— Ну да, можно и так сказать… Не то чтобы полноценно планировал, но мысли такие пробегали, не сильно задерживаясь… Не до того всё время было, как-то не успевал задуматься. Так что не грызи себя — мнение начальства, в кои-то веки, совпало с желанием подчинённого!

Золин ещё с полминуты побуравил меня недоверчивым взглядом, а потом, к моему удивлению, вдруг как-то обмяк и размяк. Я демонстративно задрал бровь повыше, на что лейт вымученно оскалился:

— Да ладно тебе… Я и так со вчерашнего дня, после втыка у полкана, на нервах! А тут ты говоришь, что зря я дёргался, ночь не спал и кофе употреблял литрами…

— Втыка?! За что? — я мог бы и догадаться, впрочем, «золушок» опередил мои мысли:

— Да всё за то же самое! Вызвал вчера, принялся каверзные вопросы задавать, а потом устроил разнос на полчаса за то, что в единственном отделении не могу порядок навести. И что при выходе «в поле» некоторые не понимают, кто и кем командует! Это ж ещё никто не знает, что ты на самом деле не Следопыт, а Варан, совсем бы хреново было… — Золин и в самом деле приуныл. Я хлопнул его по плечу:

— Не парься, лейт! Сам же понимаешь — совпало всё так, неудачно для тебя. Сам посчитай — сначала ты действительно… ступил, конкретно так. Мало того, что попёрся кому-то что-то доказывать, так и нас за собой поволок, причём если бы хоть немного поинтересовался, где живёшь и чем тебе же твои эксперименты грозят — так нет, шашку наголо и в атаку! Остальное — следствия одной-единственной… дурости, иначе не назвать. Не нарвись мы на змей — наскочили бы на что-то ещё, ты ж уже и сам это понимаешь? То, что Глеба тогда «ледянка» грызонула — ну, это чистое невезение, и вдвойне из-за того, что я, хоть и случайно, слыхал про непроверенный метод задержки интоксикации, а ты нет, поскольку не боялся этого мира вообще. Ну и остальное в том же духе; в итоге получилось, что действительно я тебя учил, а не наоборот. Потому и хочет полкан наш тех, кто тебя помнит таким… ну, ты понял… убрать, дать тебе шанс, так сказать, показать себя. И, на мой взгляд, если тебе опять вожжа под хвост не прилетит («золушок» поморщился, но нехотя кивнул; я специально упомянул об этой его дурацкой манере, будучи вполне нормальным командиром, иногда… берега терять) — сможешь вполне грамотно подготовить группу из одного-двух отделений таких вот рейдеров уже «под себя». Я же тебе только мешать буду, особенно с учётом того, что ты уже ненамного меньше меня знаешь и умеешь, а мелочи… так никто ещё все мелочи учитывать не научился.

— Ты и в самом деле не в обиде? — переспросил ещё раз Золин.

— Я ж уже вроде объяснил… С одной стороны — как бы и досадно немного, конечно; столько сил и нервов вбухано, и вот так вот, оказаться лишним… Неприятно, чего уж тут. С другой — нет смысла и дальше тянуть эту историю, не сейчас, так через полгода мне всё равно уходить. Да и чего-то нового хочется уже, а торчать в ЦУП-е на должности непонятного кренделя с невнятными правами и такими же обязанностями — а до самого нового призыва так и будет… Сам прикинь — разъедутся оставшиеся призывники, останетесь вы тут среди «залётных», контрактников и «крысаков», и что с вами делать? Ты бы, пока ещё есть немного времени, лучше бы прикинул, чем будешь заниматься до следующего призыва, ближайшие полгода, и что-то типа плана занятий набросал бы, а лучше и заверил бы у Ларева. Иначе, думаю, занятие вам быстро найдут, только понравится ли?

Золин «ушёл в себя», обдумывая новую вводную — чего я, собственно, и добивался. Зато рефлексировать перестал! Через четыре часа мы, в составе полного (оставшегося в наличии) подразделения, комплектовали сводную группу для очередного выхода «в поле», часть желающих приходилось записывать на будущее…

12-е число 8-го месяца, кузов жилого блока «гелендвагена», одиннадцать часов утра.

Мы стоим в буше, всего в паре-тройке километров от ворот базы. Выехали минут пятнадцать назад, пару поворотов прошли… и я вдруг так психанул, что отвернул с «дороги», тормознул машину на обочине и стал, вцепившись в руль двумя руками и стиснув зубы до скрипа. Организм будто взбесился, мышцы в самых неожиданных частях тела произвольно подёргивались, из-за чего меня откровенно трясло! Кот, мгновенно почувствовав моё состояние, пулей метнулся в кабину и вцепился в меня всеми четырьмя лапами, при этом громко то ли урча, то ли подвывая сочувственно… За Аресом в кабину протиснулась полутушка Весла, Коля всмотрелся в моё лицо и, не сказав ни слова, свалил обратно в кузов — кажется, День его втащил за ноги, поскольку я лично такую акробатику вряд ли проделаю — не может же он быть пронырливее меня? Хотя Весло длинный, возможно, как-то пятками зацепился…

Всё, УЦПП теперь — прошлое. Пять суток тому мы в последний раз вышли в короткий рейд за террриторию — только мы, «махновцы». Собственно, уже декаду назад мы оставались практически последними призывниками со статусом пока ещё курсантов ЦУП-а, все остальные уже были разобраны по В/Ч и разъехались кто куда, часть казарм консервировались до сезона дождей или как получится, хозвзвод активно инвентаризировал всё, что сохранилось и было уничтожено в процесе подготовки молодняка, а территорию Базы наводнили гражданские специалисты — в смысле, гражданские сантехники, плотники-столяры, штукатуры-маляры, электрики и прочие такие же… Из всего нашего призыва, помимо «анархистов Золина» — как потихоньку начали называть нашу группу, подозреваю, не без участия отцов-командиров, дабы приучать личный состав к авторитету непосредственного начальника — в УЦПП осталось всего два отделения, да и то неполных, из тех, кто решил подписать контракт с РА и как минимум ближайшие три года посвятить службе в армии. Это рядовые-контрактники три года, а если дослужатся до сержантов — то следующее звание, старшего сержанта, автоматически продляет срок службы до пяти лет (то есть примерно до восьми земных), старшины аналогично. Можно после года службы даже рядовым (хотя лучше всё же получить хотя бы одну лычку — как подтверждение боевых талантов) подавать рапорт о поступлении в Армейку (общеармейское училище в ППД), при условии сдачи экзаменов и успешного прохождения обучения контракт пересматривается и свежеиспеченный старшина (с уже пятилетним контрактом, и да — офицеров из Армейки не выпускают, звание офицера ещё подтвердить/заслужить надо; некоторые и старшими сержантами выходят) начинает свою воинскую карьеру командира… Так что этих уже и рассматривают как заготовки под как минимум младший командный состав. А в нашей команде подобрались (ладно — нарочно таких выбирал) как раз те, коим приём пищи по уставу и оправка в сортире с разрешения командования — поперёк горла! Остаётся только надеяться, что Золин сможет не дать угробить эту вольницу, поскольку живущий по уставу рейдер — скорее всего, мертвец в ближайшей перспективе…

Когда я объявил о том, что в ближайшем будущем покину ЦУП для продолжения службы в другой части — ребята сначала ушли «в перезагрузку», а потом… Галдели так, будто их не полдесятка с мелочью, а как минимум полноценный взвод! Возмущались, жаловались, обижались, чего-то доказывали… Хорошо, что никого с нами не было, только свои, так что всё высказанное с нами и останется, никуда дальше не уйдёт! Лапши на уши навешать не удалось — Акула на пару с Маратом в несколько вопросов выловили умолчания и несоответствия, и насели как коршуны, пришлось открытым… ну, почти открытым текстом объяснять ситуацию. Сам «золушок» и рассказал, не стал отмазываться… а я сгладил кое-какие моменты.

Через полчаса после озвучки новостей у лейта лежали семь рапортов о переводе в другую часть! Золин за голову схватился, а я той же конечностью, башкой то есть, готов был об стену биться — моя ведь вина, по сути… мне и исправлять. Собрали отряд снова, теперь уже я говорил, долго говорил! Давил на совесть и сознательность… короче, нагнетал в стиле бессмертного комэска Титаренко-Быкова при беседе со своим ведомым, Скворцовым-Талашко — «…В пехоту! К чертовой матери! В штрафбат! — К чертовой матери? А кто же «бубновых» сбивать будет?! Я с желторотиками, да?!..». Напомнил, что когда придёт новый, свеженький призыв, их надо будет тоже натаскивать, и сбросить на одного лейта такую задачу — может и кровью закончиться, а из-за чего? И ради чего?! Обиделись они, понимаешь… Поговорили резко и зло. Поругались чуть не до драки. Помирились. Летёха сидел как оплёванный, потом отошёл, включился в ругань, точнее — арбитром сам себя назначил, вроде тоже помогло… А успокоившись — решили коллективно, что, действительно, семь человек лейту не очень-то и требуется на текущий момент. Сам же Золин и объяснил, какой штат предпочтительнее; оказалось, несколько «сверчков» чуть ли не мечтают перевестись в «партизанский отряд», и командование данную инициативу всемерно поддерживает — дабы в будущем сделать из них этакий скелет группы, на постоянной основе. Всё же регулярно использовать «на грани» свеженьких призывников полковник несколько… не хотел, в общем. За три-пять месяцев натаскать, до рейдеров хорошего уровня, полтора десятка более-менее подготовленных бойцов — задача, практически стопроцентно обречённая на успех. Их только понимать дикую местность научить, да правила сопровождения курсантов объяснить-показать, а остальное они сами не хуже нас умеют, если не лучше. Да, ЛС в ЦУП-е не то чтобы сверхтерминаторы, скорее наоборот, да и откуда возьмутся в учебке бойцы высокого уровня? Фактически, исключая небольшую переменную группу инструкторов (в основном офицеров низшего и среднего звена), остальные здесь — хозчасти, включая и сверхсрочников. Зато мотивация на уровне — они и сами понимают, что выбраться из разряда «остатков», только уже всеармейского уровня, шансов больше может и не представиться! Чем и займётся Золин с помощью оставшихся бойцов отряда…

Я всеми силами пытался убедить желающих, несмотря ни на что, продолжать службу под моим началом упёртых осликов, одуматься — но, увы, выбирать пришлось методом скрупулёзного расчёта преимуществ и недостатков. Для начала, были безжалостно оставлены в ЦУП-е все «местные», которые жители и уроженцы Новой Одессы и окрестностей. Служить у чёрта на рогах и служить у порога родного дома — таки две большие разницы, как говорят… хм, в Одессе, хоть новой, хоть какой... Дальше «пролетели» те, кто из Берегового (ну не из самого города, рядом), таких аж один нашёлся. Ну и… остались Весло и День. Марат рвался как мог, но его лично попросил остаться «золушок», хорошо запомнивший мою фразу о сверхшнобеле парня; лейт честно сказал, что, хотя обоняние — это не весь Следопыт, но всё равно на одно «прокачанное» чувство превосходит доступные ему самому. И боец, способный на большее, нежели рядовой стрелок, ему хотя и не заменит меня, но, как отвечающему за жизни подчинённого личного состава командиру, необходим как воздух…

А потом мы собрались и ушли в саванну. Недалеко — но на максимальную автономку. Шли медленно (спешить не хотелось никому), подолгу задерживались у попутных рощиц, проверяя их на предмет водоснабжения, полезности и безопасности, там же и ночевали, в итоге пробродив, с разрешения командования, аж четверо суток вместо разрешённых двух, благо радист таскался вместе с нами и даже, вроде бы, начал получать удовольствие от таких прогулок… Естественно, о многом меня допрашивали с пристрастием, хотя рассказывать особо и нечего уже было; на удивление, почему-то и хищное зверьё практически не беспокоило. Да, достаточно крупная группа людей сама по себе вызывает опасение — но даже во время охоты, точнее сразу после охоты, на свежую кровь, нас почти не замечали…

Пока мы «на прощанье» шатались по бушу, Олег, Новик который, пригнал-таки мою новую машину из города. Сказать, что результат работы Турукова мне понравился — значит грубо преуменьшить мой восторг! Работа была выполнена на «великолепно»! С первого взгляда никто бы даже представить не смог, что перед ним нечто большее, нежели простенький тентованный грузовичок-пикап. Пятнистый «лохматый» тент скрывал кузов практически полностью, только при взгляде на заднюю проекцию можно было определить загруженность кузова, да и то, не сразу разберёшь, чем именно. Тент Туруков установил так, что и задний борт был скрыт почти полностью, при этом полотнище, сделанное из двух частей, почти не мешало посадке-высадке из модуля — конечно, в раскрытом состоянии, когда всё зашнуровано, сильно туда-сюда не побегаешь, только через «кишку» в кабине или через откинутую нижнюю (верхняя не откроется) створку входного люка — но там процесс мало чем отличается, тоже надо постараться, чтоб влезть. Стиралка, крохотная, но вполне функциональная, нашлась на своём месте, заодно и новая аккумуляторная батарея повышенной ёмкости приткнулась в одном из рундуков вместо старой, которая на пару лампочек разве что… Самое интересное я сперва пропустил — подумаешь, какая-то папочка-файлик в бардачке, с надписью фломастером «Владельцу лично в руки!». Открыл уже почти перед выездом, вчера вечером — и чуть не упал со смеху! Контрабасы — они и в Африке контрабасами будут! На почти полусотне листов, методично и скрупулёзно, с обеих сторон, поначалу распечатано было руководство по пользованию жилым блоком со всеми его коммуникациями, графиками техосмотра и тому подобным. На последних же семи листиках (из этой полусотни) подробно и так же скрупулёзно расписывались места установки тайников, встроенных умницей Туруковым в конструкцию как машины, так и обитаемого модуля! И, скажу я вам, неплохие получились нычки, с первого (да и третьего, пожалуй, тоже) взгляда фиг определишь, где чего запрятано! Вернее, что там вообще чего-то запрятано…

То, что у меня есть машина, как и сам вид вездеходика, узнали только провожающие — вчера же вечером; до того аппарат стоял в гаражах под новиковским присмотром, я только озаботился минимальными запасами в дорогу. Много в такую машинку и не загрузишь; если с жилым пространством всё более-менее, то с грузовым отделением, можно сказать, никак. Что-то втиснул, конечно, но дольше чем на пару недель от человеческого обиталища всё равно ехать на «гелике» не хотел бы… У того же Олега удалось приобрести (всё как полагается, с оплатой в финчасти, а не «с рук» и втихаря) четыре «резинки» с патронами, которые 7,62х51; три цинка наших привычных 7,62х39 тоже взяли. Ещё две «резинки» (немецкий стандарт — в прорезиненный мешок, «бэтл-пак», укладывается 10 пачек по 20 штук; сами «резинки» уже могут паковаться и в б ольшие ёмкости, по три-пять-десять) и один цинк отечественных числились истраченными — их мы просто вкинули в машину, не ставя никого в известность. И гранат прихватили, хотя нашлись в достаточном количестве (в смысле — которые нам выдать согласились, поскольку их хватало на складах) только РГН-ки, и тех всего одна укупорка (двадцать штук; стандарт при хранении в деревянном ящике с закатанными в цинк взрывателями; деревянный ящик можно не брать), но хоть что-то… зато, как и отечественные патроны, бесплатно, поскольку штатное вооружение. НАТО-вские были трофеями (возможно, Новик даже знал, чьими именно) и числились как «имущество для реализации», следовательно, продавались любому желающему — разумеется, «любому» не следует понимать совсем уж буквально!