Марго. Дарительница. Руна любви.

Взволнованно дыша, Валя переводила взгляд с одного лица на другое. Ни торжественность происходящего, ни спокойствие присутствующих не могло унять страха — мозги отказывались принимать информацию: нет таких технологий в ее мире! Нет и появятся не скоро!

Слезы наворачивались на глаза, руки тряслись, отказываясь подчиняться. И когда люди расселись по местам, Валя продолжала стоять соляным столбом. Ища помощи или поддержки, она повернула голову.

Свадэк смотрел на Явь Дарительницу снизу вверх, тянул за руку и тихо-тихо говорил:

— Он в лучшем из миров, он у матери Дарительницы в объятиях. Не надо плакать из-за того, что...

— Это я его убила, — стуча зубами и отказываясь сесть, навела напраслину на себя Валентина.

— Нет, Марго, нет, — Свадэк теперь уже двумя руками тянул, пытаясь усадить девушку рядом с собой, — он дождался, как хотел, Явь Дарительницу. Дождался и ушел с миром...

Валя, наконец, уселась, устало потерла глаза, помассажировала виски...

— Я не понимаю... не понимаю... Свадэк, — моля взглядом о пощаде, девушка повернулась всем корпусом к сидящему рядом мужчине, взяла его за руку, — Свадэк, объясни мне — что это за технологии? Какой гадостью химической вы обработали... это... это... — Валя не могла подобрать слов, поэтому просто махнула в сторону центра круга, — чем вы меня опоили, почему я видела себя и Омбуса там в комнате? Почему при всем этом техническом богатстве, у вас нет фотоаппаратов?!

Валя чуть не плакала, в Свадэк молчал, влюбленными глазами глядел на девушку, и взгляд его все больше затуманивался.

— Свадэк, почему молчишь? — потеребила Валя мужчину за руку. — Э-эй! Очнись!

Но помощник мастера не желал возвращаться в реальность: поднял медленно руку, провел кончиками пальцев по коже у виска изумленной Валентины, прочертил линию от мочки уха до ключицы...

— Что... — начала было Валя, но спросить не успела — кто-то подлетел вихрем и с силой вырвал руку из захвата. Валя отшатнулась, чуть не съехав с насиженного места.

— Бэш? — удивленно моргая и глядя на появившегося так внезапно мужчину, Свадэк сидел на земле — он не удержался на бревне — и пытался отогнать туманную пелену с глаз. — Ты чего?

Тот, кого назвали Бэшем, порывисто шагнул, присел перед Валей на корточки и, перехватив запястье, продемонстрировал молодому мастеру татуировку.

— Отпусти! — попыталась вырваться Валя. Куда там! Была одарена злющим взглядом и буквально пригвождена к месту.

— Руна Любви... — утвердительно закивал Свадэк, игнорируя попытки девушки вырваться, и глядя только на Бэша. — Я знаю, что у нее Руна. Ах, дафт! Я же должен был ее замотать!

Дернув с досады головой, Свадэк отвернулся, махнул кому-то рукой, и вновь обратился к Бэшу:

— Не надо смотреть на меня так, — чуть строже, чем следовало, глянул на визави мастер, — впредь буду осторожен.

Валя ничего не понимала, хоть головой бейся! Зачем заматывать руку, если раны нет? Что это происходит каждый раз, когда она дотрагивается до Свадэка? Природный магнетизм?

Тем временем принесли ленту. Помощник Омбуса, успевший забраться обратно на сидение, аккуратно взял руку Валентины, стараясь не дотрагиваться до татуировки, приготовился заматывать ладонь.

— Не надо! — возмутилась девушка, отдергивая руку. Но ахнуть не успела, как была схвачена и вновь пригвождена к ноге Свадэка. — Грубиян! — плюнула оскорблением в Бэша — тот и бровью не повел, сидел на корточках, и крепко сжимал запястье, пока насупленный Свадэк обматывал тканевым бинтом женскую руку. — Зачем заматывать?

— Так надо, — угрюмо и коротко выдал Свадэк, видимо уже заразившись суровостью незнакомца. — Это, — он поднял Валину ладонь и потряс ею перед глазами, — не игрушки.

— Понятно, что не игрушки! — все-таки выдергивая руку и прижимая ее к сердцу, возмутилась Валя. — Это моя рука...

Попытку нащупать кончик ленты пресек сидящий перед девушкой мужчина — резко, грубо дернул за руку, накрыл ладонь ладонью и покачал головой. Ни звука, ни полуслова — только взгляд из-под бровей.

Почему-то захотелось послушаться. Но, Валя никогда не была сторонницей преклонения перед божествами с гладкой кожей и грудой мышц, поэтому взбунтовалась:

— Моя рука! Что хочу то и делаю! — дерганья не помогли. Еще и Свадэк положил свою ладонь поверх.

— Марго, не надо, — грустно и довольно тихо попросил он. — Тебе достаточно прикоснуться к кому-нибудь... к любому... и вот этим знаком... ты вызываешь чувства и желания, которым трудно противостоять...

Стоило девушке услышать виноватые объяснения, тут же в голове всплыл образ по щенячьи преданно глядящих глаз, и затуманенные вожделением взгляды помощника старого мастера...

— Это какая-то гормональная отрава? — почесывая замотанную ладонь, хмурилась Валя. Полуобнаженный мужчина и так привлекал много внимания, и она — объявленная Явь-Дарительница, тоже подливала масло в огонь интереса. Чувствуя постоянно неуменьшающийся со временем интерес к себе, не хмуриться было невозможно.

Коротко взглянув на Бэша и тяжело вздохнув, не получив ничего, кроме молчаливого "разбирайся сам", Свадэк взял Валины руки в свои:

— Тебе предстоит много пройти, — тоном обреченного на страдания мученика, начал Свадэк, — Живой Лес — это цветочки. Тсуатти-Дафт уже знают о твоем приходе. Они знают, что ты направляешься к Вэрслану Блазко в Акер. Одни говорят, он прячет Дитя, которое должно спасти мир от сил Зла и Тьмы. Другие уверены, что Дитя еще не родилось... В любом случае, сказать может лишь Вэрслан. — Валентина слушала, не перебивая, параллельно наблюдая за реакцией мужчины, что держал руку с татуировкой, но больше и не думал соблазняться. — За вами будут наблюдать, искать, препятствовать передвижению. Но я уверен — вы доберетесь. Бэш хороший...

— И молчаливый, — хмуро заметила Валентина, косясь на сидящего у ее ног смуглого мужчину. Сейчас он смотрел в сторону, позволяя рассмотреть свой профиль в деталях.

— Марго! — от созерцания отвлек Свадэк. — Мы не знаем, насколько сильна Руна. Не знаем, иссякнет ли ее сила, если злоупотреблять... Или наоборот, надо ее подпитывать...

Последнее предположение вернуло былую скованность в поведение помощника Омбуса. И привлекло внимание Бэша: он свел брови к переносице, бросил колкий взгляд на Валентину, затем — на Свадэка, и, нахмурившись еще больше, потребовал объяснений.

Свадэк окончательно смутился.

Валентина догадалась и, не жалея ни молодого мастера, ни чужих подслушивающих ушей, рассмеялась:

— Ты что, решил Явь-Богиню в постель затащить? А-ха-ха! Какой шустрый!

Валиного веселья Бэш не разделил. Поднялся, хлопнув Свадэка по колену, встряхнулся и пошел прочь. Валя провела мужчину ехидным взглядом, готовая вслед сказать колкость, но тут внезапно в руки дали горячий горшочек и отвлекли внимание девушки.

— Это что еще? Очередной дурман? — недовольство, хоть и совершенно искусственное, выбралось наружу.

Знала бы Валя, что подобным поведением не раз и не два заставляла сомневаться Свадэка и окружающих ее людей в божественном происхождении Явь-Дарительницы! Не вязались как-то капризы и ехидство с образом мудрой и всемогущей Богини. Поначалу, когда был еще жив Омбус, несоответствия списывались на адаптацию и привыкание к новому миру, к физическому телу, к остаткам человеческой души, тело которой заняла Богиня. Однако, как ни старались служители Светлого культа, а первое впечатление всегда оставляет отпечаток на образе... Явь-Дарительница теряла поклонников.

Открыв крышечку глиняного горшочка, девушка осторожно принюхалась:

— Ум, недурно... А что это?

— Бараболька с олениной и лучком, — не отрываясь от поглощения пищи, ответил Свадэк. Ел он, как и полагается жителю сектантской деревни — с ножа.

— Бараболька — это картошка? — кривясь от созерцания неаккуратного приема пищи, уточнила Валя. — А ложки-вилки выдают тут?

— Вилками на проводах никто не ест, — уплетая за обе щеки, отозвался Свадэк. — Острыми концами можно нечаянно зацепить саван ушедшего и не пустить в мир покоя...

— А ножом, тоже, кстати — острым, мы ему крылья не подрежем? — королевская ехидна вновь подняла голову.

Замечание Явь-Дарительницы прозвучало для Свадэка, как гром среди ясного неба — он замер, сглотнул, словно пытался проглотить камень, а не оленину, уставился на нож. Затем перевел взгляд на Валю и беспомощно свел брови, рассмешив девушку до слез.

— То, что я ваша Явь-Богиня, не значит, что у меня нет чувства юмора, — примирительно похлопав мужчину по плечу, улыбнулась Валентина. Свадэк прочистил горло, вернулся к пище, однако поглощал ее уже без энтузиазма.

Попробовала блюдо и Валя.

— А что, Бэш вообще никогда не говорит? — поискав в бурлящей толпе обнаженный торс будущего проводника и не найдя, Валентина попыталась загрести еду ножом — не вышло. — И что, одежды ему не досталось?

— Одежды? — переспросил Свадэк. — А, так он все время так ходит... На нем — ни капли жира. А мерзнет именно жир. Мышцы не мерзнут.

— Аха, — дождавшись, наконец, ложку и приступив к еде, промямлила Валя, — а еще его греют нескромные взгляды ваших девушек.

— Чего? — словно впервые услышав подобное, вскинулся Свадэк. — Где?

— В Караганде! Казахстан! — съязвила Валя, пережевывая оленину. — Присмотрись...

Свадэк, хмурясь и не веря своим глазам, сидел, закусив губу и позабыв про еду.

— Он нечастый гость у нас, — вынес приговор. Но добродушие больше не вернулось — Свадэк так и остался хмурым.

— Так, а почему он не говорит? — отставила полупустой горшочек Валя, и кивком головы поблагодарила парня, что забрал посуду. — Немой?

Горестно вздохнув, помощник старого мастера обернулся к Вале и, выдержав паузу, поведал:

— Он не немой... Просто мало говорит...

Плакать или смеяться — не могла решить Валентина. За этим нелегким делом и застал девушку гром.

Небо расчертила длинная ломаная линия, мелькнула и пропала, заставив всех задрать голову.

Валя не осталась в стороне, только когда все вдруг стихли, и стало слышно, как потрескивает в костре хворост, девушка опустила взгляд и обнаружила наблюдателя — Оврэк Бэш, возвышаясь как минимум на голову над толпой, следил зорким соколом за Валей. И ни капли не смутился, когда встретился взглядом с объектом наблюдения.

— Тсуатти-Дафт сердятся... — прошелестело рядом, колыхнув локон у виска.

Валя готова была обернуться и популярно объяснить неучам, что такое гром и откуда берется молния, но в последний момент передумала.

— Завтра рано вставать... — заметил Свадэк, неотлучно находящийся рядом.

— Чур, я не буду спать в той комнате, — изобразив ужас и покосившись в сторону дома, Валентина переступила с ноги на ногу. — Никто не хочет взять на постой Богиню? Никто? Хоть кто-нибудь?

Проливной дождь, сорвавшийся, словно дикий зверь с цепи, в мгновение ока очистил площадь. И вовсе не из жалости или желания прикоснуться к Великому, но Явь-Богине все же предложили место для ночлега. Рядом с хлевом. К сожалению, предложение не показалось Валентине подозрительным — она по привычке скривила губы и сообщила, что будет спать на скамье в храмовом зале. А равнять ее с новорожденным Спасителем, кто, как известно всем, родился именно в хлеву, считает кощунством.

Задрав нос к небу и забрав с собой покрывало, девушка прошествовала в арку, но уже в нескольких шагах от входа в храм расстроилась — никто не предложил ни ванну принять, ни душ.

Пока Валентина жила на довольствии — ее переодевали, ухаживали, готовили и кормили, и даже посуду мыли за нее, — девушка ни разу не вспомнила про водопровод. Ложиться грязной, ой, как не хотелось. Поэтому, забежав на крыльцо и не обнаружив никого в доме, схватила первую попавшуюся миску со стола и выставила на крыльцо, дабы набрать дождевой воды.

— Секты сектами, но и о гигиене подумали бы! Как вы детей умываете?! — сидя на корточках и дожидаясь, пока наберется дождевая вода, Валя бурчала под нос, перебирая всевозможные блага цивилизации, от которых она бы ни за что не отказалась...

Оврэк Бэш, до сих пор остававшийся незамеченным Валентиной, стоял в непосредственной близости и внимательно слушал. Вода с небес не пугала его, зато обнаруженные задатки зрелости в девушке дарили надежду на успешный исход дела. Поступившая недавно к нему информация про гостью немного не соответствовала образу, представшему пред очи Танцующего на лезвии ножа: строптива, брезглива, ехидна и чересчур болтлива. А говорили — она мила и образована...

Проследив за Валентиной, уходящей в дом, Бэш скользнул к двери и смог, не задев ее, попасть внутрь. Девушка, поставив миску на скамью и ругая на чем свет стоит обычай не освещать помещения, прошла мимо притаившегося проводника, не заметив у стены мужчину, и плотно закрыла дверь.

Оценив поведение Валентины, как неаккуратное, Оврэк опустился на скамью и прикрыл глаза. В селении опасаться нападения врагов было бессмысленным. Предатели-информаторы хоть и присутствовали, но они были лишь информаторами — не убийцами. Уже завтра донесут царицам Тсуатти-Дафт о том, что Танцующий на лезвии ножа прибыл, что пророчество сбывается, но прежде, чем сообщат, в какую сторону отправились путешественники-двойники, Бэша и Явь-Дарительницы в деревне уже не будет.

Глава 3. В которой Марго поближе знакомится с Оврэком Бэшем.

Хорошо, когда в сутках на один час больше — можно подольше поспать...

Так думала Валентина, укладываясь на жесткую скамью и подкладывая руку под голову. Как же обманывалась девушка! Не успела она досмотреть первый сон, как кто-то неуклюжий толкнул ее в бок.

— Япон... — не успела проворчать Валя, как рот ей тут же зажали рукой. Замычав и дернувшись, тут же была скручена в бараний рог. Еще и на пол грохнулась! На ухо кто-то зашипел и слегка ослабил хватку. Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы закричать, Валя вдруг часто-часто заморгала, потому что откуда ни возьмись перед глазами заплясал огонек зажигалки, освещая знакомую нитку с бусинами — браслет на запястье Оврэка Бэша.

— Зачем ты это делаешь? — зло шипя и сбрасывая с себя руки сидящего за спиной мужчины, Валя обернулась, оставляя следы на начищенном до блеска паркете. — По-человечески разбудить не мог?!

Лишь половина лица проводника освещалась крохотным огоньком. Но и этой половины хватило для того, чтобы изобразить гнев. Продолжая хранить молчание, Бэш схватил правую руку Вали и подсунул ее под нос девушке, грозно потрясая.

— Сейчас замотаю! — успела огрызнуться девушка прежде, чем на нее снова зашипели. — Ни свет, ни заря поднимают, шумят...

Во взгляде немногословного Бэша олимпийским огнем загорелось возмущение. Но Валя не увидела — была занята рукой. До сих пор не представилось возможности заняться маникюром. Ногти, сломанные еще в лесу, пришлось обрезать, благо в комнате на втором этаже среди мелочи в комоде нашлись ножницы. И гребень. Длинные волосы тоже нуждались в уходе. В привычку уже давно вошло плетение косы на ночь, поэтому, когда девушку разбудил проводник, ей не пришлось тратить время на прическу.