Вечером навестил госпиталь — тоже… прощался. Гусик поглядывал зло, но, на удивление, мешать даже не пробовал, можно сказать, «дал зелёный свет». Не относительно дочки, конечно — эта коза так в часть и не вернулась, может, когда я уеду, появится… Светуля же была рада, как мне показалось — даже искренне, утащила в свою комнатку (что-то вроде сестринской комнаты отдыха), поохала подарку — цепочку золотую и серёжки комплектные, с какими-то простенькими камушками, я в Одессе девочке когда ещё купил, а отдать всё недосуг как-то было — но буквально с пары фраз просекла, каким-то внутренним инстинктом, что я уезжаю… Рыдала хоть и не взахлёб, но я чувствовал себя последней сволочью… Как они — женщины, все без исключения — так вот ухитряются?! Э-э-эххх… и ведь сам же понимаю, что интересен ей буду от силы ещё года два-три (местных, конечно) а потом — бабушка надвое сказала; и сам не сказать, чтоб совсем голову потерял, было бы с чего — и всё равно тоскливо… потом стало, утром, когда уходил.
На КПП, прощаться-проводить, пришло на удивление много народу — с учётом того, что я как бы ни время не назначал, ни оповещать никого не пытался! Дежурный задержал парой фраз перекинуться, вроде как что-то там ему объяснить напоследок, а пока объяснял… Знакомые, полузнакомые и совсем почти незнакомые лица, все чего-то желали, хлопали по плечам, жали руки… При выезде сначала Золин с моими… ах ты ж! Уже не моими, да, уже — со своими «гвардейцами», пока ещё формально, но через пару месяцев… он сможет, упёртый и порывистый, но далеко не дурак, да и обломался уже, в основном. Дальше только шлифовка да полировка… Так вот, при выезде эта банда честь дружно, почти что строем, нам отдала, во главе с самим лейтом! Насколько вообще «махновцы» строем могут… мы же не парадный конвой! А когда я в заднее зеркало глянул — рука сама на сигнал нажала! Все, кто пришёл провожать, капитанов-майоров (один точно был, Бакрай!) включая, ладонь к виску прижали… сержанту младшему и двум «старшим собакам»! Первыми! Меня увиденное так накрыло, что вот, отъехал чуток от ворот, и пяти минут рулём не покрутил — и стал, руки настолько трясутся, что на рычаг скоростей не попадаю пятернёй! Понимаю, что всё правильно сделано, но… щемит…
— Следопыт! Лёха! Слышь, ты это… давай я за руль пока сяду! — это День, ввинтился в кабину и осторожно трясёт за плечо. Я мотаю головой, но… кажется, он прав. Да и котофей, вроде как на спалке минуту назад дрыхавший, излучает беспокойство, заодно передавая готовность «всех порвать»! Хотя как раз рвать-то и некого, да и не за что, если честно…
Ага, с Аресом я всё же познакомил бойцов, почти случайно. Шевель как всегда, после обеда, заслал мясо, а кот, оголодав с чего-то раньше срока, самостоятельно вечерком полез в холодильник за своей долей. Собственно, ничего особенного, он дверку даже закрывать обратно умеет, не дикарь лесной, а вполне цивилизованный, почти учёный — но процесс открытия и обратного закрытия холодильника от и до пронаблюдали ошалевшие от зрелища Акула и Рыжий, за каким-то чёртом припёршиеся ко мне в комнату в тот момент, когда меня самого в ней не было. Дверь входную я не закрывал — не от кого, обидеть даже могу… ну, не может ведь быть на одну, не такую уж и большую воинскую часть, сразу два Калеки?! Хотя, конечно, плевать мне на то, кто там и что подумает… Просто не запирать же на несколько часов почти дикого и совершенно независимого зверя? Даже с условием, что он вроде как и домашний, мирный и ласковый… местами… для своих… Жаль, не видел я их физиономии!
Рыжий сходу решил, что наконец-таки застал меня в виде оборотня… ну, в смысле, в другой ипостаси, и впал в слабоконтролируемый восторг! Акула сделал те же выводы, но вместо восторга наоборот, пришёл в состояние подконтрольной паники, и выволок друга из помещения раньше, чем кот успел обратить на них внимание. Да и не факт, что обратил бы — все бойцы давно числились им «наша стая» или как-то похоже, а перед носом пахло свежее мясо…
Но рожи двух, «мистическим откровением» стукнутых, вызвали законные вопросы у остальных, из тех, кто был поблизости от казармы. А пока эти балаболы делились подсмотренным — в казарму притопал я сам, с улицы, замечу. И вот тут уже и у парочки психов шарики слегка на место вставать начали — как это я так ухитрился из казармы мимо них просочиться, что они не заметили? А если в комнате не я… ох и ору было! «Следопы-ы-ы-ыт! У тебя в комнате зверюга мясо жрёт! Зубищи как у крокодила! Счас все вместе стрелять хищника пойдём! Не уйдёт, гад!..». Успокоить этот курятник простеньким «…да фигня, не обращайте внимания…» даже пробовать не стал. Просто приказал стволы убрать по стойкам, самим сесть на койки и руки под задницы подложить, ну и — позвал Ареса:
— Кис-кис, приятель, тут с тобой познакомиться некоторые хотят! — и мысленно дублировал, разумеется — какой порядочный дикий кот на «кис-кис» пойдёт? А сам за орлами своими слежу… и правильно делаю. Когда Сирый дёрнулся к оружию — успел вовремя заорать:
— С-сиде-е-еть! Прибью нахрен, кто к стволу дёрнется! Это мой друг, давний, нашёл меня и здесь, от самого Демидовска пешком притопал! Так что если кто за автомат схватится — лучше сначала того… мушку снимите, вместе с дульным тормозом — вам же легче будет… Кто не до конца осознаёт — поясняю. Арес — кот, конечно, но соображает как бы не получше некоторых! И прекрасно понимает, кто и с какими целями к нему подходит, да и вообще намерения определяет влёт (ну, приворал чутка — так это для пользы дела). Причём, по боевым возможностям вы ему противники разве что с автоматом, и желательно всей оравой. Не хотелось бы видеть кого-то из сослуживцев распоротым на лоскутки…
Потом часа полтора объяснял, почему языки нужно держать за зубами; пришлось даже продемонстрировать кошачьи способности мимикрии, а когда котяра вытянул лапу и показал коготки… надеюсь, до всех дошло. Зато когда чуть отошли… Я думал, Арес кого-то всёж рванёт! Каждая зараза норовит погладить-подкормить чем-нибудь вкусненьким — причём по их понятиям вкусненьким, без учёта котячьего мнения — а самый навязчивый вопрос мне был «А можно котёнка?! Ну не сейчас, канешна — а когда появятся?!». Я терпел с полчаса, а потом попросил кота:
— Арес, принеси пожалуйста, по дружбе, моё полотенце. — естественно, мысленно попросил, слов кот не понимает… или уже понимает?! Тишина, установившаяся после появления из комнаты Ареса с полотенцем в зубах, была как в склепе. Я сходил умылся (чего там ходить, в нашей-то казарме), потом вышел обратно и протягивая коту мокрое полотнище, попросил опять:
— Будь человеком, брось обратно. — на что кот, демонстративно фыркнув, повернулся ко мне хвостом и принялся вылизываться. Минуты три молчали все, потом Сирый, чуть отойдя, просипел:
— Э-э-этт-то как? Он нас понимает?!
Я, не отвечая конкретно Валере, обратился сразу ко всем:
— Орлы, я же сказал — Арес по-своему вполне разумен, не хуже прочих. Так что прекратите этот курятник. А насчёт котят… Рома, ты громче всех орал, кажется — вот как ты думаешь, когда у тебя дети будут, я могу парочку себе взять? Мало ли, для каких целей пригодятся — может, по дому чего делать, или по хозяйству приставлю, или ещё как? Не переживай — заботиться буду, кормить-одевать, в доме поселю… Отдашь?! Чего задёргался — не по-людски звучит, да?! А Аресу вот так вот детьми разбрасываться — можно, значит?! Балбесы вы… Ареса я котёнком подобрал, добив ту сволочь, которая его мать убила, на моих глазах. Собственно, если бы не она — там я бы сдох, скорее всего. Он со мной с рождения почти, учились мы друг друга понимать не один месяц, и это при полном взаимном доверии! А вы хотите — дай котёнка, да мы ему ленточку красивую на шею повяжем… Дошло?!
Ребята молчали ещё минут пять, потом Акула встал, сделал пару шагов к Аресу, с усилием сделал — явно побаиваясь — присел и попросил:
— Извини, кот. Мы же не знали… Больше не будем! — и уставился кошаку в глаза.
А вот после и я обалдел! Котяра фыркнул, в эмоциях буквально светясь ехидством, клацнул перед носом едва дёрнувшегося ефрейтора клыками, а потом легонько ткнул его башкой в нос и, задев плечом, утопал обратно в нашу комнату, независимо задрав хвост. Акула, продолжая сидеть на корточках, машинально потёр физиономию, размашисто чихнул и выдал:
— Кажется… помирились!
Народ ошарашенно переглядывался, самый быстросоображающий, Марат, первым сложил два и два:
— Следопыт, так это, получается… Когда мы за Гавряева ответку бежали устроить, ты как по ниточке шёл… Это ты его на след поставил?!
— Не поставил я никого, и не приказывал — не тупи, соображать начинай... Попросил, найти тех уродов — это да, было; объяснил, что нашего убили, и попросил выследить скотов, показал, откуда начинать, а дальше главное было не отстать и правильно понимать, что именно кот сообщает… Оттого и шёл я, как ты помнишь, слегонца пришибленным, слишком сложно чужой тип мышления принять и… интрепретировать в человеческий, так правильнее всего. Так что на котят губы позакатывайте — разве что если сами захотят, вот тогда силой удерживать не буду. Но — если, не дай бог, решите подзаработать… — дальше договорить не дал обще-возмущённый галдёж, клятвенные уверения «ни-за-что-ни-кагда!», прервавшиеся проявлениемАреса рядом со мной и его выразительно-благодарным урчанием! Ну да, типа ушёл… Весло только сподобился выдавить: «Вот это да-а-ааа…». А после мы потихоньку переместились к мангалу, только Арес теперь не прятался, а с удовольствием размазался по одному из брёвнышек, установленных вокруг кострища… хорошо тогда посидели, последний вечер, так сказать... Арес так обожрался, что там и задрых, пришлось нести в комнату, свалить на кровать — а самому бежать прощаться в санчасть…
— Командир, может?.. — День протягивает мне вскрытую бутылку киршвассера — немцы наладили производство, из местной «вишни». Чего только в Новой Одессе не встречается — портовый город, как ни крути… Тяпнуть? Заманчиво… нервы что-то как струны звенят. Хороший глоток-два спиртного под полтинник градусов точно попустит… Нельзя! Если бойцы мои увидят, что я в бутылке проблемы гашу, то, может, и поймут… но доверять перестанут. Я же сам их учил — в рейде ни капли! И самому же нарушать правила… Сейчас, может быть, и не поймут или внимания не обратят, но ведь запомнят. Своими руками подрывать доверие подчинённых — один из самых глупых способов уграть коллектив.
— Нет, День, я же говорил — на выходе «в поле» голова должна быть свежей и способной на трезвый… хм-м-м… анализ. А наливаться спиртным — расслабляет, конечно, но чересчур слишком. Сейчас, пару минут ещё посижу, и в норму приду. Сам не ожидал, что так вот накроет.
— Да мы чего, ты не переживай, командир… ясное дело, видно, что ты не в себе… и так здорово держишься.. — забубнели в два голоса бойцы; при открытом переходе звук из кабины прекрасно слышен и в жилом блоке. Поскольку большую часть проёма занимала тушка Дениса, голос Коляна доносился как бы через переговорную трубу, искажённо и глухо. Я на миг представил Хромко в виде этой самой трубы — и едва сдержал истерический ржач! До боли в скулах захотелось ляпнуть что-то типа «День, открой рот пошире — а то плохо слышно, чего там Весло кричит!», благо, что вовремя сумел зубы сжать и даже хихиканье удавил в зародыше! От этих ребят моя жизнь, может быть, зависеть будет, а я на ровном месте быдловато юморить начну? Про то, что они за мной в никуда рванули не раздумывая, и упоминать бессмысленно…
— Ф-ф-фуххх… Кажется, прошло! Ну что, друзья-товарищи — двигаемся помаленьку? — я запустил заглушенный движок и, аккуратно удерживая руль, тронул с места грузовичок. Хватит себя жалеть! Я сам выбрал дорогу, в конце-то концов! А то, что она оказалась с камнями… а где без камней бывает?! Вот и хватит скулить!
Через открытое окно (кондиционер я решил пока не включать, почему-то вполне хватало сквознячка из окна — привык, наверное, к минимальным удобствам?) тянуло запахом перегретой пыли, травы и немножко чем-то морским, едва уловимо, но было… или казалось, какая разница? «Дорога» легко вползала под колёса, извиваясь между холмов, рощ и груд валунов, постепенно становясь всё ровнее по мере уменьшения количества и размеров препятствий. Часа через четыре мы выкатились собственно в саванну — какой её принято считать, то есть «бескрайняя», выжженая многомесячным, без единой капли влаги, солнцем равнина, покрытая чахлой растительностью, и на первый взгляд — абсолютно безжизненная… В кемпере отчётливо завозились бойцы, я притормозил машину и крикнул в переход:
— Ау, чего вы там копошитесь? Что-то нужно, или вы так, от скуки?
— Останови на пару минут, командир, выйдем проветриться! — весело проорал в ответ День, я хохотнул (ну да, в саванне «проветриться» означает осторожно, с оглядкой, высунуться из машины на кратчайший срок — а некоторые ухитряются и на ходу… того), и завертел башкой, высматривая удобное место. В итоге, остановившись на пару минут, решили заодно и пообедать, поскольку, хотя никто особо не напрягался, желудки всё равно поквакивали. Арес, довольный тем, что вместо однообразного пребывания на Базе мы, «как в старые добрые времена», снова в пути, наслаждался от души — выскочив из машины, носился кругами вокруг «гелика», иногда подскакивая в воздух и кувыркаясь! Вот уж кто был полностью доволен жизнью! Весло, поглядывая на кота, в темпе нарубил бутербродов, достал из холодильника бутылки с морсом, и мы дружно устроились жевать на складных табуретках прямо у машины, только приподняли край тента для хоть какой-то тени… День, цедя прохладный (на открытом воздухе температура около тридцати пяти градусов — даже изначально холодная жидкость нагревается достаточно быстро, а учитывая объём кружки, это «достаточно» вообще сокращается до пяти-шести минут) морс, рассуждает:
— Хорошо-о… Это не пешочком топать, с рюкзаком на горбу! Интересно, куда нас отправят дальше служить, Следопыт? Вот бы где-нибудь у Демидовска — домой бы в увольнительные ездил…
Редько, перед отъездом сумевший отправить свой «подарочный» байк куда-то к родственникам, тоже мечтательно прищурился, на что я скептически хмыкнул. Пару минут Весло стоически терпел, потом не выдержал:
— А что не так, командир? Здорово же было бы?!
— Было бы… Если бы у бабушки были шарики, она дедушкой была бы. Вот на трёхмесячную зарплату могу спорить — будет через одно место, по тем или иным причинам, но будет. Не с моей удачей в рай попасть! И вас я предупреждал, орёлики: свяжетесь со мной — из неприятностей не вылезете до самого конца службы! Так что — спорить будем?!
