Сами Хатты, не слишком спешат, просветить галактику, о место нахождении их родной системы. Какая тайна может скрываться, в местоположении родины слизней. Хотя не исключено, что Хатты, просто забыли местоположение планеты, что дала им жизнь.
Интерлюдия. Нал-Хатта, Джабба
Огромный инопланетный слизень, лениво потягивал из своего кубка вино. Хатт старался не спешить, наслаждаясь вкусом и букетом изысканного напитка. За свою долгую жизнь Джабба выработал для себя множество правил. Одно из этих правил состояло в том, что когда пьешь болоссонское вино, не следует торопиться.
Надо сказать, это был один из не слишком дорогих напитков, но без сомнения, одним из наиболее любимых хаттом. Возможно, этому способствовало то, что отведать его Джаббе удавалось не так уж и часто. К большому сожалению, это вино производилось в досадно скудном количестве. И в год удавалось с невероятным трудом закупить всего несколько бочек. Что для обладателя такого большого веса, больше тонны, было прискорбно мало.
Поэтому, Джабба старался как можно сильнее растянуть момент ожидания наслаждения лакомства этим чудесным, по его мнению, напитком. И только самые близкие друзья, коих у хаттов традиционно было немного, удостаивались чести разделить с хозяином его страсть.
Бальзамом для криминального дона было то, что Лорд Вейдер, восседавший в кресле в его кабинете, оценил его любимый напиток в полной мере. И сейчас медленно, с видимым удовольствием и сожалением, цедил драгоценный напиток.
Разделение общего порока — что может быть лучше, для создания прочной дружбы. Молодой Лорд Вейдер, очень сильно заинтересовал старого хатта (который был почти вдвое старше своего официального возраста). Этот человек в чёрной броне, возможно, станет его пропуском для еще сотни лет жизни.
Встретив Лорда, хатт, вновь ощутил чувство вкуса к жизни. Интерес, предвкушение, даже подзабытое удовольствие от вина вернулось. Последние десять лет он двигался по инерции, обрюзг, растрачивая последние крохи интереса.
Привычные маленькие радости и удовольствия, блекли и меркли. Хорошее вино приелось, новые наложницы опостылели. Вкус погони стал пресным. Ненависть к врагам притупилась. Из него словно медленно уходила жизнь.
Так, медленно, кроха за крохой, он вошёл в пору увядания. Полсотни лет назад, только заметив первые признаки, он прибег к последнему средству. Джабба обзавёлся преемником. Но способ, прекрасно подходивший Хаттам на их шестой-седьмой сотне, не возымел действия.
Он с тихим безразличием начал замечать, что теряет всякий интерес к жизни. Шутка ли, даже похищение отпрыска лишь на какой-то год взбодрило его. Он продолжал выполнять свою функцию Великого дона. Джабба двигался по инерции, убивал без чувства, управлял без желания, замораживал врагов в карбоните без удовольствия.
На его, когда-то безупречно изумрудной шкуре, начали появляться жёлтые проплешины. Первый признак маячившей старости. Значит, его время пришло, безразлично заметил Великий дон. Даже мысли о том, что преемник ещё слишком мал, не тронули его.
Считается, что пределом для хаттов является тысяча лет. На самом деле это не так, хатты одни из немногих, истинно бессмертных разумных в галактике. Однако природа, не могла оставить головоногих моллюсков совсем без механизма окончания жизни. Главным секретом расы хаттов было то, что они живут ровно до тех пор, пока способны получать удовольствие от жизни.
Окружать себя различными благами — рабынями, дорогими напитками, яствами, наркотиками, властью, богатством, опасностью — жизненно необходимо для хатта. Решивший заняться простой мирной жизнью хатт, протянет максимум сотни две лет. До тех пор, пока настолько не устанет от жизни, что состарится и умрёт.
Именно это толкнуло представителей этого вида, в преступный мир. Заставило создать самую крупную преступную империю в галактике. Жизнь члена семьи изобилует опасностями и удовольствиями. Но даже такая, полная открытий и путешествий жизнь, в конечном итоге приедается.
Тысяча лет — предел для обычного хатта, Джабба разменял этот предел более шести сотен лет назад. Именно тогда, получив наконец полную власть над Татуином, за который его семья боролась не одну сотню лет, он неожиданно обнаружил, что не спешит стариться и умирать, как положено другим хаттам.
С вхождением в совет Нал-Хатты, интерес к жизни только рос. Росло влияние, богатство, увеличивалась сила самого Пространства хаттов. Жизнь била ключом, и он черпал её полным половником.
Только одно живое существо в галактике знало о его особенности. Это был его «отец», часть клана, необходимая для подтверждения его легенды. Отец, считал его первым истинным Хаттом, мечтой всего их народа. Джаббе было даже немного жаль, что вполне возможно, самый близкий его друг, скоро отправится дорогой смерти. Если конечно его особенность не передалась ему.
Первые признаки приближающейся старости можно было игнорировать, до того злополучного дня, примерно десять лет назад, когда малолетний новичок, что был младше его отпрыска, выиграл большие Татуинские гонки. Такая неожиданность не вызвала в его старой душе ничего, кроме глухого раздражения. Тогда же, на его безупречно изумрудном теле появилось первое жёлтое пятно.
Нет, Джабба, воспринял борьбу с недугом как личный вызов, со всей силой его личности. Новые развлечения, новые горизонты, он даже попробовал сожрать раба живьём. Но ничего кроме изжоги не заработал. Именно тогда, он второй раз встретил Энакина Скайвокера, ненадолго вернувшего его к жизни. Хотя тут больше следует поблагодарить сепаратистов, похитивших его наследника.
И вот теперь Энакин Скайвокер вернулся вновь, предложив весьма любопытную, практически невыполнимую, сделку. Хатт согласился, его двигало неожиданно проснувшееся любопытство. Он словно очнулся ото сна, отряхнул многовековую пыль, и принялся наводить в своей семье порядок.
Надо сказать, за то время, которое он пребывал в смертной апатии, накопилось множество нерешённых проблем. Конечно, ситуация была не критична, но другие члены Совета, уже с интересом начали поглядывать на его владения. Очнувшись, Джабба с энтузиазмом взялся за работу. Внутренне гордясь выстроенной им системой, что прекрасно работала на протяжении десяти лет, практически без его управления.
А затем, в самый разгар наведения порядка в его изрядно запущенных конюшнях, прибыл Энакин Скайвокер. Нет, Лорд Вейдер, прибыл в сопровождении неймодианской дипломатической миссии. Это событие, настолько потрясло Джаббу, что он в ночь того дня, пережил первую за более чем сто лет, линьку. Сбросив старую изрядно пожелтевшую на спине кожу, на новый изумрудный наряд. Что ж, теперь ему больше не понадобится стыдливо прикрывать свою спину.
Неймодию и Пространство хаттов связывала история давних и очень активных отношений. Не было столетия, за которое Торговая федерация и хатты, не сцеплялись бы в смертельной схватке за передел сфер влияния. Хаттов и неймодианцев связывала история давней обоюдной ненависти. Которая за эти два года только усилилась, потому как Пространство, поддержало Республику в её борьбе.
В день, когда большой имперский боевой корабль покинул Пространство хаттов, Джабба уже распрощался с отданными деньгами. Внутренне предвкушая возможность поохотиться на целого Лорда. Энакин мог стать его превосходной последней добычей, и такое удовольствие легко могло лет на пять продлить его существование.
Теперь же, с возвращение Лорда, подписанием соглашения, организацией строительства гипермаршрута, противостоянием его любимому производителю вина, Джабба вновь чувствовал себя молодым. Как никогда готовым окунуться с головой в новые приключения, которые так неожиданно принесла ему жизнь.
Одно только противостояние Совету донов, могло выйти весьма волнующим и щекочущим нервы занятием. Считалось, что он и так получил в Пространстве хаттов слишком большой вес. Другие Великие Хатты не простят ему такого возвышения. Его ждёт интересное время.
— Мир меняется слишком быстро, особенно для такого старика, как я, — хотя сейчас Джабба, впервые за очень долгое время, вновь чувствовал себя молодым. Но он не мог отказать себе в удовольствии немного поворчать.
— Перемены давно назрели, — коротко ответил Лорд, едва пригубив вино в своём бокале. Джаббе было непросто привыкнуть к манере этого человека изменять свой голос.
— Да, только половина галактики предпочитает благополучно прятать голову в песок, не замечая надвигающейся бури… — Джабба невольно ухмыльнулся, когда глаза человека расширились от удивления. — Другая половина желает минимизировать свои потери, а если удастся, возглавить будущее.
— Шторм — это отличная проверка корабля на прочность, — весьма иносказательно ответил Лорд. Его сердцебиение, температура тела, темп дыхания, вернулись в норму удивительно быстро. Поразительное самообладание.
— Империя уже сейчас столкнётся с первыми проблемами… — хатт ухмыльнулся, похоже, он верно ухватил смысл метафоры. Джабба был должен Лорду, а долги следовало отдавать — ещё одно из незыблемых правил, на которых строилась жизнь Джаббы. Надо сказать, у хитроумного хатта, было не так уж много правил.
Инфочип лёг на стол. Джабба, вальяжным движением катнул кристалл по своему столу в сторону Лорда. Тот не стал подниматься, коричневый квадратик просто перелетел по воздуху прямо в протянутую Вейдером ладонь.
Хатт поражённо вылупился, он за свою долгую жизнь повидал немало одарённых, но вот такая непринуждённость во владении Силой! Кристалл оторвался от стола ещё до того, как Лорд сделал движение. Это значило только одно — он способен применять Силу без внешних проявлений.
— Что здесь? —человек облокотился рукой на свой шлем, придвигаясь вперёд.
— Это часть моего долга тебе, Лорд, в дополнении к тому полупроценту прибыли, что ты получаешь по договору… — проскрипел Джабба, наблюдая, как Вейдер, с интересом рассматривает непримечательный инфочип. Будто бы способный прочитать, что на нём записано.
— Вас неверно проинформировали, Великий Джабба, моя доля всего три десятых процента, — с лёгкой усмешкой ответил Вейдер.
— Да, это ты получил от неймодианцев, остальное, для ровного счёта, я добавил от себя… — растянув губы в усмешке довольно протянул хатт.
— Примите мою благодарность… — лорд склонил голову, в его голосе проскользнули удивление и лёгкие нотки недоверия.
— Не стоит…— Великий Джабба всегда умел, по достоинству оценить оказанную ему услугу. И пусть за неё было сполна уплачено деньгами, но деньги — только деньги. К тому же, будет интересно понаблюдать, как лорд распорядится полученными средствами. Деньги, а тем более такие деньги, это гораздо больше проблем, чем кажется на первый взгляд.
— Что касается кристалла. Галактика уже забыла, что такое сильная Республика. Усиление её центральной власти многих оставило недовольными. Как среди других государств, так и внутри самой Республики. А уж преобразование её в Империю, да ещё ваша новая конституция… — хатт замолчал, ожидая реакции лорда.
— Многих не устроили такие перемены? — спросил лорд, правильно интерпретировав молчание.
— Чисский доминион, Торговая федерация, Альдераанское Большинство, Пространство хаттов, Корпоративный сектор, Хейпанский консорциум, Аристократия Куата — это далеко не полный список недовольных укреплением Империи.
— Тороговая федераци и Пространство хаттов? — удивился Вейдер, слегка разочаровав Джаббу, но тот, после короткого раздумьям, решил, что это просто глупость, связанная с его молодостью.
— Думаешь, заключение торгового соглашения сделало нас союзниками? — хатт рассмеялся, долгим, протяжным, булькающим смехом. — Нет, Лорд, наши государства остались соперниками, и если усиление Империи на руку хаттам, то будущим вассалам в лице Торговой федерации, это как кость в горле!
— Так что же тут? — Вейдер подбросил в воздух инфочип, заставив его повиснуть в воздухе.
— Там, Лорд, подсказка, которая облегчит твою задачу. Тебе ведь ещё нужно взять знать Куата, за их аристократические шеи. Это сделает Империю немножко сильнее, но и закроет мой долг перед тобой… Брать этот кристалл, или нет… выбор за тобой… — Джабба цедил слова, всё шире расплываясь в улыбке.
— Сразу весь долг? — Вейдер был явно удивлён. Да, обязательства хатта тяжелы. Однако информация на этом маленьком кусочке кристалла, вполне равноценная.
— Предпочитаю есть пирог одним куском… — Джабба рассмеялся, вспоминая забавный опыт по проглатыванию раба целиком. И на что только не идут отчаявшиеся разумные!
Глава 23 Рупор правды.
Глава 23 Рупор правды.
Звёзды мелькают калейдоскопом, голова идёт кругом, приборы в красной зоне, под сводом кабины отчаянно верещит Р3. Система выдаёт предупреждение о закритических режимах работы, а дрожь от штурвала передается на всё тело.
Закручиваю машину по спирали, поверхность ИЗР, кажется, прямо под ногами. Обманчивое чувство, по показанию приборов я на удалении трёх километров от его серебристо-коричневого корпуса. Закладываю виражи по широкой дуге. Тело лёгкое и свободное, мыслей нет.
Спину вжимает в спинку кресла, когда СИД-истребитель, делая крутую горку, пикирует прямо на корпус ИЗР. Меня вжимает в ремни, компенсаторы перегрузок едва справляются. Однако для моего модифицированного тела, перегрузка в несколько g, едва ощущается. Это позволяет чувствовать себя живым. Поэтому, я выставил допустимые значения перегрузок, несколько выше, чем это делают другие пилоты.
Индикатор компенсатора перегрузок моргает, горит красным, это довольно энергоёмкое устройство, сейчас удерживает весь забортный объём своим излучением. Гравитационное поле вибрирует, заставляя каждую частичку тела, напрямую передавать энергию импульса на корпус корабля.
Невероятно прочный корпус в этой системе играет роль противовеса. В далёкой-далёкой избрали самый простой способ борьбы с линейными силами ускорения. Инерция. Устройство в прямую передаёт полученную инерцию на корпус, играя роль, невидимого коромысла. Не до конца понимаю, как это вообще возможно, это просто какая-то техническая магия.
Моё знание (или незнание) не меняет того факта, что устройство работает. Гражданские системы не позволяют пилотам, выходить на закритические режимы работы. Когда корпус уже не может выдержать возросшей нагрузки. У машины есть ещё один небольшой запас прочности, в её пилоте.
Позволив перегрузкам терзать меня, получаю возможность немного отодвинуть грань недозволенного. Датчики состояния педантично регистрируют все изменения состояния. Импланты уверенно компенсируют возросшую на тело нагрузку. Перегрузка почти не чувствуется. Разве, что дышать стало немножечко тяжелее.
