу при старом, уже закрытом кладбище. Длинная асфальтовая дорожка между клумбами уходила в кустарниковую аллею. Влад оглянулся.

— Его видели здесь в толпе народа. День был довольно жаркий, и многие здесь гуляли — деревья же, тень есть. А ближе к вечеру Дмитрий появился.

— А где именно? — спросила Лена.

— Скамейка вон та — видите? Он сидел на ней, когда его засекли.

Сейчас на этом месте никого не было из-за дождя. И девушка решительно направилась к скамье. Сначала встала у края, прислушиваясь и присматриваясь, потом медленно прошла параллельно сиденью, слегка приподняв руку над нею. Резко остановилась. Вернулась на шаг назад.

— Может, это даже и смешно, — медленно сказала она. — В смысле чёрный юмор такой... Но здесь сидел кто-то, кто был на грани смерти. Но самой смерти не было. Такое впечатление, что здесь была драка. Агрессии много. Игорь, подтверди.

— Подтверждаю, — отозвался парень, внимательно оглядывая скамью. — Следы уходят, но пока ещё картина видна. Агрессивные линии очень ломаные и неуверенные. По пьяни подрались? Вполне возможно.

— И что? Дмитрий вмешался в драку, а потом ушёл?

— Влад, давай съездим в третье место, где видели Дмитрия? — нетерпеливо предложила Лена. — А то у меня и в самом деле возникают подозрения, что он появляется всегда там, где умирают. Или возможно умрут. Странно всё это.

Третье место оказалось зеркальной картинкой первого: Дмитрий появился в момент смерти человека, потом вынырнул из пространства с этим человеком, а потом снова ушёл в слои пространства, сбегая от преследователей.

Трое сидели в небольшом кафе, снова отогреваясь кофе, недолго.

— Итак, завтра встречаемся там же, у моста, — сказал Влад. — Я приеду уже не один, с Тасей. Будем искать Дмитрия целенаправленно — по фотографиям. Как у вас со временем?

— Я приеду, — сказал Игорь. — Лена, за тобой заехать?

— Да.

— Отдохнуть успеешь?

— Успею, — буркнула она. И тут же поинтересовалась: — А сейчас довезёшь?

— Довезу, конечно.

Они распрощались с Владом и поехали к Лене. Время обеденное. Девушка немного удивилась, когда Игорь спросил, уже остановившись у подъезда:

— Во сколько выходишь на работу?

— Мне к восьми, так что обычно около семи.

— Я подъеду к этому времени.

— Зачем? — не поняла девушка.

— Алексеич велел тебя сопровождать везде, где требуется поездка.

— Ничего не понимаю. Зачем? Только на эти дни?

— Он не сказал, насколько я тебе понадоблюсь. Но сказал, что поездки связаны с твоим мироощущением. И с твоей специализацией. Я тоже ничего не понял, но у меня время есть — буду возить тебя, — деловито закончил Игорь.

— Странно, — опять пробормотала Лена. И вышла из машины. — Спасибо. До вечера?

— До вечера.

У двери в подъезд она обернулась посмотреть, как он разворачивается, чтобы выехать со двора. Только достала домофонный ключ, как руки опустились. Могла бы догадаться раньше. Ну, Алексеич!.. Лена вляпалась в историю. Правда, до сих пор думала, что может и сама с нею справиться. Но, если Алексеич заботится таким образом, значит, ему кажется, что девушке грозит беда?

— Ну, беда — это навряд ли, — проворчала она, входя в подъезд. — Но этот хитрый тип явно не хочет, чтобы я отвлекалась на постороннее, по его мнению.

Постояв у окна на площадке с почтовыми ящиками, Лена вздохнула.

Вляпалась она в довольно-таки тривиальную историю для человека, который имеет дело с детьми. Работала-то в элитном детском саду. В частном, разумеется. И некий богатый папаша решил, что хорошенькая пухленькая блондинка не откажется некоторое время "разнообразить" свою и его жизнь постельными приключениями. Вот так грубо. И напрямую. Папаша был молодым и настойчивым. Лена от него бегала, как могла. Но что хуже всего — приходилось тратить огромное количество сил третьего уровня эмпатии, чтобы успокоить папашу и не встать перед проблемой увольнения. Папаша-то был не просто папашей, а одним из совладельцев детского сада. Приходилось вертеться и крутиться, чтобы не поддаться чуть не угрозам и в то же время быть корректной.

В последнее время Лена чуть не приползала домой именно из-за этого — из-за напрасной потери сил. Пожаловаться на пристающего мужчину она не могла: главный владелец детского сада ему доверял, в чём она, однажды нечаянно подслушав разговор, убедилась.

Поднимаясь по лестницам, девушка размышляла: Алексеич приставил Игоря к ней, потому что считал, что присутствие Игоря в качестве "её молодого человека" сможет сдержать приставания богатого молодчика? Хорошо бы. Но ведь тот может выкинуть финт — и выбросить её с работы? Или... Поживём — увидим.

Лена усмехнулась, представив, что именно сейчас она сумеет добиться того, чего делать Игорь не хочет. А вдруг повезёт — и он будет драться?

Но вопрос, который она старательно прятала от себя, всё же вылезал на поверхность: а если её уволят? Где она сможет ещё найти работу, которая позволяет ей без помех участвовать в деятельности команд Алексеича?

А когда дошагала до своего этажа (специально пошла, чтобы развеяться, а не лифтом поехала!), внезапно придумала ловушку для Дмитрия. Интересно, согласятся ли завтра на эту штуку Игорь и Влад? А ловушка простейшая. По тому пути, который вычислили мужчины, Дмитрий и в самом деле пойдёт. А если поставить на нём ментально-эмпатический блок? Ну, чтобы Дмитрий наткнулся на него? Прислонившись к стене, Лена пыталась "увидеть", каким должен быть блок-ловушка. Отрицательная эмпатия с максимумом агрессии, предупреждающая, что вот-вот в этом месте умрёт человек.

5

Дождь прошёл, засияло солнце, и свора ушла, после того как дорожка к мусорным ящикам стала слишком оживлённой. Место у контейнеров стало самым холодным, потому что оказалось в тени дома... Оглядевшись, бродяга вздохнул. Самое активное время утра прошло. Его успели накормить тем, что хотели и в самом деле предложить собакам. Теперь пошли домохозяйки, а среди них не самые приветливые, которые не только ворчали так, чтобы он слышал, но и вопили, порой вставая — руки в боки, благо подходили к контейнерам не в одиночку, а чаще — с дворничихой, умеющей орать так, что только в ушах звенит.

Поэтому он встал с приступка и ушёл за дом. Стороной без подъездов дом смотрел сияющими от солнца окнами на покатый овраг, через который провис транспортный мост.

"Посмотри-ка... — будто сам вглядываясь вдаль, сказал "бессмертный". — Там, на мосту, будто твой выход ищут. Разве в твоём мире есть такие существа, которые умеют сами ходить пространствами?"

— Ты уверен, что именно это там проделывают? — бесстрастно спросил он, поневоле глядя туда, куда направили его глаза, и наблюдая за тремя фигурками, совсем микроскопическими отсюда, от дома.

"Уверен", — задумчиво откликнулся "бессмертный".

Бродяга присел на полуразрушенную лестницу запасного выхода из дома.

Он — не видел. Поэтому факт, подсказанный "бессмертным", сначала был воспринят спокойно. И стал всего лишь толчком для ленивого поддразнивания сидящего в голове. Привычно вслух он спросил:

— Знал бы ты раньше о существовании таких... существ в моём мире, ты бы попробовал к ним подобраться? Ну, чтобы захватить тело?

"Нет".

— Что так категорично?

"Судя по их личному полю, они бы меня легко выбросили".

— То есть они сильные.

"Да".

— Но, захвати ты их в собственное владение, ты оказался бы сильней своих... богов?

"Не знаю. Мне это теперь неинтересно".

— Всё ещё думаешь, что с тобой будет, когда я освобожусь от твоего присутствия?

"Думать не приходится. Я знаю, что будет. Стану частью артефакта. Деталью".

— Но не личностью.

"У вас, людей, есть сильное выражение. Не сыпь мне соль на рану".

— Из моих мозгов вытащил?

"Бессмертный" промолчал.

А бродяга откинулся на ступени за спиной, подставляя лицо солнцу.

Каждодневное ожидание боли и смерти немного затупило сознание, хоть и оставляло обострённым ощущения, связанные с процессом умирания... Но сейчас реплика "бессмертного" о людях на мосту раздражала, словно надоедливая муха, пытающаяся сесть на кожу. Вроде пока и не кусает, но почему-то впечатление... Может, потому, что теперь он знал, что именно ждёт его в конце той убийственной спирали, предназначенной для него?.. Иногда, думая о себе и своей ситуации, он представлял, что идёт по пятам Смерти, а она небрежно подкидывает ему порченый товар, типа: захочешь — спасай, нет — так фиг с ними. И с тобой. Глупо. Но что может быть глупей и страшней его положения?

И всё-таки раздражало.

Он скривился и повернул голову, чтобы не смотреть на мост.

Целый год, с момента, как его отпустили по дороге Лазаря, поднимающего умирающих, вместо того чтобы воскреснуть самому, он слепо выполнял предназначенное... И думал только об одном: быстрей бы всё закончилось. Но сейчас...

Что-то кольнуло в сердце... Потом он понял, на что смотрит. Часовня внизу, далеко в стороне от моста. При дороге, соединяющей несколько улиц... Он побирался, нищенствовал, никогда не думая, что выпрашивать — это унижает. Он ухмыльнулся. А что скажут святые отцы, расскажи он им о себе? Воспримут психом? Побирушкой, который пытается разжалобить? Пьянчугой, который видит чертей уже и трезвым?

"Ты куда?" — с недоумением спросил "бессмертный".

— К часовне.

"Зачем? Нам надо дождаться..."

— Знаешь, надоело. Ты прекрасно понимаешь: случись что — мне всё равно придётся пережидать всю эту бодягу со смертью, а потом выходить на уровень, где человек ещё будет жив. Так чего ждать? Сейчас сбегаю к часовне. Посмотрю, что там интересного. Если за это время кто-то даст дуба, вернусь в прошлое, когда он ещё жив.

"Я давно ждал, когда ты сообразишь про ожидание".

— А чего не подсказал?

"Когда не ждёшь — это обязательная смерть. Не забудь, что я переживаю её вместе с тобой. Мне тоже больно. И всё-таки — зачем тебе туда?"

— А вдруг... — снова ухмыльнулся он. — А вдруг я там получу откровение? Пара монет у меня есть. Свечки куплю, поставлю за душу свою грешную, а там... Может, и сам пойму, зачем я туда попёрся.

По зелёному склону он быстро добрался до пешеходной дорожки параллельно проезжей части и встал у перехода, дожидаясь, когда рядом появится серьёзная мамаша с коляской. Ну, чтоб для одного не останавливать всю эту машинную волну. Женщина, когда подошла к переходу, с сомнением покосилась на него, а потом глаза стали отстранёнными. И он чутьём привычного зверя почуял: молодая женщина вспоминает, что у неё в кошельке из мелочи.

"Спасибо, дорогуша, — за мысль о том..."

Машины остановились — и он быстро пошёл вперёд, не оглядываясь.

Чем-то эта встреча задела его. В отличие от себя того, что очнулся в заброшенном доме, он сейчас выглядел, конечно, диковатей, мягко говоря: на босу ногу разбитые сандалии, выуженные из мусорного ящика недавно, ещё недели две потерпят, да и штаны не свалятся, благодаря продетой в поясные петли верёвке; кожаная куртка на голое тело тоже неплохо выглядит ещё — правда, и он сознавал это, для лета видок, наверное, необычный. Впрочем, и лето необычное — холодноватое, с постоянными дождями. Кожаная куртка, пусть и перетрескавшаяся, выручала и в дождь, и в холод... Но встреча с женщиной задела. До какого-то странного впечатления, когда не хочется, чтобы люди смотрели с... жалостью?