Капкан времени-1. Между мирами

Через три дня, после тренировки с мистером Харди, я застала врача у нас в комнате чесавшим лысый затылок. Он рано потерял волосы, и в пятьдесят выглядел стариком. А также у меня возникали серьезные сомнения насчет его компетентности.

— Есть изменения?— спросила я, присаживаясь на кровать рядом с Мел. К ее мраморно-белому лбу прилипли темно-русые пряди.

— Да,— ответил Тейт странным, немного визгливым голосом. Он был полного телосложения: хвост ремня топорщился, выпуская полосатую рубашку из льняных штанов. Каждый раз Тейт приходил к нам в университет, как почетный гость, осматривал Меланию и уходил, за что ему отстегивали приличные суммы. Я категорически отказывалась понимать, зачем этот мужчина делал то, что не давало результатов. Короче, он ничего не делал существенного, что помогло бы Мел. С большим успехом я выучилась бы на медицинском и принялась за лечение подруги самостоятельно.

— Ну?— не вытерпела я. Пауза тянулась слишком долго. Маленькие глазки врача бегали по чемоданчику с пилюлями. Тейт достал баночку, покрутил ее перед носом, над которым нависли очки на резинке, и погрузил обратно в саквояж.

— Боюсь, ей делается только хуже,— произнес доктор, причмокивая и запинаясь на глухих звуках. Я вскочила со стула.

— Вы что, издеваетесь? Каждый день я только и слышу: "Ей делается хуже",— передразнила я, повышая голос.— Вы хоть что-то собираетесь делать? Прописывать лекарства, назначать процедуры, хоть что-нибудь?

Моя истерика срывалась на хохот. Тейт замешкался на пару секунд.

— Вообще-то я не могу ничего сделать, пока не узнаю причину...

— Вы же врач, вы должны определять болезнь по ее симптомам!

— Знаете, мисс...— Тейт тоже поднялся, чтобы быть со мной на одном уровне.

— Кира Рискина,— представилась я раздраженно, решая его проблему.

— Так-с... мисс Рискина, по тем симптомам, что у нас имеются, я могу сказать, что пациентка в интересном положении, но не думаю, что такой ответ вас устроит. Либо беременность, либо серьезное заражение крови вирусом, опасным для нашего народа. Я не могу заявлять наверняка.

— Ладно,— я наигранно успокоилась, хотя клок чувств бушевал ядовитыми шипами. Я подавила желание выставить за дверь этого человека, который не смыслил ни капли в своей работе. И я понимала, что злилась не только на Тейта, но и на Люка, на иронию судьбы и свою нерасторопность,— что теперь делать? Ждать?

— Если ждать, вскоре станет слишком поздно.

— Тогда что?!

— Я поговорю об этом с родителями больной, но никак не с вами, мисс Рискина. До свидания.

Дверь захлопнулась за спиной Тейта. Мел лежала на кровати с отсутствующим взглядом.

— Что он тебе сказал?

Мел повернула голову, чтобы лучше видеть выражение моего лица. Оно было отражением ее взгляда — полное отсутствие эмоций.

— Нужно поговорить с мамой. У тебя есть телефон?

— Нет, только служебный, у сторожа. Мой мобильный покоится на тротуаре или продан на черном рынке заблудшим пьяницей.

Мелания тяжко перекатилась на бок, подложив руку под голову.

— Кир, мне придется уехать на выходные домой,— сказала она.

— Конечно, я понимаю.

— Если я не вернусь...— начала Мел, но я не хотела слышать продолжение.

— Что за чушь, Мел? Ты выздоровеешь. Просто Тейт — полный профан в своем деле.

Подруга тихонько рассмеялась.

— Я не это имела в виду,— сказала она, поправляя одеяло.

— Тогда что?

— В общем, если я не позвоню и не приеду в понедельник, тогда достань мой дневник, там,— Мел показала в сторону окна,— под шкафом. Я оставлю тебе записку, и ты уже решишь, что с ней делать. Только не раньше, обещаешь?

— Да. То есть ты не знаешь, что с тобой происходит?— допытывалась я. Не может быть, чтобы она ничего не помнила из той ночи!

Мел закрыла глаза и откинулась на спину.

— Потом, Кир, я не хочу об этом говорить. Потом.

В пятницу ее уже не было. Суббота. Воскресенье. Комната пустовала. Никто не листал журналы и не читал вслух самое интересное. Никто не мерил наряды перед зеркалом. Никто не будил меня по утрам шумом воды. Тишина сосредоточилась в комнате, но казалось, она окутала весь мир. Все время я проводила с Эмбер, чтобы совсем не сойти с ума от одиночества. Мы все беспокоилась.

Алан места себе не находил и звонил Мел домой, но никто не брал трубку. "У нее вообще есть дом?— повторял он, горестно кидая телефон на диван в гостевой.— Или номер выдуман, как сама болезнь? Что за хрень? Кира, объясни, что за хрень?" А я не могла объяснить ему этого — спасибо Люку и его клыкастому другу.

— Если завтра Мел не появится,— сказал он в воскресенье вечером. Мы сидели в центральном зале перед телевизором. В руках Эмбер была кола, которую она медленно пила в течение собрания. Алан обдумывал безумные идеи побега. Брэм предложил воспользоваться своими связями, точнее связями его матери, очень влиятельной женщины в мире колдунов, и мы сразу схватились за эту ниточку,— будем действовать. Кто "за"?

Все были "за". В памяти всплыл девиз мушкетеров.

— И что же мы будем делать?— спросила Эмбер, пока мы молчали. Ее бирюзовая кофточка трепыхалась под холодным потоком воздуха из вентилятора.

Я пожала плечами. Брэм придвинулся ближе к Эмбер. Рассудительный взгляд сосредоточился на мне. Почему-то друзья интуитивно понимали, в ком крылась причина внезапного отъезда Мелании.

— Давайте определимся, что мы имеем?

— Больную подругу,— не раздумывая, вставил Алан.

— Ну, это понятно. Кстати, почему вы решили, что она в опасности? Двух недель мало для лечения на дому. Она подхватила лихорадку? Или обострились наследственные заболевания? Скажите, вы хоть что-нибудь знаете об этой девушке, чтобы поспешно судить о ее здоровье? Может, ее бабушка умерла от рака легких или туберкулеза?

— Заткнись, лопух,— Эмбер дала ему подзатыльник.

Брэму никто не возразил. Мелания — это тайна, покрытая мраком. Но я ей доверяла. С самого первого дня, когда она появилась на пороге моей спальни и представилась соседкой, я прониклась теорией о родственных душах. Для ведьмы шестое чувство — это основа магии, для меня — залог прочных отношений. Мое шестое чувство вопило о том, что Мелании необходима помощь, а подруга была слишком горда, чтобы просить о ней.

— Она бы позвонила,— настаивала я,— в любом случае, дала бы о себе знать.

— С четверга мы освободимся, а три дня роли не играют.

— Очень даже играют.

— Кира, не упрямься, с ней же родители!

А вот в этом я совсем не была уверена. К слову, я даже никогда не видела ее родителей. И это напрягало, ведь моих старичков знал весь университет: мама всегда привозила целую корзину свежеиспеченных булочек и раздавала друзьям, а папа сердечно жал руки. Традиция встречаться семьями на пикники прижилась, и мы часто выезжали к реке Уз компаниями вглубь графства Йоркшир. По слухам, Мелания осталась сиротой в раннем детстве, но подтверждений этому подруга не давала.

— И у них есть телефон,— добавила Эмбер, многозначительно глядя на Брэма,— они могли бы и предупредить.

Еще была записка, о которой я смолчала. Мелания знала больше, чем мы предполагали. "Завтра и узнаем, что именно. Я надеюсь".— я бы открыла ее раньше, но была верна своему слову.

— Может, им сейчас не до этого?— ответил Брэм.

— Действительно, дочь заразилась бешенством... да подумаешь!— вскричала Эмбер.— С кем не бывает!

— Так, ладно, чего мы гадаем? Брэм, твоя взяла. Но и моя тоже. В четверг мы поедем за Мел, потому что ей без нас не обойтись.

Система образования была устроена таким образом, что в ноябре нас на целую неделю отпускали на "каникулы", которых в принципе не должно быть в середине семестра. А все из-за того, что со Дня всех Святых ухудшалась общая безопасность граждан, нечисть вылезала из могил в прямом и переносном смыслах, и потому ОБС призывало профессоров-практикантов на подмогу. Мы, студенты, были настоящими счастливчиками! И отсыпались дома.

— Кир,— перебил Брэм,— мы не всемогущие и не можем сделать то, что не под силу людям опытнее нас.

Это он молодчину Тейта имел в виду? Тогда, да. По сравнению с ним мы просто недотепы.

— Ты уверен?— съязвила Эмбер.

— Хорошо,— согласился Брэм,— не уверен.

— Ну-ну, девочки,— вмешался Алан,— слишком много вопросов. Мы топчемся на одном месте. Вот когда появится новая информация, тогда и поговорим. А сейчас я предлагаю разойтись по койкам. Мой Винни,— так он называл скрипучую раскладушку,— готов вас принять, девочки?

Эмбер отвесила ему нетипичный для дамы отказ, и на этом мы решили попрощаться, пока кто-то "не полетел башкой об стену".

Я долго не могла заснуть, ворочалась, прислушивалась к посторонним звукам. Фактически, уже наступил понедельник. Часы показывали пятнадцать минут первого, и, получалось, я не нарушала обещаний. Спустившись с кровати, я подошла к шкафу и присела, запустив под него руку. Под шкафом покоилась небольшая тетрадка сорока восьми листов.

Лампа на рабочем столе моргала от перепадов напряжения. Я положила дневник, на нужной странице была заложена красная картонная закладка. Почерк у Мелании всегда был красивым и аккуратным с зауженными буквами, не то что мои каракули, поэтому прочесть ее сообщение не составило труда.

"Последняя запись.

Две недели, включая сегодняшний день. Или три. Я сбилась со счета. Меня навещает этот олух Тейт. Его лысина отсвечивает: я вижу в ней свое отражение. Папа говорит, это лучший врач. Проще сказать так: "Это лучший врач, которого мы можем себе позволить. Извини, дочка, это все". Но кое-что он сказал дельное. Мне нужно к Источнику. Чем скорее, тем лучше. Время от времени память выдает мне такие странные картины. Я схожу с ума. Один и тот же сон, будто сознание хочет докричаться до меня. Может, это новое проявление силы? Видения, например. Вполне возможно. Но раз так, они не дают мне покоя. Я хочу рассказать Кире и сразу забываю о чем. Кто-то играет со мной злую шутку. Темная улица, двое мужчин. Один из них — вампир. Он ужасен. Я никогда не видела вампиров, но читала, что они отвратительны и необузданны. Видения утомляют. Ничего не могу с ними поделать. Снотворное помогает, ненадолго. Тейт сказал, чтобы я не злоупотребляла снотворным, иначе возникнет зависимость. По-моему, это лучше, чем видеть кошмары.

Я теряю энергию. Очень много. То, что внутри меня, похоже на паразита, который высасывает ее в огромных количествах. Либо организм так сильно болен, что для борьбы употребляет слишком много? Не знаю. Но очевидно, что без Источника мне долго не протянуть на этом свете.

А теперь главное. Кир, если ты читаешь сейчас все это (надеюсь, только это, не раньше), то единственная надежда на тебя. Расскажи им. Все. Я знаю, что ты мне недоговаривала что-то очень важное, но если ты не можешь сказать — напиши. Объясни любым способом.

И еще кое-что. Когда ты была на тренировке, я раскладывала карты. А потом входила в транс, как я всегда делаю для подтверждения видений и предсказаний. Я не знаю, кто они и что им нужно. Но они хотят по моим следам дойти до тебя. "Скрижаль в нашей крови",— помнишь эту глупую поговорку? Я ей верю. Скрижаль — наш дом и наша могила.

Целую, Мел.

P.S. "Они не знают, что меня отпустили из университета по справке Тейта. Это удобно, я много сэкономила: денег и времени. Порталы ныне дорого стоят. Поверь, сложно быть одной... и я немного боюсь..."

Глава 4

— Так, и что мы будем со всем этим дерьмом делать?— спросила Эмбер, когда я встретила ее в перерыве между лекциями в главном холле. Девушка несколько раз перечитала страницу в дневнике и теперь размышляла, что же такое экстраординарное случилось с Мел.

— Не знаю, Эмб. Но если честно, меня смущает эта ее фразочка,— я пробежала глазами по листку,— "дойти до тебя". Аж передернуло.

Я поежилась от мыслей, что какие-то маньяки спят и видят, чтобы поймать меня и отправить на лабораторный стол. Или еще что похуже сделать.

— Ага, а нам будет полезно почерпать энергии из Источника,— Эмбер задумалась,— у тебя есть телефон этого Тейта?

— У меня вообще телефона нет.

Девушка залилась заразительным смехом, и я не удержалась от улыбки, хоть ситуация едва ли напоминала смешную.

— Значит, ты не можешь сказать, что с ней случилось в Хэллоуин?— начала Эмб издалека, присаживаясь на подоконник.— Кто это сделал? Зачем? Хоть на себе покажи, что ли.

Я кинула взгляд на смятый листок бумаги.

— На себе не показывают,— единственное, что смогла ответить. Любые слова, касающиеся того происшествия, мозг блокировал, не давая и рта открыть.

— Ладно, поехали другим путем. Ее изнасиловали?— азартный огонек мелькнул в глазах ведьмы.

— Тепло,— подтвердила я. Это можно было назвать и насилием.

— Круто,— оживилась Эмб,— значит это что-то, связанное с принуждением? Грабители? Маньяки?

— Не-а, но первая часть еще теплее.

— Это живое?— спросила Эмбер, постукивая по стеклу.

— Да как сказать...

Девушка подозрительно прищурилась, хрустнув костяшками пальцев. Она носила красную бандану, отчего ее густые брови на лице овальной формы нависали над глубоко посаженными глазами. Эмбер была миловидной внешности, но не красавицей. Брала обаянием и безграничным весельем, бившим из нее фонтаном. Милая, простодушная, готовая сорваться с места ради приключений и всегда подставить плечо, если сама в нем не нуждалась. Эмбер была старше меня на год, но это не мешало нам подружиться сразу же, как я поступила на первый курс. Она всегда крутилась в компаниях, больших и шумных. Именно в одной из них я познакомилась с Аланом. В нее же влился Брэм, и они стала с Аланом лучшими друзьями, которые все время проводили вместе, чем нередко нарывались на наши добродушные шуточки относительно своей ориентации.

— Подожди, это не человек или это столб, о который она ударилась головой?— спросила девушка, ерзая на подоконнике. Игра в угадайку ее взбудоражила.

— Первое верно.

— Нереальное существо?

— Как это?— переспросила я. Эмбер закатила глаза.

— Ну, я не знаю, как это назвать. Кто-то типа нас. Обладающий сверхспособностями?

— Не совсем,— уклонилась я,— он не из наших.

— Демон?

Я помотала головой. Комок в горле уже готовился перегородить дорогу навязчивым словам, нервируя связки.

— Вампир, что ли?

"В яблочко! Как теперь подать Эмбер знак, что она права?" Мышцы парализовало, я не могла кивнуть. Обычные слова, как "да" и "ага", застряли на полпути. Эмбер подняла брови и уставилась на меня в ожидании ответа. Я молчала. Как и тогда в переулке, одно слово не позволяло шевельнуться.

Открыть сознание удалось не сразу, и когда это наконец получилось, я попыталась мысленно, вложив слова прямо в ядро ее сознания, передать: "Ну же, Эмбер, ты на верном пути... а еще у тебя ужасная бандана".

Девушка дернулась. Еще никогда ей не доводилось слышать в своей голове чужой голос.

— Молчание — знак согласия, я права? Это вампир?

Я почувствовала, как оковы, блокировавшие тело, спали. О, как приятен свежий воздух! Я глубоко вздохнула и ощупала языком небо, не прилипли ли где слова. Принуждение разрушилось: я сохранила тайну, и теперь собиралась возложить ее на бедную голову подруги.