Сделка - Роковая ошибка (часть I)

Попрощавшись с подругой, Мике начала быстро спускаться по широким ступеням, уводящим ее в центральную залу первого этажа.

— Уже уходишь? — послышался голосок Мари, поравнявшейся с ней на одной ступени. — Жаль. А я только хотела присоединиться к вам там наверху.

— Прости. Но клуб уже закрыт, — холодно отозвалась Микелина, намереваясь как можно скорее спуститься к отцу.

Слегка подобрав рукой подол своего длинного платья, Мике на мгновение отстранила свою ладонь от широких перил, как вдруг почувствовала резкий толчок в спину. Не сумев удержаться на больной ноге, ей ничего не оставалось, как только прикрыть руками лицо и молиться, чтобы неминуемый удар не сломал ее кости.

Закрыв глаза, девушка приготовилась к худшему, однако неожиданно почувствовав нежное прикосновение чьих-то рук, а вовсе не твердость каменного пола, осторожно распахнула ресницы. Немыслимо, но второй раз за один вечер она вновь лежала в тех же крепких мужских объятиях. На нее опять смотрели те же самые волнующие темно-карие глаза. И все та же ленивая усмешка опьяняла своим очарованием.

С гулко бьющимся сердцем до ее слуха кое-как донеслись слова смотрящего на нее сверху мужчины:

— Я же предупреждал вас: не носиться сломя голову хотя бы до завтрашнего утра.

Не зная, что сказать на это нелепое предостережение, Мике вдруг услышала громкий голос Гаспара Альфьери.

— Ну что ж, видимо, Рикардо решил не ждать завтрашнего дня, а уже сегодня начать покорять заданную цель! — добродушно засмеялся хозяин сегодняшнего вечера. — Молодой, быстрый, решительный... в его руках не только власть и деньги... далеко не только...

Подоспевший на выручку Марко нетерпеливо протянул свою ладонь Микелине, предлагая как можно скорее выбраться из объятий Моретти.

— Больше никогда не смей прикасаться к моей девушке! — злобно прошипел он ухмыляющемуся конкуренту своего босса.

— Боюсь, в таком случае бедняжке придется разбиться, так и не дождавшись спасительных объятий своего расторопного принца, — цинично усмехнулся в ответ широкоплечий брюнет.

Гневно сузив глаза, Марко помог молчащей девушке опереться на свое плечо.

— Ещё раз посм...

— Прекратите! — не сдержавшись, возмущенно прошептала Микелина, чувствуя поистине адскую боль в подвернутой ноге.

— Спасибо за помощь, синьор Моретти, — холодно проронила она, не спеша удаляясь в сторону ожидающего поблизости отца.

Каждый новый шаг давался ей с огромным трудом. В конце концов, позволив Марко взять себя на руки, Микелина услышала не терпящий возражений голос Лукаса Горнели:

— Немедленно отнеси Микелину в машину. Пусть Филипп отвезет ее домой и вызовет доктора.

— Я поеду с ней! — решительно произнес Марко, глядя в страдальческие глаза девушки.

— Нет. Ты мне ещё нужен здесь, — твердо произнес Лукас, обращая свой взгляд на лицо дочери. — Езжай домой, милая. Тебе нужно отдохнуть.

Войдя в распахнутые двери залитой утренними лучами солнца комнаты, используемой в этом президентском номере в качестве личного кабинета, сероглазый мужчина с недовольством оглядел два широких окна, занимавших, казалось, большую часть небольшого помещения. По счастью, напротив не было высоких зданий, так что за ними никто не мог следить с крыши соседних домов.

— Не нравится мне, что ты сидишь на таком открытом участке, Рик, — переведя взгляд на сидящего за дубовым столом босса, все же обеспокоенно изрек мужчина, — или ты так быстро забыл, что случилось в Афинах?

Не отрывая глаз от последних новостей местной газеты, широкоплечий брюнет лишь беспечно усмехнулся, как ни в чем не бывало переворачивая черно-белую страницу.

— Когда со мной находится начальник моей охраны, о каком же беспокойстве может идти речь? — без особого интереса проглядывая небольшую статью о жизни знаменитых воротил Неаполя, бесстрастно отозвался брюнет. — К тому же, Италия Греции рознь. Вряд ли кто-то осмелится повторить подобное в моей родной стране.

— Ты ещё сомневаешься в этом? — хмыкнув в ответ на такое беспечное отношение к сложившейся ситуации, высокорослый мужчина сел на стоящий у стены кожаный диван. — С тех пор, как ты занял место своего отца — это было уже третье покушение на твою жизнь, Рик. И, кто бы ни стоял за этим, я сильно сомневаюсь, что его удержит такая незначительная деталь, как название страны, в которой ты сейчас находишься.

Отложив газету на стол, Рикардо Моретти, наконец-то, поднял глаза. Оглядев бывшего военного, одетого в темные джинсы и черную кожаную куртку, он стойко выдержал его пристальный взгляд. Не меняя своего положения, темноволосый мужчина лишь слегка развернулся в широком кресле и, сложив пальцы замком, удобно разместил их на коленях.

— Уже разобрались с письмом? — меняя тему, спросил он.

Недовольно нахмурив брови, собеседник досадливо покачал головой.

— Разбираемся. Мои люди прочесали все вокруг, заглянули в каждый отдел почтовых служб, но так и не смогли найти вчерашнего посыльного, — проведя рукой по своей гладковыбритой голове, мужчина протяжно вздохнул. — Но я просто нюхом чую, что это дело рук Лукаса Горнели.

Согласно кивнув, Рикардо также поделился собственными мыслями.

— Я тоже так думаю. Кому ещё было бы на руку, не явись я вчера к Альфьери?

— Старый лис хотел послать тебя по ложному адресу, вручив фальшивое приглашение с фальшивым адресом. Но чего он хотел этим добиться?

— Пренебрежения Гаспара к моей персоне, — словно само собой разумеющееся пояснил Моретти.

Сидящий в другой части комнаты мужчина скривил губы в угрюмой усмешке:

— Это низко даже для него.

— Это его амплуа, Мигель, — усмехнулся босс, — этот человек всю жизнь добивается желаемых целей лишь недостойными и низкими способами. Так о чем тут говорить?

— И все равно, я бы все отдал, лишь бы найти того злополучного ублюдка, принесшего вчерашний конверт. Уж я бы вытащил из него правду о его нанимателе.

— И что бы нам это дало? — бесстрастно пожал плечами брюнет. — Нет. Так с Лукасом не справиться.

Послышавшийся тихий стук в дверь соседней комнаты заставил Мигеля тотчас встать на ноги. Бесшумно преодолев просторный зал, богато обставленного номера пятизвездочной гостиницы, мужчина, настороженно положив руку на рукоять спрятанного за курткой револьвера, не спеша открыл дверь.

— Вызывали? — робко улыбнувшись, спросил стоящий на пороге консьерж.

Мгновенно убрав руку от оружия, Мигель согласно кивнул.

— Хозяин в кабинете, — кратко проинструктировал он молодого парня.

Следуя за худощавым служащим гостиницы, немногословный мужчина взял с ближайшего кофейного столика попавшийся под руку журнал и, расположившись на своем прежнем месте, углубился в чтение.

— Вы что-то хотели, синьор? — вскользь посмотрев на сидящего за широким столом темноволосого бизнесмена, вновь спросил молодой человек.

Даже не посмотрев в сторону обращающегося к нему работника, широкоплечий брюнет достал из верхнего ящика стола прямоугольную картонную упаковку.

— Пошлите этот тюбик мази вместе с сотней самых лучших алых роз на длинном стебле вот по этому адресу, — протянув крем вместе с небольшим квадратным листком, на котором виднелся адрес получателя, холодно проронил он.

Послушно кивнув, молодой человек быстро забрал данные ему вещи.

— Да, и ещё...

Замерев на месте, учтивый работник обронил взгляд на что-то пишущего на внутренней стороне небольшой карточки богатого гостя.

Собственноручно подписав свое послание, Рикардо протянул его в руки одетого в расшитую золотом ливрею консьержа.

— Прикрепите это к цветам.

— Будет сделано, синьор.

Слегка кивнув головой, молодой человек поспешил выполнить поручение столь уважаемого постояльца их гостиницы.

Вновь бесшумно проводив до дверей услужливого юношу, Мигель бросил глянцевый журнал обратно на столик, после чего присел в кресло напротив своего босса.

Взглянув в сторону лежащей в углу стола газеты, на крупной фотографии которой была изображена изящная молодая девушка в компании влиятельного олигарха, Мигель неодобрительно покачал головой.

— Еще вчера ты не хотел слышать об этом самовлюбленном семействе, а сегодня шлешь цветы дочери своего заклятого врага?

Иронично усмехнувшись, широкоплечий брюнет вновь принял расслабленную позу.

— Жизнь — забавная штука, Мигель. Никогда не знаешь, что принесет с собой завтрашний день.

Тихо хмыкнув себе под нос, сероглазый мужчина встал с кресла и, подойдя к широкому окну, спрятал большие пальцы обеих ладоней в карманах своих джинс.

— Мне пятьдесят пять лет, Рик, — словно небывалое открытие, произнес он сидящему за спиной мужчине. — Перед уходом твой отец приказал мне повиноваться тебе абсолютно во всем. И теперь вместо того, чтобы сидеть в парке и читать газету, приглядывая за собственной внучкой, я сижу здесь, в президентском номере самой лучшей гостиницы этого суетливого городка, и смотрю на то, как сын моего прежнего босса решил поиграть во влюбленного сосунка, бегающего за какой-то смазливой мордашкой.

Развернувшись к молчаливому собеседнику, Мигель подошел к своему пустующему креслу.

— Нет. Я знаю тебя практически с пеленок и все эти тридцать два года ты показывал себя как не по годам умного и целеустремленного мужчину. Так что не пудри мне мозги и не думай, будто я поверю в твое искреннее сострадание к бедняжке, подвернувшей вчера свою прекрасную ножку.

Открыто усмехнувшись на столь точное предположение, Рикардо также посмотрел на лежащий перед ним снимок газеты.

— А начальника моей охраны одурачить не так уж просто.

Зная Мигеля с самого детства, Рикардо и не думал, что у него получится провести одного из самых профессиональных в своем деле телохранителей.

— Ты хотел увидеть эту девчонку — ты ее увидел, — неугомонно продолжал начальник охраны. — Разве ты не удовлетворил свое любопытство?

— Увы, пока нет, — безмятежно ответил сидящий в кресле брюнет, — и боюсь, эта миленькая синьорина разожгла его пуще прежнего.

— Неужели один взгляд на нее заставил тебя изменить все свои цели? -опершись ладонями о поверхность стола, недоверчиво спросил второй мужчина.

— О, нет. Никогда, — твердо смотря в глаза собеседнику, тихо произнес Рикардо. — Месть — словно дорогое эксклюзивное вино: чем дольше выдержка, тем слаще его вкус. Поверь, Лукас заплатит за все.

Заметив потемневшие от гнева глаза хозяина, сероглазый телохранитель молчаливо вернулся в свое кресло, отстраненно смотря перед собой.

— При всем уважении, Рик, — вновь напоминая боссу о своем присутствии, бесстрастно произнес Мигель, — она перед тобой не виновата.

— Я постараюсь это учесть при наших будущих встречах, — с легким смешком известил собеседник, вновь приподнимая в руках газету.

— И как ты намерен их получить? У нее, кажется, есть парень.

— Это ненадолго, — с уверенностью отозвался его босс.

Изогнув бровь, слегка удивленный пожилой мужчина тихо хмыкнул в ответ.

— Не совсем согласен с твоими наблюдениями. Должен заметить, у этого паренька далеко идущие планы.

— Мне плевать на ее парня, — отмахнувшись, словно от назойливого насекомого, четко проронил Рикардо, — к тому же, ей, похоже, тоже.

Усмехнувшись такому самоуверенному заявлению, Мигель только пожал плечами.

— Как бы то ни было, пока она с ним — у тебя нет шансов. Да и в любом другом случае, под опекой своего отца эта девчонка для тебя недоступна.

— Значит, придется ждать, пока наша недоступная синьорина оступится, — вполне серьезно изрек Рик, внимательно смотря на лучезарную улыбку печатной версии Микелины Горнели.

— Ждать? — усмехнулся Мигель. — У тебя нет на это времени. Завтра вечером ты уезжаешь из Неаполя, оставляя в этом городе его скучных жителей вместе с унылыми воспоминаниями о своем приезде. Послушай совет: оставь эту идею. Она же просто глупая, взбалмошная, к тому же очень самовлюбленная девчонка. Ты выше этой низменной тяги отмщения. По крайней мере, таким путем.

Вновь пронзив злополучный снимок, взгляд Рикардо Моретти превратился из морозящего кровь ледяного озноба в пышущие адским пламенем дьявольские блики разбушевавшегося огня.

— Ну почему же. Ведь, в конце концов, эту войну начал не я, а враг моего отца ещё двадцать пять лет назад. И все эти годы жизнь самого дорогого мне человека была сущим кошмаром только благодаря Лукасу Горнели, — мимолетно вспомнив былое время, холодным тоном произнес он. — Так что, мой друг, кому, как не бывшему военному, знать, что на войне все средства хороши.

Видя, что спорить бесполезно, Мигель устало вздохнул.

— И все равно, это бесполезная затея. Уже завтра ты уедешь из города. — Повторил он.

— Что ж, — передернул плечами собеседник, — может, и так. Но пока я ещё здесь, я не намерен оставлять столь привлекательную синьорину в покое.

Вновь обратив внимание на снимок, Мигель подозрительно сощурил глаза.

— К чему такой резкий интерес?

— А разве мне просто не может понравиться красивая девушка? — почти искренне изумившись, с откровенным смешком поинтересовался Рикардо.

— Прекрати. У тебя никогда не было проблем с женщинами, — качая головой, отозвался сероглазый мужчина, — женщинами куда более интересными и опытными в любовных утехах, чем эта юная синьорина. Она же нравится тебе лишь потому, что она — Горнели. К тому же, если свою ненависть ты называешь влечением, то советую как можно скорее выбросить эту девчонку из головы, пока ты в нее по уши не влюбился.

— Можешь не волноваться на это счет, — отбрасывая газету обратно на стол, усмехнулся Моретти, — она меня интересует лишь только как способ давно задуманной мести...

Лежа посреди широкой постели, заправленной тончайшим атласным покрывалом лилового цвета, Микелина угрюмо смотрела в распахнутое настежь окно. Ясный летний день вовсю набирал свои обороты, окутывая окружающую природу теплом яркого солнца. Однако сладостное пение птиц совсем не радовало слух укрывшейся в тени уютной спальни девушки, ведь грустить ей было от чего. Уже трое друзей, обеспокоенные состоянием ее подвернутой ноги, отложили свои давно намеченные мероприятия на более поздний срок. Конечно, ее отец тоже приложил к этому руку, любезно оповещая всех и каждого, как сильно мучается его бедная дочь. И чтобы не перечить столь высокопоставленному синьору, ее давние приятели один за другим отклонили свои приглашения, решив повеселиться в ближайшие дни где-нибудь в другом месте. Чувствуя себя загнанной птицей, Мике лишь уныло улыбалась не в меру обеспокоенному ее состоянием отцу, мысленно проклиная Мари за ее гнусный поступок. Если бы не эта публичная выходка, ей бы не пришлось проводить столь длительные часы под присмотром вечно суетливых слуг. Она с детства не выносила эти угрюмые стены. Они сковывали ее. Делали маленькой и беззащитной. Привыкшая к вольности, она просто нуждалась в свободе, где могла бы и дальше беззаботно веселиться себе на славу. А что сейчас? Намеченные вечеринки отменены, вынуждая ее провести последние часы в Неаполе в этих удушливых стенах, чтобы уже завтра, как послушной дочери своего отца, отправиться проведать дальних тетушек, которые, конечно же, постараются не обделить любимую племянницу своим назойливым вниманием.