Марго. Дарительница. Руна любви.

Руна любви.

Марго. Дарительница.

Пролог.

"Их будет двое. Тьма сделает их похожими друг на друга, как две капли воды. Волосы их будут светлы, как снежные вершины гор. Но души их будут чернее самой бездны. Сила их будет столь велика, что затмит свет и земли наши погрузятся во тьму на долгие-долгие годы.

Но однажды, когда ночь устало вздохнет в последний раз, придет она — Дарительница. В образе и подобии человека.

Будет отпущено ей время в двадцать один заход солнца. И будет следовать она за тишиной и данным словом. И будет извилиста их дорога. И ветка, что пустит корни, не сломается, но согнется. И будет время для борьбы и для песен. И будет Танцующий на лезвии ножа.

И приведет в мир Дарительница Дитя.

И настанет день, и сама Любовь коронует Дитя.

Падет последняя опора страха и двое, схожих друг с другом, как две капли воды, утратят свои силы.

И почнет в косности Дарительница.

И наступит время — придет Хранительница. Найдет свою опору и возглавит армию против восставших. И будет отпущено ей время. И будет она не стоять на месте, но двигаться. И будет она соборная с украденным..."

На сем давнее пророчество обрывалось. Во всех возможных источниках. Официальных. Что же до закрытых архивов...

Были подозрения, что и этот кусок, предоставленный на обозрение и для ознакомления прихожан храмов двуединой Богини, был отредактирован: острые углы сглажены, маловажные детали — сокрыты.

Но народ верил. Что еще оставалось делать? В Тсуатти-Дафт — вотчине двух цариц, приход которых предрекало пророчество, царил мрак. В душах и головах. Иллюзии и злоба застили глаза, заставляли опускать руки, и люди не трепыхались — медленно и уверенно тонули в болоте собственно произведенной желчи, лени и надежды на скорое обогащение.

С каждым годом все больше людей королевства Каверно покорялись тьме. Проглотив, как удав кролика, соседние государства — Тридомпт и Золя — бесчисленное войско адептов культа Тсуатти-Дафт пресекло черту, проникло метастазами на территорию Каверно и, так же медленно, как это было с Тридомптом и Золя, поглотило несколько камератов [1] королевства светлой магии и надежды.

Те, у кого были силы бороться, бросали дома и земли, забирали семьи и переселялись ближе к западным кордонам, стоило появиться лишь малейшему намеку на легкие деньги.

Деньги... деньги... они правили мором, заставляя закрывать глаза на преступления, делая из человека раба и обещая: "Жди, жди, скоро-скоро мы все станем твоими, и тогда тебе станет легче... станет все проще... Жди нас... жди..."

Жители Каверно, все еще хранящие память о далеких предках и не верящие в сладкие речи золота, пытались бороться, отступали, но не сдавались.

К сожалению, зло порождало новое зло. Царство Тсуатти-Дафт вгрызалось в территории Каверно, словно жадная гусеница в сочную листву, пыталось разделить камераты Юга и Севера, ведь тогда будет проще использовать свое главное оружие — клевету и страх.

Царицы Тсуатти-Дафт, похожие друг на друга, как две капли воды, магией не обладали. Зато успешно ее поглощали. Перерабатывали и изливали, обезображивая землю, растения и существа. На землях Тсуатти-Дафт не было стабильности. Самым страшным местом царства был Живой лес. За несколько тысячелетий существования лес увеличил свои площади в тысячи раз, населил дебри странными существами и не пускал никого, кроме тех, кто служил царицам. Ну, и еще некоторых неординарных личностей — с такими людьми лес любил играть. Живой лес стал любимцем цариц. Однако, как любое дитя, порою проявлял характер и отказывался подчиняться.

Противостоять культу Тсуатти-Дафт могли позволить себе немногие. Небольшое княжество Акер, возглавляемое князем, рыцарем голубых кровей, воином и искусным политиком Браузером, ревниво защищало свои границы, по мере возможностей помогало соседнему королевству, но сил хватало лишь на то, чтобы уничтожать очаги заразы в явных проявлениях болезни. До всего руки дотянуться не могли. Как материальные, так и магические.

Величайший волшебник всех времен, балагур и красавец Вэрслан Блазко, десять лет назад поселившийся в самой восточной части княжества Акер и волей-неволей заставивший переехать и половину княжеского двора за собой, помогал охранять дальние рубежи и сам учился воинскому делу. Лечил магией, создавал оружие и ловушки, помогал заблудшим и исковерканным душам обрести покой, а измененным внешне существам — избавиться от страшных масок, надетых темной силой цариц Тсуатти-Дафт.

Вэрслан искренне верил в пророчество, в приход Дарительницы, в появление благословенного Любовью Дитя... Верил и искал цифры. То, что приход Богини случится — в это верили все. К превеликому сожалению, даты ее прихода знать никто не мог. И Вэрслан не покладая рук искал: в архивах, в поверьях, в легендах...

Пока однажды не нашел...

Глава 1. В которой Валентину предают, крадут и возводят в ранг Богини.

Валентина смотрела на зону глубокого декольте: два кончика некогда крепкого шелкового шнура, стягивающего корсет театрального костюма, покоились почившими змеиными детенышами в руках. Голова мгновенно наполнилась рациональными решениями и иррациональными страданиями. Однако, вычленить нечто вразумительное из каши советов и сетований, оказалось не под силу взволнованной первой премьерой Валентине.

— Тетя Клава меня прибьет! — обреченно упало в ложбинку на груди. Девушка подняла глаза, в который раз посмотрела на отражение и, скривив мордочку, выругалась: — Японский городовой!

На счастье ли иль на беду — самой хранительницы креолинов и пышных боа в костюмерной не было. Рыскать по коробкам в поисках запасного шнурка — себе дороже. Придет Клавдия Андреевна, узрит пышногрудую красотку Валечку истерично перебирающую театральный реквизит, и испепелит на месте! С другой стороны — где искать новый шнурок? Кого просить сбегать в ближайший переход? Сама-то королева Марго не побежит... По апрельским лужам в наряде придворной дамы французского короля не сильно побегаешь.

Дверь огромной кладовой открылась, разрывая в клочья густую тишину гардеробной и запуская шумных студенток. Тетя Клава, так некстати объявившаяся в своей вотчине, заставила Валентину срочно искать укрытие. Щебечущие о чем-то своем девушки в сопровождении чинно шагающей Клавдии Андреевны, прошли мимо королевы Марго, позорно сидящей на корточках в ворохе пыльных тюлей и органзы. В носу нещадно щекотало. Еле сдерживаясь, чтобы не выдать себя, Валя затаила дыхание и даже запечатала рот рукой. Лишь когда в отдалении загремел властный голос костюмерши, девушка позволила себе пикнуть — не чихнуть! — выбралась из-за стойки с висящей на плечиках одежды, и, вжав голову в плечи, прокралась к двери. Секунда — и Валя на воле!

— Витечка... Витечка... — мелко перебирая ножками и повторяя, как заклятие спасения, имя партнера по сцене и по жизни, Валентина лавировала в потоке спешащих по делам актеров Молодежного Театра, преодолевая расстояние от костюмерной до гримерки. — Только ты мне поможешь... Витечка... Витечка...

Когда узкий коридор резко вильнул право, а в лицо ударили прямые солнечные лучи, Валя замерла, на мгновенье ослепнув, нащупала кругляш дверной ручки и толкнула бедром дверь. Стоя на пороге и пытаясь отогнать солнечные блики, девушка уловила краем уха отголосок звонкого смеха и басовитое "Будешь наказана!". Такое знакомое и страстно-властное...

Просочиться в узкую щель не удалось — мешала тяжелая и пышная юбка платья. Но даже проникший в комнату шум коридора не заставил диалог прерваться. Впрочем, удивляться не стоило: увлекшись любовной игрой, пара знакомых Вале людей, предавались утехам, не обращая внимания на шум. За приоткрытой дверью в смежное помещение Валентина наблюдала, как сидящая на столе подруга, задрав подол платья и обхватив ногами мужчину, извивается под напором мужских ласк.

Вале бы стыдливо опустить взгляд и выйти, тихо прикрыв за собою дверь, но знакомое "Будешь наказана!" и не менее знакомая мужская голая задница, ритмично исполняющая поступательные движения, заставили прилить кровь к голове с такой силой, что заложило уши. Сердце, захлебнувшись, утонуло в раскаленной лаве. Рука, только что крепко держащая обрывки шнурка, как дополнительный фактор давления на жалость, расслабилась, роняя их на пол.

Наружу рвался крик, но грудь сдавило с такой силой, что не то чтобы крикнуть — сделать вдох было невозможно! Валентина кричала, но крика никто не слышал. Сердце разбилось, и по его осколкам топталась пара сильных ног, облаченные в театральные обноски. Витечка... Ее Витечка, свет в окошке детского дома, надежда и упование, светил голой задницей и по давно забытой Валей традиции отмечал премьеру банальным траханьем в гримерной.

Мозг, сведенный судорогой, наконец, избавился от оков и отдал приказ: ногам — идти, рукам — закрыть дверь, голове — не думать!

Весь обратный путь до костюмерной, Валя прошла, толкая перед собой виртуальную тележку переполненную грудой металлолома, изъеденного ржавчиной горя, воспоминаний и разбитых мечтаний. На девушку никто не обращал внимания. Актеры суетились, обслуживающий сцену персонал похабно шутил и по лошадиному ржал, режиссер истерил и громко отдавал распоряжения.

В гардеробной все так же пахло полынью — народным средством от вездесущей моли, и сладким ароматом ландышей.

— Что у тебя случилось, Потапенко? На тебе или лица нет, или с белилами переборщила.

Валя, услышав свою фамилию, подняла голову и пустым взглядом уставилась на стоящую на антресольном этаже Клавдию Андреевну. Заведующая складом нахмурилась, чуть склонившись вперед, прошлась по застывшей статуей Валентине опытным взглядом и, обнаружив несовершенство костюма, злобно процедила:

— Таки порвала!

Будь Валя в сознании, уже упала бы в обморок. Однако перенесенное потрясение, облачив девушку в скафандр безразличия, отсекло негатив нападки тети Клавы — Валентина поломанной куклой стояла и ждала, пока озлобленная костюмерша поправляла наряд и с нечеловеческой силой затягивала шнуровку корсета. Сунувшиеся было побалагурить с коллегой служители искусства, обнаружив мегеру, поспешили ретироваться, плавно прикрыв дверь примерочной.

— Все! — еще раз дернув за шнурок и прокрутив девушку, констатировала факт окончания экзекуции тетя Клава. — Потапенко! Очнись! У тебя премьера!

Слова влетели в Валины уши, добрались до сознания, но отскочив от него резиновыми мячиками, выскочили из головы. Взгляд лишь на мгновенье обрел осмысленность.

— Иду...

По задумке режиссера актеры главных ролей должны были отыграть мизансцену, объяснив зрителям философию постановки.

Стоя в кулисах слева от сцены, Валя пыталась вернуть себе благодушие. Страх опозориться перед публикой победил страх одиночества, затолкал обиду на предателя в кладовую замороженных активов, и заставил расправить плечи. Напротив, всего в нескольких метрах от девушки, стоял разодетый в пух и прах дворянин Витечка. Подмигнув и погладив себя по груди, расправляя несуществующие складки на одежде, он повернул голову в сторону разъезжающихся в стороны портьер, надел широкую улыбку и шагнул на сцену. Прожектор выхватил его высокую фигуру и повел вдоль ряда ламп, изображающих факельные огни.

Герой разговаривал с залом, а Валя представляла, как она следующей выйдет на сцену, начнет свой монолог, а сама будет гадать: играет ли Витя или, действительно, не знает, что растоптал девичье сердце?

Приготовившись выходить из кулис, Валентина занесла ногу, но вместо того, чтобы двинуться вперед, вдруг потеряла равновесие и начала падать назад. Сердце прыгнуло к горлу, когда некто крайне сильный, обхватив талию, потянул девушку вглубь сценических декораций. Шипя и хватаясь за ткань портьер, пытаясь нащупать нахальную руку, чтобы отцепиться, Валя пятилась назад, и все никак не могла избавиться от захвата. Ее тянуло и тянуло, бесконечно долго, непреодолимо затягивая в темноту закулисья. Руки хватали воздух, обвесы, бархат и бахрому, но ничто не помогало задержать падение.

В глаза ударил луч прожектора, ослепляя, как недавно сделало это закатное солнце, уши заложило, и Валя все-таки упала, по пути сшибла сложенную из чего-то колонну. Из-за танцующих перед глазами бликов, разобрать что-либо было невозможно. Падающие вслед за девушкой камни, шустро трамбовались, гулко ударяя друг друга и ту, что посмела нарушить их покой. Мир поспешно наполнился объемом: голоса, на которые Валя рассердилась, потому что их могли услышать и в зале, шептали, кричали, возмущались; боль в правой ладошке, которая обозначилась сразу, как только Валентина плюхнулась попой на землю; погребная сырость, забравшаяся под корсет; запах костра, разведенного в закулисье, несмотря на строгость соблюдения пожарной безопасности; сквозняк, запутавший выбившиеся из прически в процессе борьбы локоны...

— Вы — уроды! Какого... блин! — Валентина готова была порвать всех на мелкие лоскутки. У нее премьера! Постановка, на которую пришли посмотреть мэтры! — Кто?! Кто это сделал, уроды?! Завистники хреновы! — голос срывался, слезы душили не меньше тесного корсета, из-за которого, кстати, Валя не могла подняться самостоятельно. Перекатившись на живот и, с трудом подобрав подол платья, актриса, найдя точку опоры, поднялась и резко развернулась лицом к сцене.

В глаза вновь ударил свет, разделившись в этот раз на несколько ярких танцующих пятен. Контраст между темнотой кулис и ярким освещением сцены играл не на руку Вале. Голоса, слава Богу, стихли, давая надежду, что еще не все потеряно.

— Я с вами еще поквитаюсь! — злобно бросив неслышимое проклятье в сторону насмешников, Валя схватила ткань юбки и с первым шагом скривилась — руку она поранила столь сильно, что прошедший первый болевой шок оголил нервы, и боль вновь резанула ладонь. — Еще и платье испачкала! — хоть и не видя следа от крови, девушка заранее расстроилась.

Не позволяя себе раскиснуть еще больше, Валентина собрала широкую юбку в одну руку и решительно направилась на исходную точку. Зал, наверняка, уже волнуется в ожидании. Витечка... говно это на палочке, волнуется не меньше.

— Струхнул, наверное? — спросила королева Марго сама у себя и злобно оскалилась. Идти было трудно, постоянно мешали какие-то мешки и жгуты, приходилось лавировать между стоящими, как вкопанными, людьми. — С ума сошли — настоящие факелы?! Семен-батюшка вас живьем съест!

Глаза по пути к сцене постепенно привыкали к пляшущим огням и полумраку. Валя подняла раненую руку, чтобы рассмотреть рану:

— Японский городовой! — чуть запнувшись на очередной кочке, скривилась Валя. — Это ожог?!

Кожа на внутренней части правой кисти горела огнем. Неправильной формы пятно обезображивало руку, расстраивая и добавляя злости.

— Черт бы вас всех побрал! Куда вы меня затащили? — не находя входа в закулисье и вообще обнаруживая себя на свежем воздухе, Валентина крутилась на месте и, беспардонно расталкивая людей, металась из стороны в сторону. — Вы меня, что, успели вытащить из театра? Какой это павильон? Какой павильон?!

Уже не боясь докричаться до зала, Валя кидалась на молчаливых шутников, изображающих удивление, и пыталась выяснить, с какого перепугу ее доставили на съемочную площадку какой-то сраной средневековой саги?! Факелы, балахоны, ритуальные рисунки на лицах...

Мозг в стрессовой ситуации послушно подбрасывал рациональные решения: кто-то забрал у Вали парня, теперь пытается забрать главную роль; ее попытались утащить, не дав выйти на сцену, пытались оглушить, но неудачно, или удачно, но ненадолго — и вот теперь Валя, покалечив руку и потеряв самообладание, носится по съемочной площадке недалеко от театра, но никто не желает помочь и...

— Хотя бы включите свет, ироды! Стоп! Снято! — на просьбы и приказы никто не реагировал — кромешная тьма продолжала окружать, подступая так близко, что даже дороги было не разобрать.

Промучившись некоторое время, и поняв, что метания результата не приносят, Валя остановилась, в очередной раз болезненно скривилась, глядя на ожог и обломанные ногти, и тяжело вздохнув, замерла, опустив плечи.

— Все! — глядя в предполагаемую сторону размещения поломанного карьерного роста и коротко покачивая головой, сдалась девушка. — Все! Я проиграла! Теперь можно мне домой? Я замерзла...

Удивление и страх, до сих пор отражающиеся на лицах незнакомых людей, сменились удивлением и сочувствием, народ зашевелился, окружая Валентину жизнью и заботой. Ногам было холодно, но не мокро. Похоже, искусственное покрытие съемочной площадки, изображавшее лес и поляну, решили не увлажнять, избавив тем самым уборщиков от лишней работы, а босоногих актеров — от насморков.

Кто-то накинул на плечи Валентины свою куртку — сразу стало теплее. Кто-то подсунул глиняную кружку — явный реквизит — горячую и ароматную. Заложница обстоятельств тут же отхлебнула, чуть не обожглась, закашлялась...

— Ну, свет-то уже можно поярче сделать? — держа чашку на открытой ладони, возмутилась девушка. Раненную руку Валя старалась держать подальше от горячих предметов. — И дайте кто-нибудь "Пантенол" или другой какой-то жир. Блин, след останется...

— А это все... До рассвета еще далеко... — немного обиженно ответили из полумрака, ставя актрису в тупик.

— При чем здесь рассвет? Свет, говорю, включите! — Валентина все больше обнаруживая раздражение, повышала голос и отдавала приказы, которые никто не спешил исполнять. — И шутника сюда дайте — я ему руки пооткручиваю и сердце... вырву и съем!

Студенты или статисты, окружившие Валю, дружно ахнули и сделали шаг назад. Освещая друг друга слабым огнем факелов и переглядываясь, словно ища поддержки, каждый искал того, кто пойдет на корм властной дамы, появившейся из ниоткуда.

— А, может... — проблеял кто-то из задних рядов.

На голос обернулись рядом стоящие, кто-то возмутился:

— Он же ритуальный!

— Так ведь поломано уж все! Какой там, к дафтам, ритуал!

Валентина, пряча нос в чашке и вдыхая густой аромат травяного настоя, переводила подозрительный взгляд голубых кошачьих глаз с одного странно ругающегося человека на другого, пытаясь вычислить исполнителя заказа на ее профессиональное убийство. А те продолжали обмениваться взглядами и ожидать, кто же первый согласиться сделать то, что якобы и не разрешается?

— Ладно! Ладно! — Валя крикнула, останавливая все возрастающий галдеж. — Дайте мне фонарик и покажите куда идти!

Рассчитывая на то, что чувство вины заставит "убийцу" выдать себя, хоть взглядом, хоть жестом, девушка ястребом высматривала свою жертву, но тщетно — переглядывания и шепотки продолжались.

Зло прищурившись и окончательно взбесившись, Валентина швырнула в толпу кружку с горячим напитком:

— Козлы! — и ринулась в образовавшуюся прореху. Тот, кому достался кипяток из чашки, взвыл, хватаясь за обожженную руку, друзья тут же кинулись на помощь, запричитали, но ни один не осмелился оскорбить или хотя бы обвинить Валю. — Сговорились, да? Да и пожалуйста! Вините теперь только себя! Из-за вас я здесь, и из-за вас и пострадал этот... — скривившись от бессилия подобрать... выбрать из вороха оскорбительных прозвищ хоть одно, Валя ткнула пальцем в страдальца, проходя мимо и сбрасывая чужую куртку на землю.

Далеко от факельного шествия девушка отойти не успела — прямо по курсу, мельтеша между деревьями, загорелись и размножились новые огни, донесся гул голосов и лай собак.

— О, съемочная группа проснулась! — в очередной раз огрызнулась Валентина и осталась стоять, дожидаясь, когда новые персонажи донесут до нее фонари и, наконец, проведут до театра.

Ежась в ожидании и уже жалея, что избавилась от куртки, Валентина пару раз оглянулась на толпу — легче не стало. Теперь удивлением и состраданием даже не пахло — ее презирали и — о, Господи! — боялись. Плюнув ядом и шикнув, подражая змее, Валентина рассмеялась ожидаемой реакции — толпа отшатнулась в испуге.

Тем временем шум голосов приближался. Густо расставленные деревья-макеты, превращали свет электрических ламп в свет клубного стробоскопа.

— Кто додумался снимать лес в студии? Не могли поехать на природу? — казалось, Валентина готова была придираться ко всему, что по ее мнению лежало, стояло или говорило не так.

Свет разгорался все больше, первые люди вышли из-за деревьев, и замерли на расстоянии десятка шагов. Подсветка, которую принесли эти добрые самаритяне с собой, осветила край поляны. Валя подняла голову, чтобы увидеть, наконец, номер павильона, в который ее притащили исполнители заказного убийства, но вместо потолка и кронштейнов обнаружила темное ночное небо.

— Нихрена себе декорации! — одарила девушка сомнительным комплиментом декораторов. — Куча денег на ветер! А про компьютерную графику никто не слыхал?

Вале показалось... да куда там! Она была уверена, что подсвеченные молодой луной летящие по небу тучи — безумно затратная часть постановки, и затягивать потолок павильона голографией ночного неба — это самое идиотское решение продюсера.

Благополучно вернувшись на землю, девушка вопрошающе уставилась на застывших вдалеке людей.

— Ну, что, Гендальф? — крикнула Валентина через поляну белобородому старику в длинных серых одеждах. — Вы здесь за старшего? Скомандуйте, пожалуйста "Стоп! Снято!" и включите освещение!

Странным образом отразилось эхом возмущение девушки: оно не отбилось от сэндвич-панелей студии теннисным мячиком, а развеялось по ветру, спрятавшись за стволами искусственных деревьев. Или не искусственных?.. Нахмурившись и запрокинув голову, Валя повторила приказ:

— Свет! — и снова тот же эффект — крик растворился в ночном небе.

За время, потраченное девушкой на эксперименты со звуком, новоприбывшая толпа людей переместилась поближе, и теперь, после разговора с небом, Валя могла лицезреть седовласого старика в непосредственной близости. Бледное лицо, борода, рваными краями достающая чуть не до носков обуви, впалые скулы, одежда, висящая, словно на вешалке...

— Здравствуйте, вы здесь главный? — не забывая про эфемерную учтивость, начала тараторить Валя, после мгновенья пристального изучения внешности. — Ваши шутники притащили меня сюда, изваляли в грязи, обожгли мне руку и поломали жизнь! — каждое излияние сопровождалось демонстрацией пыли на платье, раны на руке. — Я прошу их включить свет, а они таращатся на меня, и делают вид, что не понимают или переводят стрелки... Какой это павильон?

Наблюдая, как новые слушатели, только что вышедшие из леса, начинают идти по протопанной дорожке — переглядываются непонимающе и шепчутся, девушка рассердилась не на шутку.

— Да, ну, что за цирк такой?! — Валя всплеснула руками, что давным-давно отучила себя делать. Но вот в моменты сильнейшего волнения старые привычки давали о себе знать. — Тут экспериментальное кино с участием умалишенных снимают? Господи...

Чуть не плача, Валентина в очередной раз подобрала платье, шикнула, потому что, забыв, больной рукой схватилась за парчу, и направилась к свету, надеясь, что там, откуда пришли люди, будет тепло и аптечка.

— Прошу вас, — путь преградил бородатый старец, заглянул в лицо Валентине. Говорил "Хоттабыч" сдавленно, словно камень лежал у него не на душе, а висел на шее. Тяжелый взгляд из-под обвисшей от старости кожи верхнего века, заставил остановиться и даже отойти назад. — Прошу вас... — еще тише произнес ряженный и, осмотрев Валю с ног до головы, перевел взгляд, вопросительно посмотрев за спину девушки.

Валя обернулась. За спиной стояли статисты.

— Ух, ты, черти! Тихие! — удивилась, испугавшись, девушка.

Один из тех, кто незаметно подкрался сзади, смотрел мимо Вали. Он-то и открыл первым рот:

— Мастер Омбус... это она...

Смесь страха и благоговенья, пропитав несколько слов, резанули слух и сердце Валентины. Словно вынесенный приговор...

— Откуда?

Валя повернулась на голос: хриплый, уставший, но странным образом показавший, обладатель его — важная персона, уважаемая.

— Из пустоты...

Девушке надоело крутиться на месте, оборачиваясь каждый раз к говорящему. Она сделала шаг в сторону, образовав таким образом треугольник с тупым углом. И чем дольше говорили ее собеседники тем более тупым и более слабым звеном чувствовала себя девушка.

— Костер?

— Не разжигали...

— Что еще?

— Руна Любви...

— Пропала?

— Камень чист...

Все шире раскрывались глаза Валентины, все больше жгло ладонь, и все больше возрастало желание сбежать из дурдома. Подальше от факелов, от бородатых стариков и сбежавших из психушки...

— О, Господи! — шальная мысль вдруг посетила голову Вали. Ей не просто не дали выйти на сцену! Ее, действительно, похитили, притащили в лес и хотят сжечь на ритуальном костре!

Голова соображала чуть медленнее ног. Позабыв про боль в руке, Валентина в который раз подобрала подол и стала пятиться... бочком-бочком... туда, где было еще свободное пространство, где круг людей еще не сомкнулся.

Главные действующие лица не обращали пока на нее внимания, но Валя не обольщалась. Выиграть хоть немного времени... Избавиться от нижних юбок...

— Явь-Дарительница! — громом разнеслось над головами, заставив Валю подпрыгнуть от неожиданности. Стоило первым откликам эха затихнуть, как все стоящие только что кругом люди, упали на одно колено и опустили головы. Вокруг воцарилась тишина, разбиваемая монотонной песней сверчка и далеким уханьем совы.

Испугавшись пуще прежнего и решив, что, вот оно — конец, сейчас будут вязать и на костер, — Валя сорвалась с места. Забыв о нижних юбках и не тратя силы на крики о помощи, она неслась сквозь лес, судорожно соображая, как ей убежать от огромной толпы? Как спрятаться? Где? А рассвет не скоро... И ветки под ногами хрустят... Так сочно...

Чувство, схожее с тем, что недавно пережила девушка, наблюдая процесс совокупления бывшего парня с бывшей же подругой, ворвалось в сознание, смешалось с паникой и зажгло нестерпимое желание жить.

Валя бежала. Лес не кончался. За спиной раздавались крики. Голоса приближались. Преследователи нагоняли. А затем все вдруг стихло.

Не размениваясь на мелочи, Валя представила себе самое страшное — погоня превратилась в охоту. Ее больше не преследовали, потому что окружали!

Споткнувшись в очередной раз, и чуть не подвернув ногу, девушка неудачно сменила вектор движения и врезалась в дерево. Из легких враз выбило воздух, а из глаз посыпались искры.

— Все... все... — пытаясь восстановить дыхание и сползая по стволу дерева-предателя, Валя судорожно ощупывала себя в поисках предмета, могущего взять на себя роль оборонительного оружия — ничего. Только шпильки в высокой прическе. — Все...

Еще не смирившись, но уже приняв решение — без боя не сдаваться — девушка затаила дыхание, потому что седобородое привидение плавно маневрируя между деревьями, приближалось к Валентине. Вжавшись спиной в шершавую кору, и еще раз оглянувшись, в надежде на спасительное укрытие, королева Марго ужаснулась еще больше — привидение привело с собой друзей!

— Явь-Дарительница... — просяще обратилось видение, когда подплыло и остановилось на некотором расстоянии. — Мы не сделаем вам ничего плохого...

— Все так говорят, — зло буркнула Валя, затравленно оглядываясь. Духи, что виднелись сквозь ветки кустов, стали терять очертания и сизым дымком стали стекаться к одному месту — к старику, все еще висящему перед девушкой. В носу защекотало, как совсем недавно в костюмерной у тети Клавы. В голове мгновенно восстал образ злющей хранительницы нарядов, буравящей взглядом крышку хрустального гроба. — В этом платье меня и похоронят, — призналась небу Валентина, коротко вздохнула и снова перевела взгляд на старика — он больше не парил над землей и выглядел вполне себе материально.

Ветер еле заметно шевелил длинную бороду, глаза все так же устало рассматривали незваную гостью. Старик начал оседать, но не от усталости, а так, словно он — йог, пожелавший уйти в астрал прямо здесь и сейчас. Привидение село прямо на землю, не обращая внимания ни на мусор, ни на ветер.

— Вы — Дарительница... — густо, словно стекающий по ложке мед, прозвучало признание. Или приговор.

— Возможно, — не спешила отрицать Валя, — но от этого вкуснее я не стану!

Сомнение, на мгновенье отразившееся во взгляде старика, сменилось веселостью.

— Богиня во плоти... но без памяти... — прошелестело и донеслось до слуха девушки.

— Вот уж нет! — поспешила исправить собеседника осмелевшая Валя. — Но за "богиню" — спасибо.

Надеясь, что разыгрывая дурочку и предприняв попытку убедить сумасшедших, что она — простой человек — никакая не богиня — ей удастся избежать жертвенного костра. Или какого там? Ритуального?

Старик, вместо того, чтобы спорить, плавно опустился на землю. Валя напряглась, уперлась руками в корни, попыталась приподняться...

— Прошу вас, — снова попросил старик.

Валя села. Глаза, уже привыкшие к темноте, вдруг обнаружили, что тучи над головой рассеялись, небо озарилось густой россыпью звезд. Такой красоты Валя еще не видала...

— Вы — Явь-Дарительница, — вновь повторил старец, медленно подняв руку и толкнув воздух кончиками сложенных вместе пальцев. В лицо Вали тут же ударила легкая воздушная волна, и девушка чихнула.

— Пчхи!

— Здрави! — выпалил старик и защелкал пальцами.

От неожиданности Валя даже спасибо не сказала. Странный старик. Странный лес. Странное все!

— А можно мне домой? — решила подойти с другой стороны девушка. — Холодно тут... да и поздно... для девушки... в лесу... гулять... за грибами-ягодами...

К дурной привычке всплескивать руками прибавилась еще одна — много говорить. Волнение сказывалось...

— Можно, — медленно кивнул седовласый, умудряясь в одно слово впихнуть мульти-значимость.

— Можно-но... — чуть вопросительно, но больше — утверждающе подхватила Валя.

— Вы — Явь-Дарительница, — тихо, но торжественно повторил старик.

Валентина закатила глаза:

— Вы, как мантру это повторяете! Явь-Дарительница, Явь-Дарительница... Вот, хотите, я вам заколку подарю?! Этого достаточно? Или еще что-то подарить? Сережки...

В сердце кольнуло — подарок от любимого... Долгожитель не заметил замешательства, просто склонил немного голову к плечу и чудовищным образом стал походить на белоснежного какаду.

— Ну, как, откуплюсь от вас сережками? — с нажимом спросила девушка.

Сидящий на коленях старец расправил плечи, надел личину участия и заговорил, наконец, внятно:

— Вы — наша гостья, вы — как подарок свыше, наше спасение. Вы не помните своего прошлого, потому что прошли врата Яви... Но мы поможем вам... а вы — нам... Мы — друзья.

Валя зажмурилась и с силой сжала зубы. Похоже, кушать ее не собирались, но и отпускать тоже.

— Я вам помогу и смогу вернуться домой? — размежевывая веки и наблюдая, как лес начал оживать, наполняясь тенями, Валентина просканировала пространство и вновь устремила взгляд на гибкого страца-привидение.

Старик медленно кивнул.

— Хорошо, но по мере своих сил. Где мы? Сейчас... Я имею в виду, что это за место? Далеко ли до города?

— Камерат Млека. Близ города Шенник, на землях волхва Омбуса. — По мере оглашения географических названий на первый план сцены вышел мужчина. В руках держал посох, вершина которого медленно разгоралась, освещая пространство.

— Очень приятно, — кивнула Валя, про себя отмечая и хитрость, на которую пошли преследователи — они погасили факелы и все-таки окружили девушку, и щадящий режим переносных ламп. Хотя... излишества с рукоятью этих мобильных светильников... Сама бы Валя ни за что на свете не стала бы таскать за собой полноценный торшер! — Вал-ля-уа... — вовремя спохватившись, пропела девушка, растягивая гласные и на ходу изменяя имя, — Валуа Маргарита. Маргарита Валуа.

Уже поднявшись и переступая с ноги на ногу в попытке найти ровное место в корнях дерева, Валентина отметила увеличившееся количество статистов. Или как теперь их называть? Сектантов? И что за город такой — Шенник? В какую глушь Валю занесло? Занесли...

Небо на горизонте все больше светлело — близился рассвет.

Поднялся и старик. Почтенно склонился и, выпрямившись во весь рост, вновь разродился речью:

— Явь-Дарительница остается!

Лес взорвался победными криками: люди ликовали, бросались друг на друга, расцеловывая в обе щеки, прыгая и хлопая в ладоши, кто-то достал фляжки и тут же, не отходя от кассы, отметил прибытие мифической Дарительницы. Валя же от нежданной популярности и страха втянула голову в плечи, и подобно черепахе, взирала на происходящее из-под насупленных бровей. Кто-то заботливый вновь набросил на плечи нагретую чужим человеческим теплом куртку, старец в приглашающем жесте указал направление пути, огни торшеров стали тускнеть, заставляя девушку обратить на себя вновь внимание и задаться вопросом — а сколько ж батареек должно питать такой посох?

С людьми проснулись и первые птицы, с крон деревьев стали сыпаться листья, побеспокоенные шустрыми зверьками, под ногами захрустели ветки, больше не нагоняя страха. Мир оживал, наполняясь звуками, красками и запахами.

Процессия шла недолго. Строго на юг, оставляя восходящее солнце слева от себя. Небо, светлея, открывало взору все большее пространство. Деревья, как изначально казалось, росли вовсе не слишком густо, кустарников и того было "раз-два и обчелся".

— Странный у вас лес, — заметила Валентина, шествуя рядом с мужчиной, что единственный вызвался помочь девушке в ее географическом определении, — окультуренный какой-то.

Прижимая раненную руку к груди и поддерживая другой сползающую с плеч куртку, Валя путалась в подоле, но упрямо шла за седовласым стариком. Мужчина промолчал, но взглядом окинул пространство.

— Камерат... — позвала Валя. — Эй, Камерат! — и протянула руку к провожатому, пытаясь обратить на себя внимание.

— Я не Камерат, — наконец, обернувшись к Вале, насуплено сообщил мужчина. А затем сообразив что-то, просветлел лицом, даже улыбнулся: — Я Свадэк. А "камератом" называется отдельная область нашего королевства.

Валентина, не скрывая удивления, ужаснулась очередной своей догадке, комично заломив брови: "Королество"? Они, что, толкиенисты?!"

— Каверно существует много-много лет, — глядя куда-то вдаль, задумчиво продолжил Свадэк. Как он умудрялся идти, задрав голову, и при этом ни разу не споткнуться, оставалось для гостьи загадкой. К рассказчику подтянулись другие слушатели из числа поклонников сказок, и пооткрывав рты, слушали Свадэка. Вот кто-кто, а эти постоянно спотыкались о коряги и кочки. — Мы — хранители светлой магии. Последний оплот верующих в Двуединую Богиню Света...

— О, нет! Хватит, пожалуйста! — взмолилась Валентина, поднимая больную руку в предупреждающем жесте. Куртка, не удержавшись, сползла с плеч, но была поймана на полпути.

Ошарашено глядя на выставленную вперед ладошку, Свадэк затормозил и даже слегка присел, придавленный увиденным:

— Ох, Руна Любви! — прозвучало для Вали, как ругательство, но оттого не менее важным стало обнаруженное для провожатого: он перевел осоловелый взгляд на остановившегося впереди старца и замер с открытым ртом.

Омбус, все это время шедший пускай не первым в процессии, но явно — главным, и молчаливым, обернулся медленно, посмотрел на Свадэка, затем перевел взгляд на Валю. В прикрытых тяжелыми веками глазах прочитать что-либо было невозможным, а бесстрастное выражение лица навевало мысль о полном отсутствии жизни в старце. Валя так не умела — по ее мимике можно было изучить абсолютно всю гамму чувств и эмоций, прочитать, как открытую книгу. Хотя, и врать Валентина умела искусно.

Тем временем время бежало, а люди стояли, уставившись на протянутую руку девушки. Гостья не спешила нарушить тишину. Зато решила сама в очередной раз убедиться, что все вокруг — сумасшедшие и никакая она — не Явь-Богиня: поднеся ладошку к глазам, нахмурилась, выпятила нижнюю губу...

— Это чего такое? — на коже, где совсем недавно было место ожога, красовалась татуировка в форме непонятной загогулины. — Чё за хрень?

Подняв взгляд на подошедшего Омбуса, позволила завладеть своей ладошкой и молча ждала ответов.

— Явь-Дарительница проявила сокрытое, — чувствовалось, что лимит сил на сегодня старик уже исчерпал, но продолжал выдавливать слова с сипом, полушепотом...

Валя вскинула брови, закатив глаза:

— Королевство абсурда...

Омбус не обратил внимания на сарказм, вместе с тем, похоже, решал новую задачу — его глаза бегали, взгляд выискивал что-то в лицах сопровождающих шествие.

Внезапно взор застыл — Омбус смотрел в одну точку, затем медленным кивком подозвал кого-то. Валя расслышала шум шагов и вскоре в поле зрения появилась хмурая, насупленная девушка, встала напротив старца и покорно опустила голову.

Омбус отпустил руку Вали и жестом предложил гостье дотронуться до подошедшей девушки.

— Зачем? — тут же возмутилась Валентина, пряча ладонь с тату под куртку. — Она явно меня не жалует!

На помощь Омбусу пришел Свадэк:

— Маргарита, прошу вас, дотроньтесь до нее.

Все еще хмуря брови и не доверяя ни одному сумасшедшему из окружающей толпы, Валя осторожно выпростала руку, а затем одним пальцем ткнула в плечо насупленной девушки, и тут же отдернула руку.

— Ну, все! Ничего не происходит! — провозгласила Валентина. — Идем дальше! — и сделала шаг, но Свадэк вновь преградил путь.

— Не так, Маргарита Валуа, — предупредил мужчина и показал: — Надо дотронуться всей ладонью до кожи...

От взгляда гостьи не ускользнуло изменение в девушке: стоило Свадэку взять молодую особу за руку, как ее щеки тут же вспыхнули, она сверкнула глазами и сжалась в пружину.

— Ага, понятно, — бодро отреагировала Валя, — я дотронусь и мы, может, пойдем? — Продолжая щебетать, королева Марго взяла барышню за запястье и уставилась на Свадэка: — Достаточно?

Ответом виновницу торжества не удостоили: все, как завороженные смотрели на ту, чья рука покоилась в ладошке Вали. Почувствовав движение, Валентина сместила фокусировку внимания, повернула голову и тоже слегка удивилась — перед ней стояла девушка, но на коленях и с многократным щенячьим восторгом во взгляде. Еще чуть-чуть — и завиляет хвостом.

Валентина отшатнулась и разорвала физический контакт. Еще некоторое время никто не шевелился. Валентина внутренне уже была готова бросаться и поднимать смешную поклонницу с колен, однако что-то держало ее на месте. Продолжая стоять на расстоянии, гостья заглядывала в глаза девушки. Взгляд последней стал меняться: пропал восторг, на лице отразилось спокойствие, умиротворение, затем снова нахмурился лоб...

— С вашего позволения, — Свадэк нарушил тишину, сдвинул пространство, — можно вашу руку, Моргарита?

— Марго, — на автомате исправила Валентина, но руку протянула.

Сцепив пальцы в замок, помощник Омбуса и "Явь-Дарительница" стояли друг напротив друга и смотрели в глаза. Ровно до тех пор, как взгляд Свадэка, слегка подернувшись дымкой, сместился на губы Валентины, а дыхание участилось. Мужчина пошатнулся, сделал шаг, чтобы устоять, но вдруг оказался на шаг ближе к девушке...

Что могло случиться дальше, Валя представляла, поэтому дернув руку, разорвала сцепку и отпрыгнула от мужчины.

— Ух! — выпустив пар, Валя оглянулась. — Хорошие у вас актеры! Зачетно! — гостья решила похвалить всех: — И преданность отлично отыграна, и у тебя, Свадэк, получилось завести даже меня. М-да-а... Не пора ли в путь?

Впервые за все время короткого знакомства Омбус изобразил жизнь — он удовлетворенно хмыкнул. Чем несказанно удивил Валентину. Но все же, развернулся и двинулся в направлении выхода из леса. Деревья не редели, но было видно, что скоро-скоро лесополоса закончится.

Валя шла и задавалась вопросом — что за цирк? Зачем эти концерты устраивают? Пытаясь оттереть краску с руки, никак не могла понять, каким образом ожог так быстро сошел? Когда она успела обзавестись татуировкой, да еще и такой непонятной? Скорее б уже добраться до цивилизации, исполнить то, что пообещала и вернуться в театр.

— Тетя Клава меня прибьет!

Лес, действительно, скоро закончился. Молчаливые люди, выйдя из-за деревьев, выстроились вдоль тропы, ведущей резко вниз. У ног Валентины разлеглась низина с большим озером у одного края колодца и с широкими посевными площадями у другого. На берегу водоема обнаружились руины, зато все остальные постройки отличались аккуратностью и выглядели крайне ухоженными.

— Богато живете! — отметила вслух девушка, отдав тем самым команду на спуск.

Больше никто не ждал — статисты стали обгонять старца, спеша вниз по тропе. Вале пришлось тащиться со скоростью черепахи. Быстрому передвижению по пересеченной местности не способствовали ни туфли на невысоком каблуке, ни объемные юбки.

Через четверть часа Валю ждал отдых. По пути через деревню девушка еще раз убедилась — живут богато: у каждого хозяина и огород, и скотина, и дети в каждом доме, ухоженные дворы, чистые одежды, сытые взгляды. Самих детей на улице еще не было — рано, только солнце встало, зато пеленки и детские одежки, развешанные по веревкам, верно указывали — дети есть. Заботливые хозяйки уже выходили из домов, на ходу повязывая платки и зевая. И застывали с открытыми ртами, глядя на шествующую по улице королеву Марго. Еще бы! Подобные наряды в такой маленькой деревеньке разве что на картинках и увидишь...

— Стоп! — одернула сама себя Валя. — Какие такие деревеньки? Нарядов не видели... Интернет отключили что ли?

Остановилась Валентина, застряли на дороге и другие люди.

— Вы что-то ищите? — решил уточнить Свадэк, подходя поближе к крутящей во все стороны головой гостье.

— Ищу, — кивнула Валя, продолжая вертеться. — У вас тут связи нет?

— Какой связи? — заломив бровь, мужчина попытался попасть в поле зрения Валентины.

— Мобильной, конечно, — возмутилась девушка больше заданному вопросу, чем отсутствию вышек.

— Такой нет, — удрученно ответил Свадэк, опустив голову и искоса взглянув на Омбуса, — возможно, вас другая связь устроит?

Надежду в голосе Валя уловила четко, поэтому и обернулась мгновенно к мужчине.

— Вы позволите мне позвонить? — все еще с долей недоверия, уточнила девушка.

— П-позвонить... — у Свадэка задергался глаз.

— Связаться с цивилизацией, — с напором и верой переспросила гостья.

— С цив... цив... — нервный тик мужчины перерос в заикание.

Валя восприняла это, как плохой знак, и поспешила свернуть с опасной тропинки:

— Ладно, разберемся! — улыбнулась и дружески похлопала собеседника по плечу — тот дернулся.

Реакция Свадэка не понравилась Вале еще больше. Мало того, что испугался просьбы связаться с цивилизацией, так еще и на контакт идти боится. Думает, привязываться к жертве не надо?

Омбус жестом пригласил следовать дальше. Пришлось согласиться. Что еще остается делать, если ты одета по моде королевского двора семнадцатого века? Сначала — переодеться, потом — бежать...

Сомнения не просто закрадывались в голову, они давили грузом. Как убежать от толпы? Мало того, что следят, так и окружить, загнать в ловушку им — раз плюнуть...

Нужен план! И Валентина не собиралась сдаваться без боя!

Девушку привели в дом: цокольный этаж из камня, первый и второй — из дерева, высокое крыльцо, резные островерхие оконца. Первым на крыльцо поднялся Омбус, задержался, нарисовал круг у сердца и резким движением перечеркнул его, затем только вошел в открытую двустворчатую дверь. Вале была видна лишь спина старца. Однако, его задержка на пороге и странные движения рук Свадэка и других людей, уверили девушку — она в секте!

— Блин! — ругнувшись себе под нос и отказавшись подчиняться общим правилам, Валя просто вошла в дом.

Высокий потолок, паркет на полу, несчетное количество полочек и фигурок на них... А в дальнем от входа углу — глобус и две богини в протянутыми к шару руками: одна протягивает, даруя, другая — накрывает ладонями.

— Дарительница, — почтенно склонившись перед левой статуей, и придерживая рукой бороду, Омбус удивил Валентину проявленной гибкостью. — Хранительница, — и снова глубокий поклон. — Явь-Дарительница, — теперь поклона удостоилась Валя, и удостоверилась — ее принимают за воплощение одной из богинь.

— Если вы не будете предавать меня священному огню или воде, — не раскрывая рта, проговорила девушка, обращаясь к старцу, — или еще там чему-нибудь, я готова сыграть роль и отвалить к чертовой бабушке!

— О! — встрепенулся старик, в очередной раз шокировав Валю, восстав из мертвых. — Наша пра-пра-мать... — Омбус замялся, никак не мог подобрать слова, соответствующие состоянию, в котором должна пребывать святая бабушка воплощенной Богини.

— Я ей все расскажу! — пригрозила пальчиком девушка, обретая уверенность в своем мнимом могуществе.

Омбус проникся. Прикрыл глаза, втянул носом воздух...

— Все устали... Свадэк...

Помощник тут же очутился рядом, отдал приказ и двое молодых людей, подхватив Омбуса под руки, со скоростью света понесли на второй этаж по одной из лестниц. Вале же предложили подняться по противоположной стороне.

— Мы дадим вам более удобную одежду, Маргарита Валуа, — декларировал Свадэк, держась на пионерском расстоянии от девушки и страхуя ее на крутой лестнице.

— И еду дайте, пожалуйста, — вклинилась девушка, оборачиваясь на провожатого.

— И горячую воду, если пожелаете.

— А натурального кофе у вас что ли нет? — расстроилась Валентина, думая, что горячая вода предназначена для питья. Вопросом же своим смутила мужчину.

— Кофе нет, — дернув скулой, ответил Свадэк и обернулся к помощникам, отдавая немой приказ — узнать и найти странный "натуральный кофе".

— Тогда лучше чай, — ступая на последнюю ступень, Валентине показалось, что за спиной раздался облегченный вздох. Махнув рукой на догадки и пропуская провожатого вперед, девушка удовлетворенно кивала — ей нравились и ковровые дорожки, и кованные стилизованные под подсвечники настенные бра. — Свадэк, — дождавшись, когда перед ней откроется дверь, а остальные конвоиры исчезнут, Валентина решила начать с простого: — а тот посох, что вы ночью держали, он сколько жрет энергии?

Мужчина замер на пороге, глядя, как осматривает свое временное пристанище Явь-Дарительница, и в очередной раз, устыдившись собственного невежества, переспросил:

— Жрет энергии?

— Ну, да, — бросая чужую куртку на пуфик у кровати, Валя обернулась, повела плечом, так, чтобы затянутая в тиски корсета грудь обозначила свой объем, — сколько ему нужно батареек и надолго ли хватает?

План был до банальности прост — одного из охранников следовало приворожить и затем использовать для побега.

Взгляд мужчины заметался. Свадэк пытался смотреть куда угодно, лишь бы не на прелести воплощенной Богини.

— Батареек нет, — выдавил мужчина и сделал шаг назад, хватаясь за кованое кольцо стилизованной ручки. — Сейчас пришлю вам девушек...

— Они помогут мне раздеться? — томно вопрошая, Валя отвернулась от мужчины и, подняв руки, принялась вытаскивать из прически шпильки — тяжелые волосы, освобождаясь, падали сверкающими прядями на шею и спину.

Ответа не последовало. Валя услышала лишь шумный выдох и гулко ударившуюся об косяк дверь — в комнате стало тихо.

Не теряя времени, девушка ринулась к окну. Комната представляла собой прямоугольник, обставленный совсем не по фен-шую: двуспальная кровать под балдахином прямо напротив двери, два огромных стрельчатых окна по обе стороны от кровати, ширма, закрывающая один из углов, зеркало, повернутое лицом к кровати и такое же — на противоположной стене...

Умудряясь отмечать несуразные детали, Валя аргументировано отметала неудачные планы побега: окна второго этажа, хоть и выходили во двор, находились слишком высоко от земли, а крыша подсобного помещения или второго выхода — слишком хлипкая. Да и из двора был лишь один выход — планировка дома представляла собой незавершенный прямоугольник с разрывом в одной стене. И тот — лишь высокая арка.

— Хрен сбежишь! — почесав в затылке, Валентина вернулась к экскурсии по комнате.

На стене слева от двери обнаружили часы. С двадцатью пятью делениями!

— Мечтала? — спросила сама у себя девушка. — Получите! Двадцать пять часов в сутках! Круто! Можно поспать на час больше!

Часы не издавали ни звука, хоть Валя и видела — стрелки двигаются.

Маленький перекидной календарь обнаружился на высоком комоде — двенадцать месяцев в году, но каждый — по 45 дней.

Дернув в удивлении бровью, Валя перешла к следующему экспонату — деревянные фигурки все тех же богинь, только теперь вместо оберегаемого земного шарика — младенец, сидящий на коленках, а в руках второй богини — меч. Лица, к сожалению, мастер не одарил деталями, поэтому рассмотреть схожесть с собственными чертами Вале не удалось.

В дверь постучали и без приглашения открыли и вошли. Две девушки. Одна с одеждой, вторая с подносом. Обе без стеснения прошли в комнату, оставили принадлежности и, развернувшись к двери, замерли на мгновенье, обнаружив Валентину. Очертив круг у сердца и перечеркнув его, словно пронзили стрелой, девушки, изображая спокойствие, поклонились в пояс.

— Да-а, — протянула Валентина, озадачивая служанок, — ну, типа, благословляю...

И изобразила жест фокусника, бросающего в зрителей невидимые брызги — та-дам!

Девушки, увидев на ладони татуировку, просияли лицами, и ринулись на выход, чуть не вприпрыжку. Пришлось их тормозить — с тяжелыми юбками Вале самой не справиться.

Облачившись в скромное одеяние и обнаружив приятную эластичность верхней рубашки, Валентина встала перед зеркалом.

— Ну, не трикотаж, но нормально, — пережевывая хрустящую корочку лукового хлеба, гостья крутилась перед зеркалом и хмыкала: боковой разрез на длинной прямой юбке цвета кофе с молоком бесстыдно оголял стройную ножку до самого основания бедра, и если бы не короткий подъюбник, были бы видны стринги; простая кофточка белого цвета с завязками на вороте до жути походила на нательное белье, но отлично скрывала детали округлой груди. Ни пояса, ни украшений на шею никто не выдал.

Невоспитанно ковырнув ногтем в зубах — а кого стесняться? — Валентина принялась за сытный завтрак. За окном раздались голоса. Пустой доселе двор ожил: загремели цепи или ведра, послышался визг свиньи, плеск выливаемой воды.

Сидя в кресле и вытянув ноги, Валентина потягивала пахучий напиток. В животе от него становилось легко, казалось, что можно еще впихнуть вот этой вкусной тушеной капусты или вон того мраморного мяса.

Допив и отставив чашку, Валя раскинула руки, откинула голову на спинку и, пообещав, что сейчас же отправиться в постель, мгновенно уснула.

Глава 2. В которой Валентине рассказывают о пророчестве, появляется проводник и уходит старец.

Спала Валентина беспокойно. Слишком много выпало на ее долю. Однако, воспитанница детского дома, натерпевшись в детстве и в юности, повидав много горя, нашла покой даже попав в руки к сектантам. Надежда, говорят, умирает последней. Валентина считала — это от недоедания и недосыпания. Питалась бы нормально, глядишь, и не откинула бы копыта.

Сейчас Валя находилась не в худшем положении — ее кормили, поили, спать уложили... Ой, уложили?

Поерзав немного и обнаружив себя не в кресле, а на мягкой постели, Валентина перекатилась на живот, объяла как можно большее шелковое пространство, и попыталась приоткрыть один глаз.

Разговоры в ее комнате спать не мешали. В детдоме и стоя спать научили. Возмутил сам факт присутствия кого-то постороннего в личных покоях.

Попытки возмутиться, как и отогнать дрему, успеха не возымели. Зато закралось подозрение, что гостью опоили.

"Да и ладно! Чего уж терять? Карьера не состоялась, жених упорхнул, жизнь поломалась... Да хоть и сожгут меня — всем станет легче..."

Но упрямый здравый смысл не желал поддаваться унынию — навострил Валино ухо и стал прислушиваться.

— Она не спит, друзья мои, — констатировал один мужской голос. Бодрый, приятный, заметьте, с загадочным понижением тона в финалах враз, — она грезит.

"Эх, таким бы тембром озвучивать пикантные сцены..."

— Это помешает? — уже знакомый сдавленный старостью голос уточнил у незнакомца.

— Это, товарищи, крайне интересно...

Не менее интересно стало и Валентине. Лежа на животе и утопая в мягкой перине левой частью лица, девушка заставила правую бровь взметнуться, как ей показалось, вверх, но глаз так и не открылся. Как ни старалась Валя, веко не спешило подниматься вслед за бровью.

— Следует, кроме всего прочего, не допускать контакта с Руной, — решительно отдал приказ неизвестный. Голос звучал красиво, но вроде как двоился. Валя представила себе чуть заросшего бородой высоколобого профессора интимных наук, читающего лекции в небольшой шарик микрофона — отсюда и дублирование звука: как в первых рядах, слышишь и лектора, и его же голос из динамиков. — Я не уверен в ее силе наверняка.

— Сокрыть? — уточнил Омбус.

— Как минимум — замотать, — Валентина уже заочно влюбилась в обладателя чарующего голоса и уже через пару предложений вела мужчину под венец. — Дафтам, к нашему великому сожалению, уже доложили...

Сдавленный выдох обозначил еще одного присутствующего в комнате. Валентина не видела, не имела сил повернуться, поэтому оставалось полагаться лишь на слух. Сразу возник вопрос — отчего военное собрание решили провести в ее комнате? Это что, какой-то стратегический ход? Если хотят услышать ее мнение, какого тогда было опаивать? А если не хотят мнения, зачем тогда трындят в ее присутствии? Или знают, что она слышит все?

— У нас, коллеги, мало времени, — огорчил голос из микрофона. — Как ее зовут, знает кто?

— Маргарита Валуа, — ответил старик.

— Марго, — одновременно с Омбусом отметил Свадэк.

— Она не спит, друзья мои, — повторился незнакомец.

Воздух пришел в движение. Валентина почувствовала, как дернулась кровать, кто-то уперся рукой у ее головы, склонился и прислушался к дыханию. В носу защекотало от кислого запаха пива, решительно захотелось отпихнуть исследователя, но то ли сил не хватило, то ли воли, то ли, действительно, Валя спала — девушка не шевельнулась.

— Дыхание ровное — спит, — констатировал Свадэк и покинул ложе, чем немало удивил объект наблюдения. Как она может дышать ровно в таком перегаре?!

— Я буду ждать, господа, — донеслось до Валентины. Но столько колкого прагматизма было в этом обещании, что бежать сломя голову на зов мгновенно перехотелось.

— Мастер Вэрслан, — остановил прощание Омбус, — а как же время? У нас мало времени...

Пауза затянулась.

— Один день прошел, мастер Омбус. Осталось двадцать... — все, кто был в комнате, дружно кивнули. Все, кроме Валентины. — Значит, надо идти самой короткой дорогой... Не иначе...

— Через Живой Лес?! — Свадэк был растерян больше всех. И напуган не меньше.

— А как еще, друг мой любезный? У нас полмесяца на все про все...

Ища поддержки у седого мастера, Свадэк состроил жалобную мордаху, поджал губу. Оценив помощника беглым взглядом, старец повернулся к зеркалу, чтобы узреть немой ответ на лице своего собеседника.

— Это не танцующий по лезвию ножа, однозначно! — покачав головой и подперев рукой подбородок, вынес вердикт младший мастер. — Я был неуверен, но... — в комнате вновь воцарилась тишина. Мастер Вэрслан отошел от зеркала, пропадая в мутной дымке, но уже через миг вернулся: — Оврэк Бэш... Только он может успеть...

Зеркало вновь обрело кристальную прозрачность, по привычке отображая убранство комнаты. Мастер Омбус самостоятельно дошел до кресла и упал в него мешком. Валентине показалось, что она услышала перестук костяшек.

— Ее подготовить следует...

— К дороге через Живой лес?! — снова возмутился Свадэк, полностью разрушая образ мудрого и спокойного помощника мастера Светлой Магии. — К такому не подготовишься...

— Достаточно... — устало перебил старец. — Оврэк Бэш скоро появится. Он научит... Она спит... — нахмурившись собственным мыслям, Омбус повернул голову к неаккуратно лежащей на постели девушке. — Пускай спит...

Ровно этого и ждала Валентина. Стоило старику просипеть "Пускай спит", как сон улетучился. Девушка зевнула, сладко потянулась и открыла, наконец, глаза.

— Так! — сев в кровати и ответив кивком на приветливую улыбку Свадэка, Валя повернулась всем телом к старцу. Дневной свет полуденного солнца освещал лишь одну половину лица Омбуса. Вторая оставалась в тени и навевала мысли о пустоте. — Что я должна сделать, чтобы получить билет домой?

Потирая руки, Валентина приготовилась слушать.

Омбус кинул взгляд, острый, как копье, в Свадэка, и тот испарился.

— Вам необходимо добраться до княжества Акер, на восточную его границу, во владения мастера Вэрслана Блазко.

— Это кто еще такой? — встряла девушка. Старик говорил слишком медленно, а молодая кровь в жилах кипела. С одной стороны — хотелось поскорее избавиться от сумасшедших сектантов, с другой — Валя никогда еще не принимала участие в ролевых играх. Нет, игра на сцене не считается!

— Мастер-хранитель знаний, величайший из бывших когда-либо, мощнейший по силе волшебник земель Светлой Магии.

— Хм, — недоверчиво прищурилась Валя, — величайший, богатейший, мощнейший... Ему корона не давит?

— Короны у нас служители магии не носят, — на удивление спокойно отреагировал на сарказм девушки старый мастер.— Вэрсан Блазко — единственный, кто поможет вам выполнить миссию и возвратиться домой.

— Отлично! — в очередной раз хлопнув в ладоши и потерев их друг об друга, Валентина поерзала на постели, сбивая покрывало в кучу. — Далеко до него?

— Двадцать дней ходу...

— Чего?! — брови вновь изогнулись по невообразимой кривой. — Какие двадцать дней?! С ума сошли?! Я понимаю, что меня там дома уже ничего хорошего не ждет! Но у меня с собой ни денег, ни одежды... Я где жить буду, меня кто кормить будет? Я не хочу снова посуду мыть! Отмыла своё! Хватит! И "ходу".. Что значит — ходу? Пешком, что ли?!

Валентина встретилась взглядом с Омбусом и только теперь поняла, в чем неправильность черт лица старика — у того не было бровей. Нечем было махать — отсюда и бесстрастность на лице!

— Дорога через Живой Лес возможна и верхом. Только, — снова одно "но" слизало озарение с лица Вали, как корова языком. — Только Оврэк Бэш ходит пешком и плывет...

— А Бэш этот зачем мне? Мы не со Свадэком поедем?

Омбус прикрыл глаза и отрицательно качнул головой. Не осуждающе, а просто констатируя факт. Валя устало потерла глаза. Помычала в сложенные лодочкой ладошки.

— На машине никак? Только через лес?

Вместо ответа старик провел рукой над крышкой стола и, повинуясь его приказу, на столе расстелилась карта. Валентина такого иллюзиона еще не видела, вытянула шею, удивленно уставившись на картинку.

Границы областей, или "камератов", пульсировали каждый своим цветом. Королевство Каверно граничило с десятком других государств, однако выделены были яркостью и насыщенностью лишь три из них: Каверно, Акер и Тсуатти-Дафт. Каверно, напоминая очертаниями сдутую шину, было разделено ровными линиями на округи — камераты. Левую часть королевства "слизала" языком черно-белая корова Тсуатти-Дафт. Именно языком! Если бы карту повернули против часовой стрелки на девяносто градусов, захваченный врагами кусок земель был бы похож на свисающую каплю.

Княжество Акер граничило с Каверно на юге и на карте было изображено полумесяцем, висящим рожками вниз.

— Мы — здесь, — повинуясь взмаху руки, на одной из северных границ королевства Каверно мигнула и погасла точка. — Необходимо попасть сюда, — и другая тока подмигнула с противоположной стороны карты. — И самый короткий путь...

— Через земли Тсуатти-Дафт, — закончила Валентина, рассматривая карту. — Все хорошо, только загран-паспорт я с собой не брала...

Старик покачал головой:

— Бумаги не нужны...

— Бли-и-ин, — скривилась девушка, — ну, серьезно. Двадцать дней... Пешком... Сколько тут километров? — прочертив пальцем прямую линию от точки отправления до точки прибытия, уточнила Валентина.

— Две тысячи...

— Ну! Сутки... двое суток на поезде! Два часа на самолете! В чем проблема-то?!

Старец склонил голову, несколько раз провел пальцем по месту, где у нормальных людей находится бровь.

— Мы не знаем про "напоезде" и "насамолете"... Мы пешком...

— Староверы хреновы! — не сдержалась Валя, но тут же закусила губу, испуганно глянула на старика. — Хорошо. Двадцать дней пешком... А знаете, это попахивает пятнадцатью годами заключения!

— Всего двадцать один день отведен Дарительнице...

— Опять Дарительница... опять... — оттолкнувшись, Валентина упала на спину, волосы в беспорядке рассыпались на покрывале. — Хорошо. Пешком... А дальше?

— Мастер Вэрслан укажет, что делать...

— А кто со мной пойдет? — почуяв вдруг ветер перемен и вспомнив, с каким трепетом и ужасом произносил название маршрута Свадэк, Валентина прищурилась в задумчивости.

— В сопровождении будет лишь Оврэк Бэш. Никто кроме него через Живой Лес не проходил...

— Что за Живой Лес? — решив получить всю информацию до конца, Валентина вновь села вертикально, и приготовилась слушать.

— Царство Тсуатти-Дафт породило его. Там ходят деревья, разговаривают звери, и люди — не люди...

Валя тут же провела аналогию с зоной отчуждения. Это что ж получается? Эти фанатики затащили ее куда-то под Чернигов, а топать она должна в сторону Киевской области и проходить через Чернобыль? Они знают, что там — режимные объекты? Или у них есть разрешения на экскурсии? А дальше куда? Две тысячи километров — это и до Белорусии можно дойти... А там точно нужен загранпаспорт! С другой стороны, это же здорово! Один всего провожатый, и обжитые места будут по дороге — точно. Омбус говорил, этот Бэш плавает, значит — есть лодка. Поплывем по Припяти?

И вдруг закралась интересная догадка в голову: а, может, это "приключение" — заказное? В Валентину давно и безнадежно влюблен однокашник; может, этот Бэш и есть ее поклонник? Конечно, пока Валя не могла объяснить себе, как она могла преодолеть столь большое расстояние от дома до этого лагеря сумасшедших за столь короткое время! Или все-таки ее успели, например, хлороформом усыпить? С другой стороны — разве важно теперь, после предательства любимого, туда возвращаться и стоит ли спешить вообще? Ведь дома никто не будет ждать, нЕкому будет приготовить ужин, нЕкого будет ждать, придется искать новую работу и жилье, оплачивать полную стоимость испорченного наряда... Возможно, если Валю объявят в розыск, ей удастся избежать штрафа? Она вернется, не как воровка, а как жертва...

Настроение тут же улучшилось. Улыбнувшись решению проблемы, Валентина вновь обратила внимание на старца.

— Явь-Дарительница заклеймена знаком Истинной Любви, — продолжал выдавливать из себя слова Омбус, — она приведет в мир Дитя и одарит его своей Любовью. Только тогда темная власть двоих, похожих друг на друга, как две капли воды, развеется прахом...

Валя задумалась.

— Так что, получается, я должна дойти в княжество Акер, найти там ребенка, отдать ему это, — девушка ткнула пальцем в центр ладошки с татуировкой, — и всемогущий Вэрслан отправит меня домой?

— Та-а-ак, — утверждающе протянул старик и замер.

— В общем, — немного помолчав, сообщила Валентина, — я готова принять участие в столь грандиозной постановке. И развлечение, и строчка в портфолио. У вас фотоаппарат есть? — Омбус молчал. — Э-эй, мастер Омбус, у вас фотоаппараты есть, говорю? Уснул, что ли?

Потянувшись через полкровати к старику одной рукой, Валя уперлась в край постели второй, но скользкие простыни поехали, и девушка на всем ходу въехала старику головой прямо в живот. Тот даже не охнул. Лишь согнулся пополам и уткнулся носом прямо в поясницу Валентины. Сложившись в импровизированном гамбургере, Валя попыталась выбраться, но тело Омбуса хоть и казалось тщедушным, а вес все же имело.

— Мастер светлых магических наук, прошу вас — слезьте с меня! — извиняться за то, что сделала больно, Валя не собиралась. Так же не собирался исполнять и просьбу старик. — Эй! — девушка подвигала поясницей, продолжая греть правой щекой сгиб ноги мастера. — Э-эй! — Омбус не реагировал. — Это ж надо так крепко спать!

Кряхтя и сетуя на слабое стариковское здоровье, Валя правдами и неправдами раскачала кресло и вместе с мебелью свалилась на пол. Откатившись, девушка обернулась.

Крик застрял в горле. Омбус лежал на боку, неестественно вывернув шею, и не дышал. Валю затрясло — она только что убила старика!

Закусив ноготь большого пальца и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расплакаться, Валентина поползла к двери.

— Свадэк... — во рту пересохло, поэтому и зов вышел слишком тихим. Прочистив горло и набрав побольше воздуха, Валя повторила попытку: — Сва-а-адик!

Как в ватном тумане наблюдала Валентина за взлетевшим по ступеням мужчиной, как присев у тела, он попытался нащупать пульс, затем позвал еще людей на помощь. Наблюдала, словно за происходящим на экране телевизора: кто-то принес расшитый узорами саван небесно-голубого цвета, Омбуса вновь усадили в кресло, укрыв с головой, четверо мужчин подняли импровизированный трон и снесли вниз.

— Это я? Я? Я убила? — вопросительно глядя на Свадэка, что пытался поднять девушку с пола, лепетала Валентина. — Я его ударила нечаянно... Падала и попала... — не реагируя на уговоры и отрицательное качание головой, Валентина продолжала говорить, жалобно поскуливая. — Что теперь будет? Меня будут судить?

Мимо прошли, одарив тяжелым взглядом, две мужеподобные барышни. В открытую дверь Валентине было видно, как молодые особы встали друг напротив друга, окружив место, где только что стояло кресло, подняли руки, направив их навстречу друг другу и, запрокинув головы, закрыли глаза. Стоило девушкам, не опуская рук, пройти по кругу и поменяться местами, как в импровизированной колбе из ниоткуда возник туман, сконцентрировавшись и обретя формы: белесые фигуры задвигались, показывая картину, как живой Омбус шевелил губами, глядя на сидящую на кровати Валю, затем девушка потянулась рукой к старику, поехала на шелках и по инерции въехала головой в живот старцу.

— Вы видели, — сбрасывая с рук невидимые путы, обернулась богатырша к Свадэку. — Мира в ее царстве мастеру Омбусу...

— Мира ему... — вторил Свадэк, все еще поддерживая обмякшую Валю за предплечье.

Сама же Валентина уже не знала, что думать... Сектанты со сверх секретным оружием? Столы-проекторы? Машина, проектирующая события на месте преступления? Куда попала королева Марго?!

— Вечером будут проводы, — вклинился внезапно в поток мыслей Свадэк, — вам следует подготовиться...

— Как? — уточнила Валя слегка пришептывая и таращась в открытую дверь — заходить в комнату, где недавно был мертвец, не хотелось.

— Хорошо выспаться...

Абсолютно бесполезный совет Валя оценила — попыталась просверлить дырку в спине уходящего по лестнице мужчины, однако, Явь-Дарительница не обладала ни магией, ни супер-технологиями. Поэтому ничего со спиной Свадэка не произошло.

Решив, что не то что спать — даже находиться в комнате не станет, гостья сдернула с кровати покрывало, и быстро-быстро спустилась вниз, в главный зал. Там девушка забилась в угол, укуталась покрывалом, но ее все равно потряхивало. И вовсе не от холода.

По залу сновали люди, гремели ритуальной посудой, бросали странные взгляды на девушку, но не трогали и не пытались заговорить. Глаза Валентины моргали все медленнее, веки становились тяжелее, и, в конце концов, девушка уснула, поджав ноги и съехав по стенке. Жесткая деревянная лавка не стала помехой. Глубокий сон наступил мгновенно.

Проснулась Валя резко — вскинувшись и обнаружив себя в полнейшей темноте и тишине. Звуки приглушенно доносились из-за дверей, окна зала были плотно зашторены.

Закутавшись в покрывало, словно в плащ, девушка пошла на звук. Как она и предполагала, за статуями богинь, скрытая от глаз, находилась дверь, выходящая во внутренний двор. Стрельчатая, двустворчатая, оббитая железом и украшенная завитками ковки, она поддалась не сразу. Вале пришлось толкать бедром, а затем просачиваться в щель.

В нос мгновенно попала пылинка — захотелось чихнуть. Но обнаруженное за дверью не позволило исполнить задуманное — Валя открыла рот от удивления. Весь двор был заставлен свечами. Узоры повторялись зеркально, образовывая импровизированную "красную дорожку".

Уже ступив на землю, Валя обернулась: видимо, из дверей храма, если зал можно так вообще назвать, будут выносить тело. Возможно, вон та арка на противоположном конце двора — стилизация райских врат...

Опираясь лишь на собственные догадки, Валентина побрела на звуки голосов. Небо уж давно озарилось мириадами звезд, а свежесть ночного ветерка чувствовалась кожей.

Пока шла, задалась вопросом: а в какие это широты ее занесло? На дворе — апрель месяц, а она, да и другие люди, преспокойно передвигаются в летних одеждах! А где слякоть? Где лужи от растаявшего снега? Где порывы холодного ветра? Где? Куда затащили Валентину? Не в тропики — точно! В тропиках такие деревья не растут! Там — пальмы, лианы...

Девушку от занятных вопросов отвлек шум. Там, где гомонили человеческие голоса, горели костры. Только натуральное, природное освещение. Даже торшеров-посохов видно не было.

Дабы не привлекать к себе лишнее внимание, Валя шла, прижавшись к стене. И ее, действительно, никто не заметил.

Было время рассмотреть внимательно приготовления. Культ двуединой Богини предусматривал зеркальное отражение — всего было по два.

Душа внезапно ушла в пятки: а вдруг и покойников им тоже двое нужно?!

Привычно стрекотали цикады, шумел ветер в вершинах деревьев, запах нагретых огнем камней и смола деревьев причудливыми узорами вплетались в торжество вечера. Напряжение ушла — сон вернул Вале силы. Больше не хотелось говорить много. Хотелось много молчать.

Медленно шагая вдоль внешнего круга, сложенного из обтесанных бревен, и периодически маневрируя, избегая столкновений, Валя рассматривала лица, наряды, прислушивалась к разговорам: никто не плакал, большинство вспоминали Омбуса, смеялись, добро улыбались. Теплота, исходящая от костров, растапливала души, подогревала воспоминания, заставляя их радужными кругами всплывать на поверхность.

Людей было значительно больше, чем встретилось Валентине в лесу. Поэтому среди многочисленной толпы лишь изредка девушка обнаруживала знакомых. Детей слышно не было. Видимо, ритуал не предусматривал присутствие самых младших.

С очередным поворотом головы Валентина заметила ровно напротив себя еще одно новое лицо. Мужчина был высок и смугл. Небрит и нестрижен — длинные волосы были стянуты в тугой узел на затылке, блестели в бликах костров и лишь по цвету бровей можно было догадаться, что перед Валентиной — брюнет. Кроме того, одет незнакомец был не по сезону — в одни штаны и бусины на запястье. В левом ухе — серьга из длинного узкого пера в мелкую полоску. Если бы не его изучающий взгляд, Валентина, наверняка, не обратила бы на неизвестного внимания. Но тот хмурился, глядя на девушку. Смотрел из-под бровей. Шагал медленно, заставляя Валю поворачиваться против часовой стрелки вслед направлению собственного движения. Лишь через некоторое время Валя догадалась — тот провоцировал, чтобы рассмотреть девушку со всех сторон. Однако, что можно рассмотреть под хитоном из постельного одеяла?

Решительным жестом Валя сбросила покрывало на лежащее у ног бревно, демонстративно отвернулась, встав в пол-оборота к мужчине.

— Скоро начнется, — раздалось внезапно возле уха, слегка напугав Валентину. Свадэк лишь на мгновенье отвлек девушку, но этой доли секунды хватило для того, чтобы потерять из виду загадочного гостя. Помощник Омбуса тянул за собой, и Вале пришлось подчиниться.

Обойдя ряды и остановившись ровно напротив арки, Свадэк, продолжая хранить молчание, повел Явь-Дарительницу к центру площадки.

Паника, доселе трепыхавшаяся слабым огоньком в груди девушки, разошлась, сжигая внутренности — второй труп все-таки нужен сектантам!..

— Твое место — здесь, — мужчина указал на бревно в первом ряду. — Мы не сядем до тех пор, пока мастер не отправится в последний путь.

Валя перевела удивленный взгляд на центр площадки: середина правильного круга отличалась по цвету — земля была посыпана мелкой белой галькой, пористой и матовой, и ничего похожего на кострище или выкопанную могилу там не было, каким же способом собирались избавляться от тела старого мастера?

— Поняла, — кивнула Валентина, — не садиться... — а сама думала: долго ли придется ждать вознесения?

Мелькнувшее вновь в толпе оголенное плечо заставило вернуться мыслями к полуобнаженному мужчине. Нет, желания он не вызывал — лишь интерес. Когда все одеты: рубахи, плахты, сорочки, жилетки, куртки, — неизвестный телесно откровенничал!

Однако пересечься взглядами было не суждено. Из полумрака внутреннего двора выдвинулась процессия в голубом. Тело Омбуса, закутанное в саван, усадили в кресло из комнаты Валентины, и несли теперь на плечах.

Девушка успела подумать: "Если у сектантов такой обычай — хоронить с местом или предметом, тогда что делают, если человек умер в кровати или в машине?"

Процессия тем временем, переступая через бревна, вышла на середину круга. Кресло установили на белые камни, девушки возложили цветы и фрукты, заставив Валентину прикусить губу — из Омбуса, похоже, собирались приготовить щербет...

Приготовившись к долгой проповеди, Валентина прикрыла глаза, потянула воздух носом, уловив аромат благовоний, однако, вместо громогласного "Мира почившему!" до слуха донеслось мелодичное "м-м-м". Один женский голос, отпев мелодию первого куплета, взял на тон выше и повел песнь дальше, а второй женский голос, подхватив канон, запел вновь первый куплет. Затем третий и четвертый... пока хор не увеличился — даже Свадэк пел.

Отпевание было необычным. Никаких тебе плакальщиц или ирландского потчевания шуточками. Никаких танцев с бубнами или молчаливого копания в себе.

Мелодия была проста, так что и Валентина не заметила, как подхватила ее. Раскачиваясь в такт мелодии, девушка скользила взглядом по кругу. Внимание привлек внезапно вспыхнувший по краю белого каменного пятна синий огонь. Он ультрамариновым прибоем накатывал от края окружности к центру, пока не забрался под кресло с покойником. Валя замолчала, вовсю таращась на диво дивное.

Песня не прекращалась. По поверхности сизого огня вдруг пробежала волна, закрутила дымок смерчем — тот стал разрастаться ввысь, закручивая оторвавшиеся лепестки цветов против часовой стрелки. Все выше и выше поднималась белесая завеса, пока не закрыла полностью тело старика, а затем в один миг опала, растворив в ночи все, что когда-то напоминало человека. И кресло пропало тоже. Круг из белоснежных камней был девственно чист. Песня смолкла.

Взволнованно дыша, Валя переводила взгляд с одного лица на другое. Ни торжественность происходящего, ни спокойствие присутствующих не могло унять страха — мозги отказывались принимать информацию: нет таких технологий в ее мире! Нет и появятся не скоро!

Слезы наворачивались на глаза, руки тряслись, отказываясь подчиняться. И когда люди расселись по местам, Валя продолжала стоять соляным столбом. Ища помощи или поддержки, она повернула голову.

Свадэк смотрел на Явь Дарительницу снизу вверх, тянул за руку и тихо-тихо говорил:

— Он в лучшем из миров, он у матери Дарительницы в объятиях. Не надо плакать из-за того, что...

— Это я его убила, — стуча зубами и отказываясь сесть, навела напраслину на себя Валентина.

— Нет, Марго, нет, — Свадэк теперь уже двумя руками тянул, пытаясь усадить девушку рядом с собой, — он дождался, как хотел, Явь Дарительницу. Дождался и ушел с миром...

Валя, наконец, уселась, устало потерла глаза, помассажировала виски...

— Я не понимаю... не понимаю... Свадэк, — моля взглядом о пощаде, девушка повернулась всем корпусом к сидящему рядом мужчине, взяла его за руку, — Свадэк, объясни мне — что это за технологии? Какой гадостью химической вы обработали... это... это... — Валя не могла подобрать слов, поэтому просто махнула в сторону центра круга, — чем вы меня опоили, почему я видела себя и Омбуса там в комнате? Почему при всем этом техническом богатстве, у вас нет фотоаппаратов?!

Валя чуть не плакала, в Свадэк молчал, влюбленными глазами глядел на девушку, и взгляд его все больше затуманивался.

— Свадэк, почему молчишь? — потеребила Валя мужчину за руку. — Э-эй! Очнись!

Но помощник мастера не желал возвращаться в реальность: поднял медленно руку, провел кончиками пальцев по коже у виска изумленной Валентины, прочертил линию от мочки уха до ключицы...

— Что... — начала было Валя, но спросить не успела — кто-то подлетел вихрем и с силой вырвал руку из захвата. Валя отшатнулась, чуть не съехав с насиженного места.

— Бэш? — удивленно моргая и глядя на появившегося так внезапно мужчину, Свадэк сидел на земле — он не удержался на бревне — и пытался отогнать туманную пелену с глаз. — Ты чего?

Тот, кого назвали Бэшем, порывисто шагнул, присел перед Валей на корточки и, перехватив запястье, продемонстрировал молодому мастеру татуировку.

— Отпусти! — попыталась вырваться Валя. Куда там! Была одарена злющим взглядом и буквально пригвождена к месту.

— Руна Любви... — утвердительно закивал Свадэк, игнорируя попытки девушки вырваться, и глядя только на Бэша. — Я знаю, что у нее Руна. Ах, дафт! Я же должен был ее замотать!

Дернув с досады головой, Свадэк отвернулся, махнул кому-то рукой, и вновь обратился к Бэшу:

— Не надо смотреть на меня так, — чуть строже, чем следовало, глянул на визави мастер, — впредь буду осторожен.

Валя ничего не понимала, хоть головой бейся! Зачем заматывать руку, если раны нет? Что это происходит каждый раз, когда она дотрагивается до Свадэка? Природный магнетизм?

Тем временем принесли ленту. Помощник Омбуса, успевший забраться обратно на сидение, аккуратно взял руку Валентины, стараясь не дотрагиваться до татуировки, приготовился заматывать ладонь.

— Не надо! — возмутилась девушка, отдергивая руку. Но ахнуть не успела, как была схвачена и вновь пригвождена к ноге Свадэка. — Грубиян! — плюнула оскорблением в Бэша — тот и бровью не повел, сидел на корточках, и крепко сжимал запястье, пока насупленный Свадэк обматывал тканевым бинтом женскую руку. — Зачем заматывать?

— Так надо, — угрюмо и коротко выдал Свадэк, видимо уже заразившись суровостью незнакомца. — Это, — он поднял Валину ладонь и потряс ею перед глазами, — не игрушки.

— Понятно, что не игрушки! — все-таки выдергивая руку и прижимая ее к сердцу, возмутилась Валя. — Это моя рука...

Попытку нащупать кончик ленты пресек сидящий перед девушкой мужчина — резко, грубо дернул за руку, накрыл ладонь ладонью и покачал головой. Ни звука, ни полуслова — только взгляд из-под бровей.

Почему-то захотелось послушаться. Но, Валя никогда не была сторонницей преклонения перед божествами с гладкой кожей и грудой мышц, поэтому взбунтовалась:

— Моя рука! Что хочу то и делаю! — дерганья не помогли. Еще и Свадэк положил свою ладонь поверх.

— Марго, не надо, — грустно и довольно тихо попросил он. — Тебе достаточно прикоснуться к кому-нибудь... к любому... и вот этим знаком... ты вызываешь чувства и желания, которым трудно противостоять...

Стоило девушке услышать виноватые объяснения, тут же в голове всплыл образ по щенячьи преданно глядящих глаз, и затуманенные вожделением взгляды помощника старого мастера...

— Это какая-то гормональная отрава? — почесывая замотанную ладонь, хмурилась Валя. Полуобнаженный мужчина и так привлекал много внимания, и она — объявленная Явь-Дарительница, тоже подливала масло в огонь интереса. Чувствуя постоянно неуменьшающийся со временем интерес к себе, не хмуриться было невозможно.

Коротко взглянув на Бэша и тяжело вздохнув, не получив ничего, кроме молчаливого "разбирайся сам", Свадэк взял Валины руки в свои:

— Тебе предстоит много пройти, — тоном обреченного на страдания мученика, начал Свадэк, — Живой Лес — это цветочки. Тсуатти-Дафт уже знают о твоем приходе. Они знают, что ты направляешься к Вэрслану Блазко в Акер. Одни говорят, он прячет Дитя, которое должно спасти мир от сил Зла и Тьмы. Другие уверены, что Дитя еще не родилось... В любом случае, сказать может лишь Вэрслан. — Валентина слушала, не перебивая, параллельно наблюдая за реакцией мужчины, что держал руку с татуировкой, но больше и не думал соблазняться. — За вами будут наблюдать, искать, препятствовать передвижению. Но я уверен — вы доберетесь. Бэш хороший...

— И молчаливый, — хмуро заметила Валентина, косясь на сидящего у ее ног смуглого мужчину. Сейчас он смотрел в сторону, позволяя рассмотреть свой профиль в деталях.

— Марго! — от созерцания отвлек Свадэк. — Мы не знаем, насколько сильна Руна. Не знаем, иссякнет ли ее сила, если злоупотреблять... Или наоборот, надо ее подпитывать...

Последнее предположение вернуло былую скованность в поведение помощника Омбуса. И привлекло внимание Бэша: он свел брови к переносице, бросил колкий взгляд на Валентину, затем — на Свадэка, и, нахмурившись еще больше, потребовал объяснений.

Свадэк окончательно смутился.

Валентина догадалась и, не жалея ни молодого мастера, ни чужих подслушивающих ушей, рассмеялась:

— Ты что, решил Явь-Богиню в постель затащить? А-ха-ха! Какой шустрый!

Валиного веселья Бэш не разделил. Поднялся, хлопнув Свадэка по колену, встряхнулся и пошел прочь. Валя провела мужчину ехидным взглядом, готовая вслед сказать колкость, но тут внезапно в руки дали горячий горшочек и отвлекли внимание девушки.

— Это что еще? Очередной дурман? — недовольство, хоть и совершенно искусственное, выбралось наружу.

Знала бы Валя, что подобным поведением не раз и не два заставляла сомневаться Свадэка и окружающих ее людей в божественном происхождении Явь-Дарительницы! Не вязались как-то капризы и ехидство с образом мудрой и всемогущей Богини. Поначалу, когда был еще жив Омбус, несоответствия списывались на адаптацию и привыкание к новому миру, к физическому телу, к остаткам человеческой души, тело которой заняла Богиня. Однако, как ни старались служители Светлого культа, а первое впечатление всегда оставляет отпечаток на образе... Явь-Дарительница теряла поклонников.

Открыв крышечку глиняного горшочка, девушка осторожно принюхалась:

— Ум, недурно... А что это?

— Бараболька с олениной и лучком, — не отрываясь от поглощения пищи, ответил Свадэк. Ел он, как и полагается жителю сектантской деревни — с ножа.

— Бараболька — это картошка? — кривясь от созерцания неаккуратного приема пищи, уточнила Валя. — А ложки-вилки выдают тут?

— Вилками на проводах никто не ест, — уплетая за обе щеки, отозвался Свадэк. — Острыми концами можно нечаянно зацепить саван ушедшего и не пустить в мир покоя...

— А ножом, тоже, кстати — острым, мы ему крылья не подрежем? — королевская ехидна вновь подняла голову.

Замечание Явь-Дарительницы прозвучало для Свадэка, как гром среди ясного неба — он замер, сглотнул, словно пытался проглотить камень, а не оленину, уставился на нож. Затем перевел взгляд на Валю и беспомощно свел брови, рассмешив девушку до слез.

— То, что я ваша Явь-Богиня, не значит, что у меня нет чувства юмора, — примирительно похлопав мужчину по плечу, улыбнулась Валентина. Свадэк прочистил горло, вернулся к пище, однако поглощал ее уже без энтузиазма.

Попробовала блюдо и Валя.

— А что, Бэш вообще никогда не говорит? — поискав в бурлящей толпе обнаженный торс будущего проводника и не найдя, Валентина попыталась загрести еду ножом — не вышло. — И что, одежды ему не досталось?

— Одежды? — переспросил Свадэк. — А, так он все время так ходит... На нем — ни капли жира. А мерзнет именно жир. Мышцы не мерзнут.

— Аха, — дождавшись, наконец, ложку и приступив к еде, промямлила Валя, — а еще его греют нескромные взгляды ваших девушек.

— Чего? — словно впервые услышав подобное, вскинулся Свадэк. — Где?

— В Караганде! Казахстан! — съязвила Валя, пережевывая оленину. — Присмотрись...

Свадэк, хмурясь и не веря своим глазам, сидел, закусив губу и позабыв про еду.

— Он нечастый гость у нас, — вынес приговор. Но добродушие больше не вернулось — Свадэк так и остался хмурым.

— Так, а почему он не говорит? — отставила полупустой горшочек Валя, и кивком головы поблагодарила парня, что забрал посуду. — Немой?

Горестно вздохнув, помощник старого мастера обернулся к Вале и, выдержав паузу, поведал:

— Он не немой... Просто мало говорит...

Плакать или смеяться — не могла решить Валентина. За этим нелегким делом и застал девушку гром.

Небо расчертила длинная ломаная линия, мелькнула и пропала, заставив всех задрать голову.

Валя не осталась в стороне, только когда все вдруг стихли, и стало слышно, как потрескивает в костре хворост, девушка опустила взгляд и обнаружила наблюдателя — Оврэк Бэш, возвышаясь как минимум на голову над толпой, следил зорким соколом за Валей. И ни капли не смутился, когда встретился взглядом с объектом наблюдения.

— Тсуатти-Дафт сердятся... — прошелестело рядом, колыхнув локон у виска.

Валя готова была обернуться и популярно объяснить неучам, что такое гром и откуда берется молния, но в последний момент передумала.

— Завтра рано вставать... — заметил Свадэк, неотлучно находящийся рядом.

— Чур, я не буду спать в той комнате, — изобразив ужас и покосившись в сторону дома, Валентина переступила с ноги на ногу. — Никто не хочет взять на постой Богиню? Никто? Хоть кто-нибудь?

Проливной дождь, сорвавшийся, словно дикий зверь с цепи, в мгновение ока очистил площадь. И вовсе не из жалости или желания прикоснуться к Великому, но Явь-Богине все же предложили место для ночлега. Рядом с хлевом. К сожалению, предложение не показалось Валентине подозрительным — она по привычке скривила губы и сообщила, что будет спать на скамье в храмовом зале. А равнять ее с новорожденным Спасителем, кто, как известно всем, родился именно в хлеву, считает кощунством.

Задрав нос к небу и забрав с собой покрывало, девушка прошествовала в арку, но уже в нескольких шагах от входа в храм расстроилась — никто не предложил ни ванну принять, ни душ.

Пока Валентина жила на довольствии — ее переодевали, ухаживали, готовили и кормили, и даже посуду мыли за нее, — девушка ни разу не вспомнила про водопровод. Ложиться грязной, ой, как не хотелось. Поэтому, забежав на крыльцо и не обнаружив никого в доме, схватила первую попавшуюся миску со стола и выставила на крыльцо, дабы набрать дождевой воды.

— Секты сектами, но и о гигиене подумали бы! Как вы детей умываете?! — сидя на корточках и дожидаясь, пока наберется дождевая вода, Валя бурчала под нос, перебирая всевозможные блага цивилизации, от которых она бы ни за что не отказалась...

Оврэк Бэш, до сих пор остававшийся незамеченным Валентиной, стоял в непосредственной близости и внимательно слушал. Вода с небес не пугала его, зато обнаруженные задатки зрелости в девушке дарили надежду на успешный исход дела. Поступившая недавно к нему информация про гостью немного не соответствовала образу, представшему пред очи Танцующего на лезвии ножа: строптива, брезглива, ехидна и чересчур болтлива. А говорили — она мила и образована...

Проследив за Валентиной, уходящей в дом, Бэш скользнул к двери и смог, не задев ее, попасть внутрь. Девушка, поставив миску на скамью и ругая на чем свет стоит обычай не освещать помещения, прошла мимо притаившегося проводника, не заметив у стены мужчину, и плотно закрыла дверь.

Оценив поведение Валентины, как неаккуратное, Оврэк опустился на скамью и прикрыл глаза. В селении опасаться нападения врагов было бессмысленным. Предатели-информаторы хоть и присутствовали, но они были лишь информаторами — не убийцами. Уже завтра донесут царицам Тсуатти-Дафт о том, что Танцующий на лезвии ножа прибыл, что пророчество сбывается, но прежде, чем сообщат, в какую сторону отправились путешественники-двойники, Бэша и Явь-Дарительницы в деревне уже не будет.

Глава 3. В которой Марго поближе знакомится с Оврэком Бэшем.

Хорошо, когда в сутках на один час больше — можно подольше поспать...

Так думала Валентина, укладываясь на жесткую скамью и подкладывая руку под голову. Как же обманывалась девушка! Не успела она досмотреть первый сон, как кто-то неуклюжий толкнул ее в бок.

— Япон... — не успела проворчать Валя, как рот ей тут же зажали рукой. Замычав и дернувшись, тут же была скручена в бараний рог. Еще и на пол грохнулась! На ухо кто-то зашипел и слегка ослабил хватку. Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы закричать, Валя вдруг часто-часто заморгала, потому что откуда ни возьмись перед глазами заплясал огонек зажигалки, освещая знакомую нитку с бусинами — браслет на запястье Оврэка Бэша.

— Зачем ты это делаешь? — зло шипя и сбрасывая с себя руки сидящего за спиной мужчины, Валя обернулась, оставляя следы на начищенном до блеска паркете. — По-человечески разбудить не мог?!

Лишь половина лица проводника освещалась крохотным огоньком. Но и этой половины хватило для того, чтобы изобразить гнев. Продолжая хранить молчание, Бэш схватил правую руку Вали и подсунул ее под нос девушке, грозно потрясая.

— Сейчас замотаю! — успела огрызнуться девушка прежде, чем на нее снова зашипели. — Ни свет, ни заря поднимают, шумят...

Во взгляде немногословного Бэша олимпийским огнем загорелось возмущение. Но Валя не увидела — была занята рукой. До сих пор не представилось возможности заняться маникюром. Ногти, сломанные еще в лесу, пришлось обрезать, благо в комнате на втором этаже среди мелочи в комоде нашлись ножницы. И гребень. Длинные волосы тоже нуждались в уходе. В привычку уже давно вошло плетение косы на ночь, поэтому, когда девушку разбудил проводник, ей не пришлось тратить время на прическу.

Проснулась Явь-Дарительница буквально на коленях, так же вприсядку и вышла из дома, только через боковой выход. Следуя след в след за Оврэком, Валя мелко дрожала. От возбуждения ли, от холода — было не разобрать. А возможно, и от гнева — поспать на один час дольше не позволили!

Не переставая оборачиваться и останавливать девушку в предупреждающем жесте, Бэш перемещался перебежками, из тени в тень. Хотя Вале и казалось, что на улице — хоть глаз выколи, все же старалась не выпячивать грудь. Бэш с его красноречивым молчанием и жгучими взглядами пугал до мурашек по коже.

Кроме того, Оврэк обзавелся новой деталью гардероба — теперь его торс прикрывала шкура длинношерстного зверя светлого окраса, а из-под своеобразного фишю выглядывали длинные пряди чье-то гривы... Возможно, львиной... Да, шкура была, торс-то она прикрывала, но ведь еще оставались неприкрытые ничем "кубики", ставшие притчей во языцех! Вот они и продолжали смущать.

Дорога закончилась у берега озера. Приказав Вале стоять на месте и не высовываться из зарослей, Бэш пропал за шелестящей стеной тростника. Девушка послушно сидела ниже травы, тише воды, напрягала слух, потому как светлее не становилось: ветер носился, перепрыгивая с ветки на ветку, поддразнивал, забираясь под длинный подол юбки, приносил запахи леса, и не разгонял тучи. Потревоженная ночным гостем закрякала утка. Валя улыбнулась, представив какими ошалелыми глазами смотрят друг на друга птица и Бэш.

Кряква вновь пожаловалась, но уже с большей степенью возмущения, чем в первый раз. И снова развеселила Валю. Сотрясаясь от беззвучного смеха, девушка продолжала исполнять приказ — сидеть и не высовываться. Именно за этим занятием и застал ее проводник.

Выбравшись из зарослей на берег и даже не пытаясь пригнуться, остановился в нескольких метрах от подопечной и застыл, сложив руки на груди.

— Ну, чего?! — обиженно зашипев, поднялась Валя на ноги. — Я же тихо...

Оврэк ничего не ответил, зато поднес ко рту руки, сложил и крякнул.

— Ты... Ты... — девушка в возмущении размахивала руками. — Это ты крякал!

Мужчина опустил руки, но ожидаемой во взгляде злобы Валя не увидела. Вместо гнева — осуждающая усталость.

— Это ты меня звал так... — наконец, сообразила Явь-Богиня. — Так, надо было предупредить! — грозно топая ногами, Валя прошла мимо Бэша. — Куда там идти? — спросила и застыла — впереди плюхала вода, никакой лодки не наблюдалось. — Мы чего, вплавь?.. Ой!

Оврэк не позволил договорить. Схватил, перебросил через плечо и шикнул, чтобы замолчала. Послышался чавкающий звук, всплеск воды. Вале хоть и было совершенно неудобно ехать верхом на проводнике, однако, лезть в воду было еще больше не с руки. Было время рассмотреть меховую накидку поближе. Была даже возможность потрогать интересные длинные пряди, выглядывающие из-под шкуры — жесткие, ровные, похожие на конский волос...

Наблюдения закончились, когда через несколько мгновений девушку поставили на колышущуюся поверхность.

— Это что? Плот, что ли? Мы поплывем на этом? — растопырив руки и ноги, пытаясь найти точку равновесия, Валя засыпала молчаливого спутника вопросами, без надежды получить разъяснения.

Как и ожидалось, вместо ответа — полное игнорирование вопросов. Оврэк забрался на бревна, поцокав языком, подозвал Валю и предложил занять место в невысоком шалаше, установленном на самом краю плывучей платформы. Обрадовавшись, что может доспать лишний час в сутках, Явь-Дарительница уточнила, а долго ли плыть, и, получив утвердительный ответ, скрутилась калачиком, чтобы уже через несколько мгновений крепко уснуть.

(второй день)

Проснулась Валентина от громкого всплеска воды. Распахнув глаза, удивилась яркому свету, поначалу не могла припомнить, где она, но память услужливо подбросила несколько образов и воспоминаний, выстроившихся в ряд в ожидании, когда хозяйка соизволит стряхнуть с них пыль.

Краем глаза отметив, что ее попутчик и был причиной нахлынувшей волны, Валя попыталась вытянуть ноги и потянуться, однако габариты крошечного укрытия не позволили сделать это полноценно. Пришлось выбираться на свет божий.

— О, хорошо-то как! — сбрасывая с себя шкуру, служившую одеялом, и остатки сна, девушка потянулась руками к небу, вставая на пальчики. Ребра болели из-за жесткого ребристого ложе. Но Валя знала — это проходит. — Который час?

Но Бэш, естественно, не ответил. Решив не терять времени, пока попутчик не нарезвится в воде, Валя присела и стала оглядывать свои плавучие владения, слегка поеживаясь от утренней прохлады.

Плот показался ей большим. Возможно, так и было, а возможно, лишь из-за того, что на нем поместилось и спальное место, и костер с котелком, и руль, и место рулевого, и натянутая веревка — белье сушить, что ли? И сундук... не такой, как бывает в сказках — потрепанный временем, облюбованный грызунами и закованный в объятия стальных наличников. Нет... Просто дорожный саквояж. Но с массивным декоративным замком. Возможно, там и лежат так необходимые Вале средства связи с цивилизованным миром?

Буквально сорвавшись с места, девушка бросилась к ящику, чтобы со всех сил удариться коленями об бревна и заскулить не от боли, а от обиды — замок был совсем не декоративным вывертом!

Обернувшись в поисках провожатого и не найдя его, Валентина попробовала найти ключ: приподняла сундук, бесстрашно просунула руку под его дно, зашла с другой стороны — перегнулась, всем телом надавливаясь на крышку...

Оврэк вынырнул внезапно.

— Японский городовой! — заорала Валя, откатываясь назад и наступая пятками на подол своей юбки. — Какого пугать так?! Делать больше нечего?! — и Валя мгновенно надулась.

Сидя посреди плота, обхватив колени руками, Валентина прятала сморщенный нос и смотрела на Оврэка из-под нахмуренных бровей: Бэш выбрался из воды, подтягиваясь на руках, и запрыгнул на край плота, чувствительно его качнув; затем поднялся во весь рост и, широко улыбаясь, посмотрел на Валю сверху вниз.

Проводник был бос. И абсолютно мокрым. Вода капала ему на плечи, соскальзывая с распущенных волос, бежала сотнями тоненьких ручейков по груди, добиралась до пояса штанов и пряталась за ним. Вале стало вдруг крайне интересно, куда же держит путь речная влага, пробираясь под штанами? Но вспомнив, что она обиделась, отвернулась от Оврэка и села к нему боком.

Бэш постоял еще немного, подставляя лицо солнцу, а тело — ветру, чтобы обсохнуть поскорее и не пользоваться полотном для обтирания, упер руки в бока и думать забыл про пассажирку.

— Я в туалет хочу, — пробулькало откуда-то снизу и заставило Оврэка опустить голову — Валентина все так же насуплено смотрела на своего проводника и ждала предложений. Но так как их не последовало в течение первых тридцати секунд, она напомнила о своем статусе: — Я хоть и Явь-Богиня, но элементарные потребности тоже испытываю.

Оценив претензию, как резонную, Бэш вежливо улыбнулся и, склонившись в почтенном, но неглубоком поклоне, приглашающе махнул рукой в сторону воды.

— Что? — не поняла Валя, следя за направлением руки. — Ты предлагаешь мне по воде пройтись?! Ну, нахал! — Валентина поднялась на ноги, чтобы заглянуть в лицо проводнику — а не сошел ли чудак с ума? Заглянув в глаза и не обнаружив признаков веселья или несостоятельности ума, Валя сделала шаг назад и поджала губы. — Причаливай! — спустя некоторое время, приказала девушка, сложив руки на груди. — Не станет Богиня тратить дорогую магическую энергию на походы по ручьям!

Что побудило гостью скромного плав-средства примерить корону — осталось и для самой Вали секретом. Однако, Бэш, почувствовав шестым чувством фальшь, решил подыграть зарвавшейся девчонке: он обошел Явь-Богиню по кругу, встал у руля...

Валя внимательно следила за осторожными движениями проводника и еле сдерживала победную улыбку. Не сходя с места, со скрещенными на груди руками, она провернулась на пятках, запутав ноги, но продолжала скупиться на движения. За что и поплатилась: Оврэк, спешно сменив тактику, дернул рычагом, заставляя плот крутануться на месте, Валя пошатнулась, раскинула руки в надежде удержать равновесие и с громким визгом рухнула в воду.

Лес дружно подхватил эстафету: ветер зашумел, сбиваясь с пути и путаясь в ветках, звонкие птицы, до сих пор щебетавшие о начале прекрасного дня, сорвались на истерический свист, даже река, мерно журчавшая до поры до времени, разбушевалась, нахлынула на плотик.

Валя вынырнула.

— Козе-о-ол! — вопила она, бросая гневные взгляды на Бэша и молотя руками воду. — А если бы я плавать не умела?!

Вопрос заставил проводника нахмуриться, однако, заметив, что девушка все-таки не тонет и не просит о помощи, растянул губы в учтивой улыбке — и умылась, и примитивные потребности справила... Почти незаметно.

Валентина фыркала, подражая большому киту. В два гребка добравшись до плотика, она плюхнулась пышной грудью на бревна, затрясла головой. Длинные пряди челки, выбившись из косы, свисали со лба, щекотали нос.

Вода приятно холодила ноги и неприятно щекотала сознание — это ведь радиоактивная вода... Хотя, Бэш ведь добровольно купался в ней? Может, "Живой Лес" — это не то, о чем думала ранее Валя? Может, это совсем не зона отчуждения? В конце концов, погода, совершенно несвойственная жара для апреля, подталкивали к мысли, что Валентина пребывает не в привычных широтах.

Отогнав мысли про радиацию и бросив недобрый взгляд на проводника-предателя из-под сосулек мокрых волос, Валя оттолкнулась от воды и, демонстрируя прелести, обтянутые промокшей тканью, ловко вывернулась, усевшись на край плота. Успев бросить короткий взгляд на Оврэка, девушка заметила, как мужчина скромно отвел глаза. Ну, хоть так отомстила! Смотреть, но не трогать!

Справить нужду так и не вышло. Во-первых, уж слишком быстро все случилось. Во-вторых, на девушке было нижнее белье. И в-третьих, простите, но когда на тебя смотрят...

Еще раз возмущенно фыркнув, Валентина размотала намокшую в воде повязку, уперлась ладонями в бревна позади себя, прикрыла глаза и откинула голову. Река была довольно широкой, поэтому поднимающееся прямо по курсу солнце, не прикрытое листвой деревьев, щедро одаривало девушку теплом и светом — самое оно, чтобы обсохнуть.

Изображая расслабленность, Валентина мучительно искала ответы в звуках окружающего мира. Вода... река... пресная, не кристально чистая, но и не зеленая. Открыв на секунду глаза под водой, Валентина различила очертания берега, кустов и деревьев. Берега... покатые, поросшие кустарником и травой. Из прибившегося к берегам мусора — ни пакетов, ни бутылок, ни бумаг... Деревья... лиственные, зеленые, густые...

Ни одного причала или лодки за все время пути Валя не обнаружила. Ни разу над ней не пролетел самолет. Ни звука, ни следа. Ни разу вдалеке не пискнула электричка. Не зазвенел из чащи мобильный телефон туриста. Ни одной кружевной опоры ЛЭПа. Ни провода...

Глушь...

Подул легкий ветерок, принеся с собой запах костра. Встрепенувшись, Валя открыла глаза, выпрямила спину. Теперь главное — не показать виду, что она обрадовалась признаку человеческого присутствия. Следовало аккуратно выяснить источник направления ветра, откуда принесло дымок и настоятельно выпросить разрешения сбежать в кустики...

Медленно поворачивая голову, тянувшись за тонкой струйкой дымка, Валентина сменила положение тела и застыла, встретившись взглядом с Бэшем. Тот сидел, сложив ноги в позу лотоса, и подбрасывал в огонь мелкие дровишки. Костер горел прямо на плотике!

Мучительно застонав, Валя уронила голову. Конспирация — к черту!

— Я так не могу! — взмолившись, Валентина подняла на Бэша взгляд, полный печали. — Нет ли в твоем волшебном сундучке кофе или хотя бы радио?

С одной стороны, Явь-Богиня давила на жалость конвоира, с другой — хотела услышать, на каком языке говорит местное радио, чтобы разобраться с координатами. Женским чутьем она чуяла, что регулярное купание в одежде и обсыхание на ветре, сыграют с охранником плохую шутку — мужчина не станет долго сопротивляться желанию. Валя сможет охмурить, разжалобить и добиться возвращения в родные бетонные джунгли. Ну, а выяснение места нахождения, позволит понять, насколько долго придется "обрабатывать" клиента...

Бэш нахмурился. Кофе — довольно дорогое удовольствие. Редкое. Оттого и дорогое. И оно, конечно же, по карману Явь-Богине, потому как, судя по тону, девушка в своем мире регулярно употребляет напиток в быту. Потому и требует его сейчас, как вещь обыденную для нее...

Придется тут огорчить гостью — кофе нет.

А насчет радио... Что это вообще такое?!

— Ну, так что? Долго я буду ждать? — вновь уместив непомерно большую корону на макушку, ощерилась Валя. — Раскрой секрет своего сундучка...

Оврэк, изобразив недоумение, граничащее с брезгливостью, поднялся, прошел за спиной девушки и присел у чемоданчика. Щелкнул замок, приглашая Валю обернуться. Отодвинувшись от поклажи, Бэш остался сидеть на корточках возле сундучка. Валентина, грозно сверкнув глазами, подползла на четвереньках, продолжая "светить" прелестями, и заглянула внутрь.

— Это чего? — удивленно хлопая ресницами, девушка разглядывала содержимое: письменные принадлежности, пергамент, баночки с чем-то жидким и прозрачным, с чем-то непрозрачным, но жидким, с порошком, и непрозрачные баночки, коробки... — Это чего? А где зубная щетка и паста? Где туалетная бумага? Дезодорант где?! А еда? Здесь нет еды! — возмущенная, Валя подняла взгляд на проводника — тот молчал, скептически заломив бровь. — Мы будем письменами питаться? И вообще! — Валя уселась на колени, перебирая одним пальцем скарб, размещенный по трем отделениям. — При условии обладания тех технологий, которые вы мне продемонстрировали в поселении, я искренне поражена отсутствием хоть какого прибора из семейства электроники — ни фонарика, ни радио, ни часов! Как ты вообще собираешься узнавать, который час?!

Продолжая сидеть на коленях, Валя повернула голову, прищурившись, уставилась на Бэша в ожидании ответа. Мужчина медлил. Мало того, что он не понимал сути вопроса, так еще и данный обет молчания не позволял удовлетворить любопытство подопечной.

В нетерпении постукивая пальцами по коленкам, Валентина прожигала в Оврэке дыру.

— Хорошо... — девушка села на пятки, проведя несколько раз руками вверх-вниз по бедрам. — Если ты не говоришь, но у тебя есть бумага, значит, ты можешь отвечать на мои вопросы письменно!

Бэш мотнул головой. То ли отрицая, то ли отгоняя непрошенные сомнения.

— Даже в такой элементарной просьбе отказываешь мне, Оврэк? — Валентина надела маску овечки, проблеяла, заметив при этом, как дернулся глаз у мужчины, когда она произнесла его имя почти шепотом. — Эх...

Эхом отозвался и ее живот — забурчал, вызывая неприличные ассоциации, и до жути смущая свою хозяйку.

Проводник мгновенно уловил суть происходящего, ободряюще улыбнулся, выхватил из чемоданчика пробковый коробок и, захлопнув крышку, в два шага преодолел расстояние до котелка. Валя плюхнулась на попу, обхватив согнутые в коленях ноги и сцепив пальцы рук в замок. Она наблюдала, как Бэш открыл коробочку, засунул нос в нее, потянул воздух и бросил щепотку чего-то сыпучего в котелок. Затем, отставив коробочку, склонился за борт и, пошарив под водой рукой, стал вытягивать тонкую, блестящую от влаги веревку. Вслед за длинными зелеными лохмотьями водорослей, на свет вынырнула сетка, полная мелких рыбешек.

Валя наблюдала.

Виляя хвостами, явно не в знак дружелюбия, рыбешки бились плавниками о мелко-ячеестую ловушку. Оврэк достал из сетки три самые крупные и, бросив на Валю короткий взгляд, развернулся к ней спиной. Негромкий стук и неоднозначные размашистые движения рукой, подсказали девушке, что проводник оглушил рыбу ударами о бревна, но при этом благородно прикрыл место экзекуции широкой голой спиной.

Явь-Богиня изобразила скепсис, но мгновенно стерла его с лица, стоило Бэшу повернуться к девушке лицом. Вовремя вспомнив, что она — актриса, Валентина закусила губу и отвела полный слез взгляд в сторону. Рыбку жалко...

Последующий всплеск воды сообщил, что остатки улова проводник вернул в реку.

Продолжая строить из себя расстроенную убийством завтрака барышню, Валя пропустила момент, когда оглушенная рыба упала к ее ногам. Вздрогнув от неожиданности и брезгливо скривившись, Валя отодвинулась от блестящих неподвижных тушек.

— Это чего? — возмущенная, она подняла взгляд на тюремщика и тут же сникла — Бэш, раскусив ее игру, смотрел колючим взглядом, а затем одним резким движением метнул нож. — Ай! Ты что — дурак?!

Лезвие вонзилось в дерево под углом прямо у ног девушки. Рассержено вскинув голову, Валя оскалилась, глядя на спокойного проводника.

— Я не буду чистить это! — ткнув сначала пальцем в рыбу, девушка потянулась к ножу, дернула его и тут же рассекла кожу. — Ай, блин!

Прислонив порезанную ладонь к губам, Валя жалобно взглянула на конвоира — тот излучал умиротворение и вселенскую безмятежность. Ни жалостью его не возьмешь, ни страданиями!

Тяжело вздохнув и окончательно убедившись, что уловки бесполезны, Валя мельком глянула на руку — порез затягивался на глазах. Успев скрыть удивление, Валя сжала руку в кулак, затем, молча, подвинулась к рыбе, и так же молча, одним точным движением отсекла ей голову большим ножом. За первой рыбешкой пошла вторая, и третья.

Очистить рыбу от чешуи — одно дело! И совсем другое, распороть ей брюхо и вычистить внутренности. Когда в детдоме выпадала подобная участь в дежурство Вали, она всеми правдами и неправдами старалась увильнуть от обязанности. Подкупала детей, обещала кухарке помогать по кухне в два раза больше... и все равно неоднократно выполняла поручение.

Вот и сейчас, осторожно глянув на провожатого, стиснула зубы и продолжила действо. С жалостью она переиграла, значит, теперь будет "добивать" упорством. Живот снова жалобно напомнил о пустоте и одиночестве...

Переместившись ближе к краю плота, Валентина стала выполаскивать тушки, спиной чувствуя пристальный взгляд Оврэка. Мелкие скользкие чешуйки то и дело липли к пальцам, отказываясь лезть в воду.

Наконец, избавившись от остатков крови, Валя поднялась, держа на весу три рыбешки, и вспомнив, что головы так и остались валяться на месте, с разгона отфутболила их за борт.

Бэш мучительно застонал, вскакивая с места и до жути пугая Валю.

— А чего? — чуть не прижимая к себе рыбу, она испуганно уставилась на взбешенного проводника. Но Бэш не ответил. Как всегда... Зато попытался испепелить взглядом. Безуспешно.

Скрипя зубами и сжав кулаки, он подошел к Валентине, выхватил нож и рыбу, тупая голыми пятками по бревнам, вернулся на место и забросил тушки, не разрезая, в кипящую и пахнущую душистыми специями воду. Вале оставалось лишь сопеть. И ждать.

Усевшись с противоположной стороны костра, девушка стала расплетать косу. С момента утреннего купания та еще не успела просохнуть.

Валентина сидела и думала, как убедить Оврэка причалить к берегу, чтобы справить нужду? Это сейчас есть еще силы терпеть, а после плотного завтрака? Неужели придется подчиняться приказу и снова лезть в воду? А как потом, простите, "замести следы"?

Болезненно скривившись, Валентина бросила осторожный взгляд на попутчика — тот сидел, помешивая похлебку по часовой стрелке, не отрывая взгляда от варева.

"Возможно, — думала Валя, — он поест и станет сговорчивее? Задобрить бы его сладеньким..."

Внезапный порыв Бэша заставил Валентину втянуть голову в плечи. Оврэк, бросив похлебку, вдруг припал к бревнам плотика, упершись одной рукой, а вторую заведя за пояс. Его немигающий взгляд был прикован к зарослям на правом берегу. Валя провела прямую линию от носа проводника до кустов, так заинтересовавших и напугавших охотника, но ничего путного разглядеть не смогла.

Бэш не дышал. Впрочем, как и Валентина. Не обнаружив опасности, или посчитав, что та недостойна внимания, девушка перевела взгляд на своего конвоира. Охотник... дикарь до мозга костей... Зачем мужчине такие мышцы, если он ими не будет пользоваться? Конечно же, соблазнять невинных девушек — это не про Валю сказано будет — в такой форме гораздо легче. Однако, глядя на повадки проводника, девушка начала сомневаться, что именно в тренажерном зале были приобретены телом Оврэка подобные абрисы.

Как минимум — борьба, как максимум — работа на вокзале по разгрузке вагонов. Да еще эти ролевые игры... Наверное, и мечом махать умеет...

Взгляд девушки скользил по скульптурным изгибам предплечья, по лоску натянувшейся на спине коже, по уходящей под ремень брюк боковой и брюшной мышце, по льнувшей к бедру ткани штанов, по сухожилию на лодыжке...

— Кхм, — раздалось, как гром среди ясного неба, заставляя Валентину часто заморгать и поднять удивленно-невинный взгляд "что-то-случилось?" на попутчика. Смутить вопросом девушку Оврэк не смог, зато взгляд его был куда красноречивее: пока он, как истинный защитник, пытается предугадать следующий ход врага, девица пялится на его тело!

— И у Явь-Богинь бывает фантазия! — не пытаясь отвертеться от явного, Валентина расправила плечи, схватила лопатку и продолжила дело Бэша — закрутила юшку по часовой стрелке.

Рыба приготовилась быстро. Достав из нижних отделов сундучка две деревянные плошки, Оврэк зачерпнул варево прямо из котелка и протянул Вале. Пришлось обходиться без ложки и сербать, как китайцы зеленый чай. Мясо рыбы пошло на второе: Бэш достал его ножом, подбросил в опустевшую пиалу и подал пример, разбирая тушку руками.

— Повар из тебя — отличный! — похвалила Валентина завтрак, сделанный руками проводника. — А чай пить будем?

Заглянув в котелок, Оврэк жестом предложил Валентине добавку, но та отказалась. Бэш, улыбнувшись как-то очень хитро, вывалил остатки ухи себе в пиалу и протянул кастрюлю девушке и, кивнув на воду, поводил котелком по кругу.

— Ах, на меня всю грязную работу решил взвалить?! — взбеленилась Валентина, подскакивая и возмущенно хлопая ресницами. Но Бэш оставался невозмутимым, продолжая держать котелок на весу. — Ну, ладно! — в мгновение ока Валя схватила посудину и со всего размаха закинула ее на берег. Долетело...

Звякнуло славно!

В спокойную тишину лесного мира ворвался колокольный звон, не только возмутив щебечущих обитателей, но и удивив охотника. Оврэк поднялся, продолжая держать на весу свою пиалу, и уставился на кусты, куда только что улетел котелок.

Валентина, злорадно улыбаясь, смотрела на провожатого. Чего добилась? Осталась без чая, конечно! Но и Бэша растормошила — вон какими глазами глядит!

А посмотреть было на что!

На том месте, где звякнул, ударившись обо что-то котелок, внезапно образовалась куча листьев, отвалившаяся от куста и упавшая неподвижной грудой.

Бэш, не отводя взгляда от берега, вручил Вале свою пиалу, толкнул ногой непонятную деревянную корягу, сбрасывая ее за борт, проверил за поясом нож и бросился в воду, обдав Валентину брызгами.

Через некоторое время девушка обнаружила две вещи, явно связанные между собой. Первое — плот застыл на месте, удерживаемый якорем. Той самой корягой, которую Бэш сбросил за борт перед тем, как прыгнуть. Второе — куча листьев, которая осыпалась с куста после меткого броска котелком, на самом деле оказалась не листьями, а человеком в камуфляжной сетке. И в обоих случаях Оврэк был причиной и следствием.

У Вали подогнулись коленки — она убила человека! Присев на корточки и продолжая держать в руках недоеденную порцию ухи, девушка раскачивалась в такт волнам. Кто там сидел в кустах? Это тот же человек, который напугал охотника, заставив некоторое время назад напрячь все мышцы? Это враг или друг? Это чей враг? Или чей друг? Неужели Валентине удалось убить единственную надежду на побег и спасение? Какой кошмар!

Тем временем, проводник подплыл до берега и, пригибаясь, подобрался к наблюдателю. Тот не шевелился. Сжимаясь в пружину, Бэш подкрался к жертве котелка, осторожничая и держа руку с ножом наготове.

Враг напал первым. Молниеносным броском человек в камуфляже кувыркнулся и оказался слева от Бэша. Валя вскрикнула от неожиданности. В голове металось: "Не убила! Жив!" и "Убила бы! Гад!"

Однако, проворству охотника следовало отдать должное: Оврэк среагировал моментально и не позволил нападающему взять верх, извернувшись, он сделал подсечку, юлой прокрутился на месте и замер в присядке, глядя на Валентину. Девушка непонимающе хлопала глазами. Только что атакующий стремительно летел, а через мгновенье — лежит без движения. Что сделал Оврэк, сидящая на плоте Валя не успела разглядеть. Но то, как неподвижно сидел Бэш, заведя правую руку за спину, наводило на мысль о состоянии шока от ранения. Значит, противник ранил охотника?

Раздираемая сомнениями, девушка пошевелилась, поставила, наконец, пиалу на плот. Одновременно с ней зашевелился и проводник: он вывел правую руку вперед, оставляя нож у себя за спиной, показал открытую ладонь Явь-Богини, утверждая, что все в порядке, и продолжая сидеть на корточках, отвернулся от Вали.

Девушке не было видно, чем занят Оврэк, но судя по четким выверенным движениям, охотник обыскивал жертву.

— Господи... господи... господи... — тряслась Валя, глядя, как проходит обыск. Нападающий не шевелился, навязывая лишь одну догадку — он мертв. — Оглушен... оглушен... — уговаривала себя Валя, и сама не верила. У Бэша был нож в руке. Был! А теперь тот человек в камуфляже не шевелится. Это не Валентина убила человека. Нет, не она...

Оврэк вернулся тем же путем, что и ушел. Шумно выбрался на бревна, забросив предварительно на плот зеленый вещь-мешок, подергал за веревку, доставая якорь, и снова сел перед успевшим потухнуть костром, повесил на крючок улетевший чуть раньше в кусты котелок.

Валя сидела, поджав ноги, и еле сдерживая панику, зорко следила за каждым движением проводника. Псих! Бывший военный — вот, кто такой Оврэк Бэш! С такими навыками, с таким бесстрастным подходом к делу, в таким натренированным телом... и с такими "ролевыми играми"...

Игры... мозг ухватился за спасительную соломинку. Игры! Это все — игра! Тот человек в камуфляже не убит! Он повержен! Просто проиграл!

В надежде подтвердить свои догадки, Валентина медленно, обходя по периметру, перебралась на край плота, прямо за спальный шалаш, и пристально вгляделась в заросли, в то место, где остался лежать поверженный в камуфляже. И — о, Боже! — была вознаграждена! Человек пошевелился и начал отползать с поля боя.

— Фух! — облегченно выдала Валентина и расслабила плечи. — Теперь можно и чаю попить...

Повернув голову, шарахнулась, чуть не упав в воду. Но подошедший незаметно и испугавший девушку Бэш, успел поймать ее за руку. Освободившись от захвата, Валя прошла на свое место, косясь на проводника. Тот вглядывался в заросли, куда только что смотрела и Валя. На берегу кашлатая — верного служителя цариц Тсуатти-Дафт — уже не было. Видимо, дурманящий запах его крови уже достиг носов местных хищников, и скоро от трупа не останется ничего: волки или оборотни растерзают тело и съедят мясо, черви переработают впитавшуюся в землю кровь, мурахи разберут скелет, а ошметки одежды растащат жадные до материи птицы. Если он был один — хорошо. Если в команде... Оврэк надеялся, что другие спишут пропажу товарища на нападение хищников. И не смогут связать исчезновение кашлатая с путем следования Дарительницы.

Валя уже сложила под котелком новые дрова и теперь крутилась на месте в поисках спичек. Похоже, ей еще долго придется все делать вприсядку...

Бэш вернулся на место, достал из кармана огниво, чиркнул и с первого раза высек такую искру, что костер полыхнул так, словно дрова были облиты бензином.

— Ничего себе! — восхитилась Валентина, отодвигаясь подальше от пламени. Волосы уже успели высохнуть и теперь любой порыв ветра мог бросить волосяное великолепие в огонь, оставив девушку без фамильной гордости. — Ты сам достанешь чай ли скажешь, в какой он коробочке?

Естественно, Бэш не ответил, в каком коробке хранится чай. Встал, подошел к сундучку, достал искомое и сунул под нос Вале — и запомнит, и назад сама положит, чтобы в следующий раз не спрашивала. Девушка от такого хамского обращения возмутилась:

— Ну, ты! Поаккуратнее! — заплетая косу, она даже не удосужилась протянуть руку, чтобы принять коробочку. Поэтому Бэш просто бросил упаковку на подол юбки. — Раскомандовался... — уже себе под нос пробурчала Валя, когда коса была заплетена, а вода в котелке закипела. Девушка предусмотрительно уточнила у проводника, какого именно размера горсть следует заваривать и, получив утвердительный кивок, бросила мелкие сушеные лепестки и листья в котелок.

Дурманящий запах поплыл по реке. Густой, насыщенный, он жидким клеем стекал по трахее и наполнял грудь невозможно контрастной композицией ароматов. Такой запах Вале понравился. Но еще больше он понравился ее пищеварительному тракту. Потому как съеденная на завтрак наваристая похлебка, давила на желудок и доставляла дискомфорт. Вообще-то Валя не привыкла плотно завтракать. Она предпочитала плотно обедать. Однако, после первых глотков травяного отвара, пищеварительному тракту стало намного легче, комфортнее...

Но вот мочевому пузырю...

— Оврэк, ты как хочешь, но нам надо причалить! — угрожающе предупредила Валя своего безмолвного проводника.

Тот и ухом не повел. Вернувшись вновь на плот и испив горячего чаю, Бэш принялся рассматривать содержимое мешка, прихваченного с собой после схватки. На свет божий появились чужие пожитки: набор для разжигания костров, похожий на огниво проводника, набор тонких длинных игл, показавшихся Вале шипами кактуса, несколько ножей с изогнутыми лезвиями, странные белые листья, свернутые в тубу, и набор пробковых коробочек и стеклянных баночек. Вреди всего разнообразия оружия больше всего по душе Оврэку пришелся складной лук. Стоило мужчине взять в руки изогнутую железку и встряхнуть ее, как она тут же расправила "крылья" и обратилась в изогнутую дугу. Тетива, до сих пор пребывавшая в состоянии покоя, звонко запела о готовности идти на охоту.

— Ого, круто... — оценила новоприобретение Валя, глядя, каким восхищением загораются глаза ее провожатого. — А стрелы тоже складные?

Бэш, до сих пор стоявший в стойке и прицеливающийся то в одну, то в другую сторону, отпустил тетиву и опустил взгляд. Под ногами стрел не оказалось, в сумке — тоже. Обернувшись в поисках ответа в сторону, где на берегу оставался поверженный кашлатай, Бэш нахмурился. На самом преследователе колчана не было, в кустах — тоже. Тогда, где прятал стрелы нападавший? И почему, имея в арсенале ядовитые иглы, не воспользовался, чтобы уничтожить Дарительницу? Сомневался? Или имеет приказ от цариц — брать живьем?

— Ну, так где стрелы? — Валентина не вовремя оторвала от раздумий. Бэш очнулся, пожал плечом и снова присел на корточки.

Не дождавшись ответа на вопрос и угрозу, девушка огляделась по сторонам, дернула за кончик завязки, роняя тяжелую ткань юбки на бревна, и нырнула рыбкой в воду.

Оврэк мысленно выругался. Ну, хоть выбрала левый берег, чистый от наблюдателей! Давая фору нуждающейся в уединении, Бэш дернул рукоять руля от себя и направил плот по диагонали, ближе к берегу. Нырять и догонять Явь-Богиню — сущая глупость. Лучше быть начеку и охранять девушку, бдя с плота.

Дно у берега оказалось довольно коварным. Валя подплыла к самому склону, схватилась за траву и брезгливо опустила ноги — ступни мгновенно утонули в иле, который к тому же еще и противно пролез между пальцами. А ведь поначалу Вале показалось, что дно — песчаное!

Оглянувшись на своего провожатого, так геройски стоящего на плоту и правящего его к берегу, Валя дернула головой, отбрасывая налипшую на лоб прядь и, перехватившись поудобнее, подтянулась. Длинная юбка осталась на деревянной перевязи бревен, зато короткий подъюбник, больше схожий с удлиненным поясом, плотно обтягивал ягодицы. Которыми Валентина не преминула вильнуть, уходя из зоны видимости.

Оврэк скрипнул зубами. Такой беспечности, ослиного упорства и жеманности он в жизни не видел. Да к тому же — в одном человеке! Богиня-Дарительница истинно, если желает проверить силу веры своих последователей, посылает самые сложные испытания!

Танцующего на лезвии ножа раздражала показательность выступлений: мокрая ткань рубахи, обтягивающая грудь, как будто смертный может соблазниться Явь-Богиней; бесшабашность поступков, пускай даже и помог котелок обнаружить врага; бесстрашный прыжок и сила рук, способных доставить женское тело по воде до берега в рекордно короткие сроки, пускай и по причине врожденной скромности...

Оврэк оборвал поток мыслей, застряв на одной "кочке": с одной стороны, понятно — девушка, земная, странная, с физическими потребностями, и с нежеланием подчиняться незнакомцу даже в малом, а с другой стороны — Богиня, принявшая физическую форму и обвинять высшее существо в том, что оно не желает справлять нужду на глазах незнакомца, пускай и своего преданного слуги...

А сам Бэш? Что он такого почтительного сделал, чтобы заслужить доверие Богини в человеческом теле?

Хотя... Что, кроме Руны Любви на руке девушки, говорит о ее божественном происхождении?

Дарительница, конечно, приветствует сомнения и раздумья, но при этом не следует терять веру!

Бэш запрокинул голову, и с мольбой уставился на небо, просвечивающееся сквозь листву: "Как мне быть, Дарительница?"

Оврэк хоть и казался со стороны расслабленным, но бдительности не терял. Краем уха услышав шум ломающихся под ногами веток, закрепил шест, воткнув его в дно, плот послушно уткнулся в преграду, словно спящий на ходу носорог — в стену, а сам проводник неслышно спрыгнул и притаился за деревьями.

Валя, найдя компромисс со своим пищеварительным трактом, довольная побрела вдоль реки к месту предполагаемого причала. Плот нашелся быстро. А вот охотник...

— Бэш? — довольно громко вопросила она у плав-средства, но ответа не получила. Похоже, мужчина заразил все вокруг своей молчаливой болезнью. — Бэ-эш... — уже чуть тише и нараспев повторила Валя, слегка присаживаясь и пригибая голову. — Бэш-ш-ш... — зашипела испуганно девушка, припав к земле, как совсем недавно делал это охотник. — Японский городовой!

Танцующий на лезвии ножа появился внезапно. Со спины. И напугал до чертиков.

— Бэш! Не смей так больше делать! — Валя взмахнула рукой, чтобы ударить проходящего мимо и довольно ухмыляющегося мужчину в плечо, но передумала. Отсутствие на голом торсе меховой накидки с длинными конскими хвостиками смутило Явь-Богиню. Еще немного и уже не Бэш будет в плену у Вали, а наоборот! — Надо это прекращать... — пробурчала девушка себе под нос и направилась вслед за проводником. Снова на плот.

Солнце уж давно стояло в зените, нагревая дерево и припекая в голову. Распущенные в очередной раз волосы высохли мгновенно, и сейчас Валентина лениво переворачивалась со спины на живот, подставляя прямым солнечным лучам голые ноги.

— Нет, ну я так не могу! — заныла она некоторое время спустя. — Я понимаю — природа! Но должно же быть хоть какое-то разнообразие! — Бэш удивленно приподнял бровь. По его мнению, разнообразия на границах Живого Леса — хоть отбавляй! А девушке — и этого мало. — Здесь слишком тихо...

Скривившись, Валентина села, подобрав ноги под себя, покрутила головой, разыскивая хоть что-то, способное издавать мелодичные звуки. Но не обнаружив ничего похожего на радио, перевела недоверчивый взгляд на Бэша.

— Твоя ль душа приходит в тишине

Мои дела и помыслы проверить,

Всю ложь и праздность обличить во мне,

Всю жизнь мою, как свой удел, измерить? — процитировала Валя Шекспира, поставив Оврэка в тупик — по-иному истолковать выражение его лица не получалось. Довольная произведенным эффектом, девушка откинулась на локти, закинула ногу на ногу и продолжила, вырисовывая кончиками пальцев ног узоры по воздуху:

— О нет, любовь твоя не так сильна,

Чтоб к моему являться изголовью,

Моя, моя любовь не знает сна.

На страже мы стоим с моей любовью.

Когда Валентина закончила, Бэш вопросительно кивнул.

— Понравилось? — девушка села ровно, пальцами разгребла густые волосы и принялась заплетать их в косу. — Это Шекспир, детка...

Бэш непонимающе сдвинул брови.

— А ты думал — это мои стихи?! — охотник коротко кивнул. — Нет, Оврэк, мне такое не под силу. У меня другие таланты...

Валя отвела взгляд, чтобы мечтательно взглянуть в прошлое, поэтому и пропустила заинтересованный взгляд проводника. Все еще думая о разваленной карьерной лестнице, Валя доплетала косу и тихо начала напевать. И чем дальше лилась мелодия, тем увереннее становился голос певицы, и тем более удивленным становилось выражение ее лица.

Остановившись на мгновенье, Валя замолкла, замерла, прокашлялась и начала заново. Но только теперь она не мурлыкала себе под нос, а четко произносила слова. Она слушала сама себя и глаза ее бегали в испуге и в восторге. Бэш наблюдал, как Валя расцветает, словно утренний цветок, встречающий солнце.

Песня лилась, а голос крепчал, становился насыщеннее, звук долетал до стены деревьев и возвращался эхом. Валя выпрямила спину, развернула плечи...

— Бэш! Бэш! Ко мне голос вернулся! — глаза девушки горели огнем. — Я снова могу петь! Могу! Бэш! Это... это... Ла-ла-ла... — распевка спугнула стаю уток, до сих пор мирно почивавших в зарослях камыша. — Ха-ха! Хо-хо! И-и-и!

Девушка запрыгала от радости, хлопая в ладоши. И обращая в очередной раз внимание проводника на незамотанную бинтом ладонь. Радость за девушку, как корова слизала. Оврэк мгновенно стал серьезным. Стихи и песни были столь хороши, что он позволил себе расслабиться, отвлекся от беспрерывного наблюдения за рекой и берегами. Увлекся...

— Ты себе не представляешь, Бэш! Голос вернулся! — все еще восторгалась собой Валя, прижимая ладони к груди. Перенеся несколько лет назад тяжелую простуду, она лишилась звонкого голоса, и из солисток попала в массовку хора. Было больно. А сейчас... — Я снова могу петь! Я снова... — Валя осеклась, обнаружив хмурое лицо проводника. — Что не так?

Бэш поднял руку и приложил палец к губам, призывая молчать. Но не из-за того, что вокруг — опасность, а потому, что Валя шумела.

— Тебе не нравится, как я пою?! Ну, ты и хам! — девушка плюхнулась на попу, сводя брови к переносице. — Ты меня не развлекаешь, не говоришь со мной! Как, по-твоему, я должна развлекаться? Молча?! А я так не могу! Мне поговорить хочется! А ты со мной не разговариваешь! А мне надо поговорить! Я же с ума сойду в этой тишине!

— Поговори со мной...

Предложение, прозвучавшее совсем не со стороны провожатого, заставило Валентину вздрогнуть. Она покосилась в сторону говорящего, слегка сдвинулась с места...

— Эй, красавица, — заигрывающе и тягуче произнес мужской голос, — поговори со мной, красавица...

У красавицы полезли глаза на лоб. С ней говорила рыба! На русском! С акцентом иностранца!

— Мама... — Валя потянула на себя валявшуюся без надобности длинную юбку и прикрылась ею, натянув ткань до подбородка. И все продолжала таращиться на рыбу.

Та в свою очередь, закинув большой плавник на борт "корабля", покачивалась на волнах, ожидала ответа. Огромные выпученные глаза, не моргая глядели на девушку. Рот создания был закрыт, и только открывающиеся и закрывающие жабры свидетельствовали о том, что речная вобла — живая.

— Ты это видишь, Бэш? — шепотом, не отрывая взгляда от рыбы, и не смея пошевелиться, спросила Валентина. Но ответа не услышала — ее проводник молчал, как обычно. Пришлось поворачивать голову. Медленно... осторожно...

Оврэк посмеивался. Сначала — кашлатай-одиночка, теперь вот — говорящий рыб... Живой Лес явно расширил свои владения... Однако, судя по реакции девушки, ей ранее не приходилось сталкиваться с подобным явлением. Она даже сомневается, не привиделось ли ей!

Танцующего на лезвии ножа так и подмывало уколоть Валю. Сказать... показать, что ничего он не видит. Но ведь это не просто девушка. Она — Явь-Богиня!

Оврэк качнул головой в подтверждение — он видит. К сожалению...

— И ты ее слышишь? — полушепотом уточнила Валя.

— Его, — встряла рыба, вновь испугав репликой гостью. — Его, красавица. Я, с вашего позволения, предпочту гордо носить принадлежность к сильной половине фауны!

— Где носить? — само сорвалось с уст девушки, но поспешность, с которой она захлопнула рот ладошкой, уже не смогла спасти положение — рыба рассмеялась.

— Я, конечно, извиняюсь, красавица, но позвольте... я сейчас... — и вобла плюхнулась за борт.

Валя тут же стрелой метнулась к краю плота, чтобы заглянуть в воду. Увидеть, она ничего не увидела, зато кровь, разогнавшись по венам, прилила к голове и запустила застопорившийся механизм раздумий.

— Говорящая рыба?! — Валя снова повернулась к Оврэку, поднялась на ноги и наспех завязала длинную юбку. За что девушка опасалась — за приличный вид или за собственную безопасность — для Бэша осталось загадкой. Только что щеголяла с голыми ногами, никого не стесняясь, а тут вдруг решила одеться, встретившись с созданием, настолько хладнокровным, что его и султанский гарем не расшевелит! Этот вид только на язык и остер. Остальное — не для них. — Или это твои фокусы снова?!

Бэш удивленно уставился на девушку. Не понимая, как, сидя у руля и постоянно пребывая в поле зрения девушки, он мог исхитриться и провернуть какой-то фокус?

— Ты — чревовещатель? — затараторила Валя, заглядывая в лицо Оврэку. — А какой-то механизм выталкивает рыбу из-под плота? Да? — девушка, не дождавшись реакции проводника, снова метнулась к краю платформы, упала на колени, бесстрашно провела рукой вдоль борта, но ничего не зацепив, не найдя никаких приспособлений, она уселась на пятки и стала глядеть прямо перед собой. — Или это мутант? Мы же — в Зоне? А говорящая рыба — это... это... порождение...

— И снова здравствуйте! — рыб вынырнул ровно в том же месте, заставляя Валю попятиться назад, вновь уложил плавник на бревно и замер в ожидании. — Ну, и о чем поговорим?

Оврэк глядел на Валю и все больше находил в ней сходство с рыбами: глаза выпучены, рот открывается, хватая воздух, и молчит.

— Мне ваши песни ой, как понравились!

Валентина никак не могла воспринять происходящее. Рыба говорила, но не шевелила ни ртом, ни глазами. Все выглядело так, словно кто-то держал тушку высунутой наполовину из воды и вещал прямо девушке в уши.

Замычав, Валя потерла глаза. Но видение не пропало.

— Кто вы и зачем так жестоко со мной шутите? — набрав побольше воздуха, Валя расправила плечи. — Я прошу вас показаться мне полностью, иначе мы не сможем продолжать разговор.

Просьба-приказ были исполнены моментально — вобла напрягла плавники и выскочила из воды. Упав, разбросала вокруг себя множество водяных искр. Валентина расстроилась окончательно. Плюхнувшись на попу, она сжалась в комок и жалобно посмотрела на появившуюся вновь над водой голову воблы.

— Я не понимаю, почему ты... мы ведь можем на ты? — рыб махнул плавником, мол, можно. — Не понимаю, как у тебя получается издавать членораздельные звуки? Ведь голосовой аппарат рыбы... вот, не помню, есть ли он вообще... устроен не для разговоров. Рыбы вообще молчат!

Оврэк внимательно слушал Валю и все больше проникался — девушка неглупа.

— Это в вашем мире, красавица, они молчат, — нравоучительно заявило создание в чешуе, вновь вызывая у Вали приступ неверия. — А в нашем Лесу и не такое встретишь! Правда, Танцующий на лезвии ножа?

Рыб хоть и не повернул головы, но направил поток вибраций таким образом, что гостья сразу поняла — вопрос задан Оврэку. Танцующему на лезвии ножа...

Когда Валя повернула голову, чтобы увидеть ответ охотника, тот лишь развел руками. На его веку он всякого в Лесу повидал.

— А, прости, — девушка снова обратила на себя внимание говорящей рыбы, — в чьем это — вашем мире?

— Ну, что ж ты, красавица! Не знаешь, куда попала?

— В дурдом, похоже, — отводя взгляд и бурча под нос, Валя все больше уверялась — она бредит. Все признаки отравления галлюциногенами! Может, пока она бегала в кустики, надышалась чего-то? Непрерывно преследовало чувство, что рыба — это муляж, а кукловодит ею — невидимка...

— Спой еще, красавица... — взмолилась вобла, и чтобы больше не смотреть на выпученные глаза и не верить в галлюцинации, Валя отвернулась и запела. Чисто... сладко... волшебно...

Оврэк снова "поплыл". Но спохватился вовремя, бросил предостерегающий взгляд на рыба, блаженствующего на волнах, и принялся готовить поздний обед. Ночью предстоит бодрствовать. Граница Живого Леса уже совсем близко...

Глава 4.

Холод черного базальта, из которого были сложены стены и потолки дворца, забирался под одежду, сковывал мысли и слова. Освещаемый точечно факелами-светильниками, отбрасывал на лица собравшихся в главном зале блики цвета предрассветного неба.

— Сегодня моя очередь нюхать Звездную Пыль! — недовольно ворча, одна из цариц Тсуатти-Дафт потянулась рукой через трон сестры, чтобы достать щепотку радужного порошка, щедро рассыпанного на подносе. Слуга, принесший угощение, не шелохнулся.

— Сядь на место, Дафт... — ледяным тоном осадила младшую сестру Тсуатти, глядя прямо перед собой вглубь тронного зала. Но вертихвостка Дафт даже не думала униматься — продолжала тянуться, не отрывая попу от сидения, и буквально ложась на руки сестры. — На место! — не выдержала Тсуатти и хлопнула по руке сестры сложенным веером, сверкнув при этом глазами. — Пыль может подождать, — уже более примирительно продолжила она, краем глаза отмечая скривившиеся в попытке истерики губки сестры.

Дафт вела себя неподобающе. В то время, как перед сестрами отчитывались военачальники, она строила из себя глупышку, думающую лишь о развлечениях. Однако, опытных подчиненных было уже не провести. Все знали, насколько бывала опасной царица Дафт.

— Что у нас нового? — голос повелительницы разлетелся острыми ледяными шипами, отзываясь морозом по коже. Ласковый, но такой колючий.

Прижав руку к груди, скорее — для согрева, чем в попытке придержать звякающую перевязь, перед царицей склонился один из самых достойных. Нижнюю часть его лица скрывала полумаска, имитирующая безмолвно сжатые губы. Оттого голос звучал глухо.

— В северных землях наблюдали оживление, моя царица, — начал издалека военачальник. — Наши соглядатаи донесли, что Пророчество сбывается. Омбус покинул нас...

— Мастер Омбус?! — Дафт перебила докладчика, вскинув брови и завертев головой — то на сестру, то на воина. — Этот противный старикашка, пичкающий всех давними бесполезными мудростями, наконец, откинул копыта? — подавшись вперед, она буквально заглядывала в рот мужчине.

— Да, ваша светлость, откинул...

— Ай, как здорово! — откинувшись в кресле, белоголовая царица-вертихвостка захлопала в ладоши и заулыбалась во весь рот. — Здорово, правда, Тсуатти? Здорово!

Ледяная королева проигнорировала излишнюю радость сестры и устало взглянула на докладчика. Не жалуясь, но требуя продолжения доклада.

— Танцующий на лезвии ножа вместе с девушкой покинули деревню сразу после обряда прощания. За ними следят.

— Вы точно знаете, что это наши подопечные? — вопрос, имеющий свойство заставлять сомневаться в собственной правоте, прозвучал очень не вовремя.

— Оврэк Бэш с его неизменной оленьей гривой и девушка с перевязанной рукой, чтобы скрыть Руну, — решив, что уверенности достаточно, воин вновь почтенно склонился, пряча взгляд.

— Какой рукой?

Короткий уточняющий вопрос заставил докладчика замереть, не разгибая спины.

— Какой рукой? — чеканя слова, повторила свой вопрос обладательница сестриного лика.

— Правой рукой, моя царица...

— Это все? Это единственный опознавательный признак девушки?

Дафт заерзала в кресле, скосив взгляд на поднос, все еще маячивший за троном сестры.

Воин поостерегся с ответом.

— Дафт, милая, — Тсуатти повернула голову к сестре, пригвоздив ее взглядом к месту, — дай мне свой нож.

Просьба, адресованная младшей царице, заставила всех, кто находился в зале, задержать дыхание. Некоторые сделали шаг назад, скрываясь в тени колонн и статуй. Нож в любой момент мог оказаться торчащим из любой поверхности — каменной или живой плоти.

Дафт, заговорщицки улыбаясь, протянула длинный клинок, достав его из-за спины. Тсуатти приняла кинжал, отложила веер, склонилась и подняла верхнюю юбку цвета вороного крыла. В кромешной тишине звук разрезаемой ткани нижних юбок был сродни звуку горного обвала.

Отрезав длинный и тонкий кусок, царица сбросила подол, поправляя складки и оборки, вернула кинжал и обратилась к сестре с просьбой:

— Милая, забинтуй себе, пожалуйста, правую руку.

Дафт с удовольствием выполнила просьбу и уселась ожидать продолжения.

— Итак, мой генерал, вот девушка с перевязанной правой рукой, — сладко проговорила царица. Но мгновение спустя на ее лицо наползла тень, и она закричала, срывая голос: — Так, может, это и есть Явь-Дарительница?!

Мгновенно зарядившись гневом сестры, Дафт выбросила завязанную бинтом руку вперед: ткань молниеносно размоталась, приобрела жесткость и длинным копьем выстрелила в стену, вонзившись аккурат над головой слушателей. Каменная крошка тут же посыпалась на головы людей.

Генерал не дрогнул. Опустил голову, но уже через секунду позволил себе бросить долгий взгляд из-под бровей.

— Девушка с перевязанной рукой, длинными темно-русыми волосами, глазами цвета морской волны. Она капризна и плаксива.

— Хорошо, — протянула королева темного царства, — а какой у нее живот?

Вопрос поставил в тупик каждого, кто присутствовал на аудиенции. Даже Дафт вопросительно уставилась на сестру.

Судорожно соображая, при чем здесь живот, военачальник качнулся, но взял в себя в руки и отрапортовал:

— Плоский... живот...

— Ах! — наконец, сообразила глупышка Дафт. — Живот! Дитя! Конечно! — закатив глаза, она припомнила слова пророчества: — "И приведет в мир Дарительница Дитя." Если ей отпущено всего двадцать дней, значит, она должна быть на последнем сроке!

Благодарность генерала не знала границ.

— Куда они направляются? — Тсуатти больше не интересовала девушка.

— Конечный пункт неизвестен, но если предположить...

Царица милостиво склонила голову:

— Предполагайте...

— Они направляются в самую западную точку Каверно, на границу камерата Мего, к старому замку Сак-Мего.

— Считаете, дитя — там?

— Дарительнице отведен срок в двадцать один заход солнца, ровно столько необходимо времени, чтобы верхом добраться до старого замка — места истощенного магического источника. Дитя или там, или будет "подхвачено" по дороге.

Царица Тсуатти удовлетворенно кивнула, а из тени послышался смешок. Насторожившись, Дафт уставилась на нахала, а Тсуатти дернула бровью.

— У вас есть, что добавить, Каро?

Из тени вышел еще один воин: коротышка в бандане на голове и с пушистыми, неаккуратными усами и бородой.

— Моя царица, — он склонился в полупоклоне, прижимая руку к груди. — Бэш оказался умнее наших полководцев, — короткий колкий взгляд на предшественника заставил человека в маске волноваться. — Он пустил наших соглядатаев по ложному пути.

Дафт снова заерзала, наполняя пространство зала скрежетом дубленой кожи и железа.

— Продолжай, — позволила царица.

— По моим данным, как минимум три пары Явь-Дарительницы и Оврэка Бэша вышли из поместья мастера Омбуса. А еще две пары — в сопровождении большого количества воинов. Боюсь даже, моя царица, что чем дальше будет уходить настоящий Бэш от отправного пункта, тем больше будет появляться его двойников. Уж Вэрслан-то постарается.

— Кстати! Вэрслан... — Дафт вновь встряла со своими высказываниями. — Какой же он красавчик...

— Дафт, милая, уймись! — томно глянув на сестру, Тсуатти вновь повернула голову к Каро: — А где же сам господин Блазко?

— Сведения разнятся, моя царица, — сделав полшага назад и оставляя генерала в маске на растерзание королеве, сообщил коротышка Каро. — Он, как всегда, любвеобилен. И похоже, не в курсе о приближении Явь-Дарительницы. Или хорошо скрывает свою осведомленность. Однако, места его последнего пребывания сосредоточены у северной границы камерата Ксовиф, соответственно — на юге графства Акер. И я осмелюсь предположить, что одной из возможных конечных точек путешествия нашей долгожданной пары станут руины храма Двуединой на границы графства Акер и королевства Каверно. Без Вэрслана Блазко обряд коронации не провести. И я позволю себе предположение...

Каро затих, ожидая поддержки. Тсуатти хищно улыбнулась.

— Позволю себе предположить, — набрав побольше воздуха в грудь, коротышка в бандане выпалил: — что есть смысл следить за Вэрсланом Блазко, который и приведет нас в конечный пункт назначения. Там мы завладеем самым большим запасом магической энергии, Явь-Дарительницей и ребенком.

Тсуатти, следившая за ходом мысли с серьезным лицом, вновь хищно улыбнулась.

— Позволительное предположение...

— О, Тсуатти, а можно я оставлю себе Вэрслана? Ну, пожалуйста, пожалуйста! — сложив руки в молитвенном жесте, Дафт запрыгала на троне, жалобно глядя на сестру. — Остальных можете убивать...

— Я рада, милая, что воспитала тебя столь щедрой особой, — королева льда мило улыбнулась, повернув голову к сестре и облокотившись на подлокотник своего трона, — но в этот раз все останутся живы.

— М-м-м, — Дафт обиженно выпятила губу. — Почему?

— Потому что, дорогая моя, — Тсуатти снова села прямо и громогласно сообщила полупустому залу: — приход Дарительницы мы не могли предугадать, поэтому и были в проигрыше. Убьем эту Явь, придет другая. Как ее контролировать?

Закусив губу, Дафт нахмурилась, привалилась к спинке кресла. Затем закачала головой:

— Да... да... Но можно я все равно оставлю Блазко себе?

— Каро! — проигнорировав просьбу младшей, старшая царица смерила взглядом коротышку. — Должна напомнить тебе, что у Блазко есть одна возможность...

— Телепортация, моя царица, — догадался и осмелился перебить Тсуатти Каро. — Много затраченной энергии, моя царица. Он не станет сейчас размениваться по пустякам. Его мы выследим и будем держать на привязи.

— Лучше залезьте к нему в голову и узнайте, где встречать нашу сладкую парочку, — устало отвела взгляд Тсуатти, подняла веер и стала постукивать им об руку, затянутую в черную кожу перчатки. — Следить за всеми парами! — строго приказала она. — Следить за Вэрсланом. Никого не убивать! Мне все нужны живыми!

Валентина спала. Оврэк решил, что песен на сегодня хватит и после сытного ужина, за которым активно ухаживал за девушкой, подсыпал ей снотворного. Рыб — говорливый весельчак — уплыл, довольный новым знакомством. Однако, зная неугомонность и любовь к сплетням, Бэш перестраховался.

Поначалу он сидел, скрипел зубами, глядя, как неосторожно размахивает рукой девушка, то и дело "светя" Руной. Искупалась и не замотала ладонь. Рыб мог тысячу раз заметить, сложить пять и пять, а затем разнести по реке, что сама Явь-Дарительница путешествует вниз по течению. С другой стороны, если бы он проявил явную осторожность, приказал Марго замотать руку прямо на глазах у рыба, последний точно бы сунул свой нос. А так... может, и не заметил?

Еще одним испытанием для Бэша стал процесс ухаживания за девушкой. Она, похоже, и так пыталась добиться его благосклонности. А тут, после суточной дозы безразличия, вдруг получила то, к чему стремилась! И как ей объяснишь, что в голове созрел план: Бэш и Марго — молодые люди, пустившиеся в долгую прогулку по реке. Она — дочь богатого торговца, избалованная и требующая к себе внимания. Он — джентльмен удачи, наемник и убийца. Она заплатила, он согласился на условия и отправилась парочка на экскурсию в Живой Лес. Опасно, но увлекательно.

Хорошая легенда... Следовало бы с самого начала расписать детали и заставить Марго выучить их. Однако, времени было мало. И теперь оставалось лишь импровизировать.

Слава Двуединой, что хоть сытый желудок и состояние аффекта не позволили девушке болтать лишнего. А как бы выкручивался бы Оврэк, если бы Марго вдруг стала удивленно хлопать глазами и спрашивать, с чего вдруг столько заботы? Ужин приготовил, улыбки дарил, отваром напоил, спать уложил. И даже укрыл шкурой! Заботливо...

Рыб уплыл, чтобы рассказать про звонко смеющуюся девушку и ее молчаливого проводника. Лишь бы не встретились ему те три рыбьи головы, которые Явь-Дарительница так неосторожно бросила в воду!

На плоте по-прежнему горел костер, завлекая и предлагая Оврэку присоединиться к танцу. Небо было усыпано мириадами звезд, планеты Кисельного Пути отпугивали приставучие облака своим тусклым светом.

Вода, совсем уж притихнув, отражала небо, то и дело умножая красоту звезд. Костер раз за разом разбрасывал пригоршни искр, пугал прикорнувших на берегах жаб. Сверчки и цикады укачивали своим монотонным концертом. Вдали слышался волчий вой. Захлопав крыльями, на ветку опустилась сова и принялась гулко ухать.

Жутко хотелось спать. Однако, позволить себе такой роскоши Оврэк не мог. Живой Лес расширил свои границы и в любой момент мог подкинуть сюрприз.

Кашлатай, который повстречался днем, скорее всего был разведчиком на окраине Леса. Его хватятся, могут списать смерть на несчастный случай. Однако, в войске цариц Тсуатти-Дафт были и умные существа. Пытливому уму не составит труда задаться вопросом: а куда подевались пожитки кашлатая? Разнести мелкие части обглоданного скелета — это могли сделать мурахи. Но вот упакованный вещь-мешок...

С другой стороны, свидетелей не было. Другие пары Явь-Дарительницы и Бэша отвлекают внимание. Но кто даст гарантию, что смерть пешки не припишут совести Танцующего на лезвии ножа?

Оврэк достал из сундучка мешочек черной кожи, растянул завязки и достал пару орешков, схожих с кедровыми. Забросив их в рот и тщательно разжевав, проглотил, тяжело вздохнул и потянулся за письменными принадлежностями.

Орешки дадут заряд энергии, достаточный для того, чтобы бодрствовать еще сутки. А сейчас самое время описать события дня для будущих поколений.

"Это одно из самых тяжелых испытаний, посланных моей Двуединой Богиней за всю мою сознательную жизнь. Почему Богиня выбрала именно эту девушку — мне не ясно. Окончательно, возможно, мне удастся найти ответ лишь в конце нашего путешествия. Всего один день, а я — словно иссушенный плод.

Марго Валуа. Она красива. Но слишком дерзка. Воинственна и не сдержана. Однако, не глупа. Согласившись почистить рыбу, она затем долго жаловалась на отсутствие какого-то набора. Мантикорного, кажется... Она смело шагает в воду и плавает лучше мальчишек из рыбацкого поселения, но одновременно с этим проявляет брезгливость при виде рыбьей шелухи.

Она открыто выставляет напоказ свои женские прелести, знает силу женского влияния на мужчину, и при этом стесняется говорящего рыба, прикрываясь подолом юбки, как ширмой.

Она поет песни. Чудесный голос. Сладкий, чарующий. Магический, хоть в ней нет ни капли силы, кроме той, что дарит ей Руна Любви. Возможно, влияние Руны происходит не только при физическом контакте. Возможно, Руна набирает силу и заставляет окружающих испытывать все большую симпатию к носительнице дара.

Переход в наш мир вернул ей потерянный ранее голос. Так она говорит. И я склонен ей верить. Потому что подобную детскую непосредственность и радость разыграть было бы крайне сложно.

Ни одного проявления божественности я не заметил. Более того. Ни одного проявления воспитанности я тоже не заметил. Уж не знаю, как заведено в их мире, но у нас никто из женщин не позволяет себе открыто и столь пренебрежительно отзываться о лекарях, и уж тем более — о власти! Она ругается замысловато. Не так, как портовые рабочие, но по-своему.

И она не верит, что была призвана в другой мир и теперь еще пребывает в иллюзиях про какую-то "зону".

Рыбу она рассказывала про странные вещи из своего мира. Я не смел вмешиваться и внимательно слушал. Их телеги и кареты ездят без лошадиной тяги, могут вмешать в себя по несколько десятков людей. Расстояния они преодолевают с такой скоростью, что мне кажется, будто в их мире есть магия. Однако, Марго уверяла рыба, что все, что есть в ее мире — это дело рук человека и великого ума. Мало верится.

Впереди — Лес. И мне остается лишь молить Богиню, чтобы наш путь был тих и извилист."

Закончив краткое послание самому себе или потомкам, Бэш свернул пергамент трубочкой, плотно запаковал его и надежно завязав, прыгнул в воду. Буквально в два гребка достиг берега, выбрался из воды и, шагая вдоль реки вниз по течению, принялся искать старое дерево с глубокими ранами. Совсем скоро такое дерево нашлось.

Оврэк нашел дупло, забрался по стволу, спрятал сверток, засыпав сверху старыми листьями и ветками, бросил пригоршню орехов и пополз выше. Если за ними идут ищейки, следует оставить как можно больше следов пребывания охотника на берегу. Поэтому следующие четверть часа Бэш лазал по деревьям, ломал сучья, метил территорию.

Закончив с маскировкой тайника, Танцующий на лезвии ножа бросился вниз по течению, обогнал плот и с разбега плюхнулся в воду, распугав ночных обитателей леса.

Усевшись вновь у огня, Бэш подобрал брошенную на плоту шкуру, накинул на плечи и уставился немигающим взглядом на огонь.

Было бы очень неплохо, если бы была возможность переправить Явь-Дарительницу более безопасным и коротким путем — телепортом. Однако, Пророчество... Что б его!

Ровно двадцать один заход солнца. В молчании. С многоголосьем иномирянки.

(день третий)

Валентину разбудил плеск воды. Подрагивая от утренней прохлады, она приоткрыла тяжелые веки. Вчера было намного теплее. Сегодня, как кто-то сглазил. Небо хмурилось, не находя в реке своего идеального облика, а солнце, похоже, решило взять отгул.

Поведя слегка головой, Валя не обнаружила своего проводника. И только шум плещущейся воды подсказывал — кое-кто принимает утренние ванны.

Явь-Дарительницу мутило. Живот страдал ноющей, тягучей болью, забирая все силы организма на борьбу с тошнотой. Справлялся организм паршиво. В районе солнечного сплетения стоял ком, который страстно хотелось заесть, чтобы пища протолкнула застрявший узел и возможность снова чувствовать себя легко вернулась.

Оврэк запрыгнул на плот, качнув конструкцию, подтянулся и, брызгая на Валю, прошел к парующему над огнем котелку. Валя молча проводила его взглядом, но ничего не сказала. Если он, как и вчера, проявит высшую степень заботы — девушка будет только рада. Но сил на разговоры, просьбы или хотя бы жалостливые взгляды не было.

Тошнота то и дело подкатывала к горлу.

"Укачало или отравилась", — подумалось Вале. Она бы и дальше осталась лежать, если бы новая волна не заставила ее испугаться, откинуть шкуру и на четвереньках, путаясь в подоле длинной юбки, доползти до края платформы.

Бэш нахмурился. Его подопечную тошнило и, судя по цвету кожи на шее, сейчас вся кровь сосредоточена в самой середине организма.

"Отравилась? Укачало?"

У Вали хватало сил отплевываться, отгонять грязную воду и протирать лицо прохладой реки. Стоя на четвереньках и покачиваясь от слабости, она боялась сделать лишнее движение.

Однако, совсем скоро стало намного легче. Хотя ком в районе солнечного сплетения все еще продолжал держаться, словно паразит на здоровом теле, избавившись от остатков ужина, Валентина смогла более трезвым взглядом оценить свое состояние.

— Господи, плохо-то как... — произнеся полушепотом признание, девушка смогла сесть на пятки и подставить ветру лицо. — Если это реакция на путешествие по воде, то тебе придется придумать другой способ передвижения.

Если бы Оврэк был слеп, он не сразу бы понял, что, глядя в небо, Валентина спрашивает с него. Но Танцующий на лезвии ножа давал обет молчания, так что адресат послания был обозначен верно, а в голове мгновенно сложился план действия.

Бэш опустился на колени перед сундучком, слегка растормошил ровные ряды коробочек, но быстро найдя необходимую, бросился колдовать над котелком.

Приятный аромат летних лугов добрался до носа Валентины и принялся щекотать. От одного запаха девушке стало легче, поэтому, не дожидаясь приглашения, она поспешила к огню.

— Это ведь для меня? — полный надежды голос коснулся сердца проводника, заставив его ласково улыбнуться и коротко кивнуть.

Отвару стоило бы, конечно, еще настояться, но глядя на изможденный вид спутницы, Бэш пожалел девушку, и накапал ей в чашку самую малость. Валентина была счастлива.

— Я не знаю, как у вас там с больницами, — держа отвар обеими руками, девушка шумно вдыхала пар и смотрела на Бэша, пряча лицо за чашкой, — но с традиционной медициной у вас все в порядке!

Оврэк медленно прикрыл глаза, видимо, соглашаясь с подопечной, затем обошел ее и скрылся из виду. Но лишь для того, чтобы уже через секунду набросить на плечи девушки меховую накидку.

— О, — сподобилась на благодарность Валя и тоже прикрыла веки. Очень хотелось спать. — Мы можем причалить? Или мне снова придется вплавь?

Обреченно вдохнув, Оврэк дернул руль и направил плот к берегу. Но, прежде, чем позволить платформе уткнуться углом в землю, охотник некоторое время правил плавсредство вдоль линии воды, перепрыгивал с плота на берег, изучал заросли и возвращался, оставаясь неудовлетворенным. Лишь спустя добрых полсотни метров пути, он милостиво дал разрешение Валентине на спуск. Однако, руку так и не подал — стоял начеку, как сторожевой пес.

Девушку заметно качало. И если при первой высадке на твердую землю Валя знала — качает из-за долгого пребывания на воде, то сейчас ее качало от усталости, навалившейся всей своей тяжестью на хрупкие девичьи плечи.

— Изверги... — не в силах знатно припечатать сектантов крепким словцом, Валя выплюнула оскорбление, которое, впрочем, ни до одних ушей не долетело. — Почему надо по реке? Почему не на машине? Или на крайний случай — телега... Лошади-то у вас есть? Хотя, может как раз на телеге укачало бы сильнее... А еще ароматы конюшни...

Сменив гнев на милость, Явь-Богиня скрылась из виду. Оврэк остался наедине с раздражительностью и повышенной степенью осторожности.

Относительный покой пришел, когда массивная деревянная конструкция выровнялась и вновь поплыла по течению ровно по середине русла реки. Валентина, продолжая чувствовать тяжесть в ногах, в груди и вообще — в каждой части тела, снова забралась под шкуру и, укрывшись с носом, нырнула в тьму сновидений. А Бэш, подобно зоркому соколу, закрепив рулевую лопасть, уселся на "носу" плавучего острова, и уставился вперед, изредка переводя взгляд с одного берега на другой.

Да, река и ее широкие заводи — не самое лучшее прикрытие от врагов. Как раз, наоборот — тут они с Явь-Богиней, как на ладони. Выстрелить из арбалета в них — раз плюнуть. Два раза — и попасть... С другой стороны, кто они такие? Проводник и ведомая. А с ними — самый долгий путь к графству Акер.

К обеду у Вали открылось второе дыхание. Да такое, что могло напором своим смести с лица земли. Она откинула шкуру, сладко зевнула, еще слаще потянулась и улыбнулась сидящему у костерка Бэшу.

— Я не проспала прием пищи?

Тело ломило, как от высокой температуры. Но списав ломоту на неудобство места для сна, Валентина подсела к котелку.

— М-м-м, как пахнет... — Нос девушки прочертил дугу, дотянувшись самым кончиком до улетающего по ветру пара. Открыв глаза и склонив изучающе голову к лечу, несостоявшаяся Марго констатировала: — Ты как-то паршиво выглядишь, Бэш.

Уставший больше морально, чем физически Оврэк, вскинул голову, взглянул на собеседницу преданными глазами. Ему, как старому псу, очень хотелось урвать ласки и хоть малого проявления жалости. Но вместо этого...

— Надеюсь, на качестве варева твое состояние не сказалось.

Валя была неподражаема. Неподражаема в своем мастерстве подколок и возвращения с небес на землю. Уже успев привыкнуть к тому, что молчаливый проводник и слова поперек не скажет, она его одарила комментарием, как обухом по голове.

Оврэк еле сдержался. Рука уже потянулась к котелку. Хотелось надеть его на голову болтливой девчонке. Но куда там! Это же — Явь-Богиня...

— Чего ты там сопишь? — не глядя на Оврэка, девушка вновь поднялась, потянулась руками к небу. — Хороший сегодня день...

"А еще пару часов лежала, как колода", — мелькнуло в голове проводника, но он снова себя одернул, мысленно. Даже в его голове, а не только перед глазами, странная девушка со странным именем Марго была его Двуединой Богиней.

Наевшись досыта и попросив — довольно настойчиво — еще одну порцию славного варева, спасшее ее утром от приступов тошноты, Валя завалилась на сундучок, приспособив его под спину, как некое подобие кушетки, и закинула ногу на ногу. Вырисовывая в воздухе кончиком большого пальца вензеля, девушка напевала себе что-то под нос, оставив всю тяжелую работу по управлению плавучего хозяйства на Бэша. Оврэк снова не возражал.

Рыбу больше охотник не ловил. Не хотел повторения инцидента с отрезанными головами. Вместо этого, напряженно всматриваясь в правый берег, коротким жестом руки приказал девушке не шевелиться и прыгнул в воду, закрепив на лодыжке небольшой нож. Валя и не собиралась никуда уходить, предпочла принимать заботу, поэтому лишь перекатилась на живот и стала внимательно следить за проводником.

Небо было абсолютно чистым и бесконечно небесным. На таком небе крылатым Амурам пришлось бы потесниться, чтобы найти место для посадки. Ни облачка!

Солнце играло бликами на поверхности воды, а затем, что особо взбодрило Валю — на мокрой спине Оврэка. Прихлебывая травяного отвара, Явь-Богиня любовалась широкими плечами и загорелой кожей, бронзовой и ни разу ни испорченной ни родимым пятном, ни шрамом. Плавными изгибами мышц и изяществом талии. Любимая Валей часть тела еще была скрыта водой. И брюками, которые охотник не очень охотно снимал. И хоть о вкусах не спорят, девушка считала, что лучше ровных, натренированных бегом ног у мужчины мало, что найдется.

Оврэк не спешил выбираться из реки. Стоя у крутого берега по пояс в воде, он к чему-то прислушивался, а затем, как большая ящерица, двумя резкими толчками размещенных диагонально конечностями, выскочил на сушу. Валя даже крякнула от удивления. И от внезапного открытия — ноги этого мужчины были хоть куда! Таким толчком да из воды да на полутораметровую высоту...

Ликование было недолгим, потому что красивая загорелая фигура, ни разу не оглянувшись на брошенный посреди реки скарб, скрылась за густыми кустами. Обождав еще немного и не дождавшись появления проводника, Валя отставила чашку, растянулась на бревнах, поболтала рукой в воде и, в конце концов, задремала.

Очнулась от громкого всплеска и усилившейся качки. Лениво приоткрыв глаза, первое, что обнаружила — был закат. Затем пришло осознание чужого присутствия и переполненности мочевого пузыря.

Оврэк, стряхнув капли воды со лба, уселся перед погасшим костром и выгреб золу, оставив в сторонке большие куски угля. Не глядя на подопечную, быстро сложил новый шалашик из коры и хвороста, поколдовал с огнивом и заставил огонь гореть. Валя только диву давалась, как смог охотник притащить на плот новую сухую растопку? Ведь не причаливали же! Или причаливали, но она проспала?

А меж тем переполненный орган давал о себе знать.

— Эм, Бэш, — Валентина встала, нависая над костром и переминаясь с ноги на ногу, — я это... проспала, наверное...

Ответом стал глубокий и невыносимо тяжелый вздох Оврэка. Он отложил все, что подготовил для _____________ ужина, и чуть не кряхтя, стал подниматься.

— Сидите, сидите! — вдруг замахала руками на него девушка. — Я просто искупаюсь, ага?

Что проснулось в гостье — практичность или совесть, Танцующий на лезвии ножа сказать с уверенностью не мог. Но ее порыв быть хоть немного полезной облегчил тягости еще предстоящего пути.

Валя села на край плота, предварительно избавившись от юбки, опустила ноги, слегка поболтала ими. И сразу после восхищения температурой аквы, соскочила в воду.

Она предпочла спрятаться за шалашом. Чувство беспокойства, нарастающее в груди Бэша с наступлением сумерек, заставило мужчину приподняться с места. Но видимо, предусмотрительная девушка, не желая акцентировать внимание на процессе, сдобрила свой водный променад громким плеском воды, тем самым еще и обозначила для охотника свое присутствие.

Ужинать сели тогда, когда небо все еще хранило свет уходящего солнца, но первые звезды с нетерпеливостью зрителей, занимали свои места в передних рядах. Им очень хотелось посмотреть на путешественников. Валя сидела, поджав ноги и задрав голову, и разговаривала сама с собой. Больше ж не с кем!

— А вы хорошо все продумали, — заплетающимся языком хвалила девушка сценаристов, — выбрали группу, в которой большинство студентов — сироты. Кто таких хватится?

Валентина пила очередную настойку. Ее вообще весь день мучила жажда. Но девушка была уверена — это лучше, чем тошнота.

— Мы и приспособлены лучше переносить тяготы...

Явь-Богиня разглагольствовала, совершенно позабыв, как в первый же день дороги ныла об отсутствии маникюрных ножниц, зубной пасты и туалетной бумаги.

— Я вообще в детдоме сидя спала. На стуле... И били меня...

Оврэк, до этого момента спокойно слушавший и с трудом разбиравший слова, вдруг встрепенулся.

— Это нормой было. Нам же приходилось все делить. А я не из самых сильных была.

Каждый новый глоток странно действовал на органы зрения и воспроизведения.

— Витечка — моя отрада и мой рыцарь на белом коне спасал меня, гад! Всегда...

Воспоминания о предателе больно кольнули где-то под лопаткой. Валя мгновенно представила себе, как вернется и врежет этому кобелю промеж... глаз. Или промахнется и ударит куда пониже.

— Ему повезло — его заметили, — вновь вздохнула Явь-Богиня, — смазливая мордашка...

Девушка еще и сплюнула, окончательно подведя черту под перечислением характеристик бывшего партнера.

— Он, конечно, молодец... — через некоторое время Валя решила продолжить список достоинств и недостатков. — Меня с собой забрал. Зарабатывал так, что и на квартиру отдельную хватало. Подарки, наряды, рестораны, салоны, курорты... Фу, какое все было пошлое... Не настоящее. Разрисованное и картонное.

Мысли текли рекой, река текла быстрой водой, Валя поднялась и, разминая ноги, стала бродить от края до края плота, изредка поднимаясь на носочки и пересчитывая бревна.

— Привязал к себе, как... как...

Валентина не могла подобрать слов. Застыла на месте, держа в руках глиняную кружку и глядя перед собой на левый берег. Оврэк ждал продолжения. Ему очень хотелось услышать рассказа и дальше. И поподробнее. Потому что что-то подсказывало ему — есть в этой девушке стержень. А то, что сейчас представало пред очи — так, напускное...

— Слышь... Чего это? Качка усилилась?

Валя стояла на самом краю плота и раскачивалась из стороны в сторону. Бэш, все еще сидя у огня, замер, прислушиваясь к ощущениям. Но качки не почувствовал. А вот то, что обычный настой полевых трав с добавлением лесной ягоды на Явь-Богиню подействовал, как дурман, стало для него неожиданностью. Все же, надо быть аккуратнее. Чудо из другого мира. Откуда ему знать, к чему ее организм привычен?

— Оврэк! — Валя повернулась к проводнику. — Ты меня опоил, что ли? Ты меня второй день опаиваешь?!

Девушку повело, угол наклона стал настолько угрожающим, что Бэш поспешил подняться.

— Не смей! — Валентина выставила руку в предупреждающем жесте, с удивительной силой (???) удержав равновесие. — Ты что мне подсыпал в чай, а? Вчера рыбы говорящие мерещились. Сегодня — деревья ходячие!

Сонливость полного желудка, как рукой сняло. Бэшу безумно захотелось крикнуть, спросить, где ходячие деревья, но обет был дан, и его следовало блюсти. Поэтому охотник просто обогнул кострище и подскочил к своей Явь-Богине.

Кивком спросил — где?

Валя не успела и глазом моргнуть, как Оврэк очутился рядом. Он пах костром. И снова молчал. И снова красочно жестикулировал, задавая вопрос.

— Да, вот там, — лениво махнула рукой девушка в сторону левого берега, но уже решив, что ей показалось, ослабила внимание и отвернулась от мужчины, закидывая как можно дальше от себя глиняное изделие.

То, что дальше произошло, было похоже на внезапно разразившуюся бурю. В том месте, куда указала рука девушки, действительно, ничего не шевелилось. Ну, максимум, от ветра. А вот то место, куда бросила кружку иномирянка, вдруг превратилось в ведьмовской шабаш: дико визжа сорвались с насестов птицы, заскрипели стволы и начали падать ветки, плеск воды и шум ветра — все слилось в хаос народных попурри. Но самым страшным стали движущиеся силуэты деревьев. Качая кронами и подбрасывая в воздух толстые корни, они, похожие на помесь осьминогов и брокколи, стали заползать в реку и, рассекая воду, догонять плот.

— А! Бэш! Бэш! Ты это видишь?! Бэш?! — впиваясь ногтями в плечо проводника, Валя тыкала пальцем другой руки в деревянных призраков и визжала, подпрыгивая от ужаса. — Они нас убьют, Бэш! Мы ведь плывем на деревьях! Это месть за убитого товарища!

Оставаясь совершенно спокойным, Оврэк тем не менее, пытался отцепить руку Явь-Богини от своего плеча. И стоило ему завершить начатое, как Валя сорвалась с места и с разбега сиганула в воду.

— Бросай все, Бэш! Мы и так выживем. Давай за мной! Они огромные, им нас не догнать. Мы в чаще...

Захлебываясь и молотя руками воду, Валентина гребла к противоположному берегу. Танцующий на лезвии ножа качал головой, продолжая стоять на плоту со сложенными на груди руками, думал, как далеко заплывет в полумраке его подопечная, и как много воды успеет наглотаться. Жаль, что он не мог сказать, что перед тем, как сооружать плот, он собственноручно на каждом бревне выгравировал руны, защищающие от напастей, типа ходячих и жаждущих месте деревьев. Тем более, что громко хлюпающие ветками по воде клены, всегда были "вегетарианцами", так сказать. Опасаться следовало бы вьющегося папоротника. А никак не остролистых весельчаков.

Как и следовало ожидать, пошумевшие вдоволь деревья, вернулись на берег. А Явь-Богиня, уже почти выбившаяся из сил, добиралась до высокого берега. Повиснув на траве, безвольное тело девушки покачивалось на волнах.

Бэш бросил якорь. А уже через четверть часа помогал девушке забраться обратно на плот, продолжая беспрестанно кивать, подтверждая, что опоил пассажирку и не думал, что травки-муравки будут обладать таким побочным эффектом, как галлюцинации.

Валя заснула уставшая, но счастливая.

(день четвертый)

Утро следующего дня выдалось хмурым. Ветер нагнал туч, те изображали строгость и не позволяли солнцу взглянуть на землю, закрывали весь вид своими тугими сизыми боками.

Пробуждение Явь-Богини ознаменовалось очередным приступом тошноты и долгим, полным муки стоном.

Стоило крепкому сну сменить статус на легкую дрему, как ком, всю ночь камнем пролежавший в желудке, ринулся в сторону гортани. Валентина, не желая заниматься стиркой и уборкой, змеей выскользнула из-под укрытия и бросилась к краю плота.

Оврэк, всю ночь просидевший у греби, подозревая, что утром девушку будет мучить похмелье, заранее подготовил отвар и теперь сидел у костра. Ждал.

Первым порывом стало желание помочь. Придержать за плечи, погладить по спине, подать лоскут, чтобы утереть выступившие на хитрых с прищуром глазах слезы. Однако, памятуя о решительной самостоятельности подопечной и тяжелом ее характере, Бэш предусмотрительно остался на месте. Кроме того, волшебные орешки больше не помогали. Организм был истощен ночными бдениями и постоянным напряжением. Танцующий на лезвии прогадал с маршрутом... и с дозировкой ответственности.

— Доброго утра, — совсем не бодро поприветствовала Валентина своего соседа по реке, и перебравшись вновь под конусное укрытие, села по-турецки, закутавшись в звериную шкуру.

Усилившийся ветер трепал кроны деревьев, придавал скорости плавсредству, как конвоир, подталкивая в спину заключенного, ударял в стены шалаша. Ветру понравились выбившиеся из толстой косы пряди — он и их трепал.

У Валентины не было сил поднимать руку и поправлять прическу. Она сидела напротив Оврэка и все еще затуманенным пьяным угаром взглядом рассматривала молчаливого проводника.

Бэш снова покорял вершины безрассудства. По мнению Валентины в такой собачий холод лучше бы одеться, потому как под апрельским солнцем легко подхватить пневмонию. Вчерашнее лето, как корова языком слизала. Низкое небо грозилось зацепиться за верхушки деревьев и треснуть по швам, выливая на землю накопившиеся горькие слезы. Девушка внезапно провела аналогию с собой, повернула голову к реке и облизала пересохшие губы.

Умывание прохладной водой отлично освежило лицо. Но дикий ветер в мгновение ока высушил кожу, и теперь она истончилась и натянулась, как сухой пергамент, а сил на повторную вылазку у Вали не было. Слегка покачиваясь из стороны в сторону и тяжело дыша, она продолжила изучение Бэша.

Вчера ее проводник выглядел уставшим. Сегодня — изможденным. Тоже пил? Валя такого не помнила. Ей показалось, что его пальцы подрагивают. Чтобы выяснить достоверно, она выпростала одну из своих рук вперед, растопырила пальцы и подержала ее на весу некоторое время. Пальцы заметно дрожали.

Спрятав руку под покрывало, девушка снова уставилась на Бэша, склонив голову на бок. От усталости. Не из интереса.

— Ты вчера пил?

Оврэк сначала не понял вопроса, но довольно быстро сообразил и отрицательно покачал головой.

— А чего ж ты тогда так паршиво выглядишь?

Танцующий на лезвии ножа не ответил. Вместо этого он как-то явно и чересчур ехидно ухмыльнулся, поднимаясь с колен. Валентина моментально заметила усмешку и взвилась:

— Хочешь сказать, что я не лучше выгляжу?!

Оврэк замер на полпути к девушке. Он приготовился снова получить оплеуху, надел броню, напоминая себе, что перед ним — его Двуединая Богиня во плоти, но опустившиеся плечи девушки и ее понурый взгляд повергли в состояние крайнего удивления. Валя и не думала огрызаться. Хотя на языке так и вертелось ядовитое обвинение — это все ты виноват, молчаливый гад!

— Ты ведь не спишь ночью, так?

Ветер, бушуя, разорвал в клочья вопрос, разметал слова. Но охотничий чуткий слух уловил и нотки жалости, и каплю уважения. Отнекиваться не было смысла. Валентина хоть и спала крепко все ночи, но краем уха или краем глаза могла "зацепить" факт его "караула".

Бэш стоял, широко расставив ноги. А Валя, сколь паршиво себя ни чувствовала, все же отметила — нижние конечности мужчины ровны и стройны. Как она и любит... Подняв взгляд на мужчину, девушка отметила, как ровные, тяжелые пряди конской гривы, наброшенной на шею проводника особым украшением, топорщатся, но не ломаются и не переплетаются. Показалось даже, что сквозь завывания ветра и журчание воды, она слышит шелест черного, как смоль, буланого (???) волоса. Интересно, это индейское дизайнерское пончо сделано на заказ из любимого, но ушедшего в лучшие миры ржачного (???) друга Оврэка?

Проводник потянул Явь-Богине глиняную кружку.

— Что, опять?!

С первых минут пробуждения девушки, Бэш наблюдал за ее мучениями. Невооруженным глазом было видно — пассажиру плота дурно. Однако, сколь сильно ни был затуманен взгляд Марго, в голове вращались механизмы. Явь-Богиня думала. Собрала информацию, делала выводы и испытывала терпение Танцующего на лезвии ножа. В благодарность за оказанную честь, Оврэк решил облегчить божественному созданию жизнь в физическом теле. И сделал новый отвар из трав. А теперь она кривила губы и отказывалась пить. Думала...

— Думаешь снова меня опоить?! Фигушки! Умру от похмелья, а пить больше не буду! Я думала — ты мне друг! — и Валя надула губы.

Бэш, понимая, что без слов — не уговорить, а с руками — лучше не лезть, поставил кружку на бревна прямо у ног девушки, а сам вернулся на корму.

Валентина наблюдала из-под насупленных бровей. Оврэк шел, покачиваясь. И не потому, что из-за ветра усилилась качка на реке, а потому, что еле держался на ногах. Стало до боли в груди жалко проводника. А еще... вдруг вспомнился заранее продуманный план побега. Раз ее конвоир не спал несколько ночей и получал от Вали одни тумаки, значит, самое время наградить его пряником!

Носа легко коснулся аромат степного лета — это травяной отвар, оставленный Оврэком добрался до вкусовых рецепторов иномирянки. И желудку мгновенно стало легче. От одного запаха!

Упрямство дало трещину. Валя решила, что бежать лучше пьяной, чем ослабевшей от боли.

— Ну, хорошо...

Девушка протянула руку, слегка наклоняясь вперед и придерживая шкуру на плечах, обхватила трясущимися пальцами кружку и, зажмурившись, потянула носом густой пряный аромат. Воспитательница в детдоме о таком говорила: "Хоть на хлеб мажь!"

— Спасибо, — отсалютовав, Явь-Богиня сделала маленький глоточек.

Валя не заметила короткий кивок в ответ на благодарность, потому что смотрела на свою руку, что держала горячую кружку. Только сейчас, оказавшись в равных с Бэшем условиях, она смогла оценить степень слабости своего проводника. Когда он держал глиняное изделие, его рука дрожала куда заметнее.

После нескольких глотков Вале стало совсем хорошо. Она, блаженно прикрыв глаза, запрокинула голову к небу. А оттуда на ее лицо упали первые капли дождя. Крупные. Тяжелые. И теплые. Все же высокие деревья сумели продырявить низкие тучи.

Оврэк среагировал мгновенно: на треногу над костром была натянута шкура, так, что дым от огня выходил через отверстие в самом верху.

— Аха, — отметила повеселевшая Валя, — фиг вам!

Бросив короткий взгляд лишь для того, чтобы отметить улучшение настроение подопечный, Бэш занялся шалашом. Следовало перебросить часть шкур со "спины" укрытия вперед, натянуть и закрепить концы, чтобы укрыть Явь-Богиню со всех сторон от ненастья.

— Ого, — вновь прокомментировала девушка наступившую темноту.

Она-то хотела под дождем постоять. А если вода в реке теплая, как вчера, еще и искупаться. Но за нее решил мужчина. Брутальный, молчаливый самец, закрыв входную дверь в шатер и немо приказав "сидеть"!

— Мы так не договаривались!

Валентина решительно распахнула края кожаного вигвама и, готовая высказаться относительно ущемления ее прав, прикусила губу, так и не произнеся и звука. Увиденная картина поразила ее до глубины души.

Уставший, сонный Бэш, подпирая подбородок коленями, сидел у торчащего под углом шеста рулевого механизма, накинув на плечи еще один лоскут дубленой кожи, и покачивался в ритме с волнами. По его густой, завязанной в тугой узел на затылке шевелюре стекала дождевая вода и, чтобы не позволить ей забираться за шиворот, Оврэк вжал голову в плечи и как можно плотнее запахнул края покрывала.

Похожий на большого орангутанга, — а Валя знала, что эти животные единственные в тропиках не прячутся от ливней, а сидят на месте, не двигаясь и пережидая, — Бэш дремал, пользуясь небольшой передышкой.

Валентина закусила губу, чтобы не всхлипнуть.

Дождь лил, как из ведра. Ветер унялся, позволяя струям воды падать вертикально вниз, а прогретый за несколько дней воздух, успевал нагревать в полете капли до приятной телу температуры. Оттого и радостно было Вале, и приятно стоять под дождем, намокая все больше и больше.

— Бэш, — наконец очень осторожно позвала девушка. — Бэ-эш...

Проводник вскинулся, внезапно выдернутый из дремы и удивленный появлением сахарной барышни.

— Бэш, иди сюда. Там хватит места на двоих!

Просящий тон и жалобно заломленные брови стали последней каплей в испитой чаше горестей. Оврэк устал. Он не уставал так никогда с тех пор, как дрался с десятком кашлатаев. С тоской глянув на сухое нутро укрытия, охотник махнул головой — нет...

— Ну, чего ты?

Очень хотелось ответить, что нельзя спать. Что в любой момент могут напасть. Что встретившийся им в дороге говорящий рыб — тот еще болтун. Что прохладный дождь хоть как-то еще заставляет держаться. А там — в теплоте и сухости, в относительном комфорте и мнимой безопасности, его воля даст слабину, его усталость возьмет верх, его тело больше не будет подчиняться разуму. Ему нельзя в шатер — там он уснет...

— Слушай, если ты тут сидишь и мокнешь под дождем, то и я буду делать так же!

Упрямство, которое проявила на сей раз гостья, она вложила в чеканные шаги. Их было-то всего два — иди недалеко. Но сила, с которой Валя впечатывала пятки в плавучие бревна, поддало угля в топку инерции — плот раскачало.

Растопырив руки и пытаясь удержать равновесие, Валентина смеялась, нависая над сидящим у подгребья Бэшем.

Явь-Богиня была в чудном настроении. И сразу день показался добрее, и тучи разошлись, и на горизонте сквозь серую кудрявую пелену пробился первый лучик солнца. Бэш был покорен решением девушки. Почувствовав в груди тепло от проявленной доброты, мужчина искренне улыбнулся и поднялся, не позволив гостье воплотить задуманное в жизнь.

Кивнув в знак согласия, ссылаясь на условия Явь-Богини, Оврэк вытянул шею, чтобы посмотреть на очередной поворот реки, закрепил гребь и, ступая за девушкой, направился в укрытие крохотного шалаша.

— Бэш, — начала Валя, не успев как следует устроиться напротив мужчины, — слушай. Я вижу, как сильно ты устал. Еще чуть-чуть и ты свалишься с ног. Тебе надо отдохнуть. Давай, ты поспишь, а я сама за тебя подежурю. Уж как-нибудь справлюсь с веслом и... — девушка усмехнулась собственной выдумке, — и в поворот впишусь.

Не замечая, как использует давно проверенный прием поглаживания собеседника по руке, Валя мурлыкала кошкой и искренне желала, чтобы Оврэк уснул. Тогда ей удастся сбежать...

Умышленно или нет, но девушка не стала разматывать забинтованную руку со знаком руны Любви, поэтому Бэш даже мысли не допустил, что Явь-Богиня хочет его околдовать или... Он вообще не мог представить себе, что воплощение Богини может лукавить или решить обмануть. Грубить — да! Капризничать — естественно! Не знать правил поведения — само собой! Но не предать!

Искренняя вера проводника в благородство и чистоту помыслов гостьи могли бы сыграть на руку Валентине. Если бы она только знала! Но каждый меряет по себе, а в случае с воспитанницей детского дома о всемирном доверии и речи быть не могло. Валя не доверяла никому. Даже себе.

Оврэк, выслушав доводы и уговоры девушки, замахал руками, объясняя, что идет дождь, а сидение у греби или у костра — дело скучное. И уснуть у руля — дело нескольких минут. А в шалашике места мало. Не на коленях же Богини спать! Поэтому лучше не надо.

— Ты хочешь спать у меня на коленках?! — возмутилась Валя, не разгадав жестов своего визави. — Ну, ты нахал! Или это просто мера предосторожности, чтобы я не сбежала?

Вопрос поставил Танцующего на лезвии ножа в тупик. Не то, как неверно истолковала мимику подопечная, не то, как обозвала своего проводника, а именно заявление о побеге. Неужели девушка хочет сбежать?!

Недоумение, страх и сомнение, отразившееся на лице Бэша, заставило Валю пожалеть о длине своего языка. И девушка тут же поспешила исправить оплошность:

— А давай так! — она вновь взяла Оврэка за руку. — Сейчас дождь закончится, — а Валя была уверена в этом, потому как за утихшим ветром, свою силу терял и напор воды, а небо посветлело, — и я пойду сидеть на стреле. Я буду говорить или петь — и не усну. А ты — поспишь. Хоть немного... Ты ведь так устал... Я честно-честно — не усну!

То, что когда-то звалось волей охотника, утомленно положило тяжелую голову на лапы и, вздохнув, отказалось бороться с усталостью. Бэш сдался. Заведя и установив свой биологический будильник на несколько часов, Оврэк дождался окончания непогоды, усадил Валентину у греби, научил ее закреплять весло, подбросил немного дровишек в огонь и наказал девушке заняться обедом. Так она точно не уснет!

Откинув полог шалаша, забрался под навес. Не весь — длинные ноги так и остались торчать, веселя Явь-Богиню. И уснул почти мгновенно.

Небо довольно быстро очистилось и солнечные лучи, так долго ждущие триумфального своего часа, вырвались из плена и устремились к земле. Им поскорее хотелось дотронуться до зелени листвы, до мягких крыльев насекомых, поразглядывать себя в отражении воды. И желания было так много, что совсем скоро от прохлады утреннего ливня не осталось и намека.

Валя, понимая, как опасно не следовать заверенному плану, занялась котелком: закипятила воду, бросила подготовленное Бэшем мясо, чтобы сварить бульон, нарезала зелень... И все время пела. Сначала, решила девушка, сонный Оврэк должен привыкнуть к ее голосу, к ритму, к изменяющему место источнику шума. Валентина бродила с одного конца плота на другой и постепенно меняла репертуар с заводных народных до колыбельных убаюкивающих.

Некоторое время Танцующий на лезвии ножа сопротивлялся. Вздрагивал каждый раз, как начинался новый куплет или Валя меняла место. Двигалась девушка — двигалась песня. Бэш проваливался в забытье и тут же выныривал, страшась пропустить ловушку цариц-близнецов. Если был один кашлатай, почему бы не появиться и другим?

На очередном плавном повороте реки и не менее плавном переливе сильного, но чарующего голоса иномирянки, Оврэк полностью потерял контроль над разумом.

Когда обед был уже готов, Валя решила, что самое время подруливать к берегу. К превеликому ее сожалению в сундуке, а его девушка перерыла вдоль и поперек, не нашлось ни желанных гаджетов, ни даже карты местности. За недолгое их путешествие на реке не встретилось ни одной рыбацкой лодки, ни одного мало-мальски хилого причала, ни одной растянутой браконьерской сети. Ни палаток на берегу, ни "тарзанок", ни облюбованных нудистами пляжей. Одно слово — Зона!

Валентина собиралась ориентироваться на месте. А точнее — на высоте. Ей было необходимо забраться повыше, чтобы оглядеться и выбрать направление.

Закинув в котомку самое необходимое: еду и кожаную флягу, нож и огниво — все, что могло понадобиться в коротком, как надеялась Валя, пути, девушка натянула на ноги выданные еще в поселении "балетки" и пристроилась у подгребья. Дожидаясь, когда русло реки станет относительно ровным, без поворотов и заливов, гостья на плавучем празднике жизни напевала трогательный марш. Ей не хотелось добираться до берега вплавь, поэтому самым верным решением стало направление движения плота в сторону суши, а затем — ровно противоположное его движение — от суши, но все же вниз по течению. Когда Оврэк проснется, а Валя надеялась случиться это именно тогда, когда плот уткнется носом в противоположный берег реки, ему будет трудно понять, куда убежала девушка.

Вот будет потеха, если охотник-следопыт будет искать ее там, а она будет здесь!

Усмехнувшись собственной сообразительности, Явь-Богиня еще раз выглянула из-за шатра, прикинула, что у нее есть еще немного времени чтобы плыть прямо, а затем надо будет забирать правее. Но это через несколько минут. А пока можно было бы провести время с пользой — немного прикорнуть. А то как-то в голову немного напекло...

Сидя на бревнах у самой кромки воды и положив голову на сгиб локтя, а руку — на подгребье, Валя закрыла глаза и мгновенно отключилась.

За тихим ходом плоскодонного плавсредства с берега наблюдали деревья. Придумав сыграть над путешественниками шутку, небольшое количество молодняка забралось в воду и, забавно шлепая друг друга мокрой листвой, подплыли к спящему царству Вали и Оврэка. Придать скорости им не составило труда. Изменить направление — куда легче! И вот, уже через каких-то два часа река заметно раздалась вширь, берега стали более покатыми, деревья сменились колючими кустарниками, а травы спрятались под камнями. Пресные воды слегка обмелели и прибавили ярости — плот то и дело сносило в сторону, но сон крепко держал тяжелые веки путников.

На очередном водяном перевале гребь ударилась о подводный камень и, резко дернувшись, врезала Вале по лбу.

— Ай! — обиженно и довольно громко сообщила девушка округе и моментально проснулась.

В ужасе Явь-Богиня подскочила с места. Она уснула! Проспала время побега! А теперь, своим криком явно разбудила не только Оврэка, но и всю живность лесную.

— Ой...

Намного тише проговорила Валя, когда обнаружила, что леса то и нет! Нет высоких деревьев, на которые Валя собиралась забраться, чтобы найти дорогу к цивилизации, нет крутых берегов с устало свесившейся к воде травой, как и не было возможности добраться до берега вплавь — река из лесной превратилась в горную.

— Как такое может быть? — шепотом спросила себя девушка. Но ответа не знала. А тот, кто мог знать — не разговаривал. — Бэш... Бэш!

С первого раза произнести внятно имя проводника не получилось — горло пересохло. А вот второй раз однозначно заменил охотнику будильник.

Шатер качнулся, из-под укрытия выскочил Оврэк, кувыркнулся, невероятным маневром минуя все еще висящий на треноге котелок и застыл в боевой позе, глядя на источник беспокойства.

Все случилось в секунду. Валя сначала даже не поняла, что произошло. Но именно этой секунды хватило Оврэку, чтобы оценить ситуацию.

Плот все больше кидало из стороны в сторону. Вода бурлила под ним и забрасывала свои пенистые лапы на палубу. Птицы больше не пели. Вместо них пел...

— Бэш, что это?! — Валя первая увидела, но была не первой, кто сообразил. Впереди шумел водопад.

На сколько сильным был испуг Вали, на столько же ярким стало проявление эмоций на лице Танцующего на лезвии ножа — досада. Многократно перемноженная на злость обида превратилась в отчаяние. Но не из-за того, что Оврэк не видел выхода. А из-за того, что доверился чужому, по сути, человеку и подучил значительный удар под дых.

Водопад не значился в пункте плана. Его не должно было быть на пути следования. Иначе бы, зачем строился плот? Обещая следить за гребью, Явь-Богиня не справилась. И судя по уродливому следу на щеке — она уснула. И спала довольно долго. А судя по рассеченной коже на лбу — уже поплатилась за рассеянность. А исходя из того, что размазанная и успевшая свернуться кровь не беспокоила, как и текущая из раны новая, девушка была перепугана до зубовного стука.

Как бы там ни было, сейчас ни крики, ни махание руками не помогут. Первое — по причине данного обета. Второе — по причине крайне ограниченного времени. Течение усиливалось с каждой секундой. И хотя высоких порогов на этом участке реки не было, значительная качка заставляла двух горе-путешественников беспрестанно держать равновесие. И руками все равно размахивали.

Бэш оценил плачевность ситуации в доли секунды. До обеих берегов не доплыть. Хоть вплавь, хоть на плоту. Значит — придется прыгать. Да, опасно! Да, невозможно предугадать последствия! Но выбирать не приходилось. Значит, следовало рассчитывать на счастливое приводнение, а затем — продолжение пути. Пешком.

Пока Валя судорожно сжимала погребье и, задыхаясь, как рыба на мели, тыкала пальцем в сторону приближающегося с катастрофической скоростью обрыва, Оврэк метался из стороны в сторону, выполняя выдаваемые самим собой распоряжения. Сундук — за борт и подальше от тонущего судна, ближе к левому берегу. Шалаш — за борт. Обед из котелка — за борт, а сам котелок — в любезно подготовленную Валей котомку.

Отмахнувшись от причиняющей боль мысли о запланированном иномирянкой побеге, Бэш, с силой размахнувшись, отправил котомку за борт. Отодрал ненужный уже остов греби. Перепроверил нож на поясе и щиколотке и, наконец, обратил внимание на Явь-Богиню.

Валя, мокрая от пота и брызг, стояла на полусогнутых ногах, вцепившись побелевшими пальцами в деревяшку, и продолжала сипеть, страшно вращая глазами. Ей было совсем невдомек, зачем Оврэк все вещи выбрасывает за борт? Почему не дает ей распоряжения? Почему не рулит к берегу?

Голова Бэша работала не меньше рук. Несколько часов отдыха сделали свое дело. Танцующий на лезвии ножа мог претендовать на новое прозвище — "Покоривший сильную воду", но сначала надо было выжить.

Подбежав к Вале он рывком поставил ее ровно на ноги. Встряхнул за плечи, как тряпичную куклу.

"Мы с тобой, — начал он объяснять жестами, — будем прыгать!"

Валя поняла, но решила все же уточнить. Пришлось срываться на крик, чтобы расслышать еще хоть что-то, кроме рева воды.

— Ты собрался прыгать?!

Оврэк кивнул. А Валя отшатнулась:

— С дуба рухнул?! Я не буду!

Взвизгнув, девушка попыталась сбежать. Но куда тут убежишь?

Не дожидаясь согласия подопечной, а лишь убедившись, что Явь-Богиня никуда не денется, Оврэк схватил корягу, служившую якорем, вернулся, шатаясь от качки, на нос "корабля", приготовился и, когда до финального вертикального изгиба реки оставались считанные метры, забросил стопор в воду.

Оврэк рассчитывал, что якорь хоть на какие-то полметра, но все же приблизит улетающий в бездну плот к левому берегу.

Бормочущая под нос проклятия и молитвы Валя, продолжала ломать ногти об подгребье, когда Бэш приблизился к ней и взял за руку.

— Я не буду... — сглатывая слезы, прошептала Валентина, но по взгляду охотника поняла — придется. — Нет...

Конец виделся девушке печальным. Они разобьются. Как пить дать! Или утонут...

Оврэк вел обратный отсчет, слегка сжимая пальцы девушки. Нервы натянулись стальными струнами и звенели, закладывая уши. Водная крупа заменяла собой воздух, дышать стало практически невозможным. Линия, где бурлящая вода срывалась вниз, приближалась со скоростью локомотива.

Одним из последних немых наставлений проводника стал приказ отталкиваться от плота и прыгать, как можно дальше, как только нос конструкции зависнет в воздухе. Валя, лишь мельком взглянув на Бэша расфокусированным взглядом, снова вернулась к созерцанию водного тумана. К списку вещей, на которые человек может смотреть бесконечно долго девушка могла бы приписать еще один пункт. Однако отсутствие надежды на спасение перечеркивало все планы.

— Это конец...

Из-под ног ушла опора. Конечно, Валя не послушалась и не оттолкнулась. Но и от Оврэка не отцепилась. Поэтому их спланированный прыжок превратился в корявое кувыркание.

Вале казалось, что она кричала так, что ее должны были услышать на километры вокруг. Однако догадка оказалась всего лишь иллюзией — крика никто, кроме самой девушки не слышал.

А еще казалось, что падение будет бесконечно долгим.

Посадка оказалась мягкой. Никто иной, как ангел-хранитель, подставил свое крыло и Валя ушла под воду слегка оглушенная, но целая и невредимая. Кувыркаясь и захлебываясь, пытаясь нащупать сознанием ориентиры, девушка искала выход из водяной ловушки. Размахивая руками, она случайно зацепила так же болтающегося в водяном вихре Оврэка. Став друг для друга якорями, они обнаружили небо над головой и ринулись к воздуху — источнику жизни.

Вынырнув, Валентина набрала побольше воздуха и издала победный клич. Переполненная эмоциями и радуясь торжеству жизни над смертью, девушка крутилась на месте, не в состоянии сфокусироваться. Адреналин требовал у тела движения.

В отличие от Вали Оврэк энтузиазма не проявлял. Данный обет не позволял кричать, выплескивая эмоции наружу. Незнакомое место заставляло напрягаться извилины мозга. Грохот падающей воды лишал охотника одного из чувств восприятия. А хаос, царивший в паре метрах от него мог привлечь ненужное внимание. Следовало как можно скорее затыкать Явь-Богине рот.

Расчет полета и угла падения дали свои плоды — до левого пологого берега было раз плюнуть. Сгребая орущую Валентину одной рукой, Бэш помогал себе второй плыть.

От переизбытка событий у "королевы Марго" сносило крышу. Стоило ей вынырнуть и глотнуть кислорода, как на место вырывающимся из груди крикам приходило неосознанное беспокойство, которое оформилось в конкретные подозрения и дикий испуг, когда парочка выбралась на берег.

Оврэк, пошатываясь, вышел из воды и, постоянно пригибаясь к земле, пытаясь на мокрых камнях обнаружить следы, двинулся к плавуну и к ближайшему ряду деревьев, оставив выползающую без сил Валентину на берегу. Ему было важно выиграть время. А для этого следовало убедиться, что они в относительной безопасности.

Валя же, не зная, что твориться в голове у охотника, решила, что он ее бросил. Но сил кричать и умолять мужчину остаться не было.

Выбравшись из воды и последовав за проводником, Валя почти мгновенно сбила колени в кровь — огромные камни попадались под ноги и, будучи не закрепленными в земле, скатывались один с другого, защемляли ступни и пальцы. Свои балетки Валя потеряла еще в полете.

Девушка слышала гул водопада, но боялась на него взглянуть. Ей пришлось пережить несколько ментальных смертей, и еще одну жизнь она тратить не собиралась, разглядывая высоту полета и просчитывая, как этот полет мог бы закончиться.

Ее страшил еще один момент...

— Бэш... Бэш! — Валентина вдруг обнаружила в себе силы на последний рывок. Догнать Танцующего на лезвии ножа она не смогла бы, но вот докричаться... — Бэш! Японский городовой! Откуда здесь водопад? Откуда здесь водопад?! В наших краях с роду не было водопадов! — но никто не откликался на ее призывные вопросы. Поэтому, отчаявшись услышать ответ и увидеть помощь, Валя буквально упала на обтесанное водой и временем сухое бревно, одно из многих в огромном плавуне, и сипло заныла себе под нос: — Откуда здесь водопад? Откуда в наших широтах водопад? Здесь не может быть водопада... не может быть водопада... где я?

Недавняя эйфория обрела форму истерики. Уронив голову на руки, сотрясаясь от рыданий и холода, пробирающего до кости, Валя отрицала явное и искала рациональное решение.

От самоистязания ее отвлек Оврэк. Вернувшись из короткой разведки, он остановился рядом с девушкой и положил руку ей на плечо. Которую Валя тут же смахнула.

— Куда вы меня притащили?! — продолжая рыдать, девушка подняла мокрое от слез лицо и гневно уставилась на проводника. — Откуда здесь водопад? Здесь не должно быть водопада!

Оврэку очень хотелось сказать, что это их не должно быть здесь. Ведь они отклонились от запланированного маршрута. И сколько теперь понадобиться времени, чтобы добраться до конечной точки пути — неизвестно. Ясно одно — надо спешить!

Явных следов преследователей или врагов Бэш не нашел. Зато здесь были следы иного характера — к плавуну регулярно приходил кто-то. Скорее всего — житель ближайшей деревни. Река может принести много интересного. Вон, хотя бы их собственные пожитки...

Брошенный заранее сундук не выдержал натиска воды — развалился. И теперь вдоль берега еще на несколько километров вниз по течению местные жители будут находить коробочки со снадобьями, принадлежности для письма, лоскуты дубленой кожи, обломки плота и прочее. Большой нож на перевязи остался при Бэше. А вот крохотный выпал из ножен на ноге.

Следовало найти котомку с нехитрой снедью. В ней остался котелок и фляга. Без еды лес не оставит. А вот с питьем надо быть повнимательней.

От размышлений Оврэка отвлек стук зубов.

Опустив голову и взглянув буквально себе под ноги, Танцующий на лезвии ножа обнаружил сидящую на бревне замерзшую Явь-Богиню. Обхватив себя руками, девушка мелко тряслась, глядела куда-то перед собой и шевелила губами, с каждым разом произнося все более невнятно: "Здесь не должно быть водопада."

Чувства перемешались. Хотелось злиться, рвать и метать. Наряду с гневом боролось за место в теплой груди и чувство жалости, желание защитить.

Монотонный шум леса за спиной разорвал крик хищной птицы, а за ним — рев зверя. Оврэк мгновенно ощерился, напрягся, прищурился, вглядываясь в чащу. После падения с такой высоты и после невообразимо громкого ора его подопечной было опасно оставаться на открытой местности. Во-первых, оба путешественника пережили шок и потратили много сил, были слабы. А во-вторых, быть легкой добычей охотнику не улыбалось.

Подхватив Валю подмышку, Бэш потащил ее за собой. Девушка едва волочила ноги и вяло сопротивлялась, хоть ей и было больно идти по камням, которые то и дело защемляли пальцы. Думая, что слабое вяканье за спиной — лишь очередное проявление недовольства, Оврэк не обращал внимания и все сильнее тянул девушку. Следовало как можно скорее скрыться в густоте деревьев.

В лесу Оврэку стало спокойнее. Он, как рыба в воде, начал свободнее дышать и быстрее соображать. Бросив вконец окоченевшую Валентину — уговаривать раздеться и побегать, чтобы разогнать кровь, было дело бесполезное, — Бэш взобрался на дерево, нашел брошенное птицами гнездо, уложил его на невысокий пень, насобирал старой коры, которую перетер над гнездом в труху, затем соорудил крохотный, показавшийся Вале детским лук, натянув один из конских волос вместо тетивы, и нехитрым приспособлением стал извлекать огонь из двух деревяшек. Сухие веточки гнезда и труха задымились буквально сразу, и вслед за дымом появился огонь.

Валя, хоть и сидела на солнышке, согреться смогла лишь подле огня. Чем больше разгорался костер, тем больше подбрасывал хвороста и веток Бэш. Спустя некоторое время, танцующий на лезвии ножа все же уговорил Явь-Богиню снять мокрую одежду, а сам помчался на берег вылавливать выброшенные вещи.

Стоя над костром спиной к реке, девушка вздрагивала от каждого доносившегося из чащи звука, но между тем, была уверена, что ей ничего не грозит. А возможно, это поселившееся в уме безразличие создавало иллюзию покоя...

Бэш сумел обнаружить лишь котомку. Но радовался и этому, потому как сам положил в нее котелок — следовало согреть воды и сварганить бульончик. Но обрадовался еще больше, обнаружив в сумке флягу. Лес накормит, но до другого русла реки надо еще дойти. Двуединая знает, что там их встретит на пути...

Лес больше не пугал. Хищники днем путешественникам были не страшны. А ближе к ночи они найдут относительно безопасное место для отдыха. Направление движения — есть, нож — есть, лук и стрелы — будут... А вот и обед ушами хлопает...

Подопечная Танцующего на лезвии ножа, конечно же, не позаботилась об одежде. Стояла над костром, прижав руки к груди и ссутулившись, а мокрые обноски валялись рядом. Не догадалась развесить...

Не спеша окликать девушку и соорудив из огромных листьев речного кувшинника некое подобие пончо, Бэш подошел к Вале со спины и, нарочито громко топая, привлек ее внимание. Отвернувшись, он протянул незатейливое одеяние. А затем занялся едой.

Несоленый бульон вызывал у Вали рвотный рефлекс, однако, твердые и неоднозначные взгляды проводника подсказывали, что иногда лучше жевать, чем говорить. И через силу глотала кусочки мяса, мысленно восхваляя заботу охотника. А ведь мог бы снова бросить тушку зверька ей под ноги и удалиться.

Кстати, она так и думала сначала. Зажег огонь, принес дров и ушел, оставив провинившуюся.

Когда одежда и волосы высохли, а остатки еды были запакованы, Бэш приказал жестом собираться в путь. Горячее питье помогло Вале слегка прийти в себя. Но вместе с комфортом пришла и боль. Из-за разбитых в кровь ступней, Валентина не могла идти дальше.

Бэш сидел перед девушкой на корточках, потирая подбородок и раздумывая, как быть дальше. Некоторое время он мог бы нести ее на спине, но как только равнинная часть леса закончится, им придется подниматься вверх. Да и ноша, хоть и миниатюрная, все же могла бы отнять много сил. А вдруг — враг?..

Видя, каких титанических усилий стоит Бэшу принятие решения, Валя попыталась встать. Но вскрикнув, тут же упала снова на место. Идти своими ногами не представлялось возможным.

Расплакавшись от обиды, что не сможет отблагодарить своего проводника не только за доброту, но и за то, что не стал мстить и ругать, Валя закрыла лицо руками и стала раскачиваться вперед-назад. Бэш решил, что девушке надо выплакаться и ушел.

Вернувшись через несколько минут обнаружил не только уже полностью овладевшую эмоциями Явь-Богиню, но и подарок от леса. Удивившись, подошел ближе, ссыпал в руку девушки собранные ягоды и присел перед ней.

— Это свалилось с неба, — пояснила Валя, указывая ногой на кучу листвы густого кровавого цвета, — или не с неба. Но откуда-то оттуда.

Бэш с радостью поверил. То, что лежало перед ним, было ничем иным, как уникальным, универсальным и жутко дорогим лекарством. Панацеей. Которую обычно лес не дает простым смертным. Значит, лес знает больше.

Взглянув на жующую Валю совершенно по-новому, Оврэк собрал листья и направился к костру, который все больше выедал внутренность пня, но при этом не расползался в стороны. Забросив будущее лекарство в котелок, Бэш вернулся к Вале.

— Что? Что ты говоришь? — не понимая, что пытается объяснить ей проводник, девушка вытерла испачкавшиеся в соке ладони и склонила голову на бок. — Не мельтеши, Бэш. Два чего?

Оврэк смешно изображал часы. И когда, наконец, Валя сообразила, что у нее есть два часа, чтобы поспать, напрочь отказалась. И вот тут Танцующий на лезвии ножа сорвался. Он стучал себя по голове и крутил у виска, обзывал Валю последними словами и благодарил Богиню за то, что дал обет молчания и не в состоянии произнести ругательства вслух.

Но девушка, видимо, и без слов все поняла:

— Нечего на меня руками махать! Я не дура! Но я не заслужила отдыха! Лучше ты поспи!

Еще одна глупость в исполнении Явь-Богини выбила из Оврэка остатки воздуха. Он сдулся, сдаваясь на милость женской логике и вернулся к котелку. А уже через четверть часа подозрительного молчания обернулся, чтобы узреть сладко спящую на поваленном дереве девушку.

Принесенный редкий дар кипел и булькал. Разложив половину сваренного зелья на листья, а вторую смешав с золой из погашенного костра, Бэш смазал уже остывшей кашей бурого цвета израненные ступни подопечной. Валентина, конечно же, проснулась, но подозревая, что колдует над ее ногами Оврэк не просто так, молча наблюдала за осторожными движениями сильных пальцев. Бэш, по ее мнению, мог бы стать отличным массажистом.

Сон прибавил сил. И если бы охотник знал, что силы нужны будут Вале для болтовни, возможно, прислушался к ее доводам и не позволил бы ей спать.

— А что ты будешь делать со второй частью? А зачем ты перемешал с золой? Это потом надо будет превратить в таблетки? Ну, таблетки, знаешь? Такие лекарства...

Бэш замер, зажмурился и поднял указательный палец вверх. Валя мгновенно заткнулась. Выдохнув, выражая довольство, Оврэк поднялся и направился за второй частью зелья. Явь-Богиня тут же извернулась, чтобы понюхать ногу — лиственная припарка была абсолютно без запаха. Девушку это порадовало.

— А долго так сидеть? — бросила вдогонку она, словно позабыла, что ее проводник молчит, как рыба об лед.

Оврэк вновь поднял к небу указательный палец. И вот теперь поди пойми: минута это или снова просьба заткнуться?

Следующим этапом процедур стало нечто сродни пошиву обуви. Или наложения шины. Странной, лиственно-глиняной шины. Танцующий на лезвии ножа, проявляя недюжинный опыт, обложил каждую ступню девушки мягким мхом, покачав головой на предположение, что во мхе может кто-то жить, а затем слепил из оставшейся смеси листьев и золы сказочные башмаки. Наподобие тех, что рисовали художники эпохи процветающего социализма на ногах Красной Шапочки. Застыв буквально в считанные секунды, смесь покрылась странным налетом, похожим на замшу или бархат. Но при этом подошва не сгибалась и походка от этого смахивала на ковыляние мишки из детского стишка.

— Ах, в Африке реки вот такой ширины! — пропела повеселевшая Валя, когда Бэш помог ей подняться, а встав на ноги, "заснувшая на подгребье" не почувствовала боли в ногах. — Я могу ходить!

"Отлично! — подумал про себя проводник. — Потому что идти тебе придется далеко..."

Пустившись в путь относительно отдохнувшими, уже через несколько десятков метров путники столкнулись с новыми испытаниями. Для начала, чем дальше в лес заходили путешественники, тем гуще становился кустарник, тем более пружинистым становился мох и Валентине в ее огромных и переставших казаться удобными ботах приходилось несладко — ноги проваливались по колено, чавкали, набирая воды и многократно утяжелялись; гнус норовил забраться в глаза и нос, кусали комары; срывавшийся порывами ветер не ограничивался игрой с кронами деревьев, а снижался и, казалось, дул исключительно на девушку, от чего Валю передергивало.

Оврэк, по обычаю, приказал замотать ладонь с изображением руны Любви. Сам же оставался в неизменном наряде: конский волос на шее, удобные полусапожки на ногах, мягкие темно-коричневые или грязно-зеленые брюки и завязанные на затылке волосы.

"Борода отросла", — заметила про себя Валя, пытаясь отвлечь себя мыслями, но чавкающие башмаки вновь возвращали ее в реальность.

Лес стал взбираться под гору. Путникам пришлось последовать его примеру. Пыхтя и сопя, Валя хваталась за кусты, тонкие деревца, лысые от коры стволы больших деревьев — все, что попадалось под руку, служило опорой, рычагом и неким подобием лебедки. Перед носом маячила голая рельефная спина проводника и его стройные ноги, но на этот раз энтузиазма у девушки не добавлялось. Она с каждым шагом все больше жалела себя и корила за неудачную попытку бегства. На шумящий за спиной водопад она так и не взглянула. Боялась...

Идущий прямо Бэш внезапно сменил направление, жестом приказав Вале не шевелиться. Явь-Богиня так и поступила: замерла, но не на долго, потому что назойливые комары, уличив момент, бросились в атаку, а пружинистый мох медленно стал проседать под ногами.

— Бэш! — шепотом позвала Валя, но тот не отреагировал. — Бэш! — пискнула она, на этот раз заставляя мужчину обернуться.

Разведя руками, Валя заломила бровь. И тут же подумала: сколько ей еще понадобиться времени, чтобы окончательно перейти на язык жестов?

Удрученно покачав головой, Оврэк закатил глаза и, наклонившись, вырвал из земли какое-то растение с корнем. По дороге к Вале он очистил длинный, похожий на корень хрена корнеплод, разломал его и, протянув половину девушке, стал смазывать лицо соком другой части.

— О, комар-офф! — обрадовалась Валентина, тут же последовав примеру. Гнус мгновенно ретировался. — Слава Богу!

Дальнейший путь обрел радужные краски.

Взобравшись на покрытый лесом холм, путешественники обнаружили себя на относительно ровной поверхности. Прикинув приблизительно расстояние, Валя сообразила, что только что закончилась их дорога, которую полдня назад они проделали ровно по вертикали и не снизу-вверх, а наоборот — сверху вниз. Но тогда они растеряли кучу барахла и времени.

— Мы идем снова к той реке? — стараясь говорить громче, чем чавкали ее башмаки, Валя подошла вплотную к присевшему на корточки Бэшу и положила руку ему на плечо.

Оврэк не ответил — был занят изучением следов на земле. А Валя отметила, что казавшаяся издалека атласом загорелая кожа проводника, на самом деле теплая и слегка влажная. Сглотнув, девушка поспешила убрать руку.

"Так и до Стокгольмского синдрома недалеко..." — мелькнуло у нее в голове и стыдливо убежало.

Оврэку не нравились следы. Тропа была еле заметна в высокой траве, но она была. А значит, по одному и тому же маршруту ходили люди. Возможно, отшельник, живущий у водопада, например, в пещерах. А возможно, жители деревни вниз по течению. Такие люди часто ходят к реке не для того, чтобы порыбачить, а для того, чтобы поживиться чем вода пошлет. Сегодня кому-то водопад пошлет их сундук, сборы разных трав и письменные принадлежности. Благо, денег Бэш с собой не брал. А вот котомка кашлатая, оставленного на берегу в самом начале пути...

Почесав нос, Оврэк решил, что девушке нужна нормальная обувь, а ее можно будет достать в селении. За что купить? Или за выполненную работу, или за ценного лесного зверя, или в обмен на то, что осталось в котомке.

Посмотрев на Явь-Богиню снизу-вверх, Танцующий на лезвии ножа тяжело вздохнул. Девушка, позабыв о перенесенном шоке, о тяготах пути, стояла, задрав голову, и с открытым от удивления ртом рассматривала верхушки деревьев.

— У меня опять галлюцинации, — сообщила она кому-то на небе, — я вижу удивленные лица.

Бэш поднялся, цепляя плечо плечом. Валя приняла это за знак заинтересованности.

— Вон там, там и еще там, — указывая пальцем на стволы, девушка перечисляла: — Клен смеется, лиственница удивлена, а вот эта старая груша хмурится. И чем ты меня снова опоил?

Вопрос прозвучал риторический. Оврэк решил так потому, что Валя не требовала ответа, произнесла его обреченно и опустила плечи, вздохнув.

— Дальше — что?

Решив, что на этот раз вопрос относится не к состоянию души, а к побуждению к действию, Оврэк указал направление движения и пошел первым.

Земля под ногами больше не пружинила. Но мох, исполнявший роль мягкой прокладки между ногой и подошвой, спрессовался и, превратившись в скользкую стельку, мешал идти. Совсем скоро Валя начала ныть.

— Я знаю, что ты не можешь говорить, но писать-то ты можешь? Взял бы, написал, куда мы идем, как долго туда идти, зачем мы туда идем? Будет ли там еда? Сможем ли мы там переночевать? А новую одежду мне там выдадут? А по телефону дадут позвонить?

Монотонность задаваемых вопросов навевала на Оврэка тоску. Поэтому он обернулся и попросил Валю замолчать, изобразив печать на устах.

— Я обет не давала! — ехидно заметила девушка и прошла мимо, задев плечом.

В подтверждение своих слов не состоявшаяся королева Марго начала петь. Идти вдруг стало веселее.

Благодаря хорошей погоде и редеющим деревьям девушка не мерзла и даже ускорила шаг, удивляясь, как это ее глиняные боты до сих пор не развалились.

Оврэк решил не делать привала, пока Явь-Богиня снова не начнет скулить. Он шел позади, лишь изредка направляя иномирянку в нужном направлении. Еще несколько раз они пересекали тропу, но Явь-Богиня этого не замечала. Деревья, лица которых Валя приняла за галлюцинации, продолжали внимательно следить с высоты, но путников не трогали. Оврэк считал это хорошим знаком. Живому Лесу надоело быть живым. Ему хотелось покоя. А покой был обещан лишь после победы над Тсуатти-Дафт. А победу сулил приход Дарительницы.

— Оппа!

Задумавшись, Бэш пропустил момент, когда Валя перестала петь. А теперь вообще припала к земле, осторожно выглядывая из-за лиственного горба. Оврэк поспешил прилечь рядом.

Между деревьями вдалеке виднелось движение. Словно кто-то переходил от ствола к стволу и что-то кому-то объяснял.

Оврэк прижал плечо Вали ладонью, прося остаться ее на месте, а сам перебрался чуть правее и ближе к человеку за деревьями. Выглядывая из-за очередной насыпи, Бэш смог различить фигуру подростка. Бросив короткий взгляд на деревья, отметил, что те с не меньшим интересом смотрят на развернувшуюся неподалеку картину.

Парень в явно большом ему балахоне отшельника, переходил от дерева к дереву, двигаясь в сторону затаившегося охотника. Но шел он довольно странно — задом. Пытаясь понять, что за ритуал исполняет малец, Бэш вытянул шею.

— Там еще кто-то... — хоть и шепотом, но довольно внезапно припечатала Валя, ослушавшись приказа и перебравшись под бок к Оврэку.

Танцующий на лезвии ножа зашипел, поворачивая голову. Но Вале было плевать. Она указывала пальцем чуть левее. Переведя взгляд, Бэш мгновенно понял расклад.

Мальчишка не исполнял ритуальный танец — он пятился. Шел задом, потому что не хотел выпускать из вида троих обормотов, преследовавших его.

— Разве мы не предупреждали тебя?

До затаившихся свидетелей долетели звуки голоса. Валя сжалась в комок, стараясь занять под бугром как можно меньше места.

Парнишка снова переместился, на этот раз — еще ближе к охотнику.

— Не надо меня пугать! — довольно дерзко ответил он. — Не из пугливых я!

Словно издеваясь, над головами захихикала какая-то птица, развеселив и хулиганов.

— Ты нарушил нашу границу...

— Это вы нарушили его границу! — парнишка сделал выпад и выпятил грудь.

Бэш покачал головой. Такому хлюпику с тремя амбалами не справится. Но... закон выживания... И сейчас кто-то будет бит...

— Это чью же границу мы нарушили, а? — один спрашивал, а другие гигикали.

— Это владения Танцующего на лезвии ножа! — громко продекламировал малец, заставляя Бэша поперхнуться, а Валю пошевелиться и вытянуть шею. — Он поручил мне...

— Ой, да что он там мог тебе поручить?!

— Да, не выдумывай...

— Оврэк Бэш даже о твоем существовании не знает!

— Слыхом ни слыхивал...

Валя кривила губы и таращила глаза, подпихивая локтем лежащего рядом Бэша. А тот лишь отмахивался.

— Вы не смеете трогать его доверенное лицо! Иначе...

Парень, похоже, решил идти ва-банк. Но слова словами, и они никого не напугали. Разве что белок, которым вскрик мальца показался слишком громким.

— А ну, иди сюда, представитель...

После угроз последовали крики и звук возни.

"Видимо, потасовка таки будет иметь место", — подумала Валя и снова толкнула Бэша локтем в бок.

— Давай, иди спасай своего представителя...

Оврэк замотал головой. Им ни к чему лишние встречи! Чем меньше народа знает о передвижении парочки, тем лучше. Кто их знает, может, они здесь в этой глуши пророчество про приход Дарительницы наизусть знают?! И появление молчаливого проводника и девушки с перебинтованной рукой вызовет ажиотаж?!

А Валя, слыша гаденькие смешки и звуки ударов, продолжала давить на совесть охотника:

— Ты что, собираешься все вот так и оставить? Поставь на место нахалов!

Зло прищурившись, Оврэк фыркнул на девушку, снял с плеча котомку, достал свой большой охотничий нож и поднялся, выходя из укрытия.

Троица была увлечена футболом, роль мяча в котором исполнял парнишка в большом подпоясанном балахоне. У парня уже была разбита губа, но он продолжал неумело махать руками. Более опытные его товарищи успевали увернуться.

— Гм, гм... — озвучила тихий выход своего попутчика Валентина, не дождавшись развязки и выбираясь из укрытия вслед за Оврэком.

Бэш, едва сдерживая бешенное желание придушить не вовремя встрявшую девушку, обернулся к Явь-Богине.

— А что? — одними губами переспросила Валя, разводя руками. Она-то считала, что Танцующий на лезвии ножа должен был появиться куда более эффектно. Сальто там сделать или выскочить, как черт из табакерки, издавая победный клич индейцев.

— Это что еще за паяц? — самый большой из троицы сделал несколько шагов в сторону Оврэка. Двое других остались на месте. Один из них держал пацана-грушу, вывернув ему руку, а второй, заломив бровь и заткнув большие пальцы рук за пояс, рассматривал Валю.

В отличие от Бэша, местные ребята были одеты. "Альфа-самец" — так его мысленно окрестила Валя, имел знак отличия на лице — обожженную щеку и на одежде — жилетку. Остальные были одеты просто в рубахи и штаны грубо сшитые и заправленные в высокие сапоги.

Так как Оврэк не ответил на вопрос про паяца, но продолжил движение, "альфа-самец" оглянулся на товарищей, ища поддержки, а затем достал из-за голенища нож. Чуть поменьше охотничьего, но все равно тоже внушительный.

— Ты кто такой? — снова повторил свой вопрос, но уже с явной угрозой.

Бэш остановился, склонил голову, словно прислушиваясь к отголоскам заданного вопроса.

Но вместо Оврэка ответил малец в балахоне:

— Это он... он... — тараща глаза и выкручивая шею, парень буквально пожирал мужчину глазами.

— Кто — он?

— Он... Танцующий на лезвии ножа...

Валя в предвкушении потирала руки.

— Парня отпустите! — приказала она, кивая в сторону балахона.

— Булька, займись!

"Альфа" бросил приказ через плечо, кивая в сторону Вали. Тот, кого обозвали смешной кличкой, медленно, усмехаясь гаденько, двинулся в сторону девушки. Бэш насторожился, но виду не подал. Очень хотелось в очередной раз ничего не делать, чтобы обстоятельства смогли сами преподать урок выскочке.

Тем временем самый главный в банде сделал пугающий выпад, но охотника не напугал. Оврэк умудрялся следить краем глаза и за Валей, и за мальцом, и за главарем шайки. И если возникла бы необходимость, уложил бы всех одной левой.

— Булька... — хохотнула Валентина, выходя на ровное место, заигрывая с немытым парнем и провоцируя его. — Булька... тебя, наверное, так назвали, потому что ты умеешь дуть пузыри? Носом, когда сопли некому подтереть...

"Альфа" хохотнул, но от Бэша взгляда не отвел. Зато сам Булька вскипел. И вместо того, чтобы броситься на Валю, просто, набычившись, попер пешим ходом. Девушка, взвизгнув, бросилась наутек, лавируя между деревьев.

Видя, как Явь-Богиня забавляется, Бэш полностью посвятил свое внимание "Альфе".

— Смотри, какой у меня ножик красавец! — хвалился хмырь, бросая солнечные зайчики лезвием прямо в глаза Оврэку. — Потанцуешь, а, на его лезвии?

Охотник ждал. Чуть сведя брови к переносице, щурился, прикрывая глаза ресницами, чтобы блики от солнца не так сильно слепили. Валя продолжала удивительно проворно бегать в тяжелых и неудобных башмаках. Видимо, раны уже полностью затянулись...

— Хоп! — новый выпад "Альфы" совпал с резким движением руки Бэша: выскользнувший из ладони нож угодил тяжелой рукоятью прямо в центр бронированного глупостью лба хулигана. Глаза хмыря мгновенно скучились к носу, губы перекосились, и выражение лица стало еще более туповатым, чем было изначально задумано природой.

Чуть покачиваясь, "Альфа" постоял еще некоторое время, а затем рухнул лицом вперед. Никто не бросился его поддерживать.

Падение главаря шайки заставило Бульку замереть и позабыть о девушке. Не понимая, отчего его товарищ упал, Булька пропустил удар. Валя не церемонилась и со всей дури припарковала свой тяжелый башмак аккурат между ног преследователя.

Сдавленно замычали все мужчины, кроме стоящего в полусогнутой позе мальчишки — он не мог видеть предательского удара.

— Пацана отпусти! — снова приказала Валя.

Повторять дважды не пришлось. Третий член шайки, оставшись в меньшинстве, бросил пацана и побежал так, что пятки засверкали. Валентина довольно потерла руки.

Бэш преследуемый взглядом, полным обожания, вернулся в укрытие, забрал котомку и направился к девушке.

— Дырку в нем не прожги! — толкнула Валя пацана, заставляя того моргнуть и начать дышать. — Деревня далеко? — правильно угадав намерения Оврэка, иномирянка поставила вопрос ребром.

— А? — все еще не соображая, переспросил малец.

— Деревня твоя, говорю, далеко?

Пацан, открыв рот от восхищения, глядя на Оврэка, махнул неопределенно рукой.

Валя вздохнула и снова потрясла парня за плечо:

— Идти сколько, спрашиваю?!

— Да!

После такого ответа Валентина решила, что добиться чего-то вразумительного от поклонника Танцующего на лезвии ножа будет невозможно, и оставила попытки.

До селения дошли довольно быстро. Вале даже показалось, что лес ожил и деревья сами выстроились в аллею, выпуская путников из чащи прямо к задворкам чахлых домов. Но девушка снова отмахнулась, решив, что лес, как и полагается в окультуренных зонах, прореживают лесники, оставляя удобные для прогулок тропы.

Деревня оптимизма не вселяла. Некогда ухоженные дворы теперь в большинстве своем заросли сорной травой, дома покосились, крыши прохудились, заборы повалились. Почерневшее от старости дерево стен навевало тоску смертную, и даже отблески апельсинового заката не добавляли шарма. Скорее — придавали оттенка обреченности.

Зайдя чуть дальше, Валя обнаружила дворы с более приличными домами, хотя и они не отличались изысканностью. Подслеповатые окошки, не струганые доски, свалки мусора, навоз и лужи — все это не говорило, а громко кричало: здесь нет цивилизации!

Забравшаяся было в грудь надежда на скорое избавление от навязанных обязательств, рассыпалась прахом, когда Валя попыталась обнаружить хоть какой-то признак ушедшей в прошлое советской империи. Ни ржавых телефонных будок, ни покосившихся телеграфных столбов, ни велосипедов с треугольной рамой, ни бетонных конструкций. Ничего!

Оттаявший от первого шока парень заменил Валю на посту глашатая. Он без умолку болтал, рассказывая, кто где живет, кто их встречает хмурыми или заинтересованными взглядами. И все вел их по улицам, вел. Словно хотел всем жителям деревни показать, что он — самый настоящий поверенный в делах Танцующего на лезвии ножа!

С каждым поворотом заборы у дворов становились выше, щели, в которые можно было бы заглянуть и подсмотреть — уже, а улицы — чище. За очередным поворотом обнаружилась неправильной формы площадь с множеством уходящих в разные стороны улочек, с одной широкой, ведущей на пригорок к самому высокому забору и громогласным питейным заведением.

"Типичный шахтерский городок", — отметила про себя Валя. Она видела не раз такое: богатый двор местного князька, который подгреб под себя абсолютно все, что могло принести прибыль в деревне. Работяги трудились на рудниках и шахтах, принося прибыль хозяину, и тратили заработанные гроши у него же в кабаке — единственном на всю округу.

Валя могла дать голову на отсечение: самым значимым событием в этой богом забытой деревне становится проезд раз в полгода длинного экспресса типа "Красная стрела", когда все ребятишки высыпают из своих дворов и выстраиваются на полустанке, который пассажиры богатого состава даже не замечают — так быстро пролетают его мимо...

— Ищите, где поспать? — отвлек от размышлений вопрос, заданный толстяком в засаленной рубахе и с травинкой в уголке масляно улыбающегося рта. Вале такой взгляд не понравился. И хоть рядом стоял человек-гора, она гордо вскинула голову, готовая дать отпор самостоятельно. — Тебе можем предложить сеновал. А девке найдем место под боком...

Почесывая пузо, здоровяк качнулся. Со всех сторон послышались хохотки: деревня жила своей жизнью, выпивохи свисали через перила, сидели на ступенях или на выставленных на улицу скамьях, разносчица в сером переднике, тяжело вздохнув, с сочувствием поглядела на Валю. Этот взгляд стал последней каплей:

— Под чьим-то жирным боком, толстяк? — девушка осмелилась протянуть руку и ткнуть пальцем в объемный живот.

Толпа заволновалась не меньше сала на талии любителя травинок. Он округлил глаза, но вышедший вперед Бэш заставил местного попятиться.

— Что ты, дядя Боч! — вдруг влез между спорщиками парень в балахоне. — Не надо! Это Танцующий на лезвии ножа! Не надо так...

Еще больше, чем незапланированные выпады Вали, Оврэку не нравилось, как лебезил пацан. Его мужчина тоже запихнул себе за спину, показывая всем своим видом и подопечным, и местным — он сам может постоять за себя. Не будь он Танцующий на лезвии ножа!

Но, как обычно бывает, не все, что планируется, реализовывается.

Валентина, развернувшись и прижавшись спиной к спине Оврэка, наблюдала, как очень медленно, но крайне опасно передвигаются от двери к двери, от стены к стене перемазанные грязью местные выпивохи. В голове возник образ болотной жижи. Густой. Вязкой. Живой. Она шевелилась, делала вид, что дышит, а на самом деле просто притворялась, чтобы завлечь к себе и затянуть трясиной, сковав тело и волю. Валя уже испытывала подобное, когда в детский дом приехали рекруты и наперебой рассказывали, как здорово жить и работать в далеких необъезженных человеком краях. У кого-то загорались глаза, а девушка готова была сломя голову, бежать как можно дальше от этого болота.

Хотя... разве не затянуло ее другое болото? Еще больше притворявшееся живым и красочным?

Но не время было думать о карьере и предателе Витечке. Следовала что-то предпринимать сейчас. Потому что нарастающий гул в ушах и ком в груди не давали покоя, вызывали чувство нарастающей опасности и тревоги.

Внезапно мысль о душистом и мягком сене показалась более привлекательной, чем недавно посетившее желание вымыться под горячим душем в незнакомом доме. Валя дернула за руку пацана:

— Эй, пацан, давай, веди нас на сеновал...

Шепот девушки услышал и Оврэк, уважительно отметив, что на данным момент решение идти, куда предлагают — лучшее решение. Даже в устах Явь-Богини. Хотя другая половина его души готова была взбунтоваться: Богиня и на сеновале?!

— Я отведу! — выпрыгнул чертенок из-за спины охотника и стал толкать парочку, беспрестанно оглядываясь на толстяка.

Нехотя пятясь, Оврэк поддавался, но глаз с грязной толпы не сводил. Отметил, что даже женщин легкого поведения среди жителей не было. Совсем плохо дело, если так... Валя для них виделась лакомым кусочком.

— Что с рукой, девка? — догнал вопрос путешественников.

Валя, не раздумывая долго, выпалила, ехидно улыбаясь:

— Порезалась, когда брилась... — и машинально прижала руку к бедру.

Ответ поставил поселенцев в тупик, а Оврэка превратил в зверя. Он утробно зарычал, пугая девушку. Была бы его воля — отрезал бы болтунье язык! Жаль, что пророчество предписывало молчать проводнику, а не Явь-Богине.

К счастью, кто-то из особо понятливых или крайне пьяных озвучил свое понимание шутки громким смехом. За ним засмеялся еще кто-то и уже через несколько мгновений тряслось даже огромное пузо любителя травинок. Путники были спасены. Но надолго ли?

Солнце уже село. Небо продолжало медленно сереть. Валентина жуть как ненавидела сумерки и помнила, как ругался театральный водитель: самое паршивое время суток — сумерки, все кошки не в темноте становятся серыми, а в сумерках!

Мальчишка в балахоне тянул своих новых знакомых за собой. Уйдя вновь к окраине, где улицы были шире и грязнее, а заборы — ниже и косее, пацан свернул в один из дворов, отбив ногой покосившуюся скрипучую калитку, и поманил за собой.

Во многих домах уже мерцали огоньки в окошках. Про электричество это селение или не слышало, или забыло...

— Туда, туда... — парень указывал на огромное, продуваемое всеми ветрами строение типа "амбар". — Я воды вам принесу сейчас.

Место ночевки не внушало доверия. Как Вале, так и Бэшу. Решив, что безопаснее для обоих будет в лесу, Оврэк кивнул мальцу и направился к амбару. По задумке Танцующего на лезвии ножа он и его подопечная сделают вид, что укладываются спать, а сами тихонько выберутся из деревеньки и уйдут в лес. Но сначала, конечно же, Бэш достанет девушке новую одежду и обувь, разузнает у мальца про местность, умоется и перекусит, а уж потом...

Пока спасенный от избиения в лесу мальчишка боролся с ведром и колодцем, Оврэк занялся ногами Явь-Богини. Сломать задубевшие башмаки ему не составило труда, в то время как Валя наблюдала и диву давалась, как такое может быть?! Она долго шла по земле, бегала в них, ударяла некоторых особ и обувь не развалилась. А Бэшу хватило и минуты, чтобы сжать ногу в руках и избавить Валю от кандалов.

— Вот тебе и Золушка, — прокомментировала девушка, шевеля пальцами на ногах и глядя, как осыпается мох и припарка из бурой листвы. — Я бы не отказалась сейчас от баньки.

Оврэк одним взглядом отсек желание мечтать.

Тем временем парнишка притащил ведро холодной воды и замер, глядя, как бережно складывает Танцующий на лезвии ножа черепки и ошметки. И ничего не понял, когда Оврэк стал знаками показывать, что нужно с этим делать.

— Я не понимаю, — пацан замотал лохматой головой, отступая. — Я не понимаю...

Валя, глядя, как испуганно таращится парнишка, решила помочь.

— Нам нужна обувь и приличная одежда. Я права? — девушка уточнила у проводника и, получив утвердительный ответ, вернулась к объяснениям: — И одежда. По возможности новая. И я так понимаю, мой провожатый хочет сказать, что эти черепки и остатки бурой каши — очень ценное лекарственное средство. Мне оно помогло... вот... — Валя продемонстрировала зажившие пятки. — Но честное пионерское, не понимаю, как это можно использовать повторно.

Валентина кривилась, не представляя, как можно использовать то, что было у кого-то на ногах размазано.

— А это из красной свалявы было сделано? — проявляя интерес и осторожность, поинтересовался пацан.

Оврэк кивнул.

— Я сейчас... сейчас... — обрадованный чем-то мальчишка стал пятиться назад, махая руками. — Сейчас...

Молниеносное его исчезновение заставило Валентину задуматься, но то, как блестели его глаза, вселяло надежду.

— Ты ему как будто кучу золота наобещал...

Бэш глянул через плечо. Хотел бы сказать, что эти черепки — дороже золота, но не смог.

Вернувшийся мальчишка застал Танцующего на лезвии ножа за умыванием. Валентина продолжала сидеть на невысокой лесенке, ведущей на сеновал. Пацан вернулся не один.

— Вот одежда и обувь, — глядя на гостей с недоверием, пришедшая молодая женщина бросила большой узел к ногам Оврэка, а сама дала пинка мальцу — тот мгновенно подобрал черепки и прижал к своему огромному балахону. — Мож еще чё?

Вале так и хотелось излить желчь, но предупредительный Оврэк одним коротким взглядом заставил ее молчать. Фыркнув недовольно, Явь-Богиня откинулась на спину и засунула в рот соломинку.

Не дождавшись от охотника ответа, жительница серой деревеньки отчалила, по дороге отвалив подзатыльник своему непоседе. Расспросить про местность Оврэк не успел.

— Я не буду это надевать! — Валя хмурила тонкие брови. — Это даже не сэконд-хэнд! Это вообще не понятно какие руки! Сколько поколений в этом ходило?!

Бэш и сам был не в восторге от принесенного тряпья. Похоже, он сильно прогадал с покупкой...

Вопрос решился неожиданным способом — внезапно появился "уполномоченный".

— Вот, — запыхавшись, парнишка протянул Вале совсем другого вида одежду. И что самое приятное — новые туфельки, похожие на те, что утонули вместе с плотом на водопаде. — Мамка выручит много за листья свалявы. Любую хворь вылечит. Потом новые себе купит. А вам — нужнее!

Валя улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить парнишку по голове. Но тот увернулся. И надулся.

— Я не маленький... Неча...

Пока чертыхаясь и отплевываясь от мелкой шелухи, парящей в воздухе под крышей сеновала, Валя переодевалась, Оврэк выяснил, в какую сторону следует идти, чтобы снова выйти к реке.

— Мне будет трудно в этом идти через лес!

Бэш обернулся на голос сверху: Валя, возвышаясь над собеседниками, демонстрировала огромную юбку, больше похожую на абажур торшера, и кривила губы. В этом случае охотник был полностью согласен с девушкой — в таком наряде по лесу не побегаешь. А бегать, как боялся Оврэк, видимо, придется...

Так как помочь мальчишка больше ничем не мог, уставшие путники отпустили его домой уже в кромешной тьме.

— Надеюсь, пропажу новой обуви не скоро обнаружит его мать, — Валя присела возле разведенного посреди двора костерка. — Что у нас на ужин?

Бэшу очень хотелось рассказать, что на ужин у них — поход в лес и ночевка под открытым небом, но зная, что даже если объяснит знаками, то без крика не обойтись.

— Как думаешь, нас ночью не захотят ограбить?

Оврэк не мог сказать, что его больше удивило: внезапность вопроса или его мудрость, но однозначно — вопрос был задан вовремя. Чтобы не нагнетать, Бэш отодвинулся от костра, внимательно оглядел в его бликах Валентину, оценивая, а затем причмокнул и покачал головой.

— Ага, я с тобой полностью согласна — сомнительная добыча...

В очередной раз Танцующий на лезвии ножа засомневался. Может, рано еще делать выводы и вешать на воплощение Богини ярлык дуры и истерички?

— Нет, ну разве можно так встречать гостей?! Ни хлеба тебе, ни соли, ни здрасьте, ни баньку растопить... Жлобы! Мы ж не просто там какие-то с улицы... Правда? Мы же — ого-го!

"А нет, поспешил с выводами..."

— Слушай, Бэш, — Валя спрашивала, но в глаза не глядела, потому как контраст между светом и тенью больно бил по глазам, не позволяя рассмотреть черты лица, — а эти тоже участвуют в игре?

Оврэк нахмурил брови, но Явь-Богиня, конечно же, ничего в темноте не увидела.

— Ну, мне же по вашим правилам надо просто какому-то ребенку передать первенство в любви? А ты сам-то знаешь, где этот ребенок и как он выглядит? — Бэш отрицательно покачал головой. — Так, а может, он здесь — этот ребенок? В этой богом забытой деревне? Как мы определим этого мальца? У него на лбу, что ли написано?

Оврэк все время качал головой. У него не было подобных сведений. У него было задание — в целости и сохранности доставить Явь-Дарительницу на границу княжества Акер. К Вэрслану Блазко.

— О! — Валя закатила глаза и заломила руки. — Я устала! Устала от ходьбы, от недостатка сна, устала от игры этой! Можно идти спать?

Оглянувшись на сеновал, девушка болезненно скривилась — спать на душистом, но колючем подобии матраса не хотелось вовсе. От одного переодевания в голове поселились мелкие травинки и теперь все тело чесалось. А бани не предвиделось, между прочим!

На последний вопрос Оврэк кивнул утвердительно. Но Валентина в темноте снова не заметила. Бэш решил, что им, действительно стоит отдохнуть ночью. Чтобы завтра было легче идти. А идти придется быстро, чтобы поскорее и подальше убраться от деревни. Но и место для сна следовало найти более безопасное.

Толстяк предложил им сеновал? Хорошо! Малец и его мамаша видели, что путники осели на сеновале? Видели! Костер разожгли во дворе сеновала? Во дворе! Значит, надо сделать вид, что и спать путешественники будут на сеновале. Тут их искать будут...

Забравшись вслед за девушкой на "второй этаж", Оврэк потащил Валю дальше. На все попытки выяснить — куда, просто шикал на Явь-Богиню.

— Куда ты меня тащишь?!

Но Оврэк лишь просил отсрочки для объяснений.

Выбравшись из амбара с другой стороны, проводник, еще в сумерках высмотревший другие сеновалы, чуть поменьше размером в соседних дворах, смело направился туда.

— Ты думаешь, нас там будут искать? — наконец, сообразила Валя, когда, устроившись на ночлег на новом месте, Оврэк долго вглядывался в темноту ветхой постройки. Странно, при таком огромном количестве запасов сена в деревне не было слышно мычания коров... Куда его столько? — Какой же ты все-таки подозрительный, Бэш! Или у вас все роли тут расписаны, а? Ты — хороший, они... — Валя не смогла сдержать зевок. — ...плохие. Разбудишь, если что...

Рушив, что пока не обнаружит примет цивилизации, она не будет предпринимать попыток к бегству. А пока... пока пускай другие думают за нее. А она — играющая роль Явь-Богини — будет капризничать и требовать к себе внимания. Ну, и немножко терпеть лишения в дороге.

(день пятый)

Хоть и было в сутках странных ролевиков двадцать пять часов, Валя этого на себе никак не могла прочувствовать. Вместо того, чтобы отдыхать больше, она уставала больше.

Ни свет, ни заря ее разбудил настойчивой тряской ее проводник.

— Блин, Оврэк, дай еще поспать, пожалуйста!

Но охотник по-хорошему не хотел — продолжал трясти и тянуть. А потом вдруг к одному раздражителю присоединился другой — Валю замутило. Да с такой силой, что она подскочила, как ужаленная, скатилась на землю и, упав на колени, буквально вывернулась наизнанку. Зато сразу полегчало.

— Что за черт? — тяжело дыша, спросила сама у себя девушка. — А тут меня где укачало?

Переждав еще немного и сжав волю в кулак, Валентина поднялась. Как и предсказывала она вчера — голова и одежда были полны соломы, а тело слегка потряхивало от утренней прохлады и накатившей слабости. Спасала от прохлады большая юбка, в которую Валя завернулась, как в кокон. Но стоило подняться...

— Бр-р-р, прохладненько...

С другой стороны, утро действовало отрезвляюще. И хоть во рту было противно, голова слегка очистилась и ноги-руки шевелились с большей охотой, чем там, на плоту.

Деревня еще только просыпалась. В узор шума ветра и щебетания ранних пташек вплетались яркие краски кукареканья первых петухов, лая собаки.

Оврэк спешил. Что-то подгоняло его. Тревога и подозрительная натура не давали ногам покоя. Проверив повязку на руке девушки, проводник направился быстрым шагом к кромке леса.

— Завтрака, я так понимаю, не будет...

На бурчание своей подопечной Бэш уже не обращал внимания. Да и не объяснишь ей, что завтрак будет, но чуть позже. В деревне никто просто так давать еду не будет, а лес — добрый, он накормит. Но главное — забраться поглубже и следов не оставить.

Обернувшись и взглянув на огромную юбку, которая то и дело норовила слезть с крутого, но недостаточно для размера бывшей хозяйки, бедра, Бэш отметил, что с одной стороны плохо — ткань подметала землю, оставляя за собой широкий след, а с другой — этим можно было бы воспользоваться и оставить след фальшивый. Хотя... лучше все же не оставлять следов!

Забросив пискнувшую от неожиданности Валю себе на спину, Оврэк припустил к деревьям. А там, поставив девушку на поваленное дерево, осмотрел наряд.

— Да, я тоже не в восторге... Но то, что вы мне выдали у себя, уже давно испачкалось и порвалось. Я уж молчу об отсутствии нижнего белья. Староверы, хреновы!

Валя отвернулась, смахивая несуществующую слезу, и хлюпнула носом. Проводник продолжал смотреть и думать. Даже балахон, который был надет на мальчишку, подошел бы Явь-Богине больше, чем этот дорогой наряд. Дорогой по меркам небогатой деревни.

Богиня, как же было удобно бродить по лесу в одиночку! Никаких тебе проблем с графиком! Никаких вопросов к одежде! А тут!

Валя наблюдала, как мечется взгляд Оврэка. Он что-то решал для себя, но никак не мог найти ответа. И не говорил. А вот если бы говорил, Валя обязательно бы ему много чего насоветовала!

Терзания относительно одежды прекратились в одночасье. Бэш, хлопнув в ладоши и потерев руки, ткнул пальцем в стоящую на бревне девушку и начертил в воздухе непонятный вензель.

— Чего?!

Валя решительно не понимала знаков. И даже тогда, когда охотник повторил манипуляцию, уперла руки в бока и отрицательно покачала головой, мол, ничего не понимаю, делать не собираюсь. Этим и разозлила Бэша.

Проводник сорвался с места, в секунду оказался рядом и резким движением сорвал с девушки юбку.

— Да ты чо?! — Валя не успела подхватить верхний слой ткани, но попыталась, и попытка закончилась бы падением, если бы не вовремя подхвативший ее Оврэк. — Ты что удумал, ирод?!

Оставшись в одной длинной льняной рубахе, Валентина обхватила себя руками, чтобы согреться, и насупившись, ждала ответа. Зариться на ее честь охотник не собирался — это и ежу было понятно. А вот юбка ему зачем?

Ответ нашелся быстро: разорвав ткань от подола до пояса, Оврэк набросил ее на плечи девушки, таким образом избавив от неудобной для ходьбы одежды и соорудив накидку. Валя оценила ход и удовлетворительно крякнула.

— Только теперь мне нужен пояс...

И снова решение нашлось мгновенно: Оврэк снял с шеи свою лошадиную гриву и обвернул ее вокруг талии девушки.

— Стильненько...

Чтобы не выдавать своего волнения при виде обнажившегося торса, Валя опустила взгляд и внимательно рассматривала аксессуар.

Добившись относительно продуктивного результат, Бэш махнул рукой, закинул котомку за спину и, широко шагая, направился прочь, подальше от деревни.

Привал устроили лишь после того, как косые лучи изменили свой градус наклона. В животе бурчало так, что казалось, вот-вот распугает певчих птиц. Оврэк решил, что лучше сам все сделает, а Явь-Богиня посидит. И сама отдохнет. И под ногами путаться не будет.

На сей раз бульон из, возможно, белки не был пресным. Перед тем, как бросить в кипящую воду мясо, Бэш засунул довольно приличное количество мясистых длинных листьев, похожих на алоэ — они придали воде неповторимого болотного оттенка и соленого вкуса. Валя на всякий случай запомнила, как выглядит растение и узнала, что просто так, без кипячения его употреблять нельзя. Объяснить про побочный эффект Бэшу удалось лишь с третьей попытки. И если сначала Валя смеялась, не понимая, что изображает проводник, то после осмысления скривилась и зареклась грызть сочные листья без предварительной термической обработки.

А кроме того, подкатившая внезапно утренняя тошнота прошла без следа. А ведь Оврэк не давал Вале снадобья отворотного, от которого потом, хоть и становилось легче, но зато появлялись галлюцинации!

Охотник выглядел спокойным. В принципе, таким он себя и чувствовал. Следов человека в округе не было, рычания диких зверей — тоже. Живой Лес, казалось, блаженствовал, не пугал и не преследовал.

Но как всегда бывает, перед бурей наступает затишье.

Валентине нравилась прогулка. Да, именно прогулка, потому что, приготовившись к марш-броску, она почему-то попала на променад. Лес был что ни на есть настоящий. Под ногами хрустели мелкие веточки, приходилось переступать через поваленные деревья, руки царапались об жесткую кору деревьев, но при этом не беспокоили комары, солнце, пробиваясь сквозь листья, согревало и не жарило. Бэш без проблем давал флягу, надеясь на скорое ее наполнение, вещи не приходилось нести — это тоже взял на себя проводник. Кроме того, Валя была уверена — с ним не пропадет.

Каждое движение выдавало в охотнике... охотника. Под его ногами не хрустел хворост. За его штаны не цеплялись колючки. Казалось даже — его уши шевелились, выхватывая из лесной какофонии звуки, определяющие дорогу и манеру поведения. Валентина откровенно любовалась. Несколько раз сравнивала фигуру Бэша с Витечкой, и устраивала между ними кулачные бои, но каждый раз предатель терпел сокрушительное поражение.

За своими размышлениями Валя даже отказалась от надоедливой привычки — болтать. За это Оврэк был ей крайне благодарен. Его предки верили, что во время еды не стоит говорить — так и съедает человек не больше необходимого, и проявляет уважение к Богине, пославшей человеку еду. Тот же принцип охотник применял и к дороге: чем меньше его подопечная говорила, тем быстрее передвигала ноги.

Быстрый ход был прерван внезапно. Самим же Оврэком. Идущая позади Валя заметила, как замер и напрягся охотник, слегка присел, широко расставив ноги, и стал прислушиваться. Сама Валя ничего нового в стройном монотонном ряду лесной песни не услышала. Но последовала примеру и остановилась, не дыша.

Рука охотника медленно потянулась за ножом, вселяя в голову иномирянки жуткие мысли, а в сердце — страх. Со всеми можно договориться, не бросаться сразу в драку. Но, во-первых, Бэш не говорил, а во-вторых, в этой странной местности и в этой жуткой игре, кажется, предпочитали цивилизации варварство.

— Бэш... — Валя поспешила к охотнику в надежде остановить возможное кровопролитие, — может, сначала поговорим?

Проводник недоверчиво заломил бровь, а затем принялся объяснять.

— Да я понимаю, что должна себя вести тихо! — шепотом кричала возмущенная девушка. — Но вы задолбали со своими...

Оврэк не дал договорить. Дернул Валю за руку, заставляя присесть. Прием сработал — Явь-Дарительница заткнулась и испуганно засопела.

Махнув рукой, Бэш направился в сторону от направления, по которому собирался идти дальше. И уже через несколько минут Валентина поняла, чего добивался охотник.

Среди молодых деревьев, запутавшись в силках, билась красивая птица. Круглая голова, огромные желтые глаза, рябые перья...

— Сова... какая красивая...

Именно эта птица — чья-то добыча, создавала шум, который не понравился Бэшу. И чтобы не ломиться напролом, охотник обошел по кругу место западни, обнаружил слабый след присутствия человека, удивился, кто это ставит силки и подолгу не приходит за добычей? Или рассчитывал на зайца поймать большого хищника?

Перехватив нож поудобнее, Оврэк направился к птице.

— Нет! Ты что?!

Валя завизжала вовремя. Дернулась, чтобы спасти птицу, но споткнулась и упала прямиком в объятия охотника. Буквально вися на мужчине, таращила глаза и громко возмущалась:

— Они же в Красную книгу занесены! Японский городовой! Ее освободить и отпустить надо!

Оврэк никак не мог взять в толк, про какую Красную книгу болтает девушка, зачем упоминает служителя правопорядка, да еще и приписывает ему какое-то непонятное качество, и с какой стати лишает его вкусного ужина и приличного оперения для стрел?!

Пока охотник размышлял, Валя выхватила у него нож, разрезала нити, сковывающие птицу, не переставая чертыхаться, и, в конце концов, плюхнулась на попу, когда пленница, резко и довольно громко пискнув, улетела.

За всем этим беспорядком в голове и в ногах путешественников застали охотники.

Неожиданно появившись в поле зрения, они, недолго думая, прибегли к правилу: сначала — бей, потом — разбирайся, кого ударил. Пару раз Оврэк успел увернуться, и даже дать сдачи, но вопящая и путающаяся под ногами Валя все испортила. Трое нападавших скрутили Бэша. А так как азарт превратился в ожесточение, они избивали Оврэка долго и со знанием дела.

Валя рыдала, пыталась бодаться, брыкалась и кусалась, когда ее оттаскивали от дерущихся мужчин. В итоге, доведя своей истерикой нападавших до белого каления, получила такую оплеуху, что отлетела к дереву и отключилась.

Оставшись без ножа — главного и единственного оружия, Бэш не смог долго сопротивляться. Двое из нападавших были точно из той деревни, которую путники покинули еще на рассвете. И тот факт, что их догнали, указывал на то, что следы все же оставались и довольно заметные, и на то, что местным все же что-то было нужно от Бэша и его спутницы. А еще подсказывало, что перебирать ногами однозначно надо быстрее.

Сознание то и дело уплывало, а боль от новых ударов больше не чувствовалась. Оврэк молчал. Слышал, как обзывают его и ругают за то, что нарушил какие-то планы, что выпустил птицу. Слышал, как строили пошлые планы на женское тело. Но продолжал молчать.

Когда в очередной раз его голова запрокинулась назад, увидел глядящие на него сверху деревья, но не мог взмолиться о помощи. А те по собственной инициативе никогда ничего не сделают. Хотя... помогли же Явь-Богине.

Когда нападающие устали метелить бесчувственное тело, а злость слегка выветрилась из головы, они усадили Бэша под дерево и привязали его.

— Чего делать будем? — копаясь в котомке и не находя ни денег, ни чего-либо ценного, один из мужиков спросил у своих подельников.

— А чего? Этого тут бросим — пусть сдыхает. А девку — в город отвезем.

К тому времени Валя уже очнулась, но продолжала притворяться бессознательной. Из-под дрожащих ресниц она наблюдала, как трое мужчин, таких разных, как остатки бабушкиных сервизов в серванте, с легкостью решали судьбы других людей. И давалась диву — что ж это за квест такой жестокий?!

Лес продолжал жить своей жизнью. Никому и дела не было до страданий Валентины.

— А чего у вас тут?

Из-за деревьев показались новые лица. И если бы Оврэк или Валя могли их рассмотреть — совсем не обрадовались бы...

— О, — обрадовался тут же тот, что потрошил котомку, — вот вы-то за нами и приберете!

После не понравившегося новоприбывшему приказа, началась возня и легкая потасовка. Завершившаяся, к сожалению Вали, довольно быстро и совершенно паршиво.

— Иди ты к дафтам! — возмутился тот, что пришел последним. Сейчас он подошел к дереву, к которому был привязан Бэш, и, присев возле бессознательного тела, поднял его голову, схватив за волосы. — Да это же сам Танцующий на лезвии ножа!

И тут Валя вспомнила, откуда ей знаком голос — "Альфа-самец"!

— И девка с ним! — обернувшись к Вале обрадовался главарь маленькой шайки. — Булька, смотри, твоя зазноба!

Старшее поколение бандитов, кажется, были не в курсе о предыдущей встрече путников, поэтому, когда "альфа" бодро согласился "прибрать" з ними, радостно затопали. В сторону Вали.

— Э, нет! — остановил их "альфа", подзывая к себе свою шайку. — Девку оставьте нам!

— Самим нужна!

Здоровяк попытался отодвинуть выскочку, но не тут-то было. То ли острое чувство справедливости, то ли дикий нрав, но "альфа" не отступился.

— Она Бульке должна!

— Испортит же товар... — донеслось из-за спин.

— Не испортит! — пообещал "альфа", выглядывая из-за плеча старшего товарища. — Бить не будем!

"Обнадеживающе...", — подумала Валя, окончательно приходя в себя. Мысли вяло ворочались в голове.

Еще немного потоптавшись на месте, старшее поколение охотников отчалило, еще раз предупредив, чтоб не портили товар внешне.

— Блыдэк! — "альфа" закатывал рукава, стоя над связанным Оврэком. — Неси воды, будем этого в себя приводить.

У Вали сжалось сердце. "Альфа" не из тех, кто будет проявлять сочувствие. Да и не успевший сойти со лба синяк, должно быть, еще долго будет напоминать о проигрыше.

— Без меня не начинай! — бросил главарь через плечо. Булька, уже давно стоящий над Валентиной, решал, что будет с ней делать. — Я посмотреть хочу...

Девушка сглотнула. Будучи не робкого десятка, она все равно понимала — с двумя ей не справиться. А состояние Бэша удручало еще больше.

Отправленный за водой Блыдэк вернулся довольно быстро. Да еще и два огромных ведра притащил. С виду так себе обычный, а силы в нем...

— Просыпаемся! — заорал "альфа", выплескивая на Оврэка ушат ледяной воды.

Бэш послушался и пришел в себя. Еле приоткрыв глаза, дернулся, но почувствовав сковывающие его путы, присмирел. Валя полулежала, прислоненная к дереву, ровно напротив охотника: в волосах — мусор, во взгляде — ужас и жалость, над головой — недавний знакомый с разбитым башмаком из золы достоинством. Что собирался делать молодчик, Оврэк сообразил сразу. И снова дернулся.

— Сидеть! — рявкнуло над головой.

Переведя взгляд на командующего парадом, Бэш усмехнулся. А ведь если бы не стали помогать тому пацану, все сложилось бы по-другому...

Завершив приготовления, "альфа" приступил непосредственно к делу. Он бил и кричал, спрашивал каждый раз, нравится ли Бэшу быть в роли проигравшего, рассказывал, какие гадости Булька будет делать с Валей, отчего сама девушка лишь закусывала губу и тихо скулила, а Булька, даже не догадываясь о своих возможностях, поглядывал на Валю и периодически посмеивался. Видимо, рос в своих глазах.

Вале было не до развлечений. Она видела брошенный в траве нож, но дотянуться до него не могла. Понимала, что рыданиями делу не поможешь. В голове стучала одна мысль: что делать?

— Ну, а чего ж ты молчишь, падла?! — в очередной раз ударяя ботинком в ребро, "альфа" задал вопрос и уставший сел рядом. — Молчит, гад! Хоть бы пикнул!

Блыдэк, молча наблюдавший за избиением со стороны, двинулся, подошел к главному, присел, и что-то зашептал на ухо.

— Да? — удивился "альфа" и тут же обернулся к Бульке. — А ну, проверь! Повязочку с руки сними...

Булька бросился исполнять приказ, испугав Валю. Она попыталась его оттолкнуть, обозвала заковыристо, но молодой деревенский парень был сильнее — грязный бинт полетел в сторону.

— Мать моя "тсуатти"! — "Альфа" подскочил, как ужаленный. — Это ж сама Явь-Дарительница!

Одновременно с прыжком главного, Блыдэк грохнулся на колени и уткнулся лбом в землю.

Булька и его подельник были увлечены рассматриванием Руны, а Валя все выглядывала из-за их спин, пыталась подать знак Бэшу, но тот был в недосягаемости.

— И чего с этим делать? — Бульке надоело просто таращить глаза. Кроме того, ему показалось, что добыча вот-вот ускользнет из его рук.

— Блыдэк, чего разлегся?! — "альфа" бросил руку девушки и обернулся к подчиненному. — Поднимайся!

— Но ведь это же...

Валентина успела краем уха уловить нотки благоговения и тут же ухватилась за ниточку. В голове медленно, но верно зрел план.

— Давай еще воды нам! — приказал главарь, вновь потирая руки и направляясь к Оврэку.

Что-то подсказывало Вале, что на этот раз Бэшу не выжить. Пока Блыдэк бегал за водой, а Булька плевался в траву, Валя баюкала руку, изображая боль и страх, а сама думала.

Водонос верит в пророчество и, если правильно сыграть роль, сразу перейдет на ее сторону. А Булька... для него Валя приготовила сюрприз.

Дождавшись Блыдэка и мысленно извинившись перед Оврэком, девушка дождалась, когда "альфа" приведет охотника в чувства и увлечется новыми издевательствами, протянула руку, на ладони которой красовалась Руна Любви, и стала аккуратно вырисовывать пальчиком узоры на его запястье.

— Вы случайно, не в курсе, какую награду назначили за голову Танцующего на лезвии ножа? — Привлекая внимание важным вопросом, Валя "зацепила" взглядом, а своей ладонью полностью прижалась к руке врага. — Интересно, там дают сумму, которая делится ровно на троих или ваш главный заберет себе львиную долю? А вы будете делиться с теми мужиками из деревни?

Валя говорила мягко, доверчиво заглядывая в глаза, и все больше видела в них обожания. Не доводя половозрелого мужчину до стадии вожделения, Валентина снова убрала руку.

— Так что же ты молчишь, голубь мой? — девушка поднялась с земли, подобралась поближе к Бульке, глядящего на нее с вселенским обожанием, стала перед ним на колени, запустила руки в кудрявые волосы. — Мы могли бы отдать Бэша, а на полученные деньги, славно повеселиться...

Речи лились, слаще меда. Булька почти мурлыкал котом. Хорошо, что "альфа", увлеченный пытками, не обращал внимания на Валю.

— Мы же не хотим ни с кем делить добычу, милый? Правда?

Уже шепча на ухо, Валентина тяжело и часто дышала, изображая страсть, лишь на мгновенье повернула голову к застывшему с открытым ртом Блыдэку и страшно округлила глаза. Тот, ничего не понимая, осел на землю.

— Давай избавимся от этого жестокого и бесполезного человека? — Валя, изображая истому, медленно повернулась, чтобы указать пальцем на спину "альфы". Еле сдерживая дрожь, девушка двигалась и говорила медленно.

— Избавимся... — глупо улыбаясь, пообещал Булька и аккуратно ссадив с себя Явь-Богиню, направился к главарю шайки.

Валя метнулась к Блыдэку:

— Нож в траве. Спасай проводника. Твоя Богиня не забудет!

Булька, подначиваемый девушкой и с затуманенным любовью и желанием разумом, взял пустое ведро и подошел к главарю со спины.

— А, и самому захотелось? — Но ровно в конце вопроса "альфа" получил по голове ведром, расколовшимся с глушим треском, и упал кулем.

— Ну, вот и хорошо, — выдохнула Валя, косясь при этом на бездыханное тело "альфы" и обнаруживая дрожь в коленках. — Око за око...

Блыдэк, не дожидаясь приказаний, уже разрезал путы, сковывающие Оврэка. Валя боялась подойти к проводнику. Боялась, что не хватит сил сдержать слезы.

— Вас надо спрятать! — обернувшись к Явь-Дарительнице, строго сказал водонос. Удивительные метаморфозы были заметны невооруженным взглядом. Тихий, смирный водонос вдруг надел личину лидера. Или наоборот — сбросил маску слабохарактерности?

Зато Булька, до недавнего времени отличавшийся паскудством во взгляде, сейчас готов был пойти на любое преступление ради прекрасных глаз и при этом блаженно улыбаться. Фанатик...

Для закрепления эффекта, Валя подошла к несостоявшемуся насильнику, снова приложилась к нему Руной:

— Нам надо перенести Бэша... Куда? — она обернулась к Блыдэку.

— Думаю, голубые пещеры подойдут.

— Что за голубые пещеры? Это клиника у вас такая? Там нас не найдут?

Валя с опаской оглянулась на лежащего без сознания "альфу".

— Там вас не тронут.

Успокоительное предположение не вселила в Валю уверенность, но деваться некуда — она не знает этих мест, ей некуда бежать. А странное влияние Руны на тех, к кому дотрагивалась, девушка вообще отказывалась воспринимать. Решив для себя, что в самом рисунке заключен сильнодействующий наркотик, а наносивший татуировщик ни слова не сказал про воздействие на носителя, несостоявшаяся королева Марго поступила совсем не по-королевски — распустила нюни.

Пока Валя хлюпала носом, деятельный водонос, руководя заторможенным Блыдэком, соорудил носилки, избавив девушку от импровизированного плаща, уложил на них израненного Оврэка и припустил рысью подальше от места драки.

— А как же... как этот? — ковыляя рядом с носилками, уточнила Явь-Богиня.

— Этот? — не оборачиваясь, бросил Блыдэк. — Лес о нем позаботится.

Валя решила не уточнять, каким именно образом флора может заботиться. Но затем вспомнила про фауну и частое использование фразеологического оборота "природа возьмет свое". И быстро-быстро зажмурилась, отгоняя видение стаи волков, растаскивающих окровавленные части человеческого тела.

— Господи... Господи... Он же столько крови потерял! Ему на реабилитацию кучу времени и денег понадобиться! Что у вас за игры такие?..

Деревья словно расступались перед бегущими вперед людьми. Валя размазывала по лицу слезы, глядя на безвольно болтающиеся руки и голову Бэша. Душу раздирали сомнения: бросить все и бежать, сломя голову, подальше от этих фанатиков ролевых игр, или требовать доставить пострадавшего в лоно цивилизации и проследить за исполнением приказа? Богиня она, в конце концов, или кто?!

Дорога через лес, тем временем, превратилась в хорошо различимую тропу, хоть и узкую, к ней стали примыкать, вливаясь, как притоки к реке, другие тропинки, и вскоре почти широкая дорога вывела команду скорой помощи к молочно-голубому озеру и огромному гроту.

— Ни фига себе, декорации! — Валя открыла рот от удивления и таращилась по сторонам. — Ландшафтный дизайнер, наверное, превзошел сам себя! А где корпус?

Но к превеликому удивлению девушки, носильщики посеменили дальше вдоль берега, а затем, перешагивая крохотные ручейки, стали углубляться в грот. У самого входа Булька вдруг остановился, чуть не роняя носилки и замотал головой.

— Давай! Давай! — полушепотом подбадривал его Блыдэк и тянул ношу.

— Не-е-е, не-е-е, — номер два в шайке обнаружил талант имитатора и заблеял, мотая головой.

— Давай!

Напарник его подгонял, но суеверный деревенский парень упирался, словно осел. Хорошо хоть носилки не бросил, а лишь медленно опустил. Попятившись, наступил на ногу тихо подошедшей со спины Вале.

— Уже уходите? — вежливо, но с оскалом уточнила девушка, вновь прикладываясь наркотической печатью к голому участку кожи паренька. — А как же долг перед Богиней?

Припарка подействовала: парнишка снова заулыбался, подхватил носилки и припустил вглубь пещеры.

— Это, конечно, очень охренительный главный вход! Представляю, какие у вас там палаты...

Но палат не было. И в этом удостоверилась Валентина, когда по тихому приказу Блыдэка оба носильщика остановились и стали устраивать бессознательного Оврэка на земле.

— Эй, эй, вы что делаете?!

Но сколько бы Валя не возмущалась, тело дальше первого поворота пещеры не двигали. После нескольких минут препираний и истерик, девушка поняла, что ни о какой современной медицине, о больницах и палатах, о хирургии и о реабилитации и речи быть не может. Эти бронелобые староверы или толкинисты наотрез отказывались принимать сторону Вали и уверяли ее, что ничего лучше Голубых Пещер не найти.

Явь-Дарительница была повержена на лопатки. И даже обещания Блыдэка вернуться с едой и одеждой не помешали ей упасть на колени, рыдать и просить не бросать ее одну с человеком, который вот-вот откинет копыта.

— Вас никто здесь не тронет. Это место под запретом...

— Тогда, почему его не охраняют? — между всхлипами Валя умудрялась задавать вопросы.

— Поверьте, моя Богиня, его охраняют. И лишь для вас двери открываются...

Догадка, надежда, подсказка — ниточка, не толще волосинки вдруг оказалась в пальцах Вали и она схватила, потянула.

— Блыдэк, но если я — Богиня, значит, могу вылечить его? — Валя кивнула через плечо, продолжая стоять на коленях перед собравшимся уходить помощником.

— Конечно, можете! — ни секунды не сомневался водонос. — Голубые пещеры потому под запретом, что могут вылечить любого.

Сказал и быстро-быстро ретировался, пока Валя сидела с открытым ртом и хватала воздух.

Несколько минут сидения в полной тишине утрамбовали переживания и натянули на Валю рясу смирения. Девушка, все еще сидя на коленях и прислушиваясь к тихому плеску воды в гроте, несколько раз тяжело вздохнула, вспомнила, что есть в этой призрачной пещере тот, кому еще хуже, и она совершенно не знает, как ему помочь. А может, и знает...

Поднявшись с колен, чуть не запутавшись в подоле, Валя направилась к носилкам и лежащему на них Оврэку. Его некогда красивое лицо превратилось в кровавую маску, рассечения кожи свидетельствовали о свирепости нрава палача, на запястьях — синяки от веревки, по телу — синяки и гематомы...

— Господи, за что они так с тобой, Бэш?

Валя, запрещая чувству безнадеги поднимать голову, оторвала кусок ткани от юбки, смочила его в воде и принялась стирать засохшую кровь с кожи Оврэка. И чем больше она терла, тем шире открывались ее глаза.

С каждым движением руки с тела покалеченного охотника уходили синяки. Раз провела — и нет подтека, два провела — и рана очистилась, три провела — и края затянулись...

Решив, что это ничто иное, как галлюцинации и ее огромное желание вылечить проводника, избавив его от мучительной боли, Валентина омыла все его тело "живой" водой голубых пещер, погладила по лбу, разглаживая невидимые морщинки, выбрала из запутанных волос лесной сор и, полностью разбитая и уставшая, легла рядом. Сон овладел сознанием мгновенно.

Оврэк очнулся внезапно. По всему телу прошла судорога, заставившая болезненно дернуться и, буквально захлебнувшись, вдохнуть воздух, которого до крайности не хватало. Зрение все никак не могло сфокусироваться, голова шла кругом, а по нервам скользил страх, сковывая панцирем. Бэшу стоило огромных усилий сломить сопротивление льда, но с каждым крохотным движением страх крошился, осыпался прахом, возрождая к жизни.

Первым проблеском стало осознание — где? Ультрамариновые разводы и висящий, словно набухшая от влаги баранья шерсть, потолок натолкнули на объяснения — Голубые Пещеры! Никогда не был, но много слышал о них Танцующий на лезвии ножа. Мифический грот со способностями многообразованного лекаря. Панацея, не доступная простому смертному. Что сделал охотник, чтобы очутиться здесь?

Вторым проблеском стало воспоминание, по мощи воздействия сравнимое лишь с извержением вулкана — нападение в лесу на Явь-Дарительницу!

В очередной раз судорожно вздохнув, Оврэк попытался встать.

— Ути, какой прыткий!

Замечание испугало и одновременно облегчило страдания. Сил не хватило, чтобы сидеть. Оврэк снова упал. Зато хватило сил, чтобы повернуть голову и обнаружить сидящую рядом Явь-Богиню. И судя по ее язвительному замечанию и холодному прищуру, сама она в здравии и не в самом лучшем расположении духа.

Облегченно вздохнув, как будто вид голодных змей мог когда-то кому-то принести облегчение, Бэш прикрыл глаза и углубился в раздумья.

Исходя из случившегося в Живом Лесу, переход по безлюдным местам — не такая уж и славная идея. Опасностей, как представлялось Оврэку раньше, стало не меньше. А вот необходимости в посторонней помощи — больше. Что послужило причиной трагедии: самоуверенность Танцующего на лезвии ножа или бесконечная глупость физического воплощения Богини — остается загадкой. Однако, при любом решении задачи, на первом месте должна быть безопасность девушки, ее защита. А какой из Бэша защитник, если душа решит отделиться от тела?

Было бы неплохо узнать, что произошло в лесу, после того, как ботинок славного малого из деревни поцеловался с носом не менее славного героя легенд...

— Так и будешь лежать? — Валю так и подмывало выговориться, но Бэш был уверен — ждала отмашки.

Решая, подразнить девушку или нет, Оврэк тяжело вздохнул, а затем открыл глаза. Сверху на него во всю таращились многократно увеличенные в размерах океанские голыши, выкрашенные задорной природой в цвета неба.

"Было бы намного проще, если бы не предание..."

— Ты понимаешь, что мне ваши игры уже в печенках сидят?! — Девушка была подозрительно бодрой и веселой. Оврэк нахмурился, подозревая неладное. — Я еще раз должна поклониться вам в пояс, милые! — Валя поднялась и исполнила обещанное. — Сейчас эти красавцы придут, я и им поклонюсь!

Бэш вдруг подумал, что его подопечная слегка тронулась умом, потому как приподнятое ее настроение объяснить по-другому не мог.

— Нечего на меня таращиться! — все больше бушевала Валя, в ее глазах горел азарт разгаданной тайны. — Я-то думала, тебя по-настоящему избивали! И что у меня глюки последней стадии, когда я тебе смывала кровь, а раны — на глазах затягивались! Вон и сейчас ты какой! Бодрячок! А все оказалось просто! Ха! Как пальцем об асфальт! Один не по-настоящему бил, другой очень реалистично на меня глядел и притворялся одурманенным! Вы — охренительные актеры, господа! Оскар в студию!

Чем больше говорила Валя, тем шире становилась амплитуда ее движений — руки вспарывали воздух, ноги распахивали землю, волосы трепались, как у фурии. Затем остановилась, поднесла к носу руку, и вдруг плюнула на ладонь и стала растирать изображение Руны:

— Никакого, блин, наркотика тут нет! — остервенение во взгляде и в движениях обозначали максимальную степень раздражения девушки. — Это все — актерская игра. И я вообще не понимаю, зачем ради меня такие старания?! Кто я такая, чтобы весь этот спектакль — для меня?!

Бурные эмоции смог остановить приход Блыдэка. Завидев его на пороге пещеры, Валя, решив, что хоть от этого сможет добиться ответов, ринулась навстречу "спасителю".

Мчась на всех парах, девушка спотыкалась, ранила ноги и оттого становилась еще более злей и более стремительной.

— Я требую объяснений! Сейчас же!

Удивленный и испуганный гневом Явь-Дарительницы водонос замер на полпути, держа в руках огромный тюк. За его спиной несмело переминался с ноги на ногу Булька, в его глазах читался неподдельных страх, а вся его стать выдавала напряжение, словно парень готов был вот-вот сорваться с места и бежать, сломя голову.

— Кто вам заплатил?! Кто. Вам. Заплатил?! — Валя напирала, не обращая внимания на совершенно неподдельное удивление парня с ношей. — Я требую, чтобы меня сейчас же отвезли домой, отдали мне мое сценическое платье и написали объяснительную моему художественному...

Договорить, как уже часто бывало, девушка не успела. Во-первых, Булька таки сорвался с места и, сверкая пятками, побежал прочь от грота. Но убежать далеко ему было не суждено. На первом же корне он споткнулся, а затем произошло вообще из ряда вон выходящее, заставившее Валю подавиться словами: стоящие ровно деревца, сплошной молодняк, резво сорвался с места и окружил беглеца. Тот, зверски кидаясь на прутья из тонких, но гибких стволов, орал не своим голосом. А деревца шумно смеялись, потряхивая кронами.

— О! — завыла Валя, хватаясь за голову и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. — Я совершенно не понимаю ваших технологий! Изверги!

И еще много обидных слов могла бы девушка произнести в адрес сценаристов, но передумала. Впрочем, даже если бы захотела — не смогла. Потому что дыхание вдруг перехватило.

Лежащий недавно пластом Оврэк, решив, наверное, что пора собирать себя в кучу, поднялся, избавился от лишней одежды, и нырнул в пещерное озеро. Его кожа, недавно отливавшая бронзой загара на солнце, сейчас светилась голубым светом, принимая ласки бирюзовой воды. Зрелище не для слабонервных...

И тут же в голове Вали пронеслись идеи: хотела отомстить Витечке — не успела, хотела отдохнуть от города — все только начинается, желала добраться домой — дорога зовет. Компания приятная — хоть куда... И Валя сменила гнев на милость.

— Что там у тебя? — обернувшись вновь к Блыдэку, девушка выразительно глянула на вещевой тюк, коротко взглянула на бьющегося в истерике плохиша, и снова улыбнулась водоносу: — Я слегка проголодалась. Там есть еда?

Купание Бэша еще раз подтвердило догадку девушки, что все побои и ранения были искусно нанесенным гримом, приправленные отличной игрой актеров. Потому как умирающий не смог бы столь быстро оправиться и столь резво прыгнуть в воду. Даже на собаке так быстро не заживает!

Тем временем Блыдэк складывал костер. В пещере было приятно — не холодно, не сыро, поэтому огонь был нужен лишь для приготовления пищи.

Валя, закинув ногу на ногу, витала в облаках, пока один готовил еду, а второй обтирался куском принесенной ткани после купания. Даже не пытаясь скрыть плотоядного взгляда, королева Марго закусывала губу и отбивала ногой какой-то ритм.

Оврэку такие взгляды не нравились. Столь частые перепады настроения, тошнота по утрам... Вселяло подозрение...

Лечебные свойства Голубых Пещер себя оправдали — раны залечились за считанные часы, а купание, то есть полное погружение, окончательно избавили охотника от последствий избиения. Бэш, конечно, жалел, что на пути осознания Явь-Богиней стояли условности ее физической оболочки, но тут уж ничего не поделаешь... Если ей удобно представлять все в форме игры — пускай!

— Так что, — Валя, облизывая пальчики, по которым стекал сок кроличьей ножки, — это место что-то вроде святилища?

Блыдэк, к которому обращалась девушка, сидел возле костра в пол-оборота к Явь-Богине, и шевелил угли веткой. В котелке закипала вода, водонос собирался заварить особую смесь лесных трав, чтобы сил на следующие дни путешествия было у путников хоть отбавляй.

— Ты говорил, что нас здесь не достанут, — откинувшись на локти, Валя изучала узоры на бугристом потолке, — что не смогут достать. Но ведь если вход заблокировать, и мы сами не сможем отсюда выйти.

Оврэк, услышав вопрос, повел бровью, обозначая и закономерность вопроса, и желание услышать вразумительный ответ.

— А вам не придется отсюда выходить, — покачал головой Блыдэк. Валя отреагировала моментально: подскочила, как ужаленная, стала переводить сначала удивленный, а затем испуганный взгляд с водоноса на охотника. — Я думаю, что вам лучше будет пройти сквозь пещеры.

Оврэк тут же махнул рукой, привлекая внимание рассказчика. Он не знал, что пещеры сквозные. Да и никто не знал — ведь вход в них был под запретом.

— Да, этого никто не знает, — кивнул Блыдэк Бэшу, — но, думаю, если так, — он кивнул головой на вход, где замолк уставший бороться с деревянным частоколом Булька, — Лес помогает Явь-Богине, то и дальше он будет помогать.

Оврэк не мог не согласиться. Сначала буквально с неба на них свалилось алое оперение кувшинника, из которого он смог приготовить и обувь, и лекарство для девушки. Затем эта решетка у самого входа в грот. Это ли не проявление расположения?

Валя поначалу насторожилась, а потом вновь напомнила себе — это высоко технологическая игра. И люди в ней — актеры. И ей досталась, по какой-то необъяснимой причине, одна из главных ролей. А что должна делать профессиональная актриса? Правильно! Играть лучше всех! И не забывать, что все вокруг — декорации. Хоть и до жути реалистичные.

— Кстати, — девушка ковырнула ногтем в зубах, — а меня застраховали? А то одно падение в водопад чего стоило! Там можно было свернуть шею... Да, да, вы — хорошие актеры!

Последняя фраза была адресована двум лицам очень натурально изображавшим недоумение. Откуда королеве Марго было знать, что слово "страховка" эти двое слышат впервые?!

— Ну, хорошо, Сусанин, — Валя подсела к Оврэку, — куда дальше путь держим?

Слегка толкнув мужчину плечом, Валя так и осталась сидеть, прислонившись. Было до жути приятно чувствовать чужое тепло. И знать, что о такое крепкое плечо, натренированное и надежное, можно опереться в любую минуту.

Оврэк, поначалу смущенный, вспомнил о плотоядных взглядах девушки, о ее перепадах настроения, и тяжело вздохнул. Но с места не сдвинулся.

— Я принес вам все, что надо для дальнейшего пути, — снова подал голос Блыдэк. — Там есть немного еды, теплая шкура, огниво, несколько фляг, ваш нож и еще другое...

Валя прищурила глаза, пытаясь угадать, что имелось в виду под этим "другим". Бэш же просто кивнул в благодарность.

В пещере становилось темнее. И хоть голубые стены, отражающиеся в воде, слегка разгоняли тьму, ночь все же решила взять свое. Зевнув, Валя обернулась к выходу.

— Эй, а куда подевался этот?

Вопрос заставил Оврэка вскочить с места и перебежками добраться до выхода. Блыдэк предусмотрительно и довольно вежливо увел девушку глубже в грот, заставил спрятаться за выступом, присев.

Бэш вернулся скоро. Нескольких жестов хватило, чтобы объясниться. С Блыдэком. Тот скорбно опустил голову. А вот Вале понадобились дополнительные детали:

— Чего? Чего? Куда делся? Сбежал? Он же других приведет! Мы квест проиграем!

— Он не приведет, — успел прервать истерические вопли водонос, — Лес о нем позаботился...

— Японский городовой! — зашипела Валя, снова забывая о том, что все вокруг — игра. — Вы что, его волкам скормили?

Оврэк прикрыл рот ладонью, изображая, что чешет подбородок. Блыдэк же не мог столь искусно скрыть непонимание.

— Ай! — отмахнулась от него Валя. — Выбыл, короче, мальчик из игры... А матраса надувного ты, случайно, не захватил? Опять спать на шкуре плюшевого мишки?

Засыпая уже через несколько минут, королева Марго, свернувшись калачиком и наблюдая из-под ресниц за Оврэком, зевнула и напомнила охотнику:

— Ты, слышишь, Бэш? Поспи тоже. Нас же никто здесь не тронет! Эти туземцы боятся заходить сюда...

Оврэк кивнул и прикрыл глаза. Он и сам знал — поспать надо. Неизвестно, куда и когда выведет их пещера. Надеяться можно и на Лес. Но вдруг ему захочется поиграть не только с плохими парнями?

Дождавшись, пока дыхание его спутницы выровняется, Оврэк достал из котомки то, что ушедший к себе Блыдэк называл "другое", и, усевшись спиной к девушке, принялся за дело.

Грифель тихо шуршал по папирусу.

"Наш путь больше не столь предсказуем, как раньше. Река решила за нас — мы потеряли плот и все вещи. Плот упал с высоты водопада. Появился страх, что мы не успеем к сроку. Явь-Богиня испытывает меня не каждый день, но каждую минуту. Ее мутит — я пою ее настоем, Лес показывает свое лицо — она отрицает и списывает на горячку. Она плачет и веселится в одночасье. Так ведут себя жены мужей, которых ждет материнство. Я задаюсь вопросом. И боюсь ответа. Неужели Явь-Дарительница подарит краю Светлой Магии дитя? Тогда я совсем неправильно читал знаки? Значит, пророчество нас всегда обманывало?

Нам предстоит поход, которого раньше не делал никто. В деревне близ водопада нас не узнали, но не приняли. А в лесу выследили и почти оборвали наше путешествие. Парень из деревни, да хранит его Двуликая, не упомяни его имени в устах врагов, всю жизнь верил в приход Дарительницы. Он и помог. Мы в Голубых Пещерах. Их магия, недоступная для цариц Тсуатти-Дафт, излечила меня. Мы будем держать путь дальше. Во имя Двуликой с данным словом и тишиной."

Упаковав папирус в кусок кожи, Оврэк прикопал его у самого входа в пещеру и отправился спать. Ветки в костре тихо потрескивали в такт ночной песни Живого Леса, а вода баюкала колыбельной.

(день шестой)

Утром Валя проснулась сама. Никто ее не тряс, не будил, не пытался раздразнить запахом кофе, не звал на работу...

Неглубокий заплыв в прошлое мгновенно опустил градус бодрости. Валю вновь замутило.

— Господи, когда это закончится?!

Подползая к воде и кряхтя от боли в ребрах, королева Марго краем глаза заметила отблески огня совсем не в том месте, где был разведен костер вчера. Умывшись и выпив воды из озера, Явь-Богиня села, повернувшись лицом в сторону чужого привала.

Поначалу Валю смутило решение ее проводника отделиться от нее и состряпать себе однокомнатное гнездышко. А затем, сообразив еще и то, что своим отходом вглубь грота Оврэк оставил девушку одну на растерзание первых вошедших в пещеры... Ух!

— Бэш! Ты что — пещерный человек?!

За всплеском эмоций Валя и не заметила, что ее больше не мутит и бока, стойко перенесшие ночевку на земле, больше не болят.

Оврэк вскинул голову, словно и не слышал плеска воды и женских стенаний, обернулся к спутнице. Валя видела охотника сбоку, сидящим у огня, сцепившим пальцы в замок и упершим локти в колени. Но обратила внимание лишь на его голую спину и родинки, выстроившиеся под левой рукой в рядность Большой Медведицы.

— Ты мне не ответил, — королева Марго занялась своей длинно косой, заглядывая подобострастно в глаза своего проводника, — ты — пещерный человек?

Оврэку пришлось развести руками — он не мог ни ответить, ни знать правильного ответа.

— Пещерные люди, — пустилась в разъяснения девушка тоном профессора кафедры лингвистики, — это люди, живущие в пещерах. — Бэш почесал подбородок, скрывая улыбку. — Они выпускали своих женщин вперед... первыми из своих пещер, надеясь, что, если за поворотом поджидает дикий зверь, то он съест женщину, которых в племени было пруд пруди, а охотники, пока зверь занят едой, смогут его убить. Ну, и останутся целее...

Танцующий на лезвии ножа молчал, подозревая, что наставлениям еще не конец.

— Так вот, ученые считают, что один из способов проявления галантности, а именно, когда джентльмен пропускает даму вперед, берет свои корни именно из древних времен, когда женщин выпускали из пещеры первыми, дабы не терять воинов.

Бодро закончив экскурс в историю этики, Валя откинула за плечо заплетенную косу. Оврэк продолжал недоумевать — к чему вообще был начат разговор?

— Так вот, вопрос: ты — пещерный человек?! — Валя решила поднять планку и голос. — Ты оставил меня лежать там — ближе к выходу, а сам спрятался здесь?! То есть, если бы за нами пришли враги, то первой съели бы меня?!

Та-дам! Как говорила раньше девушка — Оскар в студию! Только сейчас охотник понял, к чему все шло. Понял и поспешил подняться, чтобы все объяснить.

— Японский городовой! — Валя взвизгнула и резко отвернулась, для надежности еще и прикрывая глаза рукой. — Где твои штаны?!

Ответив на этот вопрос, Бэш смог бы объяснить и свое местопребывания, и второй костер. Но, во-первых, королева Марго на него не смотрела, а во-вторых, он все еще был скован обетом молчания.

Шумно втянув воздух носом и слегка успокоившись, Валя понимающе протянула:

— Ты сушил свои штаны...

Объяснений больше не требовалось и Оврэк снова сел. Оказавшись в неловком положении, Валя поспешила ретироваться. Она занялась уборкой спального места, попыталась разворошить погасшие угли — бесполезно, огонь уснула давно и не собирался разгораться.

— Мы долго еще будет здесь?

Валя не оборачивалась — боялась вновь наткнуться взглядом на то, что для рассматривания не предназначалось. Однако, как получить ответ от немого, если не смотреть на него? Валентина нервно застучала пальцами по камню. Ногтей уже давно не было, как и приличного маникюра. Голова чесалась от грязи, а кожа лица требовала увлажнения кремом. Еще немного повздыхав, девушка громко сообщила:

— Я поворачиваюсь! — Эхо тут же разнесло ее слова, удивив и Явь-Богиню, и проводника. — Это что еще такое?!

Оврэк обеспокоенно завертел головой, а уже через несколько секунд снова заставил девушку отвернуться, вскочив и наспех надевая брюки. Заподозрив неладное. Валя бросилась собирать вещи.

Охотник воспринял появление нового эффекта грота, как предупреждение. Возможно, их кто-то вычислил, возможно, случайно кто-то проговорился. В любом случае, Лес давал знак.

— Мы бежим?! — Валя правильно поняла ситуацию, когда, забросив пожитки за спину и выхватив из кучи хвороста ветку, Бэш схватил ее за руку и потянул вглубь пещеры. Наклонная стена — с одной стороны, бирюза озера — с другой. — Остались без завтрака...

К сожалению, новый поворот преподнес сюрприз — дороги вдоль озера больше не было. Сплошная водная гладь. А в нескольких метрах — крохотный вход в новую пещеру и продолжение дороги. Единственным способом добраться до нового зала и продолжить путь оказался режим "вплавь".

— Я не...

Громкие крики у входа в пещеру заставили девушку прерваться. Кричавших видно не было, однако, охотник сообразил, что Живой Лес снова встал на сторону Явь-Дарительницы. Подводить его старания не было ни малейшего желания. Он дернул раскрывшую рот Валю за руку и шагнул в воду.

— Ты же только что высушил брюки! — попыталась апеллировать к гардеробу девушка, но Оврэк был неумолим. Разбрызгивая вокруг себя драгоценные каменья, Бэш шагал в воде по колено, неся всю поклажу. И сажать себе на спину возмущенную королеву Марго не собирался. — Ладно...

Валя ворчала, но переставляла ноги, задрав подол длинной рубахи. Который в итоге все равно промок. То, что творилось у них за спиной описать словами было трудно: были слышны и крики, и ругательства, и звон металла при ударе об камень — все это придавало ускорения путешественникам. Тревога Оврэка не была наигранной, но даже уверенная в фальшивом страхе Валя чувствовала нарастающее беспокойство. И никак не могла заставить себя не волноваться.

В отличие от большой просторной первой пещеры, вторая больше смахивала на малогабаритную "семейку": открываешь входную дверь и упираешься носом в окно. А еще низкий потолок и проход крали свет.

Оврэк, выбравшись на берег, стал бегать, выбирая в какой из рукавов идти дальше, пока Валя шипела ругательства и выкручивала подол.

— Блин! — Не нравилось это слово Бэшу, но он уже привык, что оно не сулило ничего хорошего. — Я там оставила свою обувь...

Охотник оскалился, но ругаться, а тем более — возвращаться, времени не оставалось. Да и возможности преследователи не оставили. Резанув взглядом, охотник отвернулся. И Вале показалось, что даже волосы на его затылке ощетинились. На самом деле Бэш готов был отхлестать девушку, но кроме хлыста недовольства в его арсенале были только ножи. А их применять не рекомендовалось. По отношению к Явь-Богине.

Соорудив наскоро из половины палки факел, Танцующий на лезвии ножа бросился в левый коридор, предварительно отшвырнув в правый кусок ненужно деревяшки.

— Почему сюда?

Но времени объясняться со спутницей не было. Всегда найдутся прислужники Тсуатти-Дафт, которые не побояться зайти в Голубые Пещеры. А Лес — не всегда будет помогать...

Идти приходилось, склонив голову, а порою — согнувшись в три погибели. Оврэк уверенно шел вперед и, сколько бы ни было разветвлений, он всегда выбирал те, что были по левую руку.

В какой-то момент Валя засомневалась. Темнота ее не пугала, как и довольно узкие проходы — ни намека на клаустрофобию, но в какой-то момент возмутилась:

— Стой! Стой, Бэш! За нами никто не гонится... Зачем спешить? Я вижу, как хорошо ты ориентируешься в пещерах, а то, что мы постоянно выбираем левый коридор, наводит на мысль о том, что ты водишь меня кругами. И мы скоро снова выйдем в наше логово под бирюзовым потолком. Тогда, какого хрена мы спешим? Там ведь нас и так ждут!

Тяжело вздымалась грудь охотника, но еще тяжелее было у него на душе. Он и сам понимал, что все время забирая влево, можно обойти круг и выйти в точке начала пути. Но его вела не интуиция, а Лес, поэтому он надеялся, что очень скоро ему придется идти не по левому рукаву.

С другой стороны, им, действительно, не надо было больше спешить. Поэтому, оттолкнувшись от стены свободной рукой, он направился к девушке. В неясном охровом свете огня стены прохода больше не казались голубыми.

"Я не знаю этих пещер! — пытался знаками объяснить Оврэк. — Не по моей прихоти или призрачной прихоти мы сворачиваем влево. Нас ведет Лес!"

— Что? Что... я не понимаю, Бэш! Не мельтеши! У меня от тебя голова кружится и в животе бурчит!

К превеликому сожалению или счастью, охотник не слышал бурчания живота, зато прекрасно различал бурчание самой Явь-Богини. И чтобы окончательно развеять ее сомнения или хотя бы попытаться, он взял девушку за руку, подвел к левому рукаву разветвления и заставил присесть, освещая пол прохода.

— Ну, хорошо, я вижу мох. Белый, почему-то... — Валентина поднялась, но слишком резко и необдуманно — ударилась головой о выступ и тут же запричитала, схватившись рукой за место ушиба. — Ну, вот, опять! Ноги с вами поломаешь и голову потеряешь! Мать вашу! Где моя страховка?!

Визг возмущения отразился от стен и разлетелся брызгами, скрываясь от путешественников в темноте пещерного рукава. Гневно сверкая глазами, Валя ждала ответа от проводника, а внутри к бушующему урагану чувств примешивалось мешающее дышать беспокойство. Что-то неуловимое приближалось, толкая перед собой волну опасности, словно поезд метро — воздух из тоннеля.

— Что это? — встревожилась девушка, поворачивая голову к темноте прохода.

Оврэк и сам уже уловил отголоски приближающейся беды. Почему приближающейся? Потому что странное эхо, вместо того, чтобы растворять в тишине женский крик, наоборот — множило его и направляло в сторону путников. Беда ураганом летела на всех парах, жутко пищала и хлопала крыльями. Полчища летучих крыс, вырвавшись из плена темноты, сминала под себя время и пространство. Несколько секунд их полета растянулись для Вали и Оврэка в целую жизнь. Бросив горящий факел, охотник схватил девушку, вжал в объятиях и прикрывая своей спиной, вжал в стену. Валя, схватившись за голову, защищая волосы, тихо скулила, уткнувшись носом в грудь Бэша. Тряслась осиновым листом и все ждала, когда армия крылатых пискунов изорвет ее в клочья. Неимоверный шум заполнил пещеру и голову, грудь сдавило тисками. И не потому, что Оврэк был слишком силен и слишком боялся за сохранность Явь-Богини, а потому, что так всегда бывает, когда фантазия возобладает над рассудком.

Оврэк еле сдерживал стоны. Летящие сплошным потоком крысы больно ранили его крыльями и когтями. Одна особо прыткая или не особо расторопная вцепилась в волосы и долго хлестала по макушке своими кожаными перепонками, как лопастями мельницы. Сжавшаяся в комок в его объятиях девушка мелко тряслась и медленно сползала на пол. В голове больше не стучала набатом мысль: "Спасти Явь-Дарительницу!" Охотник защищал не Богиню. Он вдруг осознал, что обнимает не мифическое существо, а человека из кожи и плоти. Хрупкого. Теплого. Пахнущего тиной и скошенным сеном.

В объятиях охотника побывало много женщин. Но ни одну не хотелось закрыть своим телом с такой силой, защитить от опасности, и даже закрыть от мира. Вместе с нарастающим желанием не отпускать Валю из рук, поток крылатых тварей редел, а страх отступал. Теперь Оврэк слышал всхлипы и от того сердце его сжималось.

Оказавшись в кромешной тьме прижатыми друг к другу, опасаясь новых напастей Валя и Бэш не могли разорвать объятия. От боли в спине у Оврэка туманилось в голове, он тяжело дышал и чувствовал, как уходят силы из его ног. Очень скоро они откажутся служить хозяину и большому охотнику придется выбросить флаг капитулянта, опустившись на землю. Но, Двуликая, как же не хотелось разжимать руки!

Валя, обнаружив, что писк и хлопанье крыльев прекратились, наконец, смогла раскрыть глаза. Но обступившая со всех сторон тьма лишь более контрастно выделяла плавающие перед глазами акриловые круги. На девушке не были ни царапины, иначе бы она почувствовала хотя бы жжение. Но большой и смелый проводник закрыл ее своим телом, подставил спину... Голую спину!

Осознав содеянное Оврэком, Валя охнула, уперлась ладошками в грудь охотника и отстранилась, с беспокойством заглядывая в глаза своему спутнику. Но из-за темноты ничего не увидела. Лишь натужное дыхание выдавало Бэша — он сдерживался, чтобы не застонать.

Теряя силы, Танцующий на лезвии ножи опустил голову. И случилось так, что Валя как раз подняла свое лицо. Их взгляды могли встретиться, если бы не мрак.

Почувствовав чужое дыхание на коже у скулы, Валя затаила свое. Чувствуя, как Оврэк все больше прижимает ее к стене, девушка приоткрыла рот. Ей казалось, так дышать станет легче. Но увы...

В груди клокотало, щеки запылали, когда щетина Оврэка защекотала кожу у виска. У королевы Марго голова пошла кругом и подкосились ноги. Однако, вместо того, чтобы поддержать, Бэш навалился всем телом, заставляя Валю съехать по покатой стене.

Такая прыть заставила Явь-Богиню очнуться и попытаться спихнуть с себя тяжелое тело. Одновременно с возмущенным вскриком, тишину пещеры разорвал еще один звук — упавшего на камни котелка, и волшебство пропало. Оврэк перекатился на спину, неловко подвернув руку, и захрипел, заставляя Валю сначала отшатнуться в ужасе, а затем, вспомнив о роли в игре, броситься на помощь.

Добиться ответа на вопрос "что делать" Валя не смогла бы — Бэш молчал. Поэтому она решила повторить маневр с водой из озера: еле вытащила, наощупь обнаружив, котомку из-под сипящего охотника, достала флягу и влила в открытый рот Оврэка приличную порцию влаги. Он захлебнулся, откашлялся и через некоторое время повернулся к Вале спиной.

Видно ничего не было, но продолжая касаться руками мужского тела, Явь-Дарительница понимала, что происходит. Догадавшись о немой просьбе, Валя стала поливать искалеченную спину проводника. Послышалось тихое шипение, словно кто-то гасил уксусом соду, и уже через несколько мгновений Оврэк облегченно вздохнул.

Валя позволила себе расслабиться, отхлебнула из фляги.

— Я тебя спасла?

Спрашивать темноту было глупо, но что-то подсказывала Вале — она все сделала правильно. Они выиграли квест. И скользящий в вопросе сарказм был совершенно оправдан.

Оврэк зашевелился буквально на глазах наливаясь силой. Спина больше не болела, страх полностью испарился. Следовало срочно возвращать окружающему миру краски. Он стал ощупывать в темноте пол, чтобы найти факел, но вместо палки схватил девушку за ногу.

— Ай... — без тени возмущения прокомментировала захват Валя и еще раз отхлебнула из фляги.

Охотник мог бы извиниться, но не стал. Обет молчания он не собирался нарушить ни при каких обстоятельствах.

Чиркнув огнивом, Оврэк попытался заставить ветошь гореть. Однако, неосторожное использование Валей живой воды повлекло за собой последствия — ткань намокла.

— Ну, что ты там возишься?! — Валентина поднялась с места, чтобы встать и нависнуть над Оврэком, как злобный надзиратель. Уперев руки в бока, девушка вдруг обнаружила, что может видеть в темноте. Лишь намеки на силуэты, лишь контуры, но уже хорошо — глаза успели привыкнуть. Или это что-то другое? — Бэш! Бэш! — слегка пригнувшись, шепотом позвала Валя. — Ты меня видишь?

Охотник обернулся на голос и тоже замер, удивленно рассматривая слегка светящееся деревенское платье. Но самое главное — ткань шевелилась. Как от ветра.

Заскользив взглядом по стене, которая словно стала проступать из темноты, Оврэк бросил непригодный осветительный прибор, поднялся и, слегка пригнув голову, направился дальше по рукаву пещеры. И чем дальше несли его ноги, тем сильнее за спиной становилось шипение девушки и тем ярче становился льющийся откуда-то свет. Свет, который дарил надежду.

Совсем скоро Оврэк увидел кусочек звездного неба, а в лицо подул ветер.

— Это выход?! — Валя озвучила немой вопрос Бэша и, оттолкнув застывшего истуканом проводника, ринулась на свежий воздух. — Посторонись!

Словно заточенный в темнице преступник, вышедший на волю, Валя дышала полной грудью, смеялась, запрокинув голову к небу и раскинув руки. Радовалась, что закончилось путешествие по катакомбам.

— Оврэк! — девушка обернулась на звук шагов. — Разве мы так долго бродили в пещере? Почему — ночь?!

(день седьмой)

Звезды слишком ярко светили. И когда Оврэк прошел мимо Вали, зорким соколом оглядывая округу, она бросила короткий взгляд на его широкие плечи, по-прежнему не укрытые ничем из одежды, вспомнила про родинки под левой рукой, и снова взглянула на небо. Ничего похожего на созвездия — знакомые созвездия, Валя не обнаружила. Более того, подобного низкого неба ни на одном географическом фото никто никогда не изображал, потому что подобного разнообразного скопления светил с поверхности Земли никогда не наблюдалось.

— Бэш! — пока проводник не ушел слишком далеко, девушка решила задать вопрос. — А где Большая Медведица?

Охотник на вопрос отреагировал неоднозначно: сбросил с плеча котомку, выхватил сразу оба ножа — большой и крохотный, и замер в полуприсяди, медленно поворачивая корпус в разные стороны.

Валя поначалу испугалась, а потом сообразила и рассмеялась:

— Ох, и Петросян ты! Но спасибо, что повеселил!

Явь-Богиню Бэш не понял. Сначала она спрашивает про большую медведицу, видимо, заметив у водопоя малышей медвежат, а потом смеется над ним за предельную осторожность! Неужели она сама не знала никогда, что мать за своих детенышей горло перегрызет?

Валя, тем временем, прошла немного вперед и уселась на большой валун:

— Это что, наш отель? — девушка махнула рукой в сторону деревянного домика на воде.

К строению вел длинный причал без поручней. Вода отражала небесные тела, но света было недостаточно, чтобы отбивать у темноты больше, чем просто контуры, заполненные пустотой, поэтому можно было лишь догадываться, что спокойная река, больше похожая поверхностью на разлив ртути, ограничена с двух сторон высокими скалами, а рыбацкое пристанище размером не больше деревенского сарайчика.

Бэш, глядя, как спокойно его спутница расплетает косу и, убедившись, что за ближайшими каменными завалами не прячутся враги, направился по помосту к домику.

Королева Марго уже не обращала внимания на огрубевшую кожу ступней. Наоборот, была благодарна защитным механизмам — по камням теперь было легче ходить. Или это не огрубевшая кожа, а такой толстый слой грязи, что он превратился в подошву?

В темноте все равно не разобрать, и Валя мысленно махнула рукой на затею. Утро вечера, как говорят, светлее...

Дожидаясь, пока от Оврэка поступит сигнал к наступлению на места отдыха, Валя стала оглядываться. За спиной — сплошная каменная стена, черная, как уголь, но видимо, скала, как и все кошки в темноте — серая, а сейчас кажется чернее самой ночи; единственная вертикальная щель у самой земли из которой они с Бэшем и вышли. Девушку передернуло от воспоминания про кишащую мышами пещеру. Что-то подсказывало, что перед носом — не озеро, а именно река. Но что конкретно наталкивало на эту мысль, Валя не могла ответить. Нащупывалось какое-то объяснение, но, как бывает в темной комнате, ты чувствуешь, не в состоянии отгадать.

Никаких строений на высоких берегах девушка не обнаружила. Зевая, она переводила взгляд с одного пика на другой и заканчивала плести косу, когда к ней подошел Оврэк. Махнув рукой, он дал указание идти в домик на воде.

— А ты? — обернулась Валя, когда поняла, что Бэш не собирается следовать за ней.

Охотник отмахнулся, но королева Марго настояла на объяснениях. А когда сообразила, что Бэшу нужна помощь, направилась за проводником собирать дрова для костра.

— А! — стукнула себя по лбу Явь-Богиня, соображая, что давало повод для обозначения водоема, как проточного, и одновременно пугая Танцующего на лезвии ножа. — Плавун! Конечно же!

Оврэк не был готов вступать в дискуссию, поэтому просто оставил зарубку у себя в уме — потом выяснит. Сейчас было главным — собрать костер. И еще поесть. А потом — поспать...

Спать пришлось в гамаке. Рыбацкий домик, давно не использовавшийся по назначению, казался неуютным и не предназначенным для комфортного времяпрепровождения. Благо, что на верхних полках обнаружились сетки, а в стенах — специальные крепления.

Валя была возмущена, но, как обычно, затихла у костра и после мятного отвара совсем стала шелковой. Она прекрасно понимала, что у Оврэка терпение не безгранично, а правила игры явно не предусматривали пятизвездочные привалы. Поэтому, решив, что на сегодня было достаточно пройдено испытаний и еще от одного — от самой себя — Валентина может избавить охотника.

Забросив на гамак шкуру убитого плюшевого медведя, Явь-Богиня вслух пообещала себе, что завтра первым делом займется гигиеной. И если им снова придется плыть по реке, то Бэшу следует в обязательном порядке найти ту травку, которая избавит Дарительницу от последствий укачивания. Или предотвратит его... их...

— От меня воняет потом, — уже совсем сонным голосом сообщила девушка, пряча ладони под мышки. — И горячий душ не помешал бы...

Утро следующего дня будило Валю, заигрывая бликами на воде. Устало замычав и попытавшись перевернуться на другой бок, девушка чуть не упала, но вовремя схватилась за края лежака и остановила качку. Вытаращив глаза, она лежала, пока в голове не улегся вихрь, а в животе — желчная буря. Сглотнув и снова мучительно застонав, Валя медленно перекатилась на бок, отворачиваясь от веселых солнечных зайчиков. Казалось, ночи было мало, чтобы выспаться и набраться сил. Все тело ныло и стонало на свой лад.

Лежа лицом к дверному проему и чувствуя, как не менее игривый, чем солнце, ветер качает ее гамак, девушка глядела на ярко освещенную воду, не понимая, что кроме воды больше ничего и не видит.

Голова соображала туго и тревожить ровные штабеля мыслей совсем не хотелось. Хотелось, чтобы в голове гулял ветер...

Его силуэт оказался в поле зрения совсем внезапно. Не испугал, но удивил. С заломленной бровью Валя наблюдала, как охотник идет к ней прямо по водной глади. Слегка утопая, буквально по щиколотку, отпугивая брызги, Оврэк приближался, завораживая своей массивностью. Незаметно для Вали он вернул себе свое украшение из конских волос, а она даже не почувствовала. Крепко спала. В руках охотник нес тушку зверька. "Значит, — подумала Валя, — завтрак еще не готов." Но если голова привычно выдала мысль, то живот мгновенно запротестовал против идеи.

Последнее, что Явь-Богиня успела отметить в приближающемся человеке — это подкатанные до колена штаны и голые икры. Белкой выпрыгнув из гамака, Валя метнулась к проему в противоположной ко входу стене.

Оврэк, идущий по затопленному приливом мостку, сорвался с места, когда увидел, как его подопечная выпала из кокона подвесной кровати. Тушка полетела в сторону, плюхнувшись в воду, а сам охотник в три прыжка преодолел расстояние до Дарительницы.

— Господи, Бэш, — сидя на коленях у самого края причала и облокачиваясь на подоспевшего проводника, Валя прикрыла глаза и с усмешкой спросила, — когда ты, наконец, найдешь для меня кровать без эффекта укачивания?

Голова девушки, покоящаяся на плече охотника, запрыгала, когда Бэш беззвучно засмеялся. У самой Вали сил хватило лишь на вымученную улыбку.

Спустя несколько минут в котелке над огнем весело булькал отвар из трав, от одного запаха которого Валентине становилось легче. Она предугадывала последствия принятия лесного лекарства, но предпочла немного галлюцинировать, чем мучиться от комка в желудке и тошноты, подкатывающей так не кстати.

Весь день девушка посвятила себе. Пока она спала, охотник успел убить в горах какого-то пушного зверька, из которого к обеду был сварен бульон и из-за которого Танцующему на лезвии ножа пришлось выслушать лекцию о Красной книге и попытаться убедить Явь-Дарительницу не кричать в горах. Тем более "организаторов" и "администрации", которых девушка поносила с особой яростью, на самом деле не существовало. Но разве убедишь в этом королеву Марго?

Собранные в различные кучки травы понравились Явь-Богине куда больше убитых зверей, а две больших кадушки, хоть и нещадно воняли рыбой, были быстро приспособлены для омовения. Одним отваром Валя воспользовалась для мытья головы — волосы стали пахнуть лавандой. Другим — для ванной: кожа приобрела новый оттенок персика и стала столь мягкой на ощупь и столь чувствительной, что, казалось, грубая льняная ткань рубахи может ее поранить. Строго настрого приказав Оврэку не таращиться в ее сторону, Валентина закутала бедра в скромный кусочек ткани, распустила волосы так, чтобы они закрывали ее голую грудь и принялась выстирывать походное платье в той же воде, что и сама недавно купалась.

Охотник, наотрез отказавшийся уходить далеко, был занят выскабливанием шкурки. Предыдущая его меховая накидка скорее всего сейчас у кого-то из жителей деревни, что недалеко от Голубых Пещер, или гниет в каком-нибудь плавуне на реке, что прерывает свое мерное течение водопадом. Поэтому, изредка меняя позицию, Бэш все время держал подопечную в поле бокового зрения, ожидая подвоха или от Живого Леса, или от жителей ближайшего селения.

То, что произошло в пещере расстраивало Танцующего на лезвии ножа до боли в висках. Когда они успели попасть в круговорот времени и сколько его потеряли — одна Двуликая знает! Они, действительно, шли не более получаса, но, когда выбрались на свет, света уже и не было. Была ночь! Но вот сколько дней они по-настоящему потеряли, сколько времени у них отобрала Голубая Пещера?

В любом случае, Оврэк останавливаться не собирался. У него есть ответственное задание — доставить Явь-Богиню к северной границе (???) графства Акер. А время... время они еще наверстают!

Повесив оскобленную шкурку сушиться, Бэш все же осмелился повернуть голову в сторону своей Богини. Та занималась пятками, сидя на камне и держа ноги в одной из кадушек.

Найдя не пойми каким образом несколько кусков обкатанной волнами пемзы, Валя терла ею загрубевшую кожу. Сопела, хмурилась, но терла. Если бы найти еще и что-то похожее на наждачную бумагу... Почувствовав на себе взгляд, замерла и резко вскинула голову. Благодаря длинным и густым волосам, девушка не боялась открыть лишнее чужому взору.

— Я разве не просила, Бэш?

Явь-Богиня злилась, однако, как еще можно было привлечь ее внимание? Бросить в нее камень?

Оврэк извинился за несдержанное слово кивком головы, а затем стал объяснять знаками, что ему необходимо заняться какими-то приготовлениями. В это время Валентина должна сидеть на месте, а если решит уйти в домик, вывесить тряпицу у входа, чтобы охотник мог знать, где девушка.

В знак согласия королева Марго совсем не по-королевски, а исключительно по-пионерски отсалютовала:

— Я воль, мой капитан! Иди! Я тебя прикрою!

Валя была расположена к шуткам. И к хорошему настроению. Подумать только! Несколько дней нормально не мыться, не видеть горячей воды... ну, только разве что в котелке. Не чистить зубы и ходить с грязной головой. А здесь! Почти спа-курорт!

Природа скалистого уголка разрывала Валю изнутри своей красотой, завершенностью, совершенством подбора красок и форм. Серые скалы, словно срезанные по бокам огромные куски халвы, обрамляли дугами извивающуюся реку со столь прозрачной водой, что можно было рассмотреть на ее дне все подводное царство. Наступившая было на помост утром вода сейчас отступила, и фокус с хождением по жидкой поверхности больше у Оврэка не получался. А ведь на какое-то мгновенье Валя поверила в его сверхъестественные способности гулять по воде.

По кромке скал свисали длинные коренья, не менее длинная трава, маленькие деревца, словно заглядывая на свое отражение в реке, свешивались, грозясь свалиться с многометровой высоты.

Ветер гнал редкие облака. Они бросали серые тени на горы и слегка остужали камень, который грелся на солнце, как тэн в сауне. Благодаря хорошей погоде рубаха Вали высохла в момент. И, развевая опасения, села на тело отлично, да еще и к коже приятно касалась.

Завершив свой туалет привычной длинной косой, Валя перебралась из тени на солнце, улеглась на большой плоский камень и, задрав подол длинной юбки, пустилась в плаванье по солнечным волнам.

Бэш, оставив девушку у подножья горы, проворно вскарабкался по уступам и, пока Валя терла пятки, насобирал материала для связывания бревен. Оврэк планировал построить новый плот и на нем добраться до первого населенного пункта, чтобы узнать, какой день и какой район их приветствует.

Глядя сверху вниз, Оврэк следил не только за передвижением своей подопечной. Отсюда, почти с высоты птичьего полета, была хорошо видна река, ее отмели и углубления, повороты и заплывы. Несколько раз Оврэк замечал большие тени, передвигающиеся быстро, но не тревожащие поверхности воды. Они метались от одной впадины к другой и никогда не выныривали на поверхность. Это точно были не облака. Для них не характерно столь резвое передвижение...

Стаи рыб, поблескивая чешуей, обходили стороной такие темные пятна. И охотник предположил, что мечущиеся тени — хищники. Пускаясь в путь по реке, видимо, следовало бы и путешественникам обминать темные омуты.

Когда пришло время спускаться, Оврэк еще раз глянул вниз. И дыхание перехватило. Не потому что высота вскружила голову, а потому что сползшая с женского плеча рубашка и блестящая от капелек пота кожа отражала солнечный свет и светилась изнутри. Грудь девушки вздымалась мерно, а на лице блуждала улыбка. Валя ничего не боялась. И пускай верила, что все вокруг игра, она доверяла Оврэку.

Отогнав волну наваждения, Танцующий на лезвии ножа бросил связанные в охапку лианы и коренья, надеясь, что шум не испугает его спутницу, и сам стал спускаться.

Валя лишь бровью повела, когда услышала звук упавшего тюка. А вот когда заметила фигуру, проворно преодолевающую расстояния от небес до земли, забыла о солнце, о загаре, даже шею вытянула, чтобы получше и подольше посмотреть на то, на что приятно смотреть. Ведь говорят же, человек бесконечно долго может смотреть на то, как работает другой человек. А если каноны красоты совпадают, то смотреть на работу другого человека вдвойне приятно.

Внутри зашевелилось знакомое чувство животного голода. Но скептически осмотрев место своего пребывания, Валя глубоко вдохнула и вернулась к солнечным ваннам. Гигиена на элементарном уровне не предусматривает плотских утех.

Когда Оврэк благополучно добрался до твердой горизонтальной поверхности, солнце стояло в зените и, еще раз взглянув на еле тронутую загаром кожу Явь-Дарительницы, охотник решил, что девушку следует предупредить об опасности ожогов.

— Ты пришел за помощью? — опередила с вопросом Валя. — Я с удовольствием тебе помогу!

Валентина знала, что Бэш решил строить новый плот. Совсем недалеко от их стоянки находился большой и старый плавун. Они собирали на нем топливо для костра. Но вместе с тем плавун хранил еще пару десятков хороших сухих бревен, из которых запросто можно сделать плот и плыть дальше.

Еще Валя понимала, что без помощи Оврэк будет возиться дольше. Одновременно с этим, он не поручит Вале тяжелую работу, а будет исполнять ее сам. Королева Марго будет перевязывать бревна лианами и кореньями, а Бэш в это время будет таскать массивные бревна. Его мышцы будут бугриться, перекатываться под кожей, напрягаться и углублять еще больше тени рельефного рисунка... Он будет издавать смешные и довольно эротичные звуки, а Валя будет упиваться зрелищем.

На какой-то миг девушка одернула себя — что за напасть?! Но затем перед глазами встал кадр из какого-то фильма, где главная героиня подглядывала за рабочими на улице большого города из-за прикрытой шторки и решила, что не одной ей ходить в анонимных вуайеристах!

День подходил к концу, когда плот был завершен. Намного скромнее, без спальных апартаментов, выглядящий так, словно вот-вот рассыплется, он вызывал у Вали горькую усмешку, мгновенно отразившуюся на лице Оврэка. Но выбор был невелик...

Выходить в ночь Бэш не решился. Зато поднял свою подопечную на следующий день ни свет, ни заря.

(день восьмой)

Чтобы избежать судьбы вареных огурцов, Оврэк выдал Вале и взял себе несколько больших листьев, похожих на лопухи, но зачем-то венчающиеся тремя "наконечниками" стрел. Накрываясь ими, как зонтиками, путники сидели на плоте и думали каждый о своем.

Как обычно, день Валентины начался с умывания, полоскания рта и приема травяного настоя, избавляющего от утренней тошноты. У охотника уже больше не было сомнений. А вот у Явь-Дарительницы только-только стали закрадываться сомнения. Она несколько раз, хмуря брови, просчитывала что-то, загибая пальцы, терла глаза и шумно сопела.

В сплетенную еще вечером и прикрепленную ко дну плавсредства сетку набилось мелкой рыбешки. И уже ближе к полудню она перекочевала в котелок.

Уже несколько раз Валя спасалась от жары в воде. Отправляя Оврэка на нос плота и заставляя его смотреть исключительно вперед, девушка раздевалась догола и ныряла, распугивая подводных жителей. Бэшу не позволялось поворачивать головы даже тогда, когда Явь-Богиня полностью оставалась под водой, потому что река была столь прозрачной, столь кристально чистой, что спрятаться в ней не представлялось возможным. А Валя упивалась чувством мнимой опасности. Ей нравилось дразнить воображение мужчины, и она со сладким ужасом представляла себе, как проводник ослушается и повернет голову.

Оврэк купался одетым. На палящем солнце его замшевые брюки высыхали в мгновение ока, поэтому охотник не заботился о сохранении ткани.

Королева Марго снова начала петь. Ее сильные, натренированные легкие выталкивали воздух с такой силой, что голос долетал до высоких скал, растекался по камням и возвращался, словно отдохнувший и набравшийся сил.

Ее "ла-ла-леи-ху" многократно множилось, распугивало птиц. И Оврэк не мог ничего с этим поделать. Затишье, наступившее на реке, насторожило проводника. Опасность, решил Бэш, будет подстерегать их за поворотом реки, поэтому направил плот по широкой дуге.

Вытягивая шею насколько можно, проводник силился разглядеть опасность впереди, а она подкралась снизу...

Валя сидела на самом краю бревен и в очередной раз заплетала косу. В очередной раз ее рука была перемотана тряпицей и это доставляло чуть больше неудобства, чем обычно. За время пути по пещере и после целого дня блаженствовали девушка и думать забыла о татуировке. Но строгий проводник напомнил о повязке сразу, как только тронулись в путь.

Болтая ногой и поднимая снопы брызг, королева Марго тихонько напевала какую-то оперную арию, изредка срываясь и выдавая высокую ноту. Тут же делала большие глаза и захлопывала рот ладошкой, стоило Оврэку обернуться.

До ноги, находящейся под водой, что-то дотронулось. Валя хихикнула, думая, что ее коснулась рыбка. Однако, касание повторилось. И на этот раз не казалось испуганным или случайным. На этот раз кто-то провел рукой по коже.

Страх сдавил горло, и Валя не смогла произнести ни звука. Она выдернула ноги из воды и сжалась в комок, отпрянув от края плота. Ровно в том месте, где только что была ее конечность, из воды показалась маска какого-то чудовища.

— Фух! — громко выдохнула Валя, понимая, насколько неожиданным было появление страшилища. Но у страха глаза велики. И испугаться чучела было проще простого. Тем более, когда не ожидаешь. — Ох, и страшная маска!

Стоящий на носу плоскодонного корабля Бэш обернулся на звук и обомлел. Если бы мог кричать — закричал бы, предупреждая об опасности. Но тогда бы он нарушил данный обет. Поэтому надежда была только на себя и на длинный шест, которым Бэш отталкивался от скалы.

Замаха бы хватило, чтобы отогнать речного дьявола от плота, но длинная трость застряла. Бэш несколько раз дернул, думая, что палку защемило в камнях, однако та не поддалась. Плот тянуло вперед по течению, и охотнику пришлось разворачиваться всем корпусом, чтобы узреть причину зажатия. А значит, потерять из виду Валю, так необдуманно обзывающую речного дьявола страшилищем.

На самом деле шест не застрял — его держали. Две зеленокожие красавицы — жены или дочери речного повелителя расщелин и впадин, смеялись, поквакивая и цепко держали Оврэка на привязи.

На смех жабообразных прелестниц обернулась и Валя. Дамы, показалось ей, уж слишком переигрывали. А когда дернула на себя шест...

— Эй! Не безобразничайте! — подскочила девушка, но зацепилась косой за что-то и рухнула на спину, громко вскрикнув.

Как оказалось, она не цеплялась за сучок волосами. Ее схватил выпрыгнувший из воды дьявол. Было очень больно, когда речной монстр тянул за косу, поэтому Валя кричала, попыталась дернуться обратно, сесть, но не вышло.

Отбросив шест, на помощь подопечной ринулся Бэш. Прыгая и на лету выхватывая нож, Оврэк целился в руку дьяволу, но тот стремительно ушел под воду, отпуская добычу. Нож вонзился в бревно у самой кромки.

Явь-Богиня расплакалась. От боли, от невежества актеров, которые явно переигрывали. Если раньше ей доставались травмы от окружающей природы — кусты, камни, а от человека — только моральное давление, то сейчас ей причинили боль, сравнимую с пыткой изверга. Вернув себе косу, Валя сжалась в комок и, уткнувшись носом в коленки, плакала. Бэш, не выпуская из рук один нож и доставая другой, оборачивался в поисках врага.

Речные дьяволята исчезли, забрав с собой длинный шест. Но Оврэк знал — эти не отступятся, еще вернутся.

Долго ждать не пришлось — снизу в плот с силой ударили. Валя вскрикнула, раскинув руки, удерживая равновесие. Бэш кинулся к краю, заглядывая в воду. Но речные обитатели двигались быстрее. И ударили с противоположной от Бэша стороны.

Валя вновь закричала. Оврэк, с трудом удержав равновесие, рывком пересадил девушку в самый центр платформы и дал маленький нож.

— Зачем?! — ошарашенно глядя на проводника, Валя выставила руку вперед. — Мне не нужен...

Однако, новое нападение заставило думать ее по-другому. У края плота снова появилась голова чудища. Оно медленно поднималось из воды, пугая больной фантазией изобретателя маски. И вселяя все больше уверенности, что все происходящее — не игра.

— Это мутант... — предположила шепотом Валя. Она все еще верила, что находится на территории зоны отчуждения, хоть водопады и высокие скалы не вписывались в общую картину представлений. — О, Боже!

Бэш ринулся в атаку, но снова не успел — монстр, сделав сальто назад и обрызгав охотника, нырнул. И исчез. И Оврэк вдруг понял, почему раньше видел только тени! Эти существа, погружаясь в воду, обретали свойства отражения, они просто сливались с дном!

Чтобы уследить за их передвижениями, следовало что-то сделать с водой. Вылить что-то, что могло бы изменить свойства жидкости так, чтобы дьявольское отродье не смогло маскироваться? Но что? Был бы мед...

— Ах ты гадина! — вдруг закричала за спиной Валя. Вместе с криком со скал посыпались камни, сорвались с места птицы. Страшная русалка лишь шипела, кривя пустой беззубый рот.

Бэш резко обернулся, готовый метать нож, но замер. На его недавний вопрос ответила Явь-Богиня. Она, в возобновившейся борьбе за свою длинную косу, измазала ноги в золе и теперь, держа свои волосы, как канат, метелила грязными пятками одну из водных див. Зола, попадая на чешую, мгновенно прилипала и не смывалась. Видимо, на чешуе был какой-то жир или слизь, которые и помогали маскироваться. А при контакте с пеплом теряли эти свойства!

Оврэк, окрыленный идеей, загреб побольше золы, не обращая внимания на еще неостывшие угли, и приготовился к новой атаке. Пока Валя боролась, она отвлекала на себя внимание, а другие, по уже проверенной тактике, будут нападать со спины. Так решил Танцующий на лезвии ножа и не прогадал.

Речной дьявол выпрыгнул из воды, расправив руки, как крылья, и тут же получил дозу огненного абсорбента. Начав извиваться еще в полете, водный повелитель, вспенивая воду, рухнул колодой. Увы, приготовившийся праздновать победу Бэш, рано расслабился.

— Осторожно! — закричала Валя, но Оврэк не успел среагировать.

Вторая водяная нимфа, завладев длинным шестом, замахнулась и подсекла охотника. Тот потерял равновесие и рухнул за борт.

— Ах, ты ж...

Валя развернулась, потому что ее снова застали врасплох. Ее гордость, ее богатство — волосы, длиной почти до пола, снова схватила несносная рыбешка. У самой-то на голове, как кот наплакал!

— Это мои волосы! — почти взревела Валя, потянула на себя косу, как в прошлый раз, а затем, окончательно озверев, прокрутилась на попе, словно стрелка настольной игры, и со всего размаху вонзила лезвие маленького ножика в руку нападавшей. Нож хоть и был крохой, но ладонь прошил насквозь и застрял в дереве. Уродливая русалка завизжала. Пронзительно, громко, словно милицейский свисток. — Никому не позволено их трогать!

Старое, давно забытое чувство колыхнулось внутри, зажигая взор нездоровым пламенем. Валя вскочила на ноги и, удерживая равновесие с мастерством канатоходца, подбежала к пытающейся выдернуть нож человеко-ребешке. Решив, что для прохождения квеста надо сорвать маску с речной жительницы, Валя ухватилась за край или за какую-то складку, успев скривиться от неприятного ощущения слизи, и с неимоверной силой дернула на себя. Материал не поддался, зато ошарашенная рыбина вдруг закатила глаза и, обмякнув, упала на плот. Половина ее туловища лежала на бревнах, вытянув руку. Именно пригвожденная к плоту ладонь не позволяла всей туше уйти под воду.

В какой-то момент Вале стало жаль актрису. Ведь травмирована рука! Но затем, вспомнила с какой злостью рыбешка пыталась испортить шевелюру Явь-Дарительницы, и чувство вины испарилось.

— Бэш! — королева Марго обернулась в ту сторону, где совсем недавно стоял ее проводник, и так неосторожно упавший за борт. — Бэш!

Вода бурлила. А охотник не отвечал.

Бросившись к краю плота, Валя упала на колени, заглядывая в воду — та настолько замутилась, что различить что-либо не представлялось возможным. Невозможно было различить, где летают тени от облаков, набегающих на солнце, а где тени — силуэты борющихся. Закусив губу и дергаясь, пытаясь под разными углами разглядеть драку, Валя шептала имя охотника. Лезть в воду посчитала бесполезным — может попасть под горячую руку или вообще помещать победе.

Игра захватывала, Валя готова была признаться. Азарт победы рдеющим на ветру стягом заставлял трепетать и девичью душу.

Оврэк вынырнул первым. Запрокинув голову, сипло втянул воздух, и тут же снова пропал под водой, так и не услышав крика девушки.

Валя услышала за спиной шипение. Обернулась...

— Ах, ты ж гадина!

Оказывается, пока Явь-Богиня пыталась выискать в воде своего друга, сестра некрасивой русалки предпринимала попытки вытащить ножик из руки несчастной. Но бревно не сдавалось и не отпускало свою добычу.

Валя кинулась отгонять вторую рыбешку. Та, не раздумывая, бросила сестру и отплыла, на мгновенье смутив противницу скоростью. Королева Марго не думала, что люди могут столь быстро плавать... Пыхтя от натуги и молясь богу, чтобы Оврэк справился сам, Валя попыталась втащить тело бессознательной речной нимфы на плот.

— Ни фига себе костюмчики у вас!

У девушки в чешуе были ноги. Две конечности, хоть Валя и ожидала увидеть хвост. Как у всех сказочных русалок. Но костюмер-изобретатель и на этот раз удивил — приделал к ступням крохотные, но развернутые широким веером ласты, и на икры приклеил плавники, и на бедра. И все тело покрыл чешуей.

Бормоча проклятия в адрес тяжелой туши, девушка связала лианой конечности водоплавающей актрисы, заранее избавив руку несчастной, но даже не попыталась перевязать рану. А зачем? Потом после квеста пускай доктор лечит!

— Все! — Валя выпрямилась во весь рост. — Иди, скажи, что я взяла заложника. Пусть прекращают драться!

Вызов был брошен. Послушная рыбешка нырнула под воду и уже через несколько мучительно долгих мгновений на поверхности реки вновь показалась голова Оврэка, открытым ртом хватающего воздух. Охотник тряс головой, пытался найти своего врага. Тщетно. Речной дьявол отступил.

Валя помогла проводнику забраться на борт плавсредства, краем глаза следя за парочкой чудовищ, отплывших на безопасное расстояние от плота.

— Красавцы, — ехидно бросила девушка в сторону оппонентов.

Оврэк из-за дезориентации не сразу услышал в словах подопечной сарказм. Он сидел на коленях, упираясь руками в бедра, и отплевывался, тяжело дыша. Все никак не получалось восстановить дыхание и силы медленно, но верно утекали. Охотника повело и Валя попыталась поймать его, схватив за предплечье. Но мужчина раза в два был тяжелее Вали и она, вместо того, чтобы помочь, навалилась сверху.

Оврэк закашлялся, пугая Явь-Богиню до чертиков.

— Да ну вас на фиг, с вашими реалистичными играми! — разразилась руганью Валя, глядя в небо. — Вы нас так всех угробите! Устроили тут голодные игры!

Отвлекшись на Оврэка, королева Марго не заметила, как пропали из вида головы речных монстров. И заметила лишь тогда, когда они подплыли слишком близко. Видимо по их плану, Валя должна была и дальше страдать над теряющим сознание проводником, а они бы смогли выкрасть заложницу.

— Не так быстро! — под руку попался котелок, и Валя со всей дури швырнула посудину во врагов. Те увернулись, но все же отступили. Кухонная утварь благополучно канула в Лету.

Тем временем заложница очнулась. Стала хрипеть и дергаться, пыталась, изображая гусеницу, добраться да воды.

— Дура! — то ли себе, то ли человекообразной рыбешке крикнула Валя. Связав руки и ноги, девушка не скрепила их между собой. И если бы речная нимфа была хоть чуть-чуть умнее, то уже давно скатилась бы бревном в воду. Поэтому, Явь-Богиня бросилась к своему шипящему активу и, размотав руку с руной, перевернула на живот, чтобы стянуть согнутые в коленях ласты и запястья.

— Полежи пока...

Девушка вернулась к Оврэку: тот лежал на боку и дышал через раз, хрипя, из-под него сочилась и растекалась грязным пятном кровь.

— Ты ранен? Ты ранен?! — Валя попыталась перевернуть Бэша на спину, но тот сжался в комок и, сцепив зубы, зашипел.— А что мне делать?!

Сменив темп дыхания, Оврэк сделал несколько спешных вдохов, словно ныряльщик перед погружением, протянул руку, указывая на котомку, затем, выразительно взглянув в сторону притихших врагов, взял Валино запястье в руку, перевернул его ладошкой вверх и уронил голову на бревна.

— Бэш! Бэш! Я ничего не поняла! — Валя пыталась растолкать проводника, но тот не отвечал, потому что потерял сознание. — Что мне делать?!

Чуть не плача, Валя на четвереньках перебралась к котомке, одним движением вытряхнула все содержимое и стала перебирать вещи. Два речных существа, разделившись, принялись кружить вокруг плота, как акулы вокруг добычи.

— Что здесь такого? Что? Огниво? Море синее поджечь? — вспомнила Чуковского иномирянка. — Еда? Покормить рыбок? Ай, да закройся ты! — шипящая рядом рыбешка мешала, и Валя пихнула ее пяткой, вызывая еще больше раздражения в противниках. — А, вот это, конечно, поможет! Карандаш и бумага! Сейчас мировой договор заключим...

И внезапно Валю осенило. Действительно! Договор! Все же так просто! У нас — товар, у вас — купец! Неужели Оврэк именно это имел в виду?!

— Эй, жаб противный! Плыви сюда! И не вздумай нападать со спины! — предупредила грозно девушка. — А то я весь свой запас соли на нее использую!

Судя по удвоенному шипению и усиленному барахтанью, Валя попала в самую точку. Пресноводные не любят соль... и золу. Но ее больше не осталось — вымылась вся, пока Оврэк боролся с одышкой.

— Плыви сюда, красавчик! Будем заключать договор!

Речной дьявол подплыл. Бросив на своего проводника печальный взгляд, Валя уселась, расставив ноги и уперев их пятками в первое от края бревно. То есть, если бы на нее напали со спины, что, впрочем было бы трудно сделать, так как второй девице пришлось бы забираться на плот, а бесшумно этого не сделать, тогда бы Валя уперлась ногами и ее бы не смогли сбросить за борт. А если бы потянули за руки вперед, был бы тот же упор. Подоткнув подол платья так, чтобы не светить прелестями, девушка наклонилась чуть вперед. Левой рукой она предусмотрительно воткнула ножик в бревно позади себя. Слева за плечом извивалась жарящаяся на солнце соратница речного дьявола. Вторая плавала неподалеку.

— Итак, у меня ваша девочка, — Валя кивнула через плечо. — Хотите ее получить назад, помогайте нам и валите на все стороны — по или против течения! — жаб кивнул. — Мое слово тверже камня. Но и твое должно быть таковым! — чудище снова кивнуло. — Итак, — протягивая руку с Руной, Валя еще больше подалась вперед и едва не отдернула ладонь, когда к ее пальцам притронулись очередные склизкие ласты, — вы отпускаете нас и не преследуете, вы даете мне время и лекарство, чтобы подлечить Танцующего на лезвии ножа. Понятно?

Взгляд речного дьявола стал затуманиваться. Огромные на выкате глаза подернулись пленкой, а на огромную пасть наползла тень улыбки. Прав был Оврэк, когда напомнил про волшебную Руну — главное оружие Явь-Богини.

— Более того, — продолжала Валя, — вы делаете так, чтобы уже через час мы были в большом городе. Неважно каком! В ближайшем большом городе! Это сможете?

За спиной речного дьявола крутилась на месте взбешенная жаба-русалка. Она пенила воду, еще раз доказывая Вале — в игре используются супер-технологии. Коротко глянув на соперницу в игре, Явь-Богиня слегка сморщила носик и снова вернулась к разговору.

— Очень хорошо, что вы такие неразговорчивые... Я отпущу вашу девочку, как только увижу на горизонте город. И вы спокойно нас отпустите! — Валя пыталась не упустить мелочей. Сбоку захрипел Бэш, мгновенно привлекая внимание. — И вы поможете его вылечить.

Последнее задание, как оказалось, выполнить было проще простого. Кивнув, речной дьявол перевел взгляд на разбросанные вещи и ткнул ластом во флягу.

— А, — протянула Валя, догадываясь, — живая вода...

Оврэка все же пришлось переворачивать. Он не стонал и не сопротивлялся. А еле дышал. Поэтому сначала Валя намочила его разодранный бок, чтобы остановить кровь, удивляясь и завидуя организации, в которой работают такие отличные гримеры. Это ж надо было так под водой забацать рваную рану! И кровищи разлить! И оставаться незамеченными...

— Ой, мама... — вдруг сообразила Валя, опуская плечи. Ведь, если эти красавцы гримеры все время находились рядом, тогда они могли видеть ее купания голышом. — Ну... — сцепив зубы, девушка сменила местоположение, подняла и уложила себе на колени голову Бэша, — если не дай Бог, материалы с моим ню попадут в сеть... Я вас по судам затаскаю!

Краем глаза приглядывая за заложницей, Валя попыталась влить воду из фляги в открытый рот Бэша. Девушка все время боялась, что у того начнется припадок и мужчина запросто откусит ей большой палец, который был засунут в рот, чтобы держать нижнюю челюсть открытой. Но, вроде, обошлось...

Охотник закашлялся, открыл глаза, взглянув на Валю снизу вверх, облегченно вздохнул, и снова опустил веки. Девушка, держа руками голову проводника, кинула выразительный взгляд на речных обитателей.

— Молодцы, первую часть договора исполнили. Теперь — в город!

Уложив проводника поудобнее, подстелив под голову меховую подстилку и укрыв его новоприобретенной шкуркой пушного зверька, Валя направилась к корме плота. Во-первых, для того, чтобы поплескать на заложницу водичкой, а то как-то она затихла, сморщилась, а во-вторых, чтобы обновить дозу наркотика, предположительно выдаваемое татуировкой на ее руке. Конечно, Валя не забывала, что все претворялись, что загогулина на ладони никак не воздействует на подопытного. Но памятуя, как в первый же день ей дали подсказку, там, в лесу, когда она познакомилась со стариком Омбусом и непонятным Владэком, королева Марго мысленно поблагодарила организаторов и помощников игры.

Работающий ластами речной дьявол не дернулся, и даже сам потянулся за лаской. Ну, ласкать и гладить по голове жабу Вале было как-то не с руки, пришлось потерпеть, пока у жаба от удовольствия и обожания не туманился взгляд. От полного подчинения его себе останавливало шипение рыбешки слева, которая тоже активно работала ластами, ускоряя плот до неимоверного.

Скалистые берега неслись со сказочной скоростью, а вода накатывалась волнами на плот, из-за чего промокало все, до чего жидкость могла добраться. Оврэка не беспокоило его мокрое положение. Впервые Валя видела его спящим. Сладко спящим, свернувшимся в клубок. Случилось так, что в этот раз не он, а она защищала его... Странное чувство. С Витечкой такого не было.

— А почему мы замедляемся?

Сидя между водяными родственниками, Валя завертела головой. Природа вокруг менялась. Скалы стали ниже, а речка раздвигала свои берега. Видимо, снижение скорости передвижения было напрямую связано с этим фактом.

Девушка обернулась и дотронулась ладошкой до верхней конечности речного дьявола, слегка подпитывая и обновляя свое влияние на него. Пускай оно и было наигранным, как считала королева Марго, но работало!

— Мы приближаемся, что ли?

Впереди зашевелился охотник. Никто не видел, но Бэш уже довольно давно пришел в себя и тихо лежал, из-под прикрытых век изучая обстановку. Он все еще чувствовал боль в боку, но она постепенно отступала, освобождая место для более животного влечения — хотелось кушать.

Охотник тоже заметил изменения в окружающей среде. Мало того, что приближался вечер, так еще и река, похоже, расходилась в талии, и Танцующий на лезвии ножа ожидал в ближайшем обозримом будущем увидеть притоки. И снижение скорости могло означать лишь то, что владения этого речного дьявола заканчиваются. А еще тот момент, что вода стала более мутной, дна уже не было видно, подсказывало, что близко большой город.

Неужели Явь-Дарительница смогла прочитать его мысли? Ведь только среди людей Оврэк смог бы узнать, сколько времени было потеряно путешественниками в пещере.

— Ну, чего ждем?! — подала голос Валентина. — Давайте, поднажмите, родненькие!

Но ее решительное наступление на водных жителей было остановлено проснувшимся проводником. Оврэк глянул из-под бровей, оценил сначала состояние девушки, потом — бывших врагов. Понимая, что дальше чудищам плыть нельзя, а одна из них вообще в плачевном состоянии и ее могут заметить другие путешественники по реке, Бэш поднялся и направился к Вале.

Отобрав у девушки ножик, он разрезал путы русалки-жабы — ее тут же потащила в воду сестра, хватая за руку, и уже через мгновенье их и след простыл. Речной дьявол все еще держался ластами за бревна, глядя на Оврэка и сверля недобрым глазом.

— Мы их отпускаем уже? — разочарованно потянула Явь-Богиня. — А я думала, еще с ветерком прокачусь...

Бэш не разделял энтузиазма своей подопечной. Дьявол — хитрый и подлый, мог избавиться от чар Руны и, разозлившись, потопить плот. А судя по опустевшей фляге, лекарства больше у Танцующего на лезвии ножа не было. Жаль...

Взмахом руки приказав Вале отпустить жаба, Оврэк стал оглядываться по сторонам.

— А я что, держу его что ли? — возмутилась Валя, а затем глянула на чудище. — Вы свободны, товарищ!

Речной монстр скрылся, только его тень быстро заскользила под водой. Бэш походил по плоту в поисках котелка. В животе нещадно бурчало, желудок требовал пополнить запасы.

Валя сидела насупившись. По ее мнению, охотник, очнувшись, должен был пасть ниц и в ножки ей кланяться за спасение. Но, видимо, призовых очков королеве Марго было не дождаться...

— Что ты ищешь? — не выдержала Явь-Богиня, глядя, как проводник перекладывает вещи из котомки и обратно. — Котелок улетел... уплыл... утонул, короче!

И снова уткнулась носом в колени, обхватив руками ноги. Валя считала, что раз охотник проснулся, настала его очередь заботиться о ней. Вот, пусть и придумывает, как жить дальше!

Не найдя драгоценной утвари, Бэш, тяжело вздохнув, сел напротив Вали, достал из сумки какой-то мешочек, запустил в него руку и положил в рот несколько крупных шариков, не позабыв и Вале предложить лакомство.

— Это что? Эм-энд-эмс? — девушка положила на язык странно пахнущую горошину. — А-ха-ха! Это тоже "эм", только не тот... это — мясо, да?

Бэш, улыбнувшись уголком рта, покачал головой. Удовлетворенный исходом сражения, он видел в подопечной изменения, которых она сама еще не замечала.

Небо все больше окрашивалось в цвета факельного пламени, тень от скал заставляла путников натягивать на себя шкуры, а некоторых даже стучать зубами. Оврэк то и дело садился на один из краев плота, чтобы направлять его в ту или иную сторону. Река, вывернув из-за очередной скалы, как и предполагал охотник, слилась в сестринском поцелуе с притоком. Тот оказался более судоходным.

Несколько лодок и суденышек выплывали друг за другом, чтобы свернуть в еще одно примыкающее русло. Пассажиры корабликов с удивлением смотрели на парочку полуголых путешественников, плывущих со стороны самых опасных отмелей. Кто-то глядел с сочувствием, кто-то с подозрением...

Оврэк снова потребовал, чтобы девушка замотала руку, собрал пожитки в котомку и вышел на нос своего бревенчатого корабля, гордо выпятив грудь. На его стройных сильных ногах красовались заношенные замшевые брюки, на бедрах — новая меховая накидка, на плечах — неизменным украшением висело манто из конского волоса. Маленький ножик от закрепил на лодыжке. Его большой стальной брат остался лежать на речном дне.

Валя продолжала хмуриться и сидеть, уткнувшись носом в колени. Ей хоть и было интересно посмотреть на красивые деревянные лодки с головами морских чудищ на носах ладей, но все же тщательно изображала скепсис, мол, видели и не такое...

Очень скоро один из больших кораблей пригласил путников к себе на борт. Бог знает, чем расплатился Бэш за комфорт, но Валю впервые отправили спать не в гамак или на пол, а в каюту с полноценной кроватью.

Только увидев мягкую перину, Валя почувствовала, насколько устала. Ноги болели, словно она не плыла на плоте, а долго шла. Руки тряслись, а глаза слипались сами по себе. Наплевав на гигиену, девушка забралась на кровать, закуталась в шерстяное покрывало, как в кокон, и провалилась в сон.

Она не проснулась ни тогда, когда на палубе засуетились, ни тогда, когда Бэш вместе с одеялом взял ее на руки и вынес на берег, ни тогда, когда ее снова уложили на кровать в большом двухэтажном доме, в комнате, окна которой выходили на черепичные крыши маленьких одноэтажных домиков.

(день девятый)