Бывшая девушка Кирилла замотала головой.
— Нет, только в ЗАГСе. Это важно?
— Было бы, если женились в церкви. Колдун мог использовать обряд для наложения приворота. Но раз брак гражданский, то, скорее всего, он запланировал что-то на банкет.
Вероника с интересом слушала лисицу, отмечая про себя, что в редких ситуациях Настя говорила совершенно обычно, не пытаясь превращать каждую свою реплику в театр одного актёра.
Оля замотала головой, будто избавляясь от плохих мыслей.
— Ох, мне до сих пор не верится, что всё это происходит по-настоящему. Лучше забирайте приглашение и идите. Пожалуйста, иначе я передумаю. Я уже почти убедила себя, что вы меня разыгрываете, — жалобно попросила она.
— В таком случае мы спешим удалиться, — хмыкнула Настя, пропев на прощание в своей любимой манере. — Пожелайте нам удачи. От нас зависит ваше счастье.
Оля не сказала ничего в ответ. Вероника, обернувшись, увидела, как она смотрит им вслед.
Рассматривая приглашение, Ника не испытала ничего, кроме смятения.
— Что мы будем теперь делать?
— Мёд с пивом пить, — хмыкнула Настя и пояснила. — Пойдём на свадьбу, найдём колдуна и уговорим его снять приворот и остальные заклятия.
Вероника не разделяла воодушевления лисицы.
— Ты же расскажешь Наилю Ренатовичу обо всём?
Настя повернула голову, посматривая с обеспокоенностью.
— Ни за что на свете. Он запретит мне участвовать в деле. Скажет, что это слишком опасно.
— А это опасно?
— Всё может быть. Судя по всему, это тёмный колдун. Такие не брезгует чёрной магией.
Ника весьма размыто представляла, что это может значить. Но было ясно, что вдвоём им не справиться. Ей не нравилось, что приходилось снова что-то скрывать от Бигеева. С другой стороны, девушка предпочитала держаться подальше от видящих Круга.
— Я попрошу Женю и Олега поехать с нами.
Лисица кивнула, промолчав в ответ. Она равнодушно смотрела перед собой, выдержав цепкий взгляд Вероники.
— Не хочешь поинтересоваться судьбой Любы? — спросила Настя, переводя тему.
— А что с ней?
— Она у Вольгиных. Будет пока учиться дистанционно. Никто не может решить, что с ней делать, — девушка принялась в свою очередь пристально разглядывала Нику. — Тебя это как будто не интересует! — возмущённо воскликнула она.
— А должно?
— Конечно, ты же из второго Круга.
Ника улыбнулась кончиками губ.
— И что я могу сделать?
— Не знаю.
— Не уверена, что кто-нибудь знает.
* * *
Всё постепенно возвращалось на свои места. Олег традиционно пропал из её жизни, словно его никогда и не было. Женя изредка писал, но почти ничего не рассказывал. Даже Настя, буквально преследовавшая Веронику в последнее время, канула в воду. Ника сначала часто поглядывала на календарь, чтобы посчитать оставшиеся до свадьбы дни, но вскоре потеряла к этому всякий интерес.
Спустя почти неделю после переезда Жени, Ника вспомнила о неприятном деле, которое она давно откладывала "на потом". Оставшись в квартире одна, она могла без всякого страха, наконец, изучить своё нежеланное наследство.
Бабушкина книга лежала там же, где её оставила Вероника.
Когда она просматривала жёлтые потрёпанные листы впервые, то делала это невнимательно. Полученный дар и непростое прошлое Веры угнетало. Связь, существовавшая между Вероникой и другими ведьмами её рода, казалась тяжёлым грузом. Но она уже взвалила его на себя. Значит, нужно было знать все аспекты полученного наследства. На этот раз девушка пообещала себе, что прочитает всё от первой до последней страницы.
Листы в книге отличались не только возрастом, но и качеством. Было очевидно, что добавляли новые страницы по мере надобности. Кожаный переплёт выглядел сильно потрёпанным, но, судя по всему, был сделан значительно позже, чем появились первые заметки. Вначале записи велись без дат и имён. Самые первые строки в книге сделала неизвестная ведьма, и одно только было ясно: она была женщиной. С некоторым удивлением Вероника отметила, что из поколения в поколение дар передавался исключительно дочерям в её роду. Впрочем, их было не так уж и много. Вторая хозяйка книги отметила точный день, когда получила в наследство дар.
"17 мая 1853 г".
Вероника могла лишь гадать были ли ведьмы в её роду до этого или просто ни одна из них не умела писать. Она почерпнула мало сведений о своих предшественницах. В отличие от ведьмы-оборотня, хозяйки этой книги делали записи редко и по большей части лишь делились знаниями. Ника перебралась с книгой на кухню. Там стоял единственный в квартире стол, и было удобнее писать. Открыв чистую тетрадь, девушка выписывала то, что, как ей показалось, могло пригодиться.
Она узнала, как найти верную дорогу заблудившемуся путнику, обнаружить врага и защититься от чёрного глаза, выявить причину болезни и ослабить боль. Прочитай она эти записи прежде, так посчитала бы их суеверными глупостями. Теперь Вероника с благодарностью запоминала советы, собранные предками. Нельзя было сказать, что ведьмы в её роду могли похвастаться могуществом. Это были простые деревенские ведуньи. Они много писали о полезных свойствах трав, ягод и грибов, специализировались на лечении немудрёных болезней и гаданиях. Ника живо представила себе маленькую тёмную избушку, куда приходили молодые девушки, желая узнать имя суженого. Как должно быть пахло воском и травами, как с замиранием сердца юные девушки вглядывались в восковые фигуры в воде, как женщина в простой русской одежде шептала заклятия, предрекая будущее.
Всего четыре хозяйки сменились у книги, прежде чем она перешла в руки к Вере. Она была совсем девочкой, когда приняла дар. Судя по наивности рассуждений и неграмотности письма, на тот момент ей было около десяти лет. Но девочка росла. Она стала сначала женой, после матерью и вдовой. Вера покинула родную деревню и отправилась в город, где некоторое время вовсе не вела записи в книге.
После она вернулась к практике магии. В новой жизни Вера сохраняла верность простому деревенскому ведовству, но было так только поначалу. К сожалению, ни словом бабушка Вероники не обмолвилась что послужило причиной её преступлениям. Но была точно указана дата, когда впервые она обратилась к силам тёмным и могущественным. Десятого июня тысяча девятьсот восемьдесят пятого года Вера подробно описала ритуал, требующийся для заключения Контракта.
Ника в ужасе застыла, не в силах читать дальше. Перед глазами лишь мелькали отдельные, вырванные из текста слова. Ей пришлось нарушить обещание и перевернуть страницу. Подавив в себе желание спрятать книгу обратно и позабыть всё как страшный сон, Вероника продолжила читать. Но мысли всё возвращались обратно к ритуалу.
Девушка поднялась из-за стола. Она бродила без всякой цели по квартире. Стены давили на неё, будто комнаты становились меньше. Запах воска ударил в нос, хотя Вероника давно не чувствовала его больше. Тень покинула квартиру, а вместе с ней и все призраки прошлого. Но голова кружилась от тяжёлого духа, и Ника распахнула окна на кухне и в комнате, устроив сквозняк. Прочь, уходи прочь.
Книга ожидала её на прежнем месте на столе. Девушка нерешительно застыла на пороге. Почему Вера стала Контрактницей? Что заставило её убить невинного человека? Кто стал её первой жертвой?
Ника испытала невыносимое желание позвонить Олегу. Может, только он мог понять, что она испытывала. Его отец был таким же чудовищем. До чего удивительно похожи были судьбы Вероники и Олега. Они оба потеряли матерей из-за Контрактников, из-за самых близких родственников.
Подчиняясь неведомому зову, Ника нашла старый альбом с фотографиями. Портрет Веры не мог рассказать, кем она была, не мог поведать о её преступлениях и страхах, но только если на него смотрел обычный человек.
Вероника сидела на полу в комнате. Коробка с бабушкиными вещами прямо перед ней. Золотая цепочка кулона выглядывала из-под страниц старого альбома. Ника положила фотографию перед собой на колени. Теперь ей казалось, что она похожа на бабушку значительно меньше, чем раньше. Или ей просто не хотелось видеть общие с Верой черты?
Прошлое не отпускало. Оно таило в себе слишком много тайн, влиявших на настоящее. Ника водила пальцами по фотографии, пытаясь зацепиться за тонкую нить времени.
— Ты слышишь меня?
Серые глаза бегали из стороны в сторону, белея, бледнея. Пустота поглощала.
Ника вздрогнула, отдёрнув руку от фотографии. Эти серые глаза были её собственными, разве нет?
Занятия с Бигеевым научили Веронику многому, но она до сих пор не была способна вызвать определённое видение. Это требовало времени, практики или посторонней помощи. Ника бы никогда не рискнула просить о подобном учителя. Это дело исключительно семейное. Но у неё был выбор. Вера оставила в наследство не только дар, но и свои знания.
Ника отложила фотографию в сторону и поднялась, возвращаясь на кухню. Перелистывая последние листы в книге, она быстро проглядывала строки. Предпоследняя страница была заполнена синей шариковой ручкой. Надписи успели сильно поблекнуть, но всё ещё можно было разобрать все буквы. Почерк был кривой, корявый и сильно отличался от того, каким были сделаны предыдущие заметки.
Вера не оставила без упоминания созданный ей золотой кулон. Она не указала, откуда получила само украшение, но подробно описала, как создала крепкую связь с предметом.
"Боль и жертва способны сотворить мощную магию. Вода усиливает первый компонент, и я решила объединить их вместе. На лето я сняла комнату в деревенском доме на месяц. Девочке полезно бывать за городом, а мне это место подошло в первую очередь из-за своей близости к местам силы.
В ночь на Купала было нелегко найти безлюдное место у реки, но на запруде у старой церкви редко кто бывает. Я нашла керосиновую лампу в доме и спрятала, пока хозяйка не заметила. Чтобы быть уверенной в эффекте, я облила руку керосином и обмотала цепочку вокруг пальцев. Я боялась, что не выдержу боли. Зайдя в воду по пояс, я разбила лампу и держала руку с кулоном в огне так долго как смогла. Не знаю, как мне удалось не привлечь свидетелей своим криком. Может, они слишком испугались звуков, доносившихся от сожжённой церкви. Чудом только я не утонула, потому что от боли начала терять сознание и с трудом выбралась на берег. Из деревни на следующий день пришлось уехать, чтобы не отвечать на лишние вопросы.
Рука уже почти зажила, но мне до сих пор неудобно писать ей, приходится делать это левой. Но жертва того стоила. Итог превзошёл все ожидания. Кулон не только усиливает мои способности как шепчущей, но и позволяет лучше видеть будущее. Я чувствую связь, возникшую между мной и кулоном. Не знаю, сколько она продлится, но я чувствую себя защищённой. Мне открыто будущее, значит, я могу предсказать грядущие опасности".
Ника прикусила щёку изнутри. Тёмная магия имела всегда кровавую цену, но ей не придётся ничем жертвовать. Если подумать, то она лишь воспользуется плодами зла ради блигих целей.
Перебирая в воспоминаниях все видения, что явились ей из-за кулона, Ника пришла к выводу, что никогда в них не было ничего плохого. Вероника не могла их контролировать, тогда она только получила дар, была совсем новичком. С тех пор прошло немного времени, но она чувствовала себя значительно увереннее.
Ника не собиралась умирать. Что, если не знание будущего поможет ей избежать опасности?
Девушка вернулась в комнату и вытянула за цепочку кулон со дна коробки. Он выглядел вполне обычно, она не чувствовала в нём силы. Можно было подумать, что его энергия истощилась со временем, это было не так. Вероника надела кулон. Почувствовав холодный метал на коже, она приготовилась к тому, что видения нахлынут на неё. Ничего не произошло. Около минуты девушка сосредоточенно прислушивалась к собственным ощущениям. Признав, что всё в порядке, Ника взяла фотографию бабушки.
Снова вспомнились родители Олега: оба запертые в Лабиринте.
"Как и моя мама," — подумала Ника.
Вера, несмотря на все предосторожности, тоже не смогла избежать своей участи. Была ли это одна из причин зачарования кулона? Может, бабушка пыталась разорвать Контракт, обмануть Лабиринт?
Зажав одной рукой кулон, а в другой держа фотографию, Ника не отрывала глаз от лица Веры.
— Ты меня слышишь?
Холод сковал тело. Вероника ощутила ветер, кусающий щёки.
Огонь и снег. Ночь, бесконечная зимняя ночь.
Слепо блуждая в темноте, она искала, искала без устали уже очень долго и не могла найти, не могла узнать. Она одна, совсем одна здесь.
Чёрные силуэты бесцельно проплывали мимо. Огромные глаза рыскали в темноте. Холод поедал их изнутри, а пламя неумолимо жгло. Боль не становилась меньше, сколько бы времени не прошло.
Забытьё могло спасти, могло забрать мучения, но воспоминания преследовали повсюду. Нельзя, невозможно забыть хриплые стоны отца, доносившиеся из угла дома; родовые муки, когда на свет пришла единственная дочь; белые глаза, выглядывавшие из-за тёмных деревьев; последние проклятия мужа, что он обрушил на её голову; беспомощное лицо младенца, барахтавшегося в воде; горькие слёзы дочери и её прощальные слова; чёрные руки, тянувшиеся со всех сторон...
Вероника выронила фотографию, как если бы она загорелась в руках. Из глаз против воли брызнули слёзы. Если Вера знала, помнила, кто она, значит, то же было и с остальными. Ника закрыла руками лицо, пытаясь заставить себя прекратить истерику.
Потерянные души — так называли чародеи Теней. Они потеряли всё, но не себя. Всё это время Ника считала, что её мама превратилась в бесчувственное чудовище, но это было не так. Она тоже мучилась, запертая в Лабиринте, но в отличие от Веры, не заслужила подобной участи.
ГЛАВА 5
Вероника боится умереть
Первый снег выпал рано утром и растаял меньше, чем через час. Вероника смотрела на угрюмую картину за окном, нервно теребя край занавески. Бледный рассвет ознаменовал начало последнего дня осени.
— Малышкин, что с тобой? — спросила Даша. — Ты так переживаешь, будто это у тебя сегодня свадьба.
Ника посмотрела через плечо на подругу. Выглядывая из-под отросшей взлохмаченной чёлки, Даша красила ногти на руках.
— Жёлтый? — удивилась выбору цвета Ника, игнорируя вопрос.
— Хочется чего-нибудь солнечного, — пояснила девушка. — Не уходи от разговора. Что случилось?
Вероника отвернулась обратно к окну, разглядывая высокую берёзу, задевавшую верхушкой провода.
— Ничего, — ответила она.
Не произошло действительно ничего, что могло встревожить её. Тогда отчего чувство страха росло, как снежный ком, катящийся с горы?
— А теперь соври поубедительней. Давай, малышкин, не отнекивайся, — упорно настаивала подруга.
Ника вздохнула, придирчиво разглядывая собственный маникюр и убеждаясь в его идеальном состоянии.
— У меня плохое предчувствие.
Она повернулась, встречаясь взглядом с Дашей. Та застыла с кисточкой в руке.
