Окклюменция

— Ну, у меня не такой уж большой выбор, тем более, здесь, в Хогвартсе, — усмехнулся Гарри.

— А как же Блэк? — сально улыбнулся Снейп. — Ты ведь как-то с ним общаешься, не так ли?

— Да, но... — Гарри немного растерялся. — А он-то что? То есть, я его, конечно, очень люблю, но что он может? Про Дамблдора он точно знает не больше моего, и вообще, мне кажется, Сириусу никто не станет доверять серьёзных секретов. Он же совершенно без царя в голове... К тому же, он только испереживается за меня из-за этого пророчества... Нет, профессор, я... мне надо было поговорить с кем-то, кому по барабану, что я чувствую и что со мной будет. Знаете, очень тяжело говорить с людьми, которые вместо того, чтобы тебя слушать, суют тебе шоколадных лягушек и холодный компресс.

Снейп старательно подавил усмешку. Ещё не хватало смеяться над шутками Поттера...

— В общем так, мистер Поттер. Я могу вам сказать, что Дамблдор действительно верит в пророчество и что у него на вас большие планы, так что потрудитесь не оставить сей бренный мир по крайней мере до тех пор... Увы, содержанием этих планов дорогой директор не жаждет со мной делиться. Он это объясняет тем, что не хочет складывать все яйца в одну корзину, но я думаю, что он просто мне не настолько доверяет. Это должно польстить вашему чувству справедливости, не так ли? — Снейп хищно осклабился, подняв взгляд на Поттера. Тот собирался уже водрузить очки обратно на нос, но помедлил и встретил взгляд профессора со всей возможной серьёзностью:

— Нисколько. Я-то вам как раз доверяю, — неожиданно для себя сказал Гарри. — Будь вы на стороне Вольдеморта, вы бы уж точно не стали ему мешать меня убить.

— Вот как? Интересно, почему вам раньше эта мысль в голову не приходила?

— Ну как же... Вы так убедительно меня ненавидите, профессор... К тому же, пока я верил Дамблдору, я мог позволить себе не думать, кому ещё я могу верить.

"Какое, блин, счастье!" — подумал Снейп. — "Теперь этот щенок полностью на моей совести! Ну Лили... Мне будет что тебе сказать на том свете". Однако должного неудовольствия эта мысль у него не вызвала. В конце концов, было что-то издевательски смешное в откровенности джеймсова отпрыска. Что-то, если так можно выразиться, придающее сил и веры в себя. Снейп уже представлял себе, как в один прекрасный день покажет директору длинный нос. Дескать, милый Альбус, ты всё хотел с ним помягче, а он в результате испугался тебя и сбежал ко мне. Потому что он знает, чего ожидать от тех, кто его ненавидит. А чего ожидать от заботы и ласки — он не знает... "Так-то, Дамблдор. Я, может, и отвратителен, но мне Золотой Мальчик верит, а тебе нет. Парадокс, а? Скажи спасибо, что он прямо к Тёмному Лорду не пошёл от твоей опеки". Упускать такую возможность воздать директору за его отвращение Северус просто не мог. Ради этого можно было даже поиграть в глупые Поттеровы игры.

— Ну хорошо, мистер Поттер, — легкомысленно произнёс он. — Я согласен, что мы можем развести директора на куда большую откровенность, действуя независимо с двух сторон. Но вы ведь понимаете, что это значит — принять на себя всю ответственность за свои поступки и их последствия?

— Да. Понимаю. Но мне всё равно ничего другого не остаётся. И... я надеюсь, что мне можно будет хотя бы иногда советоваться с вами... так, чтобы именно советоваться, а не так, что "это не твоё дело, о себе лучше позаботься".

— О, я очень надеюсь, что вы будете иногда советоваться хоть с кем-нибудь, наделённым здравым смыслом! Пусть это даже буду я. При всём моём нежелании с вами общаться, лучше уж я потерплю, чем буду гадать, во что ещё вы собрались вляпаться.

— Договорились, — кивнул Гарри, надвигая очки. — Кстати, сэр... Не советую ходить сегодня на ланч...

— Почему? — вытаращился Снейп.

— Ну... Там... Народ устроил розыгрыш... вам не понравится.

Снейп несколько раз переменился в лице в том смысле, что ещё не хватало ему подстраиваться под дурацкий студенческие забавы, но Гарри продолжил:

— Понимаете, сэр, виновного вы не найдёте, а отправлять на отработки полный состав учащихся... ну, это уже слишком даже для вас. Сейчас они посмеются и забудут. А вот если вы туда придёте, то для вас это будет унизительно, а ничего толком сделать вы не сможете... в общем, как хотите, конечно, но я вас предупредил.

На этом Гарри наконец откланялся и покинул подземелья.

Глава 10. Слишком просто создать видимость...

На ланч Гарри, конечно, опоздал, хотя это смотря для чего он туда шёл. Ибо у дверей его чуть не сшибла МакГонагал, вылетевшая из зала со слезами на глазах и зажав рот обеими руками. Гарри она не заметила и облегчённо прижалась спиной к двери, выпуская наконец наружу доселе беззвучный хохот. К счастью, в процессе её отнесло в сторону, что позволило Гарри проникнуть-таки в зал, не привлекая к себе внимания.

В зале было черно. Приглядевшись, Гарри понял, что большинство студентов обзавелись чёрными волосами, из чего можно было сделать вывод, что это у профессора таки да — доминантный аллель. А Луна, с прилежанием настоящего учёного, обработала действительно ВСЕХ.

Гарри двинулся к своему столу, оглядываясь с любопытством. Средняя носатость населения тоже повысилась, но не так катастрофически, как черноволосость. У детей профессора (буде такие когда-нибудь появятся) оставался довольно хороший шанс на симпатичность. То же самое касалось роста — многие мальчики стали выше, а вот девочки преимущественно не изменили габаритов. Побледнели и вовсе единицы — очевидный рецессив или влияние подземелий. Проходя мимо стола Рейвенкло, Гарри заметил, что саму себя Луна наградила всем по полной программе. И теперь что-то маньячно строчила на обрывке пергамента, только что не процарапывая его носом. Видимо, описывала результат опыта...

Гарри плюхнулся на своё место между рыжим, но черноглазым Роном и носатой Гермионой с длинными прямыми волосами. Она как раз жаловалась Джинни, что надо бы как-нибудь переработать заклинание, чтобы оно действовало только на волосы, уж больно хорош эффект, но мириться ради этого с носом она не согласна. Вообще, Гарри заметил, что практически никто не ел. Ибо все ржали. Даже (и в особенности) учителя. Сам Гарри не ржал только из-за своего эмоционального тромба, и очень жалел, что Фред и Джордж не дождались этой сцены в Хогвартсе. Вот уж кто бы дополнил, модифицировал... расширил и углубил действие заклинания.

— Гарри, ты где застрял? — раздался у него над ухом голос Снейпа. Гарри подскочил на пару метров, но, обернувшись, увидел только очень счастливого Рона.

— Оно что, и голос меняет?! — выдавил Поттер.

— А то! — радостно сказал Рон. — Жаль, ты опоздал, тут Джордан так классно имитировал...

— Нет, Гарри, ты немного потерял, — надменно произнесла Гермиона (своим родным Гермионским голосом, к счастью). — Ли просто рассказывал неприличные анекдоты, копируя интонации профессора Снейпа. Эффект, конечно, получился значительный...

Гарри почувствовал, что у него сводит судорогой диафрагму и сложился пополам, всхлипывая.

— Слушай, Гарри! — внезапно всполошилась Джинни. — Ты же не заколдован! Учителя могут решить, что это ты всё устроил.

— Особенно сам Снейп, — поддакнул Рон. — Колданите на него кто-нибудь, пока Снейпа нету...

Гермиона спешно извлекла палочку, нервно поглядывая на учительский стол. Дин и Шеймас, мгновенно ухватив ситуацию, поставили локти между тарелок и стали активно жестикулировать, показывая друг на друга пальцами и обсуждая проявление разных черт внешности профессора на собственных лицах — блокируя вид на золотое трио.

— Северитус! — уверенно сказала Гермиона, повторяя Лунин сложный жест палочкой. Внезапно её лицо стало очень озабоченным.

— Всё так плохо? — удивился Гарри, который ничего не почувствовал.

— Щас, ещё раз попробую... Северитус!

Гермиона закусила губу, нервно оглядываясь.

— Не знаю... у меня не получается. Джинни, у тебя же выходило, да? Попробуй ты!

Джинни, немного хмурясь, достала свою палочку и попробовала. Потом ещё и ещё раз.

— Что-то не так. Я человек пятьдесят уделала сегодня. На Гарри не действует.

— Ну как всегда, я особенный, — скривился Гарри. — Ладно, перебьюсь. Надо будет только Луне сказать, она, кажется, очень интересуется эффектами.

Гермиона продолжала морщить лоб и что-то напряжённо обдумывать.

— Гарри, понимаешь... Ты не единственный, на кого не подействовало.

— А на кого ещё?

— На преподавателей...

— Оппа! Интересно, какой принцип...

— Луна сказала, что возрастной. В смысле, заклинание действует только на людей не старше девятнадцати лет, поскольку, ну... люди вдвое старше профессора Снейпа ведь не могут быть его детьми, так?

— Кхе, Герми, ты хочешь сказать, что я старше Снейпа?

— Нет! Не обязательно быть старше профессора Снейпа, чтобы заклинание не действовало! Достаточно быть старше девятнадцати лет. Потому что профессору сейчас тридцать шесть, а совершеннолетие в магическом мире в семнадцать.

Гарри лишний раз поразился смелости Луны — ладно бы просто сделать такое заклинание, но ещё и учесть возможный э-э... детородный возраст... Это было как-то уж чересчур интимно. Особенно когда речь шла не о ком ином как о Снейпе, которого большинство студентов считали гораздо менее живым человеком, чем Биннс. А уж с тех пор, как Фред и Джордж взяли за правило неизменно доводить до сведения первоклашек в их первый вечер в Хогвартсе, что Снейп — вампир...

В любом случае, всё, что касалось личной жизни профессора зельеварения, с некоторых пор стало для Гарри больной темой. А именно — ему очень не хотелось совать свой нос в эти дела. Ему хватило один раз ползать на коленях...

— Гарри!

— А?!

— Ты чего? Думаешь, тебе и правда больше девятнадцати, а от тебя это скрывают?

— Нет, я...

— Не расстраивайся, приятель. Наверняка оно ещё почему-то не срабатывает. Может, это из-за шрама...

Гарри кивнул для виду. Мысли его были далеко.

Перед сном он опять наткнулся на матриката — на сей раз в душевой кабинке.

— Э-э... ты что-то хочешь сказать?

— Нет, я так просто.

Гарри закрыл дверь душа и наложил заглушающие чары.

— Слушай, а где ты проводишь всё время, что я тебя не вижу? Тебя же могут заметить.

— Ну, ты же мне выдал весь потенциал твоих способностей к прониканию... так что я знаю все тайные ходы Хогвартса, — матрикат лучезарно улыбнулся. — В них и отсиживаюсь. Заодно разговорчики подслушиваю, хоть какое развлечение.

— А как ты потом меня находишь?

— Тебя я всегда найду... Даже на другом континенте, — дубль заметно погрустнел. Гарри сообразил, что это обусловлено их магической связью, которая так раздражает матриката.

— Слушай, кстати, а почему бы тебе не прогуляться куда-нибудь... В Лондон, там...

— Я тебе больше не нужен, — обвиняюще заявил матрикат.

— Ну, честно говоря, я тебя создавал для одного-единственного дела. К тому же я был уверен, что ничего не получится...

— Что я обломаюсь вернуться?

— Что я обломаюсь создать.

— А. Ну, если я тебе больше не нужен, то уничтожь меня.

Гарри похолодел.

— Я... э... предпочёл бы без этого обойтись.

— Какого чёрта?! — внезапно рявкнул его собеседник. — Я не человек, я вообще не живое существо! Понадобится — создашь снова, может, второй раз лучше получится! Тебе же не жалко, когда Патронус рассеивается? А я чем отличаюсь?

— Ну, во-первых, жалко, — непробиваемо начал Гарри. — Во-вторых, а чего ты так переживаешь? Тебе так противно твоё существование?

— Скучно мне, — стушевался матрикат. Судя по его растерянному виду, он скорее ожидал затрещины, чем осмысленного ответа.

— Ну перекинься кем-нибудь, натырь книжек почитать. Опять же, съезди куда-нибудь, я тебе дам денег...

— ДЕНЕГ?!

— Ну да... а что?

— Да ты рехнулся! Ты представляешь, что я могу натворить? Ты потом век не отмоешься!

— А ты читал, что про меня в газетах пишут? — фыркнул Гарри. — Хуже уже не сделаешь, фантазии не хватит.

— А если я убью кого-нибудь?

— Во-первых, если я дам тебе денег, то у тебя будет одним мотивом для убийства меньше, — рассудительно начал Гарри, продолжая мысленно улыбаться. — Во-вторых, а кто тебе мешает убить кого-нибудь здесь? В-третьих, ты всё-таки МОЙ матри...

— Не говори! — взвизгнул матрикат, жмурясь и зажимая уши. — Не говори этого слова!!

Гарри немного оторопел. "Надо будет побольше почитать по теме..."

— Ладно, хорошо, не буду. Я хотел только сказать, что у тебя же мой характер, так что я вполне уверен, что ты никого не убьёшь.

— Ну убедил, убедил... — матрикат немного расслабился, но выглядел теперь совершенно разбитым. — Но всё равно я не могу далеко уехать. Мне нужно как минимум раз в двенадцать часов видеть тебя. Точнее, находиться с тобой в одном помещении. Так что никакие зачарованные зеркала и каминная связь не помогут.

— А аппарировать ты можешь?

— Э. Могу, если разрешишь.

— Разрешаю.

— Да не так! По-настоящему разреши!

Окклюменцией, дошло до Гарри. Сказано — сделано.

— Ой, ты чё-то такое крутое разрешил, — протянул матрикат. — Я теперь даже внутри Хогвартса аппарировать могу. Как домовый эльф, — матрикат хихикнул. Диковато всё-таки весёлая улыбка смотрелась на его лице... Тут Гарри в очередной раз осенило:

— Ой, слушай, можно я на тебе одно заклинание попробую? Безобидное.

Матрикат снова помрачнел.

— Ты издеваешься, да? — прошипел он. — Какого чёрта ты у меня разрешения спрашиваешь? Можно подумать, я могу сказать "нельзя"!

— Можешь, конечно, — рефлекторно ответил Гарри. — Я потому и говорю, что оно безопасное, на мне его уже пробовали... но на меня оно не действует, мне стало интересно, подействует ли на тебя.

Выражение лица матриката стало каким-то уж очень странным, как бы совсем не о том.

— Ты точно псих, — наконец сказал он. — Ну пробуй, пробуй, пожалста.

И Гарри попробовал — как он и думал, безрезультатно. Это принесло ему некоторое облегчение, а то, перебирая вероятные причины своей неподверженности Северитусу, он был вынужден учесть возможность, что его чертам было просто некуда меняться. В конце концов, сказал же он тогда, что мог бы быть родственником Снейпа... Но нет, матрикат был на Гарри совсем не похож, а тоже не изменился, значит, дело в другом.

И боже его прости за то, как он ошибался...

— Не действует! — радостно сказал Гарри.

— Это хорошо? — неуверенно спросил матрикат.

— Я думаю, да. Это меня несколько успокаивает. Кстати, я тут подумал... — Гарри почесал в затылке. — Мне как-то не очень удобно без обращения... Тем более, что тебе неприятно... э-э... то слово, — быстро проговорил Гарри, видя, как морщится его собеседник, — то я подумал, может, мы тебе имя какое-нибудь придумаем?

— Нет! — резко и нервно сказал матрикат. — У меня не может быть имени.

— Э-э... вот, значит, как... Ну, может, просто слово какое-нибудь?

— Любое слово в таком употреблении станет именем, — резонно заметил дубль. — А у меня вообще не может быть никакого идентификатора.