Равновесие

Мобильник, поставленный на громкую связь, голосом Влада сообщил, что у них есть время заскочить в одно хорошее кафе и пообедать, а потом настанет пора отправляться по адресу. И две машины вывернулись из переулка и влились в общий поток транспорта на дороге.

... Район проживания наркомана оказался рабочим. То есть старые пятиэтажки здесь соседствовали с только что выстроенными высотками. Несколько длинных улиц заканчивались, упираясь в бесконечные стены завода с солидной проходной посередине.

Нужная пятиэтажка утопала в зелени: старые деревья будто вырастали из густых кустов — в основном чёрной рябины и шиповника. Здесь у каждого подъезда были две скамейки. На нововведения указывало лишь явно недавнее появление через дорогу от дома отдельных мест для личных машин, асфальтированных, да не просто так, а с проложенными по поверхности шинами — наверное, чтобы колёса машин не скользили зимой. Автовладельцы даже посадили кустики вокруг этих мест. Лена признала, что ей нравится такая забота о газоне, который пришлось немного потеснить из-за личных парковочных мест.

— Третий подъезд, — сказал Влад, когда они всей командой устроились на скамье дома напротив. Скамья оказалась в уголке детской площадки, которая неплохо вписалась в целую рощу. Детям пришельцы не мешали — да и было детишек человек пять: с азартными воплями носились по всей площадке, играя в догонялки, или пытались съезжать по старой металлической горке.

— Сидит, — спокойно откликнулся Игорь.

Павел встрепенулся, быстро, но безрезультатно обшаривая глазами все подъезды, пока Саша не тронул его за рукав и не кивнул в нужную сторону.

Время — четвёртый час. Народу на скамейках, вообще-то, довольно много. В основном, пенсионерки, люди с работы, дети. У этого подъезда две скамейки — и обе почти пустовали. Почти — на одной сидел, ссутулясь, парень. В джинсах и неожиданно в кожаной куртке, будто замёрз в достаточно ещё тёплый летний день. Несмотря на то что солнце сейчас щедро грело именно эту сторону дома. Лица парня не видно. Он ёжился, словно спрятав опущенную голову в приподнятых плечах, сунув руки в карманы куртки. Только пряди русых волос еле шевелились под лёгким ветерком, то и дело шелестящим листьями кустов.

— Агрессии нет, — заметил Игорь.

— Да, с ним то же, что и со стариком, — добавил Влад, пристально вглядывающийся в парня.

— Эксперимент провести легко, — задумчиво сказала Тася. — К нему, кажется, вряд ли кто подсядет, да и вряд ли заинтересуется, что рядом с ним кто-то сядет.

— Только вот... — начал Влад и замолчал, напряжённо о чём-то размышляя. Паузы была недолгой — возмутиться из-за недоговорённости не успели. — Мне сейчас такая мысль пришла... А ведь разница между первыми спасёнными Дмитрием и последними не просто в том, что женщина говорит, а старик — нет. Точней, всё зависит от времени. Пройдёт определённый временной промежуток — и женщина перестанет говорить.

— Тогда экспериментов надо провести два, — сказала Лена. — Надо будет посмотреть на эмоциональность ту женщину и попробовать найти в ней того "лешего". Ну и, если уж пошла такая пьянка, можно и с нею попробовать опыт введения эмпато-снаряда. Заодно посмотрим на разницу. Авось, можно что-то сделать, чтобы порвать спираль.

— Ты думаешь, она опасна? — спросил Игорь.

— Она мне не нравится, — откровенно сказала Лена. — Мало того что она идёт параллельно энергетической спирали города, так теперь ещё и люди на ней становятся оборотнями. С начинкой.

— Папа не виноват, — хмуро сказал Павел, то и дело скашиваясь на наркомана. Напрямую он смотреть на него почему-то не мог. А натыкаясь взглядом на понурую фигуру, вздрагивал и отворачивался.

— А никто и не говорит о вине Дмитрия.

Все замолчали, а Лена вдруг грустно подумала, что ей хочется прямо сейчас бежать к парню и не впихивать в него эмпато-снаряд из уплотнённых эмоций, а окутать его облаком ободряющей или утешающей эмпатии. Таким он на этой скамейке выглядел одиноким. Отчуждённо одиноким в отношении к миру вокруг.

И подумалось вдруг странное: а может, и хорошо, что эти оборотни не испытывают эмоций? Каково им было бы — мало того, что в другом мире, так ещё и в чужом теле, где оттеснённая в сторону человеческая душа тихонько плачет, осознав своё страшное положение?.. Девушка незаметно вздохнула. Нет, она опять смотрит на это дело именно с человеческой точки зрения... С чуждой этим оборотням. Да, чуждая точка зрения — она потому такая, что её можно и не понять, и не принять. Особенно, если она выглядит агрессивной, как сейчас... Даже холодно стало от той бездны, когда она поняла, насколько чуждый человечеству разум, возможно, повстречался им...

Зябко передёрнув плечами, Лена подсунула ладонь под локоть Игоря, а потом и вовсе обняла эту руку, прислонившись к плечу парня. Парень, не глядя, прижал её ладонь локтем к своему горячему боку, будто сразу понял, что девушка замёрзла.

Приехал Алексеич. Машина остановилась поодаль, но Володя сразу взглянул на неё, и вся компания с облегчением выдохнула, когда из машины показалось начальство. Льдянов, привёзший его, сразу уехал. Едва Алексеич дошёл до скамьи, Павел тут же вскочил ему навстречу. Сделал несколько неуверенных шагов. Встал на месте.

— Что с папой?

Удивлённое начальство тоже остановилось.

— Почему ты решил, что я уезжал из-за твоего отца?

— Ну, я не совсем дурак, — насупился мальчишка. — Володя сидел с картой. Ну, я сразу понял, что он что-то увидел.

— Вон как... — с небольшой толикой разочарования протянул Алексеич.

Саша улыбнулся. Он первым понял, в чём суть разочарования. Начальство решило, что появляется новый эзотерик.

Светловолосый врач только хмыкнул. А Лена присмотрелась: может, Павла успокоить надо? Нет, он и сам неплохо держится. А излишне подкармливать его эмпатией — приучать, как к лекарству: в следующий раз сам не справится.

— Ничего особенного не произошло, — поняв, что мальчишка угадал причину его отъезда чисто по внешним признакам, ответил Алексеич. — Твой отец идёт по привычному для него пути. Но... У тех, кто его вёл, произошёл небольшой сбой, и он возвращается туда, где был до сих пор.

— А что за сбой? — уже со страхом спросил Павел.

— Ничего такого, из-за чего стоило бы волноваться. Зато мы успели передать ему, чтобы он прошёл ещё немного вперёд. Он забрал нашу следующую заначку для него. Голодать теперь не будет, — улыбнулся он, и мальчишка с ощущаемым облегчением сел на скамью. — Ну, что тут у вас?

— Парня нашли. Сидит — вон.

Алексеич, сразу став предельно серьёзным (последнее разве только портил лицевой нерв, заставлявший его усмехаться в любой ситуации), подошёл к краю скамью и отсюда присмотрелся к указанному подъезду. Постояв некоторое время настолько неподвижно, что его можно было бы принять за статую, он обернулся.

— Что-нибудь интересное произошло, пока вы за ним наблюдали?

— Пока нет, — сказал Влад. — Такое впечатление, что его вынесли, как манекен, посадили на скамью, и он сидит с утра до сих пор. Но зато у нас появилась интересная теория. Мы начали с конца — то есть с первых спасённых Дмитрием. И первые двое выглядят таким образом. Женщина — одна из последних, и она пока говорит. Пройдёт время — то самое количество, что для этих двоих, и она станет такой же — молчаливой и похожей на манекен. То есть... Если исходить из наблюдений, эти, первые, будут плохо поддаваться на придуманный нами эксперимент с эмпато-снарядом.

Лена удивлённо посмотрела на Влада. Додумал, пока остальные просто сидели и ждали Алексеича? С другой стороны, Влад прав. Если те, кто требует от Дмитрия проходить спираль, что-то затеяли, что первые люди, попавшиеся на этом пути, наверняка и в самом деле должны сильно отличаться от последних. А... если в последних нет "леших"? Если людей готовят стать... для "леших" сосудами?.. И ведь они пока понимают всё и говорят!.. Девушка сжала руки — так захотелось немедленно снова позвонить в дверь той женщины! И просканировать её в поисках "лешего"!

— Интересная версия, — задумчиво сказал Алексеич, снова переведя взгляд на наркомана, застывшего на скамье. — Обмозгуем позже, когда наблюдений наберём достаточно. А пока не будем уходить от выбранного плана. Лена, прошу. — И он приглашающе согнул руку.

— А можно мне с вами? — нерешительно спросил Игорь.

— Нет. Случись что с нами, ты сможешь помочь и на расстоянии.

Парень вздохнул, а Павел завистливо покосился на него.

— Алексеич, а если я — для поддержки? — предложила Тася.

— Сидите, — бросил тот и повёл Лену к подъезду.

Девушка только смущённо опустила глаза. Приятно, когда о тебе так беспокоятся. Она прекрасно понимала, что все предложили свою помощь именно ей. Волновались из-за неё, даже несмотря на наличие рядом с нею Алексеича.

По дороге Алексеич напомнил:

— Давай-ка определимся, что делаем в первую очередь. Думаю, для начала ты позовёшь его — посмотрим, среагирует ли он на имя. Потом посмотришь, нет ли в нём оборотня. Потом поищешь, слышен ли голос... — Он сам прервался, необычно сострадательно и в то время зло поморщившись: — Слышен ли голос человека, которого стараются замещать тем существом — "лешим". И уже потом посмотрим, посылать ли тот снаряд эмоций, который ты придумала. Согласна с таким распорядком действий?

— Согласна, — сказала Лена, не спуская глаз с парня на скамье. Дом, к которому они направлялись, был расположен чуть в низине, и тропка, слегка облагороженная битым кирпичом, заставляла идти не очень быстро. Времени для наблюдений хватало и сейчас.

Когда они подошли ближе, пересекая дорогу перед домом, девушка поймала беглые взгляды людей от других приподъездных площадок. Незнакомцы, которые идут напрямую к странному парню, привлекли внимание сразу.

— Не отвлекайся, — сказал Алексеич и небрежно махнул рукой.

Ещё пара шагов — и Лена обнаружила, что на них не только не смотрят, но и не пытаются смотреть. Кажется, Алексеич накинул на них обоих какой-то ментальный покров, помогающий стать невидимым, кроме своих, естественно.

В личном пространстве оборотня оба, чувствительные к изменениям в эмоциях, сразу почувствовали странную картину: звуки вечера и двора не пропали, но словно отодвинулись куда-то далеко.

Сели не так, как предполагала Лена. Она-то думала, что они окажутся с обеих сторон от наркомана, но Алексеич выждал, пока девушка сядет ближе к парню, как ей удобней для работы, и сел рядом с ней. Секунды спустя Лена сообразила: ему так легче контролировать ситуацию и вытаскивать её, если что. И полностью сосредоточилась на "испытуемом", успокоенная сильной защитой, которую без слов обещало присутствие начальства.

Заглянув в лицо парня, Лена поняла, что перед нею тип девичьего любимчика. Попытавшись представить себе, каким был бы парень, оживлённый и подверженный смене настроений, она увидела симпатичное округлое лицо мягких очертаний, с большими глазами, с почти идеальным прямым носом и красивым ртом, который сейчас немного прятался в щетине. "Любопытно, — рассеянно подумала Лена. — Судя по величине щетины, он время от времени бреется. Или бреют его?"

— Денис! — негромко позвала она.

Парень не шелохнулся. Потухшим взглядом смотрел на асфальт перед собой и смаргивал только изредка — видимо, чтобы увлажнить глаза. Девушка оглянулась на Алексеича: ситуация, как с Александром Михалычем. Он кивнул.

Замирая от напряжения и опаски, Лена осторожно положила ладонь на плечо Дениса. С трудом остановила собственную дрожь, почувствовав кожей сухость и жёсткость косматой кожи существа, которое пряталось внутри человеческой оболочки и которое снова напомнило сучковатое дерево, обросшее мхом.

Голосом, лишённым эмоций из-за того же напряжения, она медленно выговорила:

— "Леший".

Оборачиваться не стала. Алексеич прекрасно её понял.

Увеличив эмпато-проникновение, Лена будто спустилась в пропасть. Для лучшей сосредоточенности закрыла глаза и прислушалась. Сначала слышала отдалённые голоса и звуки улицы, а потом всё отъехало в сторону, и Лена уловила голос человека, попавшего в странную ловушку. Тоскливое поскуливание. Наверное, Денис думает, что попал в ад специально для наркоманов.

Рука дёрнулась. Чисто машинально Лене захотелось послать импульс утешения. Заставила себя остановиться. Человек, отодвинутый в собственном теле, свыкся с этим ужасом, привык к нему. Утешение — это надежда, что что-то может измениться. А если надежда станет обманом? Ведь девушка не может гарантировать, что сумеет помочь. Тогда ад покажется бедолаге ещё страшней.

— Голос Дениса есть. Запускаю щуп-проверку, отреагирует ли он на эмоции, — монотонно сказал Лена.

Перевела внимание на "Лешего". Благо что Алексеич рядом, тоже попробовала для начала запустить что-то вроде эмпато-щупа с концентратом радости, пытаясь его просунуть в голову "лешего". Никакой реакции. Ни "леший" не среагировал, ни парень. Девушка сменила эмоцию. На этот раз попробовала окружить странное существо тревогой. Тишина. Напоследок, вздохнув, оттого что ничего не получается, она опробовала ужас.

И сильно вздрогнула, когда "леший" пошевельнулся. Чуть не подскочила на скамье. Алексеич за спиной немедленно спросил:

— Лена, ты меня слышишь?

— Да. "Леший" показал реакцию на ужас.

Девушка почувствовала, что начальство заинтересовалось. За эмоцией заинтересованности постепенно последовало чувство расчётливости. И она не удивилась, когда Алексеич предложил:

— Попробуй по одному все негативные чувства. Был ужас. Теперь дай безнадёгу.

Лена снова сосредоточилась и послала сигнал полной безнадёги, присовокупив к ней большую степень отчаяния. Существо заворочалось и снова, будто обессилев от этого движения, затихло. Девушка немедленно пересказала происходящее Алексеичу.

— Хм... Значит, не хочет. Ладно. Проводи свой эксперимент. Ничего не бойся. Я рядом, за тобой. Не забывай об этом.

Облизав пересохшие от напряжения губы, Лена собралась с силами и резко обрушила на голову "лешего" целый спектр эмоций, компактно "уложенный" в мысленное нечто, похожее на снаряд, каким она себе его представляла.

Существо задёргалось так, что парень на скамье затрясся от мелкой дрожи. Но, всё ещё державшаяся за его плечо, девушка с изумлением услышала далёкий, словно эхо во сне, крик: "Помогите! Помогите мне! Я здесь! Я здесь!"

— Денис кричит! — ахнула она, открыв глаза. — Он среагировал на снаряд! И крик уже ближе! Как будто... как будто...

— Как будто ты разбудила его? — помог Алексеич. — Реакция "лешего", Лена! Что он почувствовал?

— Слабое беспокойство.

— Уже что-то. Ты очень устала?

— Ну... Нет. Наоборот! У меня эйфория, — решительно сказала девушка. И обернулась, сняв ладонь с плеча Дениса, чьё тело (странно даже выговорить такое — его тело) наконец успокоилось и перестало трястись. — Вы имеете в виду, что можно прямо сейчас поехать к той женщине, которая спаслась из-под колёс?

— Нет. У нас есть следующий после неё спасённый. Младенца мы проверить пока не можем. Но парень-самоубийца... — Алексеич усмехнулся. — Он у нас самый свежий экземпляр для проверки. Так что...